— Поймай!
И её поймали... Он целовал, а она смеялась, смеялась, смеялась!... Но ровно через тридцать секунд вырвалась, оттолкнула и закричала:
— Второй!
...Ещё мальчишки целовали бёдра, пупок и, конечно, губы-губы... И ещё — ту точку, сзади шеи, слева... Девушки, даже Анастасия, оказались более скромными. Танюшка, например, поцеловала впадинку под ключицей, у самого плеча.
Последней подошла Зин. Встала напротив. Расстегнула длинную молнию костюма, спустила его на землю, переступила. Замерла.
— Спасибо, милая, — воссияла великая актриса. — Где у вас фехтовальный зал?
Зин повернулась и понеслась, но Катерина не отстала.
Она получила три пореза, самурайке достался один... Кровищи было... Наставники за те тридцать секунд едва не поседели... Впрочем, ночь в регенерационных камерах вселенская дива и третьекурсница КОМКОНа провели на равных и по соседству.
— Вот же гадство! — не выдержал Серж, — целоваться с Катенькой Одоевцевой и... и... и молчать пожизненно!
— И почему мне кажется, что ты предпочёл бы не целоваться с ней, зато всю жизнь про то рассказывать... — скривила губы Танюшка. — Хотя всё это ерунда!
— Да уж... — поёжился Давид.
— Эй?... — насторожился Хольт.
— Ой, — восхитилась Маша, — я, кажется, поняла: это как с его троюродным братом, — качнула она головой на Давида, — и твоей бабушкой?
Таня кивнула и вздохнула.
— Слушайте, мудрые да розовые, а попонятней можно? — не выдержала Анастасия: — Я с самого начала поняла, что Одоевцева чего-то мутит, так что?!
— Вот и перевели... в "вербальную форму"...
— Условия запрета!... — дошло и до Зин.
— "Очень серьёзно: если я хоть тень всего вышесказанного найду в сети — прокляну", — раздумчиво процитировала коротко-стриженная блондинка... — опсс!... "выше-сказанного", а целовались-то — потом...
— Yessss! — заехал кулаком по столу Серж.
— "Ес"-то оно, конечно, "ec", — кто ж спорит: сплошной "офкоз"! — а теперь посчитай веер ситуаций на шаг дальше, — хмыкнула Таня. — Вот, скажем, летом, на каникулах — ты под пивко рассказываешь паре приятелей, каковы на вкус губы Одоевцевой, а на ощупь — её попа...
— На следующий день, — уже на следующий день, ещё на тех же самых каникулах! — снимок, а то и видео меня, — хмуро продолжил Давид, — её перси лобызающего, появляется в сети...
— Откуда?!
— ...а ещё через неделю самым популярным в галактике мульт-сериалом становится "Двадцать одна ночь или сексуальная практика Одоевцевой". Хохочут все. Ночь шестая: "Одоевцева и Серж".
— За неделю сериалы не снимаются — даже мультики, — хмуро поправила Стехова.
— А думаешь, Одоевцева вот сейчас, конкретно вот в эти минуты не ругается со своим "Сердраковичем", выбирая сценариста-художника-режиссёра?
— Чёрт, опять "Альфа" в отрыв уйдёт...— откровенно расстроилась Танюшка. — Как бы это маме звякнуть...
— Да вы чего?!
— А того: давненько вокруг великой актрисы скандалов не громыхало! Так ведь и подзабыть могут! Её пиар-служба вцепится в твой рассказик всеми конечностями. Включая все тридцать два клыка их канала. Вон: ты ещё и слова не сказал, а "Альфа" с "Зелёными" уже дерутся за сюжет. Спорим, что повод "поговорить с мамочкой" — Танюшке подкинут?!
— Думаешь? — и умная блондиночка, заулыбавшись, повернулась к Сержу. — И матерьяльчик тоже "подкинут", если Альфе — видео с Давидом, то нашим — действительно с тобой: уж больно смачно ты "Катеньке" задницу щупал...
— Да зачем нашим всё это?!..
— Во-первых, — кисло начал Давид, — высокая политика: "лицензия даётся только один раз в жизни"! И Одоевцевой — тоже! И только из-за того, что она — это она... Не было никаких случайностней с "браслетом", никаких прозрений Стеховой — была целенаправленная работа огромной организации КОМКОНа: вон, вплоть до курсантов! Да, повезло найти решение нам. Не мы бы — кто-нибудь придумал бы ещё что-нибудь. И это — во-вторых: реклама для конторы: "если по закону — неправильно, вали к нам".
— ...А в-третьих, мы в окружении Одоевцевой — означает допуск в тесный круг художественной элиты и островных миллиардеров. Ведь, в довесок ко всей этой истории — с её к нам благодарностью, ещё есть я — дочь режиссёра Стехова, а будет и Лерка — модель Льва Зильберштейна... Да боссы ради такого случая найдут способ и Стаса с его аристократкой к нам выдернуть!
— А ты, — мстительно покосилась рыжая на пытавщегося время от времени приобнять её молодого галла, — готовься к серии анекдотов: "Одоевцева, с голодной улыбкой, входит в кабинет сексуальной практики, и Серж, прыгая на стенку..." или "Одоевцева, с сытой улыбкой, выходит из кабинета сексуальной практики, и Серж, сползая со стенки..."
— Вот же гадство! — дошло, наконец, и до мальчишки.
— Вот же негодяйка: уже условия выставляет... Ященко ей возвращай!
— Условие? А по-моему, дельное предложение.
— А декретный отпуск?! Какая оперативная работа в декретный отпуск?! С нас шкуру спустят, задницы надерут и головы поотрывают!
— Какая-такая оперативная работа? Пара недель отдыха в прекрасных условиях — на островах! — в окружении друзей!
— ... по которым они соскучились... — наконец-то улыбнулась майор.
Вечером у монитора, подбив итоги дня, Таня не выдержала:
— Вопрос куратору можно?
— Спрашивай.
— За что минус балл?
— За неаккуратность речи. "Мы в окружении Одоевцевой". Сколько надо Катенек, чтобы окружить всех вас?
— Но я же имела в виду...
— Ты имела "в виду", а я поимела тебя. Чуточку. Но мне приятно.
— Вопрос можно?
— Спрашивай.
— Вам не кажется, что Вы придираетесь?
— Минус балл.
— Вопрос можно?
— Спрашивай.
— За что?!
— За неаккуратность речи. Это тебе мой штраф может казаться придиркой. А я — так ли это? — знаю со всей определенностью.
— Вопрос можно?
— Спрашивай.
— ...Вопрос снимается.
И цвет шрифта изменился:
— Спокойной ночи, Танюша. Ложись спать.
— Вопрос Вам можно?
— Нет, спать!
— Ты понял её снятый вопрос?
— А ты нет?
— "А не пошла ли ты, дорогая куратор?!.."
— Едва не сорвалась. Даже она. Как же их выматывает эта самая — сексуальная практика.
19. Водяные драконы
Второй подвал лабиринта путал нагромождениями валунов, лесами сталагмитов, сосульками сталактитов, пересечениями подземных речонок... Хоть их русла уже многие столетия были почти пустыми — лишь в главном из них проблескивал робкий ручеёк, но по-настоящему сухое место найти было трудно, и здесь почти всюду журчание оттенялось, дополнялось, заменялось капелью... "Словно тиканье в лавке часовщика", — улыбнулась Орли. И всюду разросшиеся, расползшиеся по стенам, по булыжникам, по каменным наростам и наплывам бледные мхи...
На форуме Глоса хмыкнула, что Блейк сетовал на недостаточную художественную проработанность лабиринта... Ну-у-у... Может, у него какие более жёсткие критерии: нагулялся сей трежер по лабиринтам, а ей нравилось — и живописно, и точно: к примеру, вон та скала, при всей своей вычурности, имеет и достаточно мощное основание, чтобы держать конструкцию, и логическое оправдание: здесь, конечно, нет песчаных ветров, но выветривание запросто заменяется... вывоживанием! — скользящими одна за другой каплями.
Да нет, скорее всего, у лабиринтов — разные ваятели. Что ж, ей повезло, что она бродит не по шабашке новичка, а по творению профи.
Наиболее просто, на первый взгляд, было бы идти вдоль ручья: направление задаётся жёстко: всё ниже и ниже — не спутаешься, но там — ловушки, и там... — Орли поморщилась, — и там Блейк со своей подругой. Вон — разбирают очередной кладик... Видно их было довольно отчётливо: запутанная система трещин в потолке где-то там, наверху прорывалась к небу, и лучи Гелы десятым, а то и двадцатым отражением прокрадывались сюда. Но что Блейк откопал — всё равно не разобрать: средневековая подзорная труба — это вам не ноктовизор с компьютерной прорисовкой деталей... Да и не особенно интересно: что интересного для воровки четырнадцатого уровня может храниться в лабиринте — второго?
А Блейку, с его нищенским четвертым всё в копилку: каждый клад даёт, минимум, сто рейтов за сам факт обнаружения, а ведь есть ещё и золото, а ещё и артефакты... И хоть, в вещевой мешок трежера его уровня много не наберешь, но рядом — Глоса. И уж в её сумчонку набить можно, ох, многонько!
Давайте, ребятки, тщательнее-тщательнее! Хвастайтесь друг перед другом, обсуждайте друг с другом, смейтесь...
Она не пыталась обогнать их: конечно, второй уровень — это просто, но... Но перед выходом на следующий уровень наверняка стоит какая-то ловушка, конечно тоже не слишком сложная, но... Но когда по пятам пойдет следопытка четырнадцатого уровня... Пусть уж Блейк сам разряжает ловушки и собирает сокровища — она не жадная.
И сзади сладкой парочкой Орли не пошла тоже. За ними попробовали погоняться джюсы, так их теперь — только четверо, а у входа-то прятались на два больше...
Там, на террасе она не стала показывать, что засекла чужих. В основном, потому что засекла поздно... Потому что не ждала никого. Конечно, это не оправдание — расслабилась она: игрушечная реальность, игрушечные противники... То есть, те, у которых на кону не стоят миллиарды. И когда на кону стоит не собственная жизнь, а "перерегистрация".
Они её снаружи не тронули тоже: наверное, не знали, что необходимо сделать на внешнем капище, и, на всякий случай, не стали мешать ей устанавливать идола. А она не стала заканчивать установку, при первом удобном случае ускользнув в пещеру.
Впрочем, даже во второй раз далеко от входа уходить не стала, и когда изо всех щелей полезли монстры, каких, вроде бы, на втором этаже никакого лабиринта водиться не должно, поняла, что интуиция ей подсказала правильно: она пристроилась за джюсами.
Ниндзя прошли по галереям пещер, как эскадра тральщиков по заминированному проливу! Их трежер попервоначалу попытался помочь — получив порцию матюгальников, в дальнейшем только прижимался к стенкам или забивался в ближайшую щель.
Но каким же джюс оказался занудой! Она, увидев несколько явных признаков, положилась бы на интуицию, а он в этом монстрятнике занялся полной тестировкой уровня! Однако, как ни странно — не жадным: три клада явно заметил, но сняв ориентиры у каждого из них, пошёл дальше. А может, наоборот — жадным, и просто, не захотел делиться?
Джюсы ещё бы помыкались по загроможденным булыжниками переходам, меж бесчисленных подземных ручейков, прудиков, под бесконечное "кап-кап-кап", да Орли ломать ноги по нагромождениям камней надоело, и она подкинула им завлекалочку...
Теперь мальчики гонятся за ней... Что ж, дичи здесь много — пусть поохотятся, а она полюбуется... Они уже недалеко, скоро здесь станет шумно и весело, только вот партер запросто может обратиться в сцену, так что ей бы — куда-нибудь на балкон... Нет, на балконах — дешёвые билеты.... То ли дело ложи бельэтажа...
"Ох, чёрт!"
Конечно, это был вовсе не чёрт, это был крошич. Который — не от существительного "крошка": крошкой тварь с немецкую овчарку не назовешь, — название произошло от глагола "крошить": клюв у него запросто крошит и камень, добираясь до сладкого мяса моллюсков, прячущихся в трещинах скал, и кости пещерных животных, добираясь до сладкого костного мозга. А повезёт, то и до головного — тоже.
И ведь она чуть не пропустила его клевок: тварь до последнего была неподвижна и, блеклая, в блеклых мхах — абсолютно неразличима. Хромать бы Орли сейчас, заливая всё кровью! Но в последнее мгновение воровка успела — успела отдернуть одну ногу и заехать другой... Вот визгу было бы на поверхности! Но под землей твари голосистостью не отличаются... Перехватить горло руками, — сжать, дёрнуть, тихо опустить...
Т-ш-ш-ш-ш...
Теперь обновить невидимость и вперёд — на бельэтаж!
— Слушай, ты не заблудился?
— Нет, — сжал зубы Иши.
— Мы же здесь уже были!
— Да.
— Объяснись!
— Мы это называем "тестировкой лабиринта". Я должен понять его структуру.
— И сколько тебе времени, чтоб понять его, надо?
— Чтобы совсем — до выходной двери. А предварительно — уже. Вон, у того камня мы поворачивали налево.
— Да! — Сёрито помнил и покрытый зеленоватыми мхами камень и почти идеально круглое миниатюрное озерце на нём, в которое журчал такой же миниатюрный водопадик.
— А теперь пойдем прямо. И если я понял правильно, шагов через полста будет развилка, и мы, свернув с этой тропы направо, ещё через десять-двенадцать дюжин шагов по другой тропе выйдем к руслу главного ручья. Он ведёт к выходу. К выходу на следующий уровень.
— Что ж, идем, проверим, правильно ли ты его понял, — проворчал Сёрито, — Да только где ж ты тут тропы-то видишь?.. — и тихо двинулся вперёд.
— Тропы — это где пройти можно.
— А где нельзя?
— Дерби.
— Чего?!
— Термин русские ввели. Это, как их "дебри" — только хуже.
— Непохоже на русских...
— Ага, обычно у них всё так серьёзно...
— Как у нас.
— Да.
И они поскакали с камня на камень, с валуна на валун...
С самого начала в пещере ниндзя обузой не стали. Легкие, цепкие, дисциплинированные, а уж какие воины! Без них Иши не выжил бы... Пещера, как взбесилась: обыкновенный лабиринт второго уровня, а монстры... Чуть ли ни через раз — равные ему по уровню, а через два — так и повыше. Но тройка ниндзя, это вам не один трежер! Пробились.
— Да уж, — высказался один из них, — никогда б не подумал, что на втором этаже лабиринта почти уровень сделать можно!
У Сёрито только губы чуть дёрнулись: это ниже шестого — уровни скачут, как индикаторы скоростного лифта, зато потом.. Сначала с конского галопа переходят на человечий шаг, а районе десятого так и вообще, их продвижение напоминает больше даже не ползущую черепаху, а велосипедный сюрпляс.
Передав командование трежеру, Сёрито старался удерживаться от советов, а тем более — от указаний, но теперь, через сорок семь прыжков скомандовал:
— Стоп!
— Что? — раздражённо поинтересовался Иши.
— Нам здесь поворачивать?
— Надо же, ты сам отходящую тропу увидел!
— Нет, — озабоченно проговорил Тайхо, — Командир увидел вот что...
— Опять пустая пыль? Блейк?.. Догнали. Выходит, верно: всё-таки он собирает клады...
— А тут они есть? Мы сколько бродили — только те, несчастные изумрудики!
— Я отметил три захоронки, — покачал головой трежер. — И ещё четыре — недавно разобранные...
— И ты?!..
— На двух моих стояли ловушки. Я бы — снял. Но пожалел времени. А Блейк — не жалеет...
— На двух? А третья? Рисковать не стал?
— Кажется, зря...
— Ты думаешь, Блейк что-то знает и — ищет?
— Я знаю больше: я знаю, где он сейчас и что он сейчас делает — он разбирает клад, в километре от нас... Почти у самого выхода.
