'Зачем Великому Наблюдателю отдавать это сокровище нам?'
Ман-Рур не понимал. Он видел, что этого не понимает и Ру-Са, неуверенно шагнувшая к королеве и поднимая руки. Молодой жрец смотрел, как энигма, наполненная черной энергией, перешла в руки Матриарха.
'Зачем?'
Королева безразлично смотрела на стоящую перед ней Матриарха и только что добровольно отданный бесценный артефакт.
— Это все, что я хотела вам сказать, жители юга. Теперь вы понимаете, почему наша встреча и мое приглашение были настолько важны. Возвращайтесь домой. Пусть эта энигма теперь служит вашему народу.
Ман-Рур смотрел на королеву, обдумывая произошедшее. Даже его волнение и слабый страх погасли от пережитого удивления. Было ясно, что Куклы и сама королева до сих пор оправдывают свое прозвище. Они по-прежнему в полном распоряжении Великого Наблюдателя, и тот время от времени вспоминает о своих миньонах, когда видит в участии Серых в той или иной затее пользу. Он поручил им хранить Первую энигму, и Серые послушно выполняли его наказ многие и многие века. Потом, когда иругами нашли Седьмую энигму, Великий Наблюдатель приказывает венджимам немедленно отдать реликвию народу Красной пустыни. Первая энигма... Древняя игрушка не менее древнего существа, которое решило сыграть в богохульственную игру. Великий Наблюдатель, укрывшийся в своей башне, был действительно великим и могущественным, но с самого начала он априори являлся противником всей веры иругами — он возомнил себя богом, создавая живых существ и растачивая артефакты по своему усмотрению и замыслу. Но как относится к нему теперь, когда он так свободно передал им Первую энигму, бесценную реликвию древности, полную загадок и энергии, которой, быть может, хватило бы для того, чтобы уничтожить все живое на Энкарамине?
'В чем заключается его замысел?'
Ру-Са и остальные женщины замерли в напряженных позах, и Ман-Рур, глядя им в спины, догадывался, что их умы сейчас занимают эти же вопросы. В чем тайный умысел существа, спрятавшегося в шпиле, растущем из глубин западного моря?
'Мы сможем узнать это только тогда, когда мы поймем, чего добивается Великий Наблюдатель'.
И молодой жрец иругами подозревал, что этим временам никогда не суждено наступить.
* * *
Внутри крепости Харанджина было непривычно светло и просторно. Наверное, только здесь свет Каны беспрепятственно мог достичь земли, рассеивая сумрак и прогревая влажный воздух, так свойственные этому лесу. Огромный лес обступал деревянную крепость, и древесные колоссы, возвышающиеся со всех сторон, оставляли наверху лишь небольшой просвет. Возможно, эта большая поляна, на которой была воздвигнута фортификация людей, была единственным место во всем лесу Муун, где кроны огромных деревьев не переплетались, оставляя бесформенное 'окно' над самым центром крепости.
Харанджин был имперским исследователем и первопроходцем. Именно он более полувека назад нашел это место в лесу Муун, непривычное и непохожее на остальной лес. По каким-то причинам на небольшом и относительно ровном участке не росли исполинские деревья, и именно этот факт, равно как и незначительное расстояние до границ империи Алтес послужил поводом для предоставления проекта по созданию заставы в этих местах. Никто особо не торопился в этот лес, населенный дикарями и множеством причудливых зверей, и поэтому прошло три десятка лет до того момента, когда проект Харанджина был принят к рассмотрению. Сам Харанджин к тому времени уже умер, но крепость, названная его именем, все же была воздвигнута. Теперь этот маленький поселок, в котором проживали исследователи, маги и охотники-авантюристы, желающие подзаработать продажей шкур, зубов и когтей а так же диковинных чучел из местных зверушек, был единственным населенным пунктом, настолько удаленным от границ империи. Крепость стояла на чужой и плохо изученной земле, и небольшой гарнизон денно и нощно следил за всем, что происходит вокруг. Опасаться местных аборигенов было не к чему — лу-ла-кис предпочитали не приближаться к укреплению людей, понимая всю тщетность любых попыток уничтожить его. Тем не менее, окрестности считались опасными, как и все, что располагалась за стенами крепости, и этот участок леса равно как и сам лес Муун еще не скоро станет полноценной частью империи Алтес.
Млес сидел на центральной площади, под деревом, которое казалось смехотворно маленьким в сравнении с теми исполинами, которые произрастали за высокими стенами крепости. Видимо, саженец этого дерева был привезен сюда из тех мест, где растения не растут так шустро и так сильно. 'Чужак' хорошо прижился на местной земле. Млес, прислонившись спиной к прохладному стволу, смотрел, как вниз, через большой просвет между кронами лесных гигантов спускается магилет.
'Пора возвращаться домой'.
Кажется, его злоключения подошли к концу. Он был единственным, кто выжил после уничтожения церкви Сцеживающих и столкновения с этрэйби. Контракт, заключенный с неизвестным заказчиком в Сингине, был выполнен, но при этом безнадежно завален. Одно из главных условий было не выполнено — у Млеса не было с собой доказательств того, что он был в церкви Сцеживающих. Да, он взял с собой несколько вещичек, когда он и волонтеры учинили резню в подземном лабиринте сектантов, но они безвозвратно сгинули вместе со всеми остальными вещами в Лагонне. У него не было с собой ничего, кроме той одежды, которая была на нем во время его бегства от этрэйби, меча и суммы денег, которая значительно поубавилась после того, как он приобрел билет на магилет до воздушного порта Клейбэма. Млеса это не волновало. Он был безгранично счастлив только тому, что чудом спасся. Воистину, удрать от этрэйби через разлом и очутится здесь — разве это не чудо?
Млес со страхом и тревогой думал об этрэйби. Он рассказал о возвращении этрэйби тем двум магам, которые нашли его сразу после того, как он вывалился из разлома, и позже повторил свой рассказ с начала до конца, когда его опрашивали здесь, в крепости. Реакцию на слова Млеса можно было предугадать — никто не поверил ему, хотя Млес видел тень озадаченности на лицах старших магов. Они были образованными людьми и помнили, во что вылилось первое пришествие Мерзости более пяти веков назад. Млес мог смело умыть руки, он сделал все, что мог. У него не было никаких доказательств того, что в Лагонне появились этрэйби. Если местные маги, заправляющие делами в крепости, будут достаточно умны, то они подготовят доклад и попросят имперскую службу воздушной разведки уделить пристально внимание северным регионам.
Млес не стал рассказывать им только об одном. Их интересовало, что Млес видел внутри разлома, но он солгал им, сказав, что ничего не помнит с того самого момента, когда шагнул в разлом в Лагонне, спасаясь от этрэйби. Маги были разочарованы, но быстро отвязались от него.
Млес провел здесь уже шесть дней, дожидаясь прилета воздушного корабля Академии. Млесу предложили денежную помощь, но он отказался — бумажник и та сумма денег, которую он прихватил перед отъездом из своего особняка были все еще при нем. Выложить три тысячи имперских аллов за билет на полет после того, что он пережил, даже не было для Млеса проблемой. Куда больше его волновало собственное состояние, душевное и физическое. Ему чудилось, будто путешествие при помощи разлома не пройдет бесследно для его здоровья. Что уж говорить о подорванной психике после кровавой бани в церкви Сцеживающих, появлении этрэйби, бегстве и прыжке в разлом, и той встречи с тем чудовищем, которое Млес видел внутри разлома. Все эти дни Млес пребывал в полнейшей апатии, и считал, что это более чем хорошо. Его не одолевали навязчивые мысли и желание напиться, его не тревожил панический ужас. Сознание Млеса было словно бы утомлено и надломлено пережитым ужасом и он словно бы пребывал в шоке. Врач, который провел осмотр Млеса, когда его привели в крепость, сказал ему, что с ним все в порядке, и ему требуется отдых.
Млес не сильно поверил врачу, но не возражал. Что-что, а отдых действительно был ему необходим.
Млес часто думал о тех, кто погиб в Лагонне в тот вечер у костра. Рихгем, Энга, Римор, Шиан... Последних двоих Млес видел в ночном кошмаре вчера ночью. Как и тогда, в Лагонне, они, уже обращенные в этрэйби, стояли перед ним, держась за руки. Они звали его к себе, чтобы он стал таким же, как и они.
Это было тяжело — выжить и осознать то, что выжил только ты один. Млес переживал это с тем же надрывным внутренним мучением, как и в минувшую зиму, когда умерла Кимм.
Млес смотрел, как небольшой транспортный магилет, ярко сверкающий золотом в лучах солнца, медленно и плавно опускается на главную площадь крепости Харанджина, служащую одновременно с этим и посадочной площадкой. За прибытием транспорта наблюдали свободные от дел и развлечений зеваки и с дюжину пассажиров, которые на ближайшие несколько часов составят Млесу компанию в полете. Похоже, одинокий вольнонаемник будет единственным среди них, кто полетит без какой-либо поклажи. Млес видел среди них довольных, красующихся друг перед другом охотников, некоторые из которых могли похвастаться новенькими магистрелами, и двух-трех молодых магов-стажеров, которые, под присмотром своего наставника, возвращались обратно в Академию для заключительной аттестации. Глядя на молодых магов, Млес вспоминал о Пэйлем. Плевать на загубленный контракт и потерянное оружие и вещи. Жаль погибших друзей, но и их не вернуть. Его главное сокровище, то, ради которого стоило попытать счастья и броситься в разлом, спасаясь от этрэйби и выжить, было его дочерью. Млес не был уверен, но если бы его спросили, готов ли он повторить свой отчаянный прыжок в разлом ради своей дочери, он наверняка бы не колебался.
Корабль выпустил упорные стойки шасси, и мягко качнувшись на мощных рессорах, приземлился. Млес неторопливо поднялся на ноги, отряхнув штаны, зашагав в сторону основной группы пассажиров. Можно было не торопиться, корабль взлетит только через полчаса, но Млес понимал, что теперь в его жизни наступил тот период, когда можно не торопиться никуда вообще. Ему не хотелось вспоминать о событиях последних двух недель, и он был бы счастлив, если бы воспоминания об этом навсегда покинули его.
Млес шел к кораблю, щурясь на яркое солнце. Его ждал полет на магилете, первый полет в его жизни на воздушном корабле, возвращение в империю.
'И что же я буду делать дальше?'
Млес не знал и он не хотел думать об этом. Его жизнь после чудесного спасения перешла в некую новую стадию — только здесь и только сейчас. У него не было ни прошлого, не было будущего. Млес понимал, что это обманчивое ощущение реальности скоро пропадет, но он был спокоен. Он чувствовал, что готов к новым переменам.
