Взрыв оглушительного смеха охватил всю толпу.
Но Азаил, вновь "одев" на свое лицо шутовскую маску, вдруг поднял вверх палец и все замолчали.
— Братья, не отвлекайте! Мы ведь здесь встретились с нашими возлюбленными сестрами не для драки, не правда ли? А для того, чтобы они своей божественной премудростью открыли нам решение загадки, ведь мы своими скудными мужскими, отупевшими от праздности, умишками просто не в силах её разгадать!
— Верно, верно, скажи, Азаил, пусть разгадают! — загалдели все.
— Итак, дамы, внимание вопрос! — торжественно произнес Азаил и поднял правую руку с вытянутым указательным пальцем вверх. — Может ли быть одновременно ДВЕ Премудрости в Поднебесье? Ведь "премудрость" — это существительное в превосходной степени, а двух превосходств по определению одновременно быть не может. Если есть одна Премудрость, зачем тогда нужна вторая? Ведь если нужна вторая, значит первая — не превосходно мудра, а если нужна первая — то вторая не премудра... Так как же быть? — с этими словами Азаил присел на камень у обочины дорожки и схватился обеими руками за голову, как будто она разваливается у него на куски от решения сложнейшей задачи.
— Я тебе говорю без зависти и злобы, Азаил, — опять бесстрастно произнесла "пурпурная". — Мне тебя жаль. Ты был всегда способней меня во всем — я это признаю перед всеми. Я всегда восторгалась тобой, гордилась, что ты мой муж, думала, что всю вечность буду лишь твоей тенью. Я любила тебя за твой ум и твою красоту. Ты был для меня больше, чем муж — ты был моим наставником и учителем... — Она ненадолго замолчала, как будто бы вспоминая прошлое. Её лицо на миг просветлело, стало каким-то детским, мечтательным, по-настоящему юным. А потом она почти умоляюще посмотрела на своего мужа и в глазах её опять — уже второй раз! — показались слезы... — И я в последний раз призываю тебя — вернись к нам, в Совет, займись делом, примени свой ум для совершенствования этого мира, для просвещения низших рас, которые пребывают во тьме невежества и страданий. Возьмись за дело — и все будет по-прежнему! Оставь свою гордость, она тебе мешает. Вот, я, твоя жена, протягиваю тебе свою руку — ради меня, ради нашей любви, ради наших дочерей, ради всего доброго и светлого в этом мире. Вернись к нам, и прекрати настраивать против нас мужскую половину Сообщества! — С этими словами она действительно протянула свою тонкую нежную ручку Азаилу и умоляюще посмотрела на него.
Пауза затянулась. Феи бесстрастно молчали как изваяния. Юноши вопросительно посмотрели на "Премудрого Старшего брата Азаила" и ждали, что он предпримет.
Азаил прекратил корчить рожи, встал и посмотрел прямо в глаза Второй Пурпурной. Его лицо было серьезным, и от этого стало ещё прекрасней. Его мужественные серые глаза светились нечеловеческим умом и мудростью. Благородный, с горбинкой, нос придавал его лицу сходство с благородным орлом. Волевой подбородок с ложбинкой посередине, широкий умный лоб, мужественно сжатые губы, курчавые переливающиеся на солнце золотистыми искрами волосы... Он был прекрасен как бог, напоминая чем-то какое-то древнее языческое солнечное божество во всем своем величии.
Но это длилось лишь мгновение. Затем его лицо опять словно съежилось, взгляд помутнел, губы скривились в издевательской усмешке. Кривляясь, он стал нелепо кланяться перед той, которую ранее назвал своей женой.
— О, Ваше Величество! Вы уже правите! Вы уже царствуете! Вы уже повелеваете! Но без нас! Куда уж нам, червям, до Вашего величия? Зачем нам осквернять своим присутствием Ваши премудрые заседания? Ну, зачем же? В Поднебесье может быть только одна Премудрость, и это Вы! Ах, да, забыл, — цеоых Три премудрости, ведь Ваши дочери — просто копия Вас. Куда уж мне? Куда уж? — и, юродствуя, Азаил сделал реверанс всем троим.
Лицо же пурпурной опять стало таким же бесстрастным и величественным, как и раньше. Как будто бы показавшееся на мгновение живое лицо опять спряталось за прекрасную, но лишенную жизни маску.
Закончив кривляться, Жемчужно-белый юноша повернулся спиной к своей жене и пошел прочь. А толпа молодых людей — следом за ним. Также перешептываясь, пересмеиваясь между собой, как прежде, словно ничего и не произошло.
— Куда ты, Азаил?! — воскликнула вторая пурпурная фея, протягивая вслед уходящему руки в умоляющем жесте. И в голосе её опять что-то дрогнуло.
— Туда, где свет твоей, точнее, Вашей, премудрости, не слепит мне очи! Туда, где я буду свободен от Ваших неустанных забот о моей персоне, дорогая, — произнес Азаил, не оборачиваясь.
— Отец, учти, если ты покинешь нашу страну, ты больше сюда не вернешься, и мы отныне не будем считать тебя больше нашим отцом, слышишь?! — в один голос прокричали две других "пурпурных" феи.
— Слыхали, братья, нас уже выгоняют?!
— Не слыхано! Мы создали тут все, а нас теперь выгоняют те, кто вообще ничего не делал, только детей рожал да цветочки сажал!
— Не бери в голову, Натаэль, что нам стоит создать тысячу таких миров, как этот? Пусть берут себе — не жалко... Пусть берут его в качестве уплаты за алименты!
И толпа опять разразилась бурным смехом.
4.
Щелк! Щелк! Щелк! Яркая вспышка... Ничего не видно... Совсем ничего... Свет теряет яркость, ещё... ещё... И вот перед глазами Феи... Создатель! Да ведь это же Лысая Гора!!!
И действительно, прямо перед её взором возникли знакомые очертания горы, чья вершина совершенно была лишена растительности — ни единой травинки, ни единого деревца.
Только успела Фея подумать, куда подевалось странное нагромождение обломков белых камней, которое как корона венчала Гору... Как вместо него она увидела величественное белоснежно-сверкающее здание, огромный просторный дворец — во много раз больше тех жалких развалин, что видела она на свадьбе Ночных Охотниц.
Дворец состоял из множества белоснежных сверкающих колонн, блестящих, словно светящихся изнутри. Они как будто впитывали в себя и отражали мягкий серебристый лунный свет. Колонны соединялись друг с другом положенными на них сверху такими же светящимися каменными блоками и образовывали множество концентрических кругов, сходящихся к черному камню посередине. Чудесный дворец — без окон, без дверей — точная копия Зала Собраний на Острове Фей, только сделанный из другого материала.
В самом центре белоснежного дворца — зала, в её центре — знакомый Фее иссиня-черный камень, а рядом с ним стоит белоснежный каменный трон. На троне сидит кто-то величественный, могущественный.
Полная луна, выглянувшая из-за тучи, озарила своим светом сидящую на троне фигуру. Фея пригляделась и... "Да ведь это тот самый юноша, что был в Саду Прозрений! Азаил, кажется, его зовут... Но, Создатель, как он изменился!"
Хотя Азаил был по-прежнему в жемчужно-белом, но костюм его стал совершенно другим. На нем была куртка и штаны на шнурках, мягкие сапоги, жемчужно-белый длинный плащ, завязанный на груди, с большим капюшоном, способным закрыть собой пол лица. Такую одежду, — подумала Фея, — носят обычно люди, точнее, человеческие мужчины — охотники и воины, но никак не обитатели Поднебесья. Только золотой венец на голове с кроваво-красным рубином в центре да серебряная цепь с единорогом на груди остались от прежнего облачения Азаила.
Но больше всего Фею поразил не костюм, а его лицо. На нем не было более шутовского выражения, наоборот, оно стало мрачным как грозовая туча. Губы сжаты, на щеках выступили желваки от сжатых крепко челюстей. Кисти рук хищно вцепились в круглые набалдашники на подлокотниках трона, сделанных в виде ощеренных пастей полярных белых волков. А само лицо было бледным как у мертвеца.
Мрачный вид Азаила резко контрастировал как с его прекрасным жемчужно-белым одеянием, так и с его божественно красивым, словно выточенным тонким резцом из слоновой кости лицом с золотистыми волосами.
— Что говорит Лунный Камень, о, Премудрый Азаил? — раздался голос откуда-то с другого конца залы.
— Пока ничего... Его действие заблокировано... — мрачно сказал Сидящий. — Да разве ты и сам не видишь, что он уже совсем не лунный! Он почернел...
— Что это значит?
— Это значит, что кто-то обнаружил источники его питания и перекрыл их — разве не ясно? — раздраженно сказал Сидящий и подпер рукой усталую голову.
— Но это невозможно, Премудрый, камень же настроен прямо на луну и звезды! Кто может воспрепятствовать небесным светилам! — с гневом ответил невидимый собеседник.
— Все возможно, мой юный ученик, всё возможно, если знать, как это работает... — мрачно откликнулся Азаил, вперив задумчивый взгляд покрасневших от бессонницы глаз в потухшую черную безжизненную поверхность когда-то серебристо-белого Лунного камня, как будто ещё надеясь, что он оживет. — Скорее всего, моя женушка оказалась не так глупа, как я думал. Возможно, они догадались, как проникнуть на самый высокий, астральный, уровень и как сломать Зеркало — вот и все...
— Но это невозможно, Премудрый, до такого мог додуматься только ты! Это твое открытие! И только твое! — возмущенно прокричал голос.
— Слушай, прекрати мне льстить! — брезгливо сморщился Азаил. — Мы здесь одни, изволь говорить по-мужски! — А потом не выдержал и вскочил со своего места и стал нервно ходить из одного конца залы в другой. Фея, наконец, увидела его собеседника. Это был тот самый веселый юноша в золотистой тунике, больше всех смеявшийся тогда, в Саду Прозрений. Теперь же он был в одежде такого же покроя, что и Азаил, а лицо его выглядело мрачным и встревоженным.
— Ну что стоишь? — вдруг остановился Азаил и пронзительно посмотрел на юношу. — Давай, собирай всех наших братьев, из тех, кто посильнее — будем пробиваться. Ты ведь знаешь, что без Камня...
— Да, я все понял, Премудрый, я одной ногой здесь, другой — там... — юноша быстро поклонился и исчез за лесом белоснежных светящихся колонн.
Ещё несколько щелчков, вспышка...
...И вот уже несколько сотен прекрасных юношей в золотистых и голубых развевающихся длинных плащах с надвинутыми на лоб капюшонами, оставлявшими открытой только нижнюю часть лица, поднимаются вверх, как стая каких-то разноцветных летучих мышей. Всё выше и выше, выше облаков, на самый верх.
Вот уже где-то далеко виднеется розовый Остров Фей — столица Поднебесья и самый крупный из плеяды розовых островов — весь утопающий в садах, цветах и розовых пузырьках. А наверху — на Розовом Холме — виднеется роскошный Зал Собраний.
Внезапно из здания Зала Собраний подобно рою пчел из улья вылетело множество золотоволосых фигурок и двинулись наперерез закутанным в плащи юношам. Несколько мгновений — и они заняли оборонительные позиции на всех розовых облаках, перекрывая им доступ и наверх, и направо — в сторону Острова Фей.
— Ни с места! Ещё шаг — и мы откроем по вам огонь! — раздался звонкий голосок с ближайшего розового облака. Там, на самом краю облака, стояла высокая фея в жемчужно-белой тунике и плаще с пепельными волосами, которая показалась Фее удивительно знакомой...
По толпе юношей прокатил ропот недоумения. Азаил выступил вперед и подал знак рукой, давая понять, что намерен говорить:
— Что все это значит? Мы не обнажали оружия и мы пришли сюда не с войной, милые сестры. Я требую объяснений!
— Ваш доступ к розовым облакам, равно как и выше — в Астрал — заблокирован — немедленно возвращайтесь назад либо сдавайтесь! — прозвучал звонкий голос, в котором отчетливо различались неприятные металлические нотки.
Лицо Азаила побелело как бумага, а губы, как и кулаки, плотно сжались.
— По какому праву?! Розовые облака — собственность всей нашей расы, а Астрал — это моя собственная обитель по праву Первооткрывателя! Я первый проторил тропку в его бесконечных лабиринтах! — в его голосе прозвучала обида и еле сдерживаемая ярость.
— Всеобщий Чрезвычайный Совет всех Фей Поднебесья единогласным решением исключил всех вас из числа высшей расы, как недостойных входить более в её состав и носить её священное имя, — раздался такой же бесстрастный, лаконичный и жесткий ответ Жемчужно-Белой. — Вы извергнуты. Теперь у вас только два варианта — либо возвращайтесь, откуда пришли, до дальнейших решений Совета, либо сдавайтесь без всяких условий — добровольное признание вами своей вины и искреннее покаяние будет благосклонно принято судом Сообщества и облегчит вам меру пресечения.
Тут уж гнев юношей невозможно было сдержать. Они закричали в один голос, замахали кулаками, так что разобрать что-то в этой каше было совершенно невозможно. Но Азаил опять воздел руку, и все тут же замолчали.
— Я требую вызвать сюда Стеллу, мою жену, по праву мужа — и немедленно! Мне нужно с ней поговорить. Если вы этого не сделаете — предупреждаю — я буду вынужден прорываться силой! Прольется кровь, за которую вы будете нести ответственность, ясно?! Я сказал — немедленно!
— Это невозможно, — тут же последовал бесстрастный ответ Жемчужно-Белой. — Феи с таким именем у нас нет. А прорываться не советуем — вы у нас на прицеле и мы выстрелим раньше, так что прольется ваша кровь, а не...
Но договорить она не успела.
Из распростертых рук Азаила вырвались ослепительно сверкнувшие ветвистые молнии, ударившие прямо в грудь говорившей. Та упала как подкошенная с розового облака, на котором она мгновение назад с таким важным видом стояла, и камнем полетела вниз. Благо, что под этим облаком, всего в шагах пятиста ниже, было другое, на которое лишившаяся чувств (разряд был щадящий) Жемчужно-Белая упала. Но именно этот удар и спас жизнь будущей бессменной Старшей Сестре всемогущего "ЖАЛА"...
...Потому что феи, явно не ожидавшие такого оборота событий, замешкались, а вся толпа закутанных с ног до головы в плащи юношей в тот же миг с диким воем, уже не слушая никаких команд и не обращая внимания на Азаила, устремилась вперед, на штурм розовых облаков. Ситуация вышла из-под контроля. Несколько сотен пылающих оранжево-желтых шаров полетели в разные стороны. Раздалась серия оглушительных взрывов, криков боли и ужаса и... Первые три облака были полностью очищены от находившихся там фей, а юноши тут же, с торжествующим воплем, приземлились на захваченных рубежах. Облака были буквально усеяны телами раненых и умирающих фей. Фее было невыносимо смотреть на их обгоревшие, окровавленные, изуродованные тела, искаженные болью лица. Но видение не отпускало её, властно приказывая смотреть и слушать дальше...
Не успели юноши осознать масштаб того, что произошло, как остальные феи опомнились и ударили. Огненные шары, длинные сверкающие ветвистые молнии полетели на них со всех сторон. То тут, то там раздавались оглушающие хлопки взрывов. Несколько десятков юношей упали замертво, ещё несколько десятков — в сильных ожогах корчились на ватной поверхности только что захваченных облаков. Наконец, Азаилу и его товарищам удалось поставить достаточно мощный щит, отражавший все пущенные против них заряды. Видимо, подумала Фея, сказалась неопытность — ведь это был первый бой в их жизни, равно как и в жизни их бывших жен и дочерей...
Но зато, пользуясь тем, что юноши занялись сооружением щита, феи, благодаря своему значительному численному превосходству, смогли окружить три захваченных облака и перенести огонь непосредственно с юношей — на сами облака. Несколько крупных разрывных шаров попали в одно из розовых облаков, и оно тут же вспыхнуло, как стог сена, и стало таять на глазах. Добрый десяток юношей, из стоявших на нем, тут же превратились в живые костры. Другим все же удалось вовремя взлететь в воздух и спастись от огня.
