— Знаешь, иногда я тебе совсем не понимаю.
— Да? Ничего, поймешь когда-нибудь, — ответил я, удаляясь к выходу из Гильдии.
Все последующие время я находился внутри ранее снятой мной комнаты в компании своего хускарла и так и не очнувшейся убийцы Тёмного Братства. Дженни же после всего обзавелась несколькими неглубокими порезами и десятком ушибов, что были устранены с помощью зелья малого исцеления и потому она решила остаться со своим таном, что я только поддержал. И сейчас она все ещё находится внутри уже бывшей Гильдии Воров и когда она вернётся я не знаю.
Сам же я был занят двумя вещами, следил за данмеркой и думал о том, что прошлой ночью мне показали моё место. Угу, великий маг, гениальный манипулятор и просто скромный попаданец, а на деле нахватавшийся парочке фокусов и получивший кусок могущества идиот. Тц, неприятно осознавать, что для того чтобы убить меня хватит всего одной меткой стрелы, а ведь меня тогда почти смогли убить. Стрела прошла совсем рядом с сердцем, едва-едва не зацепив сердечный желудочек. Естественно я смог себя вылечить, но вот шрам оставил как напоминание о том, что я смертен и убить меня легче лёгкого.
Возомнил себя самым-самым вот и спустили меня обратно с небес на грешную землю, думал, что раз смог победить дракона то мне теперь никто не указ, слишком возгордился. Да... нужно быть проще и тогда и жизнь станет проще. А ведь это хорошо, что все так получилось. Я, наконец, вспомнил, что не всесилен и не самый умный, а ведь произойди похожий случай позже, то вряд ли бы я отделался столь легко, ведь сила опьяняет, а иллюзорная сила опьяняет ещё больше. Мне было полезно вернутся из своего мира грёз, сквозь который я смотрел на реальный мир, в реальность. Да, мои планы, что я строил, рухнули, но это не беда, они рухнули в самом начале и заменить их другими все ещё возможно, точка рубикона ещё не пройдена. Все ещё можно изменить и в первую очередь мне нужно стать могущественней. Пока за мной не будет силы, с которой придётся считается многим, до тех пор мне стоит забыть обо всем. Свои планы стоит начинать реализовывать только тогда, когда я смогу выстоять перед последствиями от их крушения и не секундой раньше.
А потому пункт номер один плана по захвату мира выглядит примерно так: "Поступить в Коллегию и выжать из неё все что можно". Пункт номер два: "Собрать под своей дланью всех Дова", пункт номер три: "Захватить власть в Империи, а потом и во всем Тамриэле", пункт четыре: "Завоевать весь Нирн". Ни че так планы на будущее, думаю, ближайших пятидесяти лет мне хватит на исполнение первого пункта, ещё десяти на второй, за пять лет Тамриэль должен пасть, а за ещё двадцать весь Нирн. Я должен успеть реализовать все за ближайшие девяносто девять лет, пока действует договор, по которому Акатош должен защищать меня от других божеств на протяжении ста лет.
Тем временем наступил вечер, за окном становилось все меньше и меньше народу, не в пример тавернам и кабакам, в которых становилось все более шумно и тесно. В мою комнату тоже пришли изменения, Лидия до этого молча сидевшая рядом со мной все же ушла, а данмерка начала показывать первые признаки пробуждения. Но вот кто ей даст находится в сознании. А потому стоило ей открыть глаза, как над ней склонился я с очередной дозой снотворного.
— Спи, — короткий приказ и она не заметив, что ей только что ввели внутрь, провалилась обратно в мир грёз и сновидений.
Стоило ей отключился, как в мою дверь вежливо постучал. За дверьми обнаружились три разумных Бриньольф, Алесса и ещё кто-то для меня неизвестный.
Хорошо иметь столь уникальное восприятие мира.
— Входите, открыто! — Громко сказал я.
Стоило мне это сказать, как дверь легко открылась и в комнату зашли трое разумных, особое внимание я уделил последней особе. Явно женщина, это определить проще всего, данмерка, это тоже не сложно, лет двести не больше, а вот возраст определить было сложней, хотя по сравнении с другими меня можно считать экспертом в этом деле, другие не меры не видят разницы между тридцатилетним мером и трехсотлетним. А вот последнее образование в грудной клетке было очень знакомо, трудно не узнать то, что видел несколько мгновений назад, но у другой данмерки. Повернув к мерно спящей данмерке за своей спиной голову, я вгляделся ещё раз и сравнял увиденное мной. Да, как я и думал, энергетические образование полностью идентичные. Хм, мать и дочь? Нет, слишком много других мелких отличий. Старшая и младшая сестра? Да, скорее всего, достаточно много общего. Кинув последний взгляд на спящую данмерку, я опять повернулся лицом к вошедшим.
— Алесса, Бриньольф, ассасин, — кивнул я каждому из них. Вот только последняя ощутимо напряглась, а от Брина повеяло удивлением. — Вы ко мне по делу?
— Да, нужно решить несколько вопросов. Ах да, прошу меня простить, что не представил вас моему другу сразу, — Брин в своей привычной манере обратился к ассасинше, — Уроборос, это очаровательная дама посол от уважаемого Темного Братства, — хотя и говорил он это легко и непринужденно даже с неким дружелюбием, вот только в своих эмоциях он был готов убить её самым мучительным из известных ему способов.
— Я понял. И что ей нужно от меня? Неужели вон та лежащая позади меня данмерка или же что-то иное? — Я отошёл в сторону, чтобы всем было лучше видно лежащее на кровати тело. И стоило представительнице Тёмного Братства увидеть, кто именно там лежит, как её пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а в эмоциях вспыхнул гнев, а следом и обреченность. Стоит отдать ей должное, в себя она пришла быстро, вот только напряжение в её эмоциях скакнуло на несколько планок вверх.
— И об этом тоже, — холодно отозвалась она.
— Хорошо. Тогда прошу вас удалится, Алесса, Бриньольф. Дела Темного Братства касаются только Темного Братства, ведь так п-о-осол? — С темным весельем закончил я.
— Но..., — хотела было возмутится Алесса, но ассасинша ее прервала.
— Ваш друг, Бриньольф, на удивление сведущ в наших делах, — не отрывая взгляда от меня произнесла она.
— Ну, он полон достоинств, — ушел с темы Брин. — Пошли, Птичка, не стоит мешать дружескому разговору.
Двери закрылись с той стороны, а никто из нас так и не произнес ни единого слова, пауза между нами все затягивалась, но нарушать ее я не собирался. Это не я пришел, это ко мне пришли, так пускай она и дальше будет в роли просителя, не сломается от этого.
— Я пришла забрать Темную Сестру обратно в лоно нашей Семьи, — наконец тишину нарушили тихие, но твердые слова данмерки.
— Да-а? Как интересно.... А как же написанные правила нашей Семьи? Неужели новое поколение перестало их чтить? Нехорошо.
— Нашей? Я никогда не видела тебя в нашей Семье, так по какому праву ты приписываешь себе причастность к ней? — Весьма агрессивно ответила она мне.
— О-о-о, неужели новые члены Семьи уже не в состоянии среди толпы узнать своего брата или сестру? Неужели вы настолько низко пали, что перестали видеть осененных благодатью Отца нашего Ситиса? Какая жалось, новое поколение уже не сможет стать достойными наследниками нашего дела.
— О чем ты говоришь?
— Как же о чем, сестричка? Разве ты не поняла, что перед тобой стоит твой старший брат? Разве ты настолько слепа, что не можешь увидеть члена Чёрной Руки всего в трёх шагах от себя? Как жаль..., а ведь всего сто лет назад..., но не будем о прошлом, — все то время, что я говорил, я медленно шаг за шагом отходил к окну и сев на него, я небрежно оголил левую сторону груди, где прямо над сердцем была выбита татуировка чёрного цвета в виде раскрытой ладони с наперстком на указательным пальце с цифрой один, в центре которой виднелся ещё свежей шрам, оставленный от меткой стрелы. Да, это было шоком для неё, а уж каким шоком это было для меня, когда я впервые её увидел после того как по дороге к Серобородым я наткнулся на Цицерона с Тёмной Матерью, а уж как мне было неожиданно услышать её шёпот. Вот и сейчас маленькая убийца смотрела на меня с открытым ртом и глупо хлопала ресницами.
— Прошу простить мне мои грубые слова господин, — резко опустившись на одно колено, приговорила она.
— Что ты, что ты! Я ни сколечко не сержусь, ни на тебя, ни на неё, — кивок на занятую кровать, — мне просто немного обидно за нашу Семью и вместе с этим жаль всех её членов. Но во мне нет ни гнева, ни обиды на вас. Я давно отошёл от дел, по состоянию здоровья меня можно так сказать отправили на заслуженную пенсию, хе-хе, — повязка до этого надёжно державшаяся на моей голове, закрывая для других доступ до моих глаз, упала на пол.
— Ох, — тихо выдохнула она, смотря в мои пустые глазницы.
— Что такое? Неужели испугалась? Не стоит боятся, малышка, я тебе не трону. Давай все же решим, что нам делать с этой малышкой, что сейчас усиленно сопит в две дырочки на моей постели, — обойдя все ещё стоящею на одном колене данмерку со спины, я наклонился к её уху и тихо шептал свои слова.
— Я обязана доставить её обратно в Убежище, — твёрдо ответила она.
— Это, несомненно, похвальное и важное стремление, но есть одно но. Она не выполнила свой контракт, — если сначала мой голос звучал тепло, то под конец в нем поселился метал. — Ты знаешь, что происходит с теми, кто не смог выполнить свои обязанности перед Семьёй? Знаешь?
— Да, — её голос снова стал тих.
— И что же? — С океаном интереса в голосе спросил я.
— С-с..., — ей было трудно выговорить это слово, ведь я фактически принуждал её подписать смертный приговор своей собственной сестре, любовь к которой у неё граничила с одержимость и будь на моём месте... нет, не так, не будь у меня метки члена Темной Руки и она меня бы убила, это очень отчётливо было видно по её эмоциям, что первое, что второе. Но в Братстве умели прививать верность и дисциплину.
— Ну же, я верю в тебя.
— С-сме...
— Давай, ты сможешь. А хотя лучше я тебе помогу. Смерть. Ты ведь это знаешь, да? — Снова задал я тот же вопрос. И тут же ответил на него. — Да-да, знаешь. Ты уже это говорила, просто ты очень стеснительная и не смогла ответить мне, когда я был столь близко к тебе, — снова веселым тоном говорил я.
— Господин...
— О нет-нет, не нужно называть меня господином. Давай ты встанешь, и мы подойдем к твоей цели, которую ты должна была забрать Домой, — я аккуратно взял её под руки и поставил на ноги, а следом нежно, но крепко закрепил одну из её рук в своей хватке и потянулись поближе к спящей данмерке. — Видишь её расслабленное лицо? Ты только посмотри, как она крепко спит, какое у неё умиротворённое лицо, посмотри на её мягкую улыбку во сне. Видишь, её дыхание ровное и протяжное. Ей легко и приятно. Убийца не может так спать, убийца не имеет на такое права. Сон убийцы всегда зыбок и беспокоен, его легко нарушить любым горохом, любым посторонним звуком. А знаешь почему? Потому, что охотник всегда может стать добычей и хороший убийца это знает. Вся его жизнь проходит в постоянном напряжении, ожидании удара в спину, он всегда ждёт, ждет, когда по его душу придёт такой же, как он. А теперь снова посмотри на неё, посмотри и сравни с тем, что я тебе рассказал о хорошем убийце. Видишь? Несмотря на то, что она убивала и убивала не раз, её сон все ещё крепок, а значит, она так и не стала хорошим убийцей, она не захотела развиваться дальше, становиться лучше, она предпочла, остановится, замереть на месте. И сделав это, она стала той уязвимостью, что может в конечном итоге убить Семью, принести опустошение в наш Дом. Она — балласт. А от балласта нужно избавляться. Так ведь? Истинно так! — Я говорил, шептал, восклицал, делал все чтобы она слышала только мой голос, чтобы она вошла в тот ритм что я задаю ей, чтобы мои слова стали тем на что она должна опиреться в своих мыслях здесь и сейчас. А резкие смены интонации, тембра и скорости моего голоса в этом становились моим подспорьем, но не только это. Жесты, давление эмоций с помощью эмпатии, прикосновения, будто сделанные невзначай. Все это было компонентами одного единого и поистине сложного комплекса гипноза, и им я владел если не очень хорошо, то хорошо точно. И это принесло успех, убийца сузила своё восприятие мира только до меня, ничего больше для неё не имело значение в эту конкретную секунду, есть я, и есть она. Больше нет ничего.
— Да, я должна быть полезна Семье. Моя задача жить и действовать во благо Семьи. Любой балласт приносит вред Семье. Вред недопустим. Я должна устранять любой источник вреда для Семьи, — как болванчик повторяла она про себя.
— Я понимаю тебя и именно поэтому готов помощь тебе. Вот возьми, — я протянул ей кинжал, что только что достал с внутреннего кармана плаща, кинжал, что был знаком всем и каждому в Тёмном Братстве ещё сто лет назад — Клинок Горя, подарок лично от Тёмной Матушки. — Возьми его и исполни свой долг.
— Благодарю господин, — она с почтение взяла у меня с рук столь смертоносное оружие и ещё ближе приблизилась к спящей жертве.
Убийца уверенно перехватила кинжал в своей руке, поудобней взяв его за рукоять и сделала последней шаг разделяющей её и её спящую сестру. Бросив сначала взгляд на лицо своей сёстры, а затем на лезвия Клинка Горя, она твёрдой рукой поднесла бритвенной острое лезвие к ничем не защищенной шее на секунду упершись лезвием в упругую и гладкую кожу она уже почти начала режущее движение, как вздрогнула от моего прикосновения к её рукам. Я обхватил её со спины, плотно прижавшись к ней и в точности скопировал её позу мы будто хозяин и его тень, что приняла материальное воплощение.
— Нет, ты спешишь. Твои действия неправильны. Ты должна смотреть в лицо своей жертве, прояви почтение к последним мгновениям жизни этой несчастной, запечатли в своей памяти навеки эти сладкие мгновения, как жизнь капля за каплей покидает это здоровое тело. Проявляй уважение к своим жертвам.
— Я поняла господин, — смиренно прошептала она.
— Молодец. Ты делаешь первые шаги к пониманию всего того магического действия, что олицетворяет собой смерть кого-либо, вот там творится истинная магия во всем своём величии. Скоро ты сама все увидишь. А теперь слушай и выполняй то, что я тебе говорю. — Шептал я ей на ухо, параллельно сменив спектр давления эмоций на неё с пронзительно-завораживающий на интимно-возбуждающий.
— Д-да, — еле выговорила она от возбуждения, что переполняло её тело и разум. Эмпатия страшная вещь.
— Посмотри на её лицо ещё раз, смотри на неё не отрывая свой взгляд от её лица, охвати его полностью до мельчайшей детали. А теперь вспомни все те моменты, где ты видела его, все моменты, где ты радовались вместе с ней, где ты грустила вместе с ней, все те обещания, что ты давала ей, все, что ты делала вместе с ней. Запомни её такой, какой всегда хочешь её видеть, а затем..., — вот я и подошел к концу своей затеи с этой убийцей. — Затем режь. Режь, не смотря на то, что это твоя милая младшая сестренка, единственный близкий тебе разумный в этом жестоком мире. Режь, не смотря на то, что ты обещала всегда быть рядом с ней, всегда защищать ее и не дать ей умереть ни смотря ни на что. Режь. Ведь это твоя единственная маленькая и любимая младшая сестра. Ведь ты любишь свою сестренку да? — Горячо шептал ей на ухо, обжигая его своим дыханием и управляя ей, как послушной марионеткой и вот, когда на нежной пепельной коже появились первые следы алой крови, а мои последние слова достигли разума столь послушной марионетки я снова резко поменял спектр давления эмоций. Теперь её будто окунули в холодную воду, её разум проснулся, но тело все ещё под моим контролем.
