Двадцать девять штрафников, шестеро востроянцев и один скват вломились на капитанский мостик корабля словно волна, сокрушающая всё на своем пути. Разум Веги превратился в машину уничтожения, методично отмечая новые и пораженные мишени.
Цель, цель, цель, ещё цель...
Подобранный с тела мертвого сержанта хеллган плевался злыми, ненавидящими лучами кроваво-красной энергии. Регулятор мощности был выкручен на максимум, и потому каждое попадание испаряло тела вместе с броней. Шквал импульсов корежил консоли и разносил сервиторов и выбирающихся из-за кресел и рабочих мест людей, убивая, убивая, убивая...
Обороняющиеся пытались было отстреливаться и даже сразили нескольких атакующих, но залпы из трофейных мельт и дробовиков разорвали личную охрану капитана корабля на куски за считанные мгновения. Столь велика была ненависть и ярость штурмующих, что штрафники не обратили ни малейшего внимания на потери, в ожесточении продолжая убивать любого, не носившего серого скафандра или востроянской брони.
Скват, крича что-то на своем языке, сошёлся в рукопашной с огромным мутантом в кирасе и с мощным клинком, а затем тремя движениями разобрался с врагом, вогнав цепной топор тому точно в грудь.
Пытавшихся убежать офицеров расстреляли в спины, астропата еретиков, убившего троих абордажников своими способностями, распылили на атомы залпами мельт, а затем всё закончилось. Только единственный выживший обитатель мостика отбросил от себя разукрашенный инкрустациями пистолетик и что-то истошно вопил, уползая в сторону...
Вега не обратил внимания на вопли, надвигаясь на визжащего в ужасе подонка. Он не реагировал на окрики сквата и остальных штурмовиков и пропускал мимо ушей увещевания своей будущей жертвы.
Привёл его в чувство только несильный удар в ухо.
— Ты что творишь? — Проорал скват, лишенный шлема, сверкая расширенными из-за гроксовой дозы обезболивающего глазами. — Совсем спятил?
— Я его убью... — Спокойно произнес Вега, пытаясь шагнуть дальше. — Не мешай мне.
Он видел перед собой врага. Последнего живого врага, которого надо было уничтожить, чтобы всё это закончилось. Заключенный и сам не знал, что двигало им в эти мгновения. Вега просто хотел ликвидировать последнюю угрозу.
— Это Лотту, дурья твоя башка! — Рявкнул Фраар, — Он командовал всеми этими уродами! Он знает слишком много, и он будет говорить!
Скват видел, что штрафник пропускает его слова мимо ушей, а потому решился.
— Ты. Убьешь. Его. После. Допроса, — раздельно выговорил хирдман, удерживая Вегу за плечи: — Понимаешь?
— Понимаю, — в глазах штрафника мелькнуло что-то, а затем он оскалился так, что даже привычный ко всему скват отшатнулся: — Я убью его чуть позже...
Глава 18
— Мониторам — немедленно выдвинуться на перехват 'Бойни'. 'Графу Тенир' и 'Хищнику Морры', приказываю, сковать боем рейдеры противника. Ближе шести пустотных единиц не лезть, расстреливать из лэнсов и не нарываться на залпы торпед! Пусть просто скуют еретиков боем, большего я не требую...
Фрейзер замолк, сцепив руки в замок под подбородком и упёр взгляд в тактическую карту. Коммодор словно гипнотизировал разбитое на пронумерованные кубы изображение, мерцающее ярко-зеленым.
От его решения теперь зависели жизни более чем сорока тысяч человек и судьба легкого крейсера класса 'Защитник'. И это не говоря уже о его собственной жизни. А ещё от этого зависел результат сегодняшнего сражения, скатившегося до кровавой мясорубки. Ещё один тяжелый и неприятный выбор. Далеко не первый за этот идиотский день.
— Сэр, наши действия? — разорвал сгустившуюся тишину голос Вентурини.
— Оператор, доложите местоположение противника. Относительно отметки два нуля, девятнадцать — сорок пять, — сейчас ещё можно было что-то изменить. Дальше придется уповать лишь на крепость брони и точность комендоров, да на результативность многочисленных учений и эффективность древней автоматики, ну и, конечно же, на милость Императора.
— В пределах полутора пустотных единиц, господин коммодор.
Фрейзер улыбнулся. В конце-концов, ему ли бояться гибели? Под его командованием находились десятки тысяч человек. По его воле готовы были устремиться в бой огромные космические исполины, способные стирать в пыль города и континенты. Решение было принято уже давно. Оставалось только отдать приказ.
Ланге замер сбоку от капитанского трона, по левой стороне. Комиссар был молчалив и напряжен, внимательно наблюдая за работой офицеров мостика. Привычная маска противогаза вновь скрывала его лицо, а негромкий звук выдоха с характерным присвистом немного нервировал присутствующих.
Вентурини расположилась правее, за консолью старшего артиллерийского офицера, часть функций которого она исполняла в боевой обстановке. Всё же недостаток компетентных офицеров старшего звена чувствовался, несмотря на все усилия коммодора.
— Действуем в соответствии с третьим вариантом, — приказал Николас, выдыхая.
— Принято, сэр, — проскрипел Тектрий. — Начинаю экстренную активацию плазменных двигателей. Выход на расчетную мощность через девять минут сорок пять секунд.
Капитан корабля просто кивнул, показывая, что он принял к сведению данную информацию. Слова сейчас были излишни, поскольку техножрец вновь погружался в бесконечные массивы информации, общаясь напрямую с машинным духом корабля. Необходимо было удостовериться в том, что к сложной и весьма трудной процедуре реактивации в полной мере готовы как люди, так и механизмы. Фрейзер совсем не хотел, чтобы в самый ответственный момент что-то пошло не так.
— Лейтенант, вы завершили анализ сигнатуры вражеского крейсера? — обратился Николас к старшему офицеру, руководящему операторами систем слежения.
— Так точно, сэр. Докладываю: по условно-левому борту, индекс 'алеф', небоеспособны четыре макро-орудийных башни. Ещё три точки размещения вооружения потенциально неактивны. По условно-правому борту, индекс 'бруно', небоеспособны пять макро-орудий. Информация по условно-неактивным орудийным системам нуждается в уточнении.
— Приемлемо, — кивнул Фрейзер и развернулся к старшему помощнику. — Вентурини, у вас будет почти десять минут до начала реализации огневых решений. В приоритете двигательные установки и реактор. Приступайте к подготовке.
— Слушаюсь, сэр, — женщина позволила себе скупо улыбнуться, — можете быть уверены, им это не понравится.
— Не сомневаюсь в этом... Секунду, — Фрейзер связался с Деячем.
Весьма кстати оказалось то, что последний как раз сейчас беседовал с Иоганном. Это позволяло сильно сократить время на отдачу нужных указаний и не повторять всё два раза.
— Августин, исповедник, мы начинаем атаку.
— Благая весть, господин, — Деванн улыбнулся. — Братья сейчас же приступят к патрулированию совместно с бойцами службы безопасности.
— Принято, сэр, — кивнул Деяч. — Не сомневайтесь, со своей стороны мы готовы к любым неожиданностям.
— Отлично. В таком случае, да поможет нам Император, — Фрейзер вновь сменил волну на общекорабельную: — Общий приказ по кораблю — красная тревога! Исполняйте свой долг.
* * *
Военные действия в открытом космосе представлялись Брабандеру куда более изысканными, чем любая стычка на поверхности. Зверство планетарных войн не шло ни в какое сравнение с чистотой и отточенностью космических поединков.
Но он не ограничивался простым наблюдением. Нет, капитан 'Вечного Служения' гордился тем, что срежиссировал немало таких безупречных баталий, и пронес эту гордость через все изменения своего разума.
Битва в космосе всегда напоминала Брабандеру о бешенстве пожирающих добычу акул. На поверхность его искаженной варпом памяти редко всплывали воспоминания о детских и юношеских годах, но память о прошлых сражениях возвращалась всякий раз, когда разум и чувства капитана охватывала лихорадка космического сражения.
Это был его дар. Стефан не просто знал, нет. Он чувствовал космическую войну. Его разросшийся, искаженный мозг воспринимал всю ее грандиозность так же четко, как обычный человек ощущает оружие в собственных руках. Корабль был его телом, даже без примитивных нейропрошивок Механикус, связывавших человека и машину. Единение плоти и металла, созданное колдунами К'Сала и еретехами Поликса. Брабандер сливался с Машинным Духом 'Бойни' благодаря измененному восприятию, зная крейсер как самого себя. Остальные члены экипажа ощущали лишь дрожь корпуса, да гул плазменных двигателей, но им было не понять таких тонкостей.
Лишь колдун и повелитель, заточивший тело и разум капитана в эту ловушку, мог приблизиться к его восприятию действительности. В нечастые мгновения спокойствия, лишенные извечной боли, Стефан ощущал нечто вроде солидарности со своим Повелителем.
'Вечное служение' не раз выходило из передряг, где шансы на спасение были совершенно ничтожны, и успел поучаствовать во многих кровопролитных войнах и стычках во славу своего господина. Его репутацию — а заодно и репутацию того искаженного варпом существа, которое некогда было капитаном Брабандером, — подтверждал длинный список одержанных в космосе побед. Одержанных во многом благодаря искусству Стефана.
Сегодня он мог бы увеличить тот перечень славных деяний ещё на одну победу. Мог бы, если бы не допустил ошибку.
Самый простой способ выиграть космическую войну заключается в том, чтобы не дать командирам противника действовать согласованно. Если их единство нарушено, вражеские корабли можно изолировать, отсечь от основных сил и уничтожить по одному. Именно за этот подход Брабандер не раз удостаивался похвалы своего Повелителя.
Ни к чему знать планы врага. Враг должен быть повержен прежде, чем вступит в игру.
Тем горше и неприятнее было то, что против него применили такой же прием. Эскадру хаоситов заманили в отлично срежиссированную и продуманную засаду, а теперь стремительно расстреливали по частям.
Многочисленные сканеры и ауспики, все ещё работоспособные, передавали ему картину происходящего там, в холодной пустоте космоса, где в эти самые мгновения погибал глупец, посмевший не просто отнестись без почтения к гению Стефана. Нет, тот, чей корабль сейчас страдал, раздираемый на куски залпами макро-орудий и терзаемый изнутри абордажными группами, принадлежал продажному и изворотливому Лотту. Пирату, способному лишь грабить, жадность которого привела своего хозяина в ловушку.
Пара эскортников — рейдеров класса 'Язычник', рванулась было на помощь своему господину, но теперь оказалась скована боем с имперским фрегатом 'Огненный шторм'. Ещё один такой же корабль лоялистов быстро приближался к месту сражения, чтобы залпами своего лэнса поддержать собрата.
Брабандер на мгновение задумался, анализируя ситуацию. Силы противника обладали преимуществом. Не подавляющим или абсолютным, но вполне достаточным для того, чтобы заставить 'Вечное Служение' отступить, бросая союзников на растерзание. Стефан никогда не чурался самой концепции отхода для перегруппировки и повторного удара. К тому же цель экспедиции, находившаяся на планете, оказалась уничтожена ещё до их прибытия сюда. В этой ситуации не было никакого смысла подставлять и без того потрепанный крейсер под огонь лоялистов, рассчитывая на победу.
Даже если бы слуг Лжеимператора удалось сокрушить, 'Вечное Служение' оказалось бы на грани уничтожения или, что ещё хуже, лишилось бы самой способности к перемещению через варп.
Так думала первая, ледяная и рациональная часть сознания Стефана Брабандера, в то время как второй осколок личности заходился раскатистым, безумным хохотом, наблюдая за битвой перед собой.
И — вот она. Война в своем величайшем воплощении. Кровавый спектакль, каждую секунду отнимающий сотни, а то и тысячи жизней. Несколько мгновений Брабандер позволил себе наслаждаться зрелищем, радуясь каждому смертоносному взрыву, — независимо от того, какая из сторон несла потери.
Наслаждение, охватившее вторую часть личности, оказалось столь сильно, что грозило перейти в эйфорию, и тогда Брабандер с усилием заставил себя сосредоточиться. Не стоило тревожить колдуна и слишком уж подчиняться эмоциям. Капитанский трон, ставший клеткой, достался ему не за слабость и потакание собственным желаниям.
Он видел свои цели. Пара мониторов системной обороны неторопливо сближалась с 'Вечным Служением', пытаясь дотянуться стволами своих макро-орудий до крейсера еретиков. Их глупцы-капитаны словно не понимали, что Брабандеру будет достаточно получаса для того, чтобы разорвать жалкие лоханки мощными залпами, а затем выпотрошить обломки.
Похвальная смелость. Необычайная глупость и самоуверенность. Новая добыча...
Размышления Брабандера были прерваны самым беспардонным образом. Пустотные щиты, незыблемое мерцание которых надежно прикрывало крейсер, расцвели мыльными разводами. Громадные конденсаторы в глубинах корпуса начали наполняться, спасая экипаж и корабль от всесокрушающей мощи лэнс-орудий.
Стефан вскинулся, словно зверь, вцепляясь чуткими вибриссами ауспиков и сканеров в холодную пустоту космоса. Ему потребовалось не более пяти секунд на то, чтобы определить местонахождение нового врага, и ещё почти полминуты для уточнения типа неприятельского корабля.
В десяти пустотных единицах от 'Бойни' начал движение, стремительно ускоряясь и охватывая корабль Брабандера с кормы, легкий крейсер Имперского Флота класса 'Защитник'.
Капитан 'Вечного Служения' счастливо оскалился. Наконец-то судьба преподнесла ему возможность лично сразиться с тем, кто придумал и реализовал весь этот план. Такое представление требовало оваций для своего режиссера.
Стефан Брабандер решил для себя, что кожа с трупа этого смертного будет отлично смотреться в качестве украшения его тюрьмы.
* * *
'...Отвлекшись от, несомненно, крайне значимых драматических событий, происходивших в тот миг на борту легкого крейсера класса 'Несущий ад', обратимся к общей диспозиции, сложившейся в космическом пространстве планетарной системы Слейда в это время.
Можно без преувеличения заявить, что многие из произошедших с этого момента деяний стали, в конечном итоге, определяющими в финальной части того сражения. Для наилучшего ориентирования в хронологии боя удобно ввести, наряду с начальной отметкой, некоторую точку отсчета. Для примера назовём её отметкой 'два нуля, девятнадцать — сорок пять', как дань памяти тому решению коммодора Фрейзера, которое легло в основу всех последующих событий.
Итак, флагман еретиков, известный Империуму как крейсер 'Вечное Служение', оказался в полуокружении. Относительно фронта к нему на максимальной скорости приближались строем атаки оба монитора планетарной обороны, остававшихся на тот момент в строю. Дистанция до них составляла около восьми пустотных единиц, в то время как макро-орудия данных кораблей могли стрелять не более, чем на шесть. Это заставило капитанов данных судов терять время на маневрирование и выбор наиболее оптимального курса.
Сказалась здесь и недостаточная подготовка личного состава. Как отмечает в своих воспоминаниях контр-адмирал Джек Уилкинсон, на тот момент служивший комендором на борту флагмана коммодора Фрейзера — легкого крейсера 'Страж Бездны', заминки и ошибки в маневрировании привели к тому, что мониторы вышли на позиции для стрельбы почти на час позже, чем было запланировано.
