Наёмник подтянул её к себе рукой — проверил. В обойме находился один-единственный патрон. Это был шанс, о котором крылатого демона предупреждал искуситель, а тот, в свою очередь, потревожив беса в теле мертвеца.
Гаргуль призвал Ангела смерти, взяв его помощником перед выстрелом.
Грянул выстрел. Серафим получил ранение в грудь, а изгой, снимая его с креста — касательно в плечо.
— Серафим... — раздался истошный вопль. Голос принадлежал женщине. — Господи! За что-о-о...
Кричала Вера. Она не смогла долго оставаться без него, убедившись: с дочерью и матерью более или менее всё хорошо, прилетела первым вертолётом, выступая в роли медсестры на общественных началах. Прильнула к возлюбленному.
Тот ещё был жив.
— Вера-А-А...
— Я, Серафимушка-а-а... — покатилась у неё по лицу слеза.
— Изгой...
— Я здесь, святой. И живее всех живых.
Последовал ещё один выстрел. Его произвёл подполковник. Он расправился с боевиком.
Гаргуль покинул бренное тело грешника. Такова была его плата за призыв Ангела смерти, отомстившего бесу и крылатому демону за то, что они втравили его в свою авантюру, стремился исправиться. И отчасти ему это удалось.
Проклятый ангел потерял зрение — земное, и ему открылось иное — почудилось новое видение — сонм архангелов — и два из них устремились к нему — Михаил и Гавриил.
— Пробил мой час...
— Что-что, Серафим?
— Мне пора... покинуть вас, родные мои, чтобы вновь вернуться в будущем сюда в иной ипостаси. Оправда-а-ан...
— Нет! Не умирай! Не покидай меня, Серафим!
— Что он говорит — бредит?! — подал голос изгой.
— Знайте: я исполнил свой долг до конца-А-А... — продолжал прощаться Ангел Небесный с людьми, коих любил как родных и близких — они все теперь были его дети, а он — в ответе за них перед Спасителем. — Она попала в рай... Ай...
— Кто? — уже не поняла Вера, о чём идёт речь.
— Я верил — знал, что так будет! Она достойна Царствия Небесного и вечной жизни там.
— Кто? — посмотрела вопросительно Вера на изгоя.
— Его ма-а-ать... — подсказал Серафим.
— И не сумев уберечь её, — продолжил изгой, — стремился помочь иным людям. А сделать это проще всего в зоне боевых действий.
— А почему без оружия?
— Убивать людей — грех — один из семи смертных и самый главный, пусть даже и грешников одержимых бесами!
— Ты уж меня прости, изгой, за всё, ибо делал, что было в моих силах как ангела-хранителя, и даже больше, но... не всесилен...
— Всё-о-о... — зашлась Вера неистовым криком навзрыд. — Он покинул нас! Оставил меня-а-а...
— Нет, не покинул... — прильнул изгой к ней, пытаясь успокоить — обнял. Он слышал — услышал мысленный посыл ангела-хранителя: "Не бросай эту женщину и её семью во имя светлой памяти своей матери! И тебе воздастся, как и ей в раю! Помни три человеческие добродетели! И твоя жизнь на бренной и грешной земле изменится к лучшему! Я в том помогу! В чём и клянусь!" — И я...
Что означали последние слова изгоя и кому адресовались — никто не придал значения. И только Вера выдала в ответ:
— Ты не сможешь заменить Серафима! Это нереально!
— Потому что он — святой, а я — изгой! Хотя и имя ношу — Серафим!
Вера удивилась данному совпадению.
— У тебя необычное имя.
— Потому что я — необычный...
ЭПИЛОГ
"Славная работа, Гаргуль, — отметил крылатый демон. — Но это только начало! Всё самое интересное у нас с тобой впереди! Считай: просто тренировались, а вот теперь займёмся делом — людьми!"
"Ими?" — указал бес на тех, кто сидел на коленях у креста над телом мученика.
И получил утвердительный ответ...
Послесловие от автора:
"Важно знать: у Бога все живы! Как и у нас, пока мы помним о своих родных и близких! Ибо память вечна, а жизнь — души — бесконечна!"
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
114
