Дед щелкнул дудкой по столу. Негромкий звук вышел, но хлесткий. В лице Деда нечто переменилось, и Марк вдруг понял всю истинность поговорки: "Молчание — золото". Вот прямо сейчас лучше всего — проглотить язык.
— Первое: герцог послал бы на дело кайров, а не бандитов. Второе: кайры не пошли бы в гостиницу. Ни к чему плодить свидетелей, а потом их убивать. Заночевали бы на снегу — северянам это раз плюнуть. И третье. Если герцог и есть вор, то он давно уже отдал бы под суд бургомистра с лейтенантом. Благо, улик хватает.
Марк так и сел.
— Твою Праматерь...
Дед ткнул чимбуком ему в нос:
— Сколько тебе лет?
Марк хотел огрызнуться: "Какого черта?" Но что-то в дедовом лице намекало: вот прямо сейчас лучше не спорить. Совсем.
— Тридцать девять.
— Не хули Праматерей. Этому деток учат в четыре годика.
— Угу.
— И не кусай руку, с которой ешь. Это знают даже месячные щенки.
— Прости, Дед. Я ошибся.
— Повтори.
— Я ошибся, Дед.
— Больше не ошибайся.
— Да, Дед. Больше не ошибусь.
Седой посмотрел на него еще, а потом... Не улыбнулся, не расслабился (ведь и не был напряжен), но как-то пошевелился — и стал прежним пастухом с дудкой.
— Куда пойдем? — спросил Дед.
Марк перевел дух и почесал затылок. Да уж, сесть в лужу — не самое приятное чувство.
Изначально он думал назвать Ориджина похитителем ради проверки: поглядеть на реакцию Деда — не знает ли тот больше, чем говорит. Но для такой деликатной беседы нужен был подходящий момент. Марк ждал этого самого момента, а покуда длилось ожидание, все больше любовался своею гипотезой. Ведь красиво же складывалось: и мотив у герцога имелся, и возможность. И особенно нравилась Ворону догадка, что похититель Предметов заранее знал о штурме. Очень уж многое встает по местам, если допустить это. А кто мог заранее знать про штурм? Да только герцог Ориджин!..
И вот, увлекшись версией, упустил из виду вопиющие дыры. Отупел на Севере, дурачина! Теперь трудись, восстанавливай репутацию...
Марк сказал без былого апломба:
— Эти бандиты не стеснялись пускать кровь. В столицу они направились или в Альмеру — в любом случае, их путь отмечен трупами. Пойдем к тому, кто знает про все убийства.
— Шериф в каждом городке свой. Будем опрашивать всех?
— Шерифы-то разные, а вот управитель налогов один на целое баронство. Если человек умирает, он перестает платить налоги, верно?
* * *
Джонас держал кузню в трех милях от села Белый Камень. Почему так далеко? Может, потому, что Белый Камень в Альмере, а джонасова кузня — уже в Землях Короны, где налоги с мастеров ниже. Но скорее, причина — в нелюдимом нраве Джонаса. Кузнец был убежден, что люди — те же бараны, только шерсти с них меньше, а шуму больше. Сколько в нем было способности любить, всю обратил на инструменты и благородную сталь. Семьи не завел, слуг не имел, держал при себе лишь одного помощника и двух подмастерьев. Помощник вел домашние дела, стряпал, привозил все, что требовалось, и следил за лошадьми. Подмастерья трудились вместе с Джонасом с утра до ночи. Заказов хорошему кузнецу всегда хватает — даже тому, кто живет на отшибе.
После обеда девятого декабря Джонас послал одного подмастерья в Белый Камень — отвезти заказы, а второго в Йельсток — поменять деньги на вексель. Обоим разрешил вернуться десятого. Тот, что подался в Йельсток, получил от кузнеца на дорогу и кров целую глорию. Обремененный крупной монетой, он стал выбирать гостиницу и — сам не заметил, как так вышло, — очутился в борделе. Его можно понять: часто ли подмастерью выпадает развлечься от души?.. Настолько паренек увлекся процессом, что вышел на улицу незадолго до полудня и без единой звездочки в кармане. Имел при себе только джонасов банковский вексель — а им с извозчиком не расплатишься. Так что волей-неволей парень отмахал пешком все девять миль обратного пути и явился в кузню перед сумерками.
А тот подмастерье, что был послан в Белый Камень, еще вечером доставил все заказы и заночевал у родителей. Мать — прославленный мастер свар — всю ночь допекала его упреками. "Пятый год служишь, а все подмастерье! Когда уже сам кузнецом станешь? Дождусь от тебя хоть агатку в помощь? Даром я тебя рожала!" За ночь насытившись родственным общением, юноша с рассветом пустился в обратный путь. Когда до кузни оставалось полмили, он заподозрил неладное: дымный хвост, тянувшийся к небу, был слишком густым и разлапистым для печной трубы. Подойдя ближе, подмастерье обмер. Пред ним предстала примерно та же картина, какую теперь — три месяца спустя — наблюдал Ворон Короны.
Одно было совершенно ясно: кузнец Джонас больше не платит налоги в казну. От кузни осталось перекрестье обугленных балок, а от самого Джонаса и его помощника — футовые ямки в земле. Копать мерзлый грунт — то еще удовольствие, особенно — если рядом лежат два обгоревших тела. Потому крестьяне, придя после пожара, не стали рыть привычные погребальные колодцы. Кое-как вгрызлись в мерзлоту на пару футов, бросили тела, засыпали землею, оттарабанили молитву — готово.
— Бедолага Джонас, — сказал Рыжий. — Зачем поставил кузню в лесу? Жил бы в селе — остался бы цел...
Ворон еще разок обошел пепелище. Оглядел следы: их почти не осталось, а те, что были, принадлежали селянам. Проверил тропки: сломанные ветви на деревьях, задубелые кучи навоза, отпечатки копыт... Да, все верно — бандиты пришли сквозь лес со стороны Йельстока, а ушли в сторону Смолдена, оставив по себе... хм... вот это.
Марк ковырнул носком погребальную ямку и сказал Рыжему:
— Будь добр, осмотри его.
— Кого?..
— Почтенного кузнеца Джонаса. А также его помощника.
— Эх, чиф...
Рыжий надеялся избежать этой работенки, но в душе знал, что не отвертится. Тела — единственные оставшиеся улики. Вздохнув, он принялся копать. Скоро Внучок сменил Рыжего и налег на лопату с новой силой. Спустя полчаса оба трупа лежали на снегу.
По правде, от них мало что осталось, но и то немногое видеть было тошно. Пока Рыжий осматривал тела, Ворон отошел подальше. Окончив дело, агент доложил:
— Обоих убили кинжалом. Помощнику перерезали горло, он умер сразу. Кузнеца ткнули под ребра, он упал, но умер лишь после того, как подожгли кузню. Тело кузнеца приняло характерную позу, какая бывает у погорельцев. Тело помощника — не приняло, значит, к началу пожара он был уже мертв.
— Ран на телах много?
— По одной.
— Мы можем верить, что это действительно кузнец Джонас с помощником?
— Ну, селяне так написал на табличках... С чего бы им врать?
— Хотя бы по неведению. Тела и на людей-то не похожи — поди опознай!
Рыжий развел руками:
— Вот поэтому, чиф, я и не могу сказать наверняка. Но оба мертвеца коренасты и очень широки в плечах; оба кособоки, правая рука развита много лучше левой. Да, они похожи на кузнецов.
— А оружия в могилах нет?
— Оружия, чиф?..
— Ну, например, молота. Нагрянула опасность — кузнец схватился за привычный инструмент, который и для боя пригоден. Не справился, погиб с молотом в руке. Бандиты, конечно, не взяли его себе — зачем им такая тяжесть. И селяне не тронули — молот-то в пожаре обгорел, ни на что уже не годился...
— Чиф, нет там никакого молота. Кузнец не брался за оружие, поскольку боя не было. Его закололи одним внезапным ударом сзади. И спустя минуты после этого подожгли дом.
— Выходит, так... — Ворон поковырял носком грязный снег. — Подонки пришли затемно, кузнец впустил, они заночевали. Он не предвидел опасности, переспал с ними под одной крышей. Наутро они его убили, спалили кузню и ускакали в Альмеру.
— Похоже на то, чиф.
Марк еще раз прошелся по руинам, сторонясь мерзостных человечьих огарков. В который раз уже спросил себя и снова не нашел ответа: откуда же берутся люди, что любят убивать? Легко понять воров: деньги — сладкая штука. Шкуры мошенников, казнокрадов, интриганов несложно примерить на себя, почувствовать их правду. Даже насильников можно понять, пускай и с отвращением... Но убийцы — этого народца Марк не понимал никогда, хотя перевидал многие сотни. Чем же, ну чем мертвец лучше живого? Какую мысль надо иметь в голове, чтобы теплого здорового человечка превратить... вот в это?!
И привычным же движением души Марк переключился от сути преступления к логике следствия. Ведь холодная мысль — лучшее снадобье от тягостных чувств.
— Значит, так, братья. В данном деле есть две странности. А если подумать, то три. Кто назовет их?
Рыжий тут же раскрыл рот, но Марк первым дал шанс Внучку.
— Попробуй-ка ты, паренек. Что тебя удивляет?
— Ну, я думаю... Как бы, вот что... Если они умерли перед самым пожаром, то, выходит, на рассвете. Да?..
Внучок глянул на Деда, тот подбодрил его кивком.
— А если на рассвете, то я думаю: зачем бандиты держали их живыми всю ночь?.. Вечером же прискакали, заночевали, а утром дальше. Что ж они, кузнеца с помощником на ночь связывали, в погребе прятали? Зачем эта лишняя морока, если все равно хотели убить?
— Молодец, — похвалил Марк. — Котелок у тебя варит. Теперь ты, Рыжий, что скажешь?
— Чиф, кузнец Джонас отослал двух подмастерьев сразу, причем дал волю еще и на следующий день. Десятое декабря — не воскресенье, кузня должна была работать. Тяжко ему бы пришлось одному. Однако отослал...
Рыжий подмигнул со значительным видом. Марк ответил:
— Ты мне намеки не намекивай. Коли знаешь разгадку — говори, а нет — так и не строй умника.
— Я думаю, чиф, кузнец ждал эту банду. Знаком был с ними, помогал уже прежде — коней подковывал, оружие правил, или еще чего. Они условились к нему заехать той ночью. Потому Джонас и услал подмастерьев — чтобы не видели этаких гостей. А помощника оставил при себе, поскольку тот знал бандитов, как и кузнец.
— Уже лучше. А почему убили только на рассвете?
— Именно потому, что Джонас в знакомцах с бандой! Он не ждал подвоха, а спокойно помогал им: накормил, напоил, может, чью-то лошадь перековал. Когда же все было сделано, они взяли и порешили его.
Марк согласился:
— Это другое дело. Теперь поумничал как надо, принимается. Но кто заметил третью странность?
Молодежь потупилась, Дед только хмыкнул в усы.
— Ладно. Третья такова: зачем путешествовать днем? Вот уже второй раз выходит так, что бандиты днем скачут по дороге, а на ночь заезжают в укрытие на отшибе. Почему не наоборот? Отчего не пересидеть светлый день в схроне, а затемно ехать?
— Может, это... Коней жалели? Боялись, как бы ночью ногу не сломать?
— Так они ж скакали по дорогам! И этот выбор ясен: зимой через поля слишком медленно выйдет. Но если по тракту, то почему не ночью?
Дед дунул в чимбук — вышло с ехидцей.
— Ты, Ворон, коли учишь других не разводить лишних намеков, то и сам следуй правилу. По лицу вижу, что знаешь ответ. Вот возьми да и скажи прямо.
— Полагаю, они не боялись дневных дорог потому, что имели надежную маскировку.
— Защитный Предмет?! — У Внучка отпала челюсть. — Накрылись мороком и стали невидимы?! Тьма, как же мы их поймаем!..
— Невидимость — хорошая мысль, — согласился Ворон. — Но я знаю другой способ, как спрятать сорок конников средь бела дня в военное время. Одеть их в мундиры!
— Какие мундиры?..
— Да любые! Альмерские, путевские, имперские, надеждинские — лишь бы не северные. Солдатня так и сновала туда-сюда: дезертиры — из столицы, подкрепления — в столицу. Никто бы не удивился отряду солдат и потом его не вспомнил.
— Постойте, чиф, но гвардейцы видели бандитов при ограблении поезда. Я и сам осматривал тела — никаких мундиров не было!
— Конечно. Бандиты были бы дураками, если б показали гвардейцам, под какую именно часть маскируются. Они переоделись позже, в "Лесном приюте". Только после этого рискнули выехать на дорогу, а старое свое тряпье сожгли вместе с гостиницей.
Ни у кого не нашлось возражений. Марк обернулся к покойникам:
— Что ж, пожалуй, вот и все, что дала нам смерть этих двух бедолаг... Ради богов, закопайте их.
* * *
Прочертив на карте маршрут банды, можно было понять: от кузни Джонаса убийцы двинулись в Альмеру. Конечно, если отбросить совсем уж странную мысль, что бандиты посетили кузню только ради пожара, а устроив его, повернули обратно тем же путем, что и прибыли.
Итак, крохотный отряд Марка-Ворона пересек по мосту петлявую речушку Змейку, заплатил две агатки мостовой страже и получил в ответ:
— Добро пожаловать в великое герцогство Альмера. Будьте законопослушны. Счастливой дороги!
Заночевали в Смолдене — милом городишке с бойкой ярмаркой и громадным недостроенным собором. На утро Рыжий попросился:
— Чиф, мне нужно назад в Фаунтерру. У нас там котовасия: императрица ловит министров-казнокрадов. Без вас, конечно, творится бардак, но все ж мое отсутствие рано или поздно заметят.
— Ты — мастер по мертвякам. Если владычица ищет живых казнокрадов, а не их бренные останки, то ты нескоро понадобишься.
— И все же, чиф. Я бы рад с вами быть, но сильно рискую. Дайте мне увольнительную грамоту за подписью лорда-канцлера — тогда сколько угодно!..
Марк поразмыслил и махнул рукой.
— Ладно, так даже лучше. Езжай, но в Фаунтерре узнай для меня кое-что. Ответ пришлешь в почтовое управление Алеридана, на мое имя.
— Будет сделано. А что узнать?
Марк сказал.
— Хм, — ответил Рыжий.
Поскреб затылок и робко полюбопытствовал:
— Чиф, простите, не хочу вас расстроить, но... Как я это узнаю? Того парня уже и след простыл!
— Опросишь людей.
— Опрошу каких людей, чиф? Кайров герцога Ориджина? Больше никого там не было!
— Кайров, греев, боевых коней, герцогиню Аланис, герцога Ориджина — всех, кого понадобится! — Марк хлопнул его по плечу. — Удивляешь меня, приятель. Ты агент протекции, или как?
Когда Рыжий прощался с Марком, его голос звучал весьма озадаченно. Вскоре он пустился в обратный путь.
Альмера. Земля властных дворян и работящего ремесленного люда; земля живописных городов и красной глиняной пыли. Земля, простоявшая в стороне от войны, сохранившая всю свою силу. Земля, где погиб владыка Адриан.
Как найти здесь банду? Нет никакого резона вести расспросы. Если Ворон прав, и бандиты носили военные мундиры, то никто их не вспомнит. "Проезжали ли солдаты?.. Да солдат было больше, чем лягушек в пруду!" Но оставалась надежда... нет, как-то мерзко надеяться на такое... скажем, не надежда, а обоснованное опасение: кровавая дорожка и дальше тянется за бандой. Тогда, как и в Землях Короны, ее можно проследить по книгам налогового учета. Смолден со всем окрестностями подчинен графству Эрроубэк, значит, нужные книги — в канцелярии графа. А значит, дорога Ворона ведет в замок Бэк — тот самый, возле которого рухнул в реку императорский поезд.
Эти мысли заставили Марка понуриться. Он пытался унять печаль, разжигая в себе былую обиду. За что Адриан услал его к Ориджину? Почему так сурово наказал за небольшую ошибку?.. Но стало лишь хуже. Они расстались врагами: владыка унес в сердце гнев, а Марк затаил обиду, — и с тех пор уже больше не виделись. Самый скверный вариант прощания...
