Санек ворчал, что много времени сидят за калымной работой, но у сестричек так горели глаза, что он сдался:
-Не в ущерб учебе чтобы!
Тем более что эти их сумки получались с каждым разом все интереснее, обе стали ходить на всякие мастер-классы в Школу ремесел. Олеся говорила ему, что лучше так, чем девчонки в наступающем дурном возрасте начнут болтаться незнамо где. Эти две хитрушки научились из всяких кусочков и обрезков делать каких-то куколок, цветочки, ещё какие-то поделки. Из старой, "времен очаковских и покоренья Крыма" сумки мам Нины сделали красивые розы — поразили всех, они были как живые. В общем, Платон радовался и хвастался своим таким мастерицами.
Привез Кириллычу букет из таких роз для его жены, в благодарность за все — тот долго сидел и молча любовался на цветы...
-Сашка, я так рад за тебя, девчушки твои — молодцы. Андрей рукастый, ты стараешься, Леху вот только не видел, но, судя по твоим разговорам, тоже не пальцем деланный, молодцы Платоновы!
На следующий день сказал, что жена в восторге, а соседка, умирая от зависти, просила узнать, нельзя ли заказ сделать на такую красоту?
Вот и бурлила у Платонов жизнь, ни скучать, ни ругаться, ни маяться дурью не было времени ни у кого.
У Полосухиных пошел Антонович... Это была катастрофа мирового масштаба, особенно если человечку удавалось попасть на кухню. Все шкафчики, полочки, тумбочки, до которых мог дотянуться этот отчаюга, были срочно освобождены, все убиралось высоко наверх, особенно после того, когда мальчик успел ухватить пакет с мукой и раскидать по всему полу. Папа Тоша долго смеялся, а бабуля ворчала и не пускала Тимку в кухню, как бы тот не рвался туда и не орал. Малышок часто шлепался, запинался, но упорно вставал и топал дальше.
А Наталья Владимировна осчастливила своего Тошку, что у них через семь с половиной месяцев будет пополнение.
-Тош, давай после второго остановимся, я уже сорокалетний рубеж перешла.
-Девочка моя, согласен я, согласен! — кружа её по комнате, смеялся счастливый Полосухин, но разве даст Тимка папе маму покружить без него?
Конечно же, пришлось поставить маму и кружить счастливо смеющегося сыночка, который всех — и маму, и папу, и Леру звал одинаково: "А!"
Колюня постоянно спрашивал братика:
-Тимошик, как меня зовут?
-Оя!
-А маму? Скажи, мама Ната.
-Маммаам А.
-Позови Леру, погромче!
И Тимка шумел на весь дом:
-Аааа!
Не слышно было неугомонного дитенка только когда смотрели мультики или Колюня читал сказки.
У Натки и Антона было единодушное мнение — если родится девочка, то назовут Верой и никак иначе, но говорить об этом не станут до рождения ребенка. Да и может там ещё один Антонович зародился. Папа сильно задумался, как справляться с двумя такими мужичками — с моторчиками, а Натка смеялась:
-Просили? Получите и распишитесь!
-Во, я к пятидесяти годам какой богатющий стал, семья большая, осталось индюшек, козу и кошку завести.
-Кошку понятно, а почему индюшек и козу? — удивилась Натка.
-Да мы в детстве ездили к родственникам в Воронежскую область, сейчас их уже нет, они тогда в возрасте были и бездетные. Меня там, помнится, залюбили. А живности был полон двор, я же только кошек и собак и видел, а тут... гуси, куры, индюки, и две козы. Одна мамка, другая дочка, они пуховые — шерсть у них такая длинная и теплая. Их стригут, прядут нитки и вяжут шали и платки всякие. Может, слышала, Поворино — станция такая, там всегда шали пуховые продают. Так вот, я этих козочек замучил, мне так нравилась их шерсть, мамка спокойно стояла, а маленькая, вон как наш Тимошка, брыкалась и орала. А индюк большой... меня напугал. Дядька Петро его на еду пустил, а я влюбился в индюшачье мясо, вкус детства, знаешь ли, он самый памятный.
-Надо же, я думала, что мам Маша индюшатину любит, а оказывается мой муж обожает и молчал столько времени?
-Ну мамуля же на кухне генералит, а ты при детях, вон, топает один и шумит, как всегда.
Антонович умудрился найти у бабули клубок с нитками, ну красные же — красивые, как не утащить? И протянулись спутанные нитки по всему первому этажу...
-Зачем нам кошка, когда сынок нитки так сумел запутать, что только выбросить и осталось.
А сынок, сияя своими шестью зубами, лез как по лестнице на папу, и умильно приговаривал:
-Папапапа!
И как может ругаться папа, глядя на такое счастье — своего долгожданного мужичка??
Только бабуля и мама ругались на него, а он потешно грозил пальчиком им в ответ.
-Тош, тебя в офисе боятся, а этот жук веревки вьет, ведь заплачем с ним, разбалуешь.
-Нет, он уже четко знает все мои интонации, если я скажу "Нет! Нельзя!" — прекрасно понимает, что папа сердится, и притихает.
-Ну да, на несколько минут.
А Тимка полюбил залезать на стул у стола Лерки, брать в руки мышку и стучать пальчиками по клавиатуре, хорошо, что комп бывал выключенным, Натка уже знала, если сына не слышно, он при деле. Игрушечный, купленный специально для него комп игнорировал — все по-взрослому, и ещё любил петь, под любую музыку заливался.
И когда сильно начинал баловаться, музыка спасала, прижимался попой к дивану, для надежности, и заводил песни.
Тучкова, увидев такую картину первый раз, долго тискала и нацеловывала его:
-О, нам с Вер Иванной подмога растет, ух и споем мы тогда!
А эта повторюшка, подглядел в телевизионной передаче, что поют в микрофон, и взяв в руки маленькую пластмассовую кеглю, заливался соловьем.
-Ой, ребята, у вас точно Коля Басков растет!
У Антона в кабинете, в офисе стояла большая фотография поющего Тимки, и папа, иной раз доведенный чем или кем-либо до бешенства, поглядев на фото, начинал улыбаться, уж больно славная мордашка была у сыночка.
А с кошкой получилось совсем просто: выбирали — выбирали, спорили, какую породу прикупить лучше, а Колюня, увидев под кустом худющую, жалкую, голодную кошку с маленьким черненьким котенком, прибежал домой, взял еды для них. Как они ели, не жуя, просто жадно заглатывая!
А через пару дней Антон, приехав домой, увидел у входных дверей гостей, терпеливо дожидающихся, когда их впустят, тем более он откуда-то знал, что если кошка сама приходит в дом — это к счастью. Конечно же впустили, весь вечер возились с мамой и котиком, отмывали, выстригали свалявшуюся шерсть, сушили их.
Как радовался Тимка, он лез к кошке, пытался ухватить её ручонками, кошка ловко уворачивалась, Тимка орал, требуя кошку, было шумно и весело. Кошка по каким-то своим признакам выбрала себе кумира -хозяина — Колюню, а котенок приладился спать в ногах у Антона.
Кошку назвали Финя, а котенка Фикс — Колюня так захотел, взрослые не возражали, а у Тимки появилась постоянная забота — найти кошку, и просто некогда стало лезть к бабуле в шкафы и тумбочки.
Приближался май, Леркино шестнадцатилетие и экзамены. Естественно, ребенок пойдет в десятый класс, а летом... летом Полосухины собирались к своей любимой теть Вере. Были у них возможности поехать много куда, но Натка больше всего хотела к Вере и Марьяну. Сделали всем шенгенские визы, решив поездить свои ходом, например, в Черногорию, Хорватию, может, Грецию или же посмотреть Будапешт с Прагой, оставив мелкого с Верой.
&nb Леркино шестнадцатилетие решили отметить после экзаменов, чтобы не расслабляться, особенно Димке Кондрату, к которому неожиданно примкнул Бобер, решивший пойти вместе с ним в техникум.
-Чё штаны два года протирать, ща вот если поступлю, перед армией специальность получу, а так — только школу закончу, не поступлю никуда и весь такой неумеха в армию. А тут ещё и за счет военкомата на права с Диманом сдадим. А потом, после армии, посмотрим, может, я ещё и в общепит подамся, жизнь покажет.
Родители поддержали его решение — учился-то Сашка на три-четыре, а в выпускном классе это долбаное ЕГЭ, мало ли не получится сдать, и со справкой за 9 классов уходить?
Чума страдал, но родаки стояли насмерть — доучиваться в школе.
Валька пока думал, а Диман с Бобром не поленились — побывали в техникуме на Дне открытых дверей. Поговорили с учителями, учениками и твердо собрались поступать. Их долго расспрашивал мужик средних лет: кто да что они, чем увлекаются, чем занимаются в свободное время. На что оба дружно вздохнули:
-Иметь бы ещё его, свободное-то.
И мужик прицепился, как клещ, выспросил, отчего у них времени нет свободного, ну ребята и пояснили, что подрабатывают. Не знали они, что тот мужик зам директора по учебной части, и очень они его заинтересовали, взял обоих на заметку.
Петрова было опечалилась, но Диман посмеялся:
-Ну полдня не увидимся, зато вечера все наши, Петрова, не заморачивайся, я буду рядом, столько, сколько ты меня терпеть сможешь.
-Дурррак!
-Не, ну чтобы путное сказала, а то — дурак, новость какая. Петрова, а ты, похоже, ревнивая?
Та было вскинулась:
-Да пошел ты! — а потом как-то тяжко вздохнула и призналась. — Ещё какая!
-А хочешь, секрет тебе открою?
-Конечно!
— -Я тоже возле тебя мало кого могу вытерпеть из ребят... — и засмеялся. — Вот, будем постоянно друг на дружку рычать, скучно не будет!
-Эх, скорее бы восемнадцать! — протянула Ленка.
-И чё?
-Ничё, замуж пойду, устала вот так без тебя!
-Ну ты даешь!
-Что я даю, я больше всего хочу быть рядом с тобой постоянно.
-Ленк, не оголяй нервную систему, думаешь легко вот так... и чё мы с тобой так рано друг в друге нашли? Ты меня до Леркиного похищения и не замечала вовсе — всегда как-то пакостно разговаривала.
-Честно? Тебе сказать?
-Ну да!
-Да ты мне видно уже тогда нравился, только вот ходил такой хулиганистый, весь какой-то расхлябанный. Знаешь, как бесило это твое поведение, ну а гадости говорила, не знаю... может, не осознавая, хотела, чтобы ты меня разглядел? А потом, в больнице четко так поняла, что после выписки буду с тобой сидеть, и пофиг чьи-то слова.
-Ох, а я и думать не думал, что задавака-Петрова меня за уши тянуть станет, а что ходил такой раздолбайский... Честно, Лен, знал же, что в классе где-то там, на последнем месте был почти для всех. Лерка с Катькой только нормально и общались — с садика же вместе! А отношение остальных, оно даже не злило, а как-то давило-угнетало, веришь, тяжело быть вот так, непонятно кем. Все эти дешевые понты всяких там Кондриков, этих блатнюков как бы... ну, неинтересно мне с ними было, я только с Женьком и мог нормально поговорить про компы и всякую электронику. Мы с ним вместе в компьютерный класс ходили, для меня, знаешь, какой кайф был — там учиться. А потом уже сам допетривал, что и как, да и к Пашке Гуляеву сумел найти подход. Ты, может, не знаешь, что он доморощенный хакер, это ща он величина, а тогда он меня как щенка натаскивал. Потом уже я кой чего мог сам наладить, программы какие-то завести, теткам вот помогал, азы показывал, не — деньги не брал, тетки меня продуктами нагружали: кто картошки-капусты, кто крупу-сахар там. Я не стеснялся, спрашивал, как и чего варить, учился вот, батя-то, сама знаешь, в то время был типа овоща, пьяный. Вот и варили с Женьком, экспериментировали, мне продукты жалко было, я понемногу брал, вот — научился. Жаль, Женек уехал, хороший он парняга, надежный. Эх, Ленка, ты даже не представляешь, как я рад, что вы все у меня есть!
Май проскочил совсем быстро. Платоновы пропадали в деревне у мам-тещи — пахали, копали, сажали. Ребята поначалу распахали за огородом приличный кусок земли, посадили картошки побольше, семьища-то не хилая, потом Леха съездили с Олюшкой и Светкой в Москву, накупили всяких саженцев сверхплодоносных — клубнику, жимолость, смородину, малину, карликовые яблони, какие-то новомодные груши, конечно же цветы, купили даже два деревца абрикосов. Баб Нина изумлялась:
-Где вы денег-то набрали, ведь сортовые растения все недешевые??
-А мы на сумочках заработали. Саша сказал, что если деньги пойдут на дело, не на жевачки-сникерсы, то отдавать не надо, вот мы и потратили на свою мечту.
Подумали-подумали, и привезли горбыля, добавили места под девчачий сад, перенесли загородку. С каким желанием и радостью девчушки возились там, ребята вскопали целину, привезли из разрушенного коровника хорошую перегнившую землю, Олюшка распланировала что и где посадят — чтобы было красиво, и всей дружной компанией сажали кусты и деревца.
Сашка почти также как Антон сказал:
-Вот, дерево посадил, сына родил, дом, правда, не построил, но квартиру отремонтировал. Лесь, я, правда, молодец?
-Молодец-молодец, лови вон своего шпану.
Шпана ковылял держась одной ручкой за невысокий штакетничек, и лез всем под ноги — помогать.
-Боюсь представить, что могут натворить эти два орла. Полосухины уже плачут, а наш далеко от Тимки не ушел, это сейчас три месяца разницы кажется много, а к зиме... караул ведь будем кричать, -ворчала бабуля, утаскивая Димку от мусора. — Каждый вечер отмачивать приходится!
Санек посмеивался:
-Настоящий деревенский мужик растет, подожди, ещё коровам хвосты крутить станет.
Девчушки в город ехать категорически отказались, какой город, когда за цветами и саженцами надо приглядывать. Санек не возражал, тем более, что обе школу закончили без троек.
-Не одна Маринка может учиться хорошо! — буркнул Леха. — Мы, Сашк, все ничего, даже странно, что у пьющей матери дебилами не родились, это, наверное, там, — он показал головой на небо, — нас всех пожалели. Да и ты бы, Сашка, в нормальной семье тоже хорошо учился, а так... Когда тебе было учиться, если дома пять голодных ртов! Я вот сейчас стал задумываться — у тебя ведь детства совсем не было, ты, наверное, лет с пяти взрослым стал?
-Не, когда ты родился, я ещё малой был, вот класса со второго... когда батя стал запивать... там да, добытчиком стал. Но зато ведь не зря — вы у меня все нормальные.
-Ещё бы не быть нормальными, когда ты полностью выкладываешься для всех, мы все за тобой и тянемся.
В дальнем углу заросшего сада повырубали вишенник и выкорчевали старую малину, засохшие яблони хотели спилить, но Олюшка подпрягла Бирюка, и он два дня под её команды чего-то там пилил, рубил, колотил.
Получилось очень даже неплохо, между двумя красиво обпиленными, оставленными в высоту метра на полтора стволами, нацепили гамак, из распиленных остальных корявых стволов сделали небольшие чурбачки-стульчики, сколотили стол, на сучках стволов повесили горшки с будущими цветами,по забору посадили дикий виноград и местечко для отдыха и медитации обещало к концу лета быть очень даже уютным и красивым. Бирюк неожиданно воспылал сделать для столика ножки их каких-нибудь причудливо изогнутых коряг и усиленно искал их на заросших ивняком берегах речушки.
Андрей, будучи в Рязани, прикупил несколько больших глиняных фигурок, что продавались прямо у дороги, на прилично растянувшемся вдоль рынке всяческих садово-огородных прибамбасов.
Как полюбил нарядного гномика Димулька, ростом гномик был с него, вот и появился у него Друган. Укрепили другана покрепче, чтобы не упал случайно на Димку, и ребенок не ушибся, вот и тянул девчонок и бабулю малыш постоянно к нему, крича:
