В воздухе витал странный запах, каким-то образом проникающий сквозь мой противогаз. В Другом Месте пахло еще сильнее. Не совсем запах бассейна, но что-то близкое к нему, если понимаете, что я хочу сказать. Он заставил меня задуматься о бассейнах, о болезни, и о врачебных кабинетах, и психбольнице. Что-то вроде химиката, которым пытались замаскировать грязь, но это не совсем получилось.
Трясущимися руками я сделала больше фотографий. Дыра в потолке, сломанная техника, места, где погибли люди, странные серые мужчины и женщины в черных костюмах, поводящие высокотехнологичными гаджетами. Херувим забрал полароидные снимки, и я двинулась дальше.
Проблеск света из-под одной из раздолбанных сушилок привлек мое внимание. Блаженный бледно-зеленый свет просачивался наружу, уверяя меня в том, что не все гниет и рушится. Держа в поле зрения всех, кто мог на меня наткнуться, я быстро пробралась к сияющему свету, присаживаясь на корточки. Протянув руки в перчатках, я нащупала что-то похожее на пластиковый пакет. Как будто тысячи зеленых светлячков были заперты в ловушке внутри него, и я изумленно вздохнула. Заставив себя вернуться к реальности, я увидела, что он выглядит как пластиковый пакетик, наполненный белым порошком. Какой-то технарский наркотик? Я перевернула его. На нем была надпись от руки. 'Наповал', гласила она. Какой-то яд?
Я не знала. Сфотографировав его и место, где я его нашла, я отправила и пакет и снимки в свое убежище. Подальше от мест, где я обычно занималась делами, на случай, если это и правда яд. Как хорошо, что я ношу противогаз и перчатки, подумала я про себя. Впрочем, пакет герметичен, так что он должен быть безопасен.
Оставалась одна дверь. Та, вокруг которой, казалось, сосредоточилось наибольшее внимание. Та, которую в Другом Месте полностью покрывали алые буквы.
Которые гласили:
S IX S IX S IX
S IX S IX S IX
S IX S IX S IX
— Кто это?
Я полуобернулась, лишь с легким интересом. Это оказалась одна из федералов в костюмах, молодая, бледная азиатка в очках и в громоздком бронежилете с высоким воротником. Очки и что-то в кармане бронежилета светились нежным живым пламенем тинкертеха.
Тем не менее, чем-то она привлекла мое внимание, как человек, неловко добавленный на фото после того, как оно было снято. Нет, она не была одним из серых людей. В основном, она выглядела нормально, но в ее короткой, практичной стрижке проглядывали черные перья, а глаза были нечеловеческими, как у птицы. Белая рубашка у нее под броней была безупречно чистой — даже чище, наверное, чем в реальном мире — не считая пятен масла смерти на ней. Но по-настоящему ее выделял свет. Он падал на нее неправильно. Как будто она стояла в более освещенном месте, чем остальная комната.
Она не вписывалась в окружение. Я не видела никакого парачеловеческого сияния, не считая ее снаряжения, но... она не вписывалась.
— Кто? — спросил ее один из серых людей, скользнув по мне взглядом, но не замечая меня.
— Женщина в противогазе.
— Какая женщина?
Вот дерьмо.
Дальнейшее произошло почти одновременно. Я повернулась, чтобы бежать, а ее рука коснулась наушника.
— Код Папа-700! Всем подразделениям, у нас на объекте неопознанный Желтый Папа-700! Переходим в режим повышенной боеготовности! Подразделениям СКП перекрыть территорию! — на бегу услышала я.
Мои ноги грохотали по бетонной лестнице. Как я могла быть такой дурой? Дура, дура! Я врезалась в защитную дверь и, конечно же, она не открылась. Ручка! Ручка! Я дергала за ручку, плечо горело от боли, пока она не открылась и я едва не вывалилась наружу. Мне едва хватило ума захлопнуть ее за собой.
Шипение раций уже сообщило мне, что я и впрямь разворошила осиное гнездо. Люди кричали о том, чтобы перекрыть все выходы и никого не выпускать; я бросилась к лестнице мимо курящих полицейских, которые ворчали, даже когда я услышала, как позади ударилась в стену защищитная дверь в подвал.
— Папа одет в темную одежду и военный противогаз! — услышала я позади. — Смотрите в оба!
— ОРП и спецназа тоже касается! — услышала я чей-то крик, а потом уже не могла отвлекаться ни на что, кроме бегства. Я со всех ног неслась по лестнице, срезая углы, хватаясь за перила и поворачивая, руки болели, а потом впереди показался коридор с широко распахнутым пожарным выходом. На этот раз я была рада, что я такая каланча, мои длинные ноги легко поглощали расстояние; копы кричали, а я просто хотела убежать. Камера билась на ремне о мою грудь. Позади на лестнице слышались шаги, и мне пора было бежать. Убраться прочь оттуда! Вернуться под Изоляцию!
Пожарный выход был прямо передо мной. Я не остановилась перед полицейской лентой, просто пробежала насквозь, разорвав ее, и посмотрела вниз, ухватившись за перила. В переулке горел свет — копы, федералы, силовые доспехи. Их фонарики плясали по грязным стенам и по пожарной лестнице. Дерьмо. Они наверняка уже наготове. Я не смогу спуститься, особенно в такой ливень, и никак не получится спрыгнуть, не сломав себе что-нибудь. Пожарная лестница напротив не соединялась с этой, а попытка перепрыгнуть в такую погоду была откровенным безумием. И тот курящий коп все еще был здесь, рядом со мной, и смотрел прямо на меня с каким-то ошеломленным замешательством, как будто что-то было не так.
Я посмотрела наверх в отчаянных поисках спасения. Пожарный выход напротив этого был открыт на четвертом этаже. Я нырнула в Другое Место и, до боли стиснув зубы, выдохнула ангела.
— Тоннель! — рявкнула я, задыхаясь.
Коп рядом со мной вылупился в шоке и выронил сигарету.
— Что ты тут де... — начал он до того, как ангел рассек мир надвое, и я бросилась сквозь разрыв. Я ощущала вонь и вкус шкафчика, хлюпая ногами по коридору. На этот раз вышло еще хуже, жирно и скользко. Однако думать об этом было некогда, потому что я фактически вывалилась сквозь другой конец разрыва и через открытую пожарную дверь. Ремешок камеры был как на цепь у меня на шее. Я могла передохнуть здесь и...
— Цель еще и Папа-320! — это была женщина, которая меня увидела. Мои легкие горели, а она даже не запыхалась. — Он на четвертом этаже... да, я уверена! — по металлу пожарной лестницы раздался топот ног, а потом загрохотало, прямо подо мной. — Воздух, вы засекли ее?
Вот же дерьмо. Я поднялась, не обращая внимания на боль из-за использования ангела, и кое-как побежала, даже когда грохот внизу поведал, что федералы просто перескочили между пожарными лестницами. Ночью. В разгар ливня. И вот уже они несутся по нетвердой и мокрой железной лестнице.
Впереди было окно, и я видела сквозь него следующий жилой дом и освещенное окно на той стороне.
— Коридор! — прохрипела я и, как только ангел открыл разрыв в реальности, меня второй раз подряд охватил пронизывающий холод Другого Места. Пошатываясь и спотыкаясь, я вышла из коридора в соседнем здании; у меня сводило внутренности. Мне все еще было холодно. Слишком холодно. Все здание провоняло дешевой жирной едой и гнилью шкафчика. Я не ощущала других запахов, и каждый вздох доносил до моих чувств новую волну.
Я оглянулась назад через окно. Она следовала за мной, и у нее был пистолет. Я кинулась вниз. Раздались два выстрела, и на меня посыпалось стекло. Она стреляла в меня! Блядь! В конце площадки не было окна, но я увидела лестничную клетку. Ангел держался неподалеку.
— Коридор, — прошептала я.
На этот раз коридор оказался скорее щелью. Там воняло, было холодно, и я была на грани паники, пробираясь по нему на четвереньках. Там было так похоже на шкафчик. Я была на грани того, чтобы начать кричать и плакать, но заставила себя двигаться, под впечатлением от того, что кто-то с пистолетом находится прямо за моей спиной.
Моя грудь почти разрывалась, противогаз запотел, но я проталкивалась дальше. По другую сторону я выбралась как будто на перила. Грязный ковер словно Бог послал. Не будь его там, я бы соскользнула. Лестница вела на крышу, но женщина говорила что-то про 'воздух'. У них могут быть дроны или летучие кейпы. Я в отчаянии огляделась. Дверь слева. Точно. Запертая дверь. Это ее задержит. Время для ангела.
Шатнувшись, я прошла через Другое Место в ярко освещенную квартиру. Балаклава была теплой и липкой поверх моих шрамов, и я почувствовала привкус крови. Мои руки были горячими и пульсировали, как будто их поразило инфекцией. Я никогда не использовала так много ангелов подряд.
Я окинула новое помещение помутневшим взглядом. Старик, обитавший там, наклонившись, стучал по телевизору, белым шум и помехи которого бросали свет на груды пивных банок и упаковок готовых обедов. Обои отстали от стен, обнажая гниющую штукатурку под ними, а я стояла в зловонной луже темной воды. Нет-нет, это просто Другое Место усилило мою панику.
Вот только я ощущала темную воду. Холодная, она просачивалась сквозь мою одежду и стекала по ногам. Если это Другое Место, оно не ощущалось обычным образом.
Мужик повернулся ко мне. Не знаю, что бы он подумал, если бы смог меня увидеть.
— Ты еще кто, черт возьми? — потребовал он. Блядь. Он смог меня увидеть. Я выдохнула, наслав на него плотное серое облако апатии. Оно втянулось в него через рот и глаза, и его лицо осунулось. Он осел, как марионетка, у которой перерезали нити.
— Что ты с ним сделала, Тейлор? — прошептал белый шум в телевизоре. — Может быть, он никогда не поправится. А ведь ты сделала это преднамеренно. Взгляни на себя, вся вонючая и окровавленная. Это тебе подходит. Твое место здесь.
— Заткнись, — рявкнула я на телевизор. Я отшатнулась к окнам, хватая ртом воздух, роняя капли воды, смешанные с какой-то грязью. Я... я знала, что это было. Это была мерзость со дна шкафчика. Посмотрев через дорогу, я увидела дома на противоположной стороне улицы. Полицейские мигалки подсвечивали синим светом кирпичные здания.
Позади меня кто-то постучал в дверь.
— Открывай! Это твой единственный шанс сдаться! — кричала все та же проклятая тетка. Как она сумела меня догнать? Как ей удалось перебраться из одного здания в другое? Как она узнала, что я в этой квартире? Она, наверное, кто-то типа... парачеловеческого следопыта. Черт. Федеральный следопыт, который может засечь невидимых людей и идти за ними. Конечно, у них в ОРП должно быть подразделение, способное на это. Почему я не подумала?
Я сделала выбор:
— Ангел, — прохрипела я, раздвигая окно. Я высунула голову наружу. За пределами полицейского заграждения я увидела ночной автобус на светофоре. — Коридор.
Открылся темный овал.
— Перехожу на проникающие патроны! * — выкрикнула женщина. Раздался выстрел, затем еще один, и еще, сопровождаемые треском древесины. Я не могла не обернуться и увидела, как содрогается дверь. Замок и петли — она их отстреливала! Дверь держалась лишь на задвижках и цепочках, и по тому, как дверь тряслась, было видно, что она собирается окончательно выбить ее простым пинком.
* Для пробивания дверей которые.
Было так трудно пройти через Другое Место в таких обстоятельствах. Мне было так холодно, а тоннель казался все длиннее и длиннее. Частичка меня хотела присесть прямо здесь. Может, тоннель и закроется, но это казалось не так уж плохо. Я чувствовала себя ужасно. Болело все, что только могло.
Стиснув зубы, я заставила себя двигаться. Я бывала в местах и похуже. Я не могла позволить себе сдаться. Мой рот наполнился вкусом крови и гнили, но я заставила себя усилить Изоляцию, бабочки выползали у меня изо рта. Может быть, она не сможет меня увидеть, если Изоляция будет сильнее, а даже если увидит, другие люди точно не смогут. Надо было только лишь оторваться от нее.
Я почти не ощущала света и тепла внутри пустого автобуса, где я возникла, роняя капли кровавой, грязной и полной гнили воды. Я шаталась от места к месту, цепляясь за поручни на потолке, пока не добралась до слепого пятна — того места, которое не мог видеть водитель. Я не думала, что смогу бежать еще, но это будет почти что капитуляция, если я хотя бы не подготовлюсь к сражению. Лампы вокруг меня мигали, жужжа, как мухи. Темная вода окружала меня, стекая по окнам.
Никто не смотрел за мной. Никому не было дела. Отлично. Так и должно быть.
Автобус тронулся, и мы отъехали, удаляясь от того места.
Мое сердце стучало барабаном. Пойдет ли она за мной? Каким образом? Где-то в небе есть дроны, которые ищут меня? Я паниковала и мучилась, меня тошнило, и я могла лишь сидеть тут, среди крови и гнили, принесенными из Другого Места, охваченная ознобом. Я сняла противогаз, закатала балаклаву и попыталась успокоиться, подышав в ладони, чтобы избежать гипервентиляции.
Это не сработало. Лишь после того, как автобус проехал несколько кварталов, я вспомнила, что у меня найдутся способы успокоиться и получше.
Стиснув зубы, я заставила себя войти в Другое Место и пригвоздила свой страх к полу автобуса. Фобия стонала и верещала, неслышно для всех остальных, и я вздохнула с облегчением. Она довольно быстро скисла.
Теперь я могла взглянуть на ситуацию беспристрастно, и увиденное мне не понравилось. Я вся была в расстройстве. Я истекала кровью, мучилась от боли, вся измазалась в жуткой дряни из Другого Места, и моя одежда была испорчена. Мне надо каким-то образом привести себя в порядок, прежде чем идти домой. И что если они могут... выследить меня по запаху или еще как-то?
Я горько рассмеялась про себя. Несколько дней назад я приложила столько усилий. чтобы спереть те дымовые шашки и бронежилеты. Мне даже в голову не пришло их использовать. Я просто запаниковала и бросилась бежать.
— Ты реально облажалась, — прошептала я, обняв себя за плечи. — Дура, дура, дура. Она видела сквозь Изоляцию. Каким образом она видит сквозь Изоляцию? Раньше это никому не удавалось. Но зачем я пошла внутрь? Почему я ринулась туда? О чем я только думала? Дура! Дура!
Озарение снизошло, когда я уставилась в окно напротив, ломая голову. Таблички 'Сдается' на домах означали, что они пустуют. Я вышла из автобуса, позволяя холодному дождю обрушиться на меня, и проникла внутрь немеблированной недвижимости с помощью херувима. Шрамы на ногах открылись, так что ходить было больно, но... мне нужно было привести себя в порядок. Нужно было. Я не могла этого терпеть. В выбранном мной месте были вода и электричество, так что я пошла в ванную комнату, бросила в ванну свою грязную одежду и приняла душ.
От горячей воды заболели порезы и вновь открылись шрамы, но я вытерпела это. Это была хорошая боль. Она помогала изгнать ледяной холод Другого Места. Я была слишком бледной. В смысле, слишком бледной даже по моим меркам, а я была настолько не румяной, что другие девушки иногда обвиняли меня в том, что я вампир. Я села в душе и смотрела, как горячая вода становилась красной, стекая в канализацию.
Наконец, я достаточно согрелась, чтобы вновь подняться. Моя одежда была испорчена. Не было никакого способа, который позволил бы мне очистить ее от грязи. С некоторым сожалением, я собрала вещи и попросила херувима бросить их в залив, вместе с противогазом и всем остальным. Я могла позволить себе купить новые. Херувим принес мне из дома полотенце вместе с чистой одеждой на смену. В этом заключалось одно из преимуществ скудного гардероба с обилием черного. Папа не смог бы заметить, что на мне другая одежда.
