Подобного рода размышлениями и накручивал себя Вадим перед предстоящим разговором. Деваться ему было некуда — своими силами проблема явно не разрешалась.
— Явился, везунчик. — Буркнул "начальник лагеря", которого все называли почему-то исключительно по отчеству — Фадеич. — Хорошо, что действительно сам пришел, а не принесли. Дошло, значится до тебя, дубоголового, что даже рысенку в собачьей своре не место, а уж "федералу" в лагере Ассамбелеи... Особенно, если принять во внимание, творящееся ныне в городе форменное безобразие. Но силен!
Фадеич сдвинул очки на лоб, внимательно рассматривая стоящее перед ним чудо, а Вадим, стараясь держать взгляд неподвижным а лицо невозмутимым, судорожно припоминал детали и искал выход из ситуации. Боковое зрение давало малоутешительную картинку — затылок прямо-таки чувствовал присутствие за спиной парочки недружелюбно настроенных организмов — а то, что видели глаза прямо перед собой, и вовсе не оставляло никаких шансов — на бедре лагерного бугра висел "медвежий" пистолет. Это чудовищное, под охотничий патрон — порождение кустарного производства — никто из местных на навесит на себя просто ради красоты: если прикрепил к поясу, значит стрелять из него он умеет. Из любого положения, прицельно и навскидку, на звук, а то и вовсе не просыпаясь.
Так что шансов никаких, особенно принимая во внимание, что в одном стволе пуля, а в другом, по местным обычаям, картечь. Остается только поговорить, тем более, что начальство пока не свело разговор к простому: "Руки за голову".
— Да не волнуйся, — Фадеич опустил очки назад, но взгляда не отвел, — никто тебя под замок сажать не собирается. Тем более, что поставил себя ты действительно правильно, да и дело сделал важное. Я, честно говоря, как ситуация под горку пошла, все ждал неприятностей. Так что спасибо — избавил старика от волнений. Но пришел ты вовремя, через два часа будет коптер, так что довезем тебя к своим в целости и сохранности, если глупостей вытворять не будешь. Ну и спасибо тебе за науку — деньгу за труды твои сброшу вечером, не сумлевайся.
Начальство, умостило седалище на стул и потянулось левой рукой к стопке бумаг, видимо считая ситуацию разрешенной, а аудиенцию законченной. Тени за спиной перестали сверлить затылок глазами, но никуда не ушли — похоже, до самого отъезда "общество" ему обеспечено даже в "зеленом домике". Вадим тряхнул головой — за монотонной и дружной жизнью лагеря, перипетии противостояния "ассамблейцев" и "федералов" в городе, где дело дошло уже до строительства баррикад и блокпостов (правда, пока, действительно, без стрельбы), воспринимались скорее как блажь, к жизни отношения не имеющая. А вон оно как повернулось.
— Мне бы с Дарой перед отъездом поговорить. Надо.
Начальство, так и не успев взять бумагу с верха стопки, схватилось обеими руками за голову, одновременно с этим "тени" за спиной неслышно растворились в окружающем пространстве. Как и не было их.
— Что ж ты столько времени муму водил? Эх, молодежь, нашли время сердечные дела решать. Цыц! Сам понимаю, в каком месте вы меня видели с моими советами. Но где я тебе прям щас девку возьму, если нет её?
— Как нет?
— А вот так, на полевом выходе они... — ляпнул Фадеич, и тут же, спохватившись, сердито сверкнул глазами из-под очков. Некоторое время он барабанил пальцами по столу, потом решительно выволок из ящика приличного размера коробку с металлической крышкой. Кажется, из-под чая.
— Решим так. Ты ведь последний отчет написать успел? Не дергайся, я с понятием. Так вот — на марше группу тебе не найти и не перехватить, но точка финиша известна, могу отправить тебя туда — квартирьером. Девочкам после перехода вместо хозработ отдохнуть будет только приятно. Так что решай — если действительно поговорить надо, то все звукозаписывающее-передающее складывай в эту коробочку, поедет она к твоим вместо тебя. А тебя мы, так и быть, подбросим. Не на само место, извини, двести километров потопать придется... Ну, так что?
Оставалось только под насмешливым взглядом действительно сдать спецтехнику, включая пряжку ремня, и радуясь, что среди оставляемого оборудования не было действительно полезных вещей, да топать на посадочную площадку. Времени до "транзита" было едва забежать в столовую за пайком да попрощаться с группой, ставшей за это время родной.
* * *
Пузатый грузовой коптер шёл налегке. Слева тянулись золотистые пляжи северного берега Янтарного моря, а справа до самого горизонта расстелилась безбрежная синь.
"Как и обещал куратор, наладили меня местные, как только запахло жареным. По всему получается — вот-вот полыхнёт на планете. Потому и спровадили подальше... хотя, Дара ведь своих птенцов увела не просто так — явно движутся в сторону места будущих событий, — тяжелые мысли ворочались в голове и вызывали холодок внутри. — Мечты ваши, товарищ сержант, о явном противнике, опять не сбылись. Что за игры такие тут ведутся? Почему его руководство сотрудничает с сепаратистами? Которые готовятся к вооружённому конфликту так, словно речь пойдёт об их жизни и смерти?"
Ответов не находилось, картинка не складывалась, и понимание не приходило. А море осталось позади, и теперь под брюхом летательного аппарата скользила бескрайняя степь, по здешнему обычаю называемая прерией. Высокие травы, редкие купы чахлых деревьев, сухие русла между пологих склонов. И множество животных, отлично видных с высоты. Быки, буйволы, антилопы, олени — кого тут только нет! Людей нет. Ни цепочек столбов, ни построек, ни полос грунтовок. Словно и не ступала в эти края нога человека.
— Ну всё, парень, — раздался в наушниках голос пилота, — буду тебя высаживать. Дальше на восток уходить мне не попутно. А тебе вверх по Эолке всего полсотни вёрст до гор осталось.
— Эолки? — вырвался Вадим из своих нелёгких дум. — А где Нифонтовка?
— Севернее осталась. А зачем тебе она? Говорили, что ты до Йориковки добираешься, а вход в ущелье как раз тут. Тебе в аккурат по реке и топать до самого перевала — тут и городской не заплутает. А дальше по ущелью, как по дороге, иди себе, никуда не сворачивая.
* * *
Проводив глазами ушедший на юг коптер, Бероев попрыгал, убедившись, что поклажа прилажена на совесть, и повернулся лицом на восток — недалёкие горы вставали там зубастой стеной и манили к себе обещанием тени в своих густых лесах.
"За сегодня не дойду, — подумалось. — Заночую на берегу"
Нескольких часов ходьбы по высокой траве под палящими лучами Гаучо оказалось достаточно для того, чтобы захотелось прохлады. Благо — река рядом. Она тут так вьётся, что никаких ног не хватит следовать всем её загибонам. Да и заросшие берега не обещают удобной дороги. А вот принять ванну — самое то. Забравшись в воду, вяло шевелил ногами, ощущая, как уходит из тела жар, когда почуял звук явно не природного происхождения. Для ясности нырнул — точно, есть! Лодка моторная идёт снизу. Интересные дела! И как же поступить? Спрятаться и пропустить мимо, или напроситься в попутчики? В попутчики хотелось сильнее. А опыт общения с местными, полученный за последние недели, не настраивал на желание избегать с ними встреч.
Оделся без поспешности и дождался, когда из-за поворота покажется довольно ходкое корыто, на корме которого держал румпель подвесного мотора солидный бородач. Приветливо махнул рукой — лодка снизила ход и, повернув, ткнулась носом в берег.
— Доброго здоровьичка. Не подбросите до верховьев?
— И тебе не болеть. Садись впереду, да поехали. До Климентьевой заводи попутно.
Уже усевшись и оттолкнув судно от берега, Вадим вызвал на визоры карту — подходяще получается. Как раз до самого входа в ущелье подвезут.
Зная неразговорчивость местного населения, приготовился молчать. Но, не тут-то было. Мотор работал бесшумно, настолько бесшумно, что, не сиди он в воде, и не услышь работы винта — пропустил бы оказию. А вот попутчик оказался разговоривым.
— Ты, никак, не тутошний, — начал он коротать время в дороге.
— Я вообще с Земли. С начала лета на Прерии. Вадимом меня звать, а по фамилии Бероев.
— А я Кендырь с устья. Всю жисть на реке. Людей вожу, грузы доставляю. Профессия у меня такая — лодочник. Вот сейчас свезу ящики Заклёпу, а от него обратно возьму каменья из гор. Он, Заклёп-то, поделочные кварцы выбирает и посылает в город, а я кажон месяц полную лодку отвожу...
Оставалось задавать заинтересованные вопросы и слушать рассказы о людях, живущих на этой реке. О коровах Кучерявой Таньки, сыре, который делает Амбросим, призовых рогатках, что необычайно ценятся истинными любителями спортивной стрельбы. Не заметил, как и доехали. Пристань — мостки и сарай на берегу. Ещё один бородач, помешивающий варево в котле, ночлег под крышей.
Утром Заклёп посадил Вадима на лошадку — в горах на колёсах не здорово-то поездишь, вот и возит всё во вьюках, ну и сам тоже передвигается верхом. Как раз к вечеру добрались до развилки на тропе, где попутчикам предстояло расстаться. Навес с решётчатыми стенами, укрытие для лошадей... надо же, а он уже сроднился с местными реалиями и научился вести себя с тутошними людьми так, что его держат за своего. Кстати — им розово в голубую полоску, федерал он или за ассамблейских. Главное, чтобы человек был с понятием. А кто там у власти и в чём справедливость — это мужиков не колышет.
Интерактивная карта показала, что до цели осталось километров пятьдесят — нехило его подбросили! А, главное, указали правильную тропу и описали ориентиры, привязав их к карте. К вечеру добежит. Конечно, с теми приборами, что отобрал у него Фадеич, проще было бы обнаруживать хищников, считающих его пищей, но он уже и сам набрался опыта и научился себя правильно вести.
* * *
Вот и Глухая долина. То самое место, где он, кажется, так уже давно "поймал" Дару. Хрустальные струи водопадной речки, просторная луговина, длинное чуть изогнутое озеро и укрытие, где всё также лежат принесённые заботливым Лукой консервы. А вот и "задиры" на коре, оставленные таинственным "Хозяином". Затягиваются потихоньку, но ещё долгие годы будут различимы для внимательного взгляда опытного следопыта. А "закус" вообще не отыскал — пропала куда-то веточка.
Итак, прежде всего, нужно начинать строительство. Клетку для мальчиков поменьше, а вот девочкам — попросторней. Их в группе много. А та, что уже есть — для инструктора и, если повезёт, для него. Но это с утра, а пока — спать.
* * *
Ночь была тревожной, в голову лезли неприятные мысли и так путались, что невозможно было понять, спит он, грезит на яву, или находится в твёрдой памяти и ясном сознании. Всё именно так, как и предупреждал его Заклёп, рассказывая о недоброй репутации Глухой долины. Местные избегали её, считая, что Хозяин серчает на чужаков и наводит на них... не сказать, чтобы порчу, однако, неуютно тут людям. Обычным людям. А вот Дара в этом месте чувствовала себя прекрасно. Ещё одно подтверждение высказанному Кириллом предположению. Нет, ведьмой он её прямо не назвал, но, наверняка, только из тактичности.
Утром, не выспавшийся и злой, Вадим принялся за работу. Бобина прочного шнура, ножовка, немного гвоздей — это всё у него с собой. А стройматериала вокруг навалом. К вечеру под высокими ветвями дымчатых орехов вокруг кострища встали новые постройки — крепкие навесы с решётчатыми стенами.
А потом потянулись дни ожидания, отравленные непонятной тревогой и раздражением, вызванными неважным сном по ночам. К этому присоединялись собственные мысли — Вадиму вовсе не нравилось, что корпорация собирается тут всех под себя нагнуть, и местные, готовящиеся дать этому отпор, вызывали всё больше и больше симпатий. Роль же в будущем конфликте государства, которому он присягал, выглядела неприглядно. Ведь патрулирующие улицы Ново-Плесецка только что набранные формирования федералов действовали по прямому указанию Представителя Президента. А потом вспомнились слова Дары, сказанные Ленке здесь же, о том, что не желает служить людям, которым не доверяет.
Бероева то "растаскивало", то "плющило", то "колбасило".
— Привет, Меф! — появившаяся неведомо откуда Стебелёк, улыбнулась хорошей улыбкой. — Что это ты тут делаешь?
— Приготовил место для стоянки вашей группы. Вот, поджидаю, чтобы накормить, напоить и спать уложить, — наконец-то закончилось ожидание и наполненное душевными терзаниями одиночество. — Можешь доложить, что бивак готов, но охранения не выставлено.
— И то хлеб, — улыбнулась девушка и сделала непонятный знак в сторону озера — бесформенные фигуры появились из самых неожиданных мест. Таких, что казалось, будто они не пробрались сюда буквально у него на глазах, а испокон веку росли тут и только сейчас решили передвинуться на другое место.
"Духи лесные, озёрные, горные, луговые и болотные", — возникла мысль при виде обнаруживших себя курсантов. Ну а Дара и вовсе из-за спины появилась, обошла по кругу, рассматривая с интересом, словно чужого. И сердце, болезненно дернувшись, стучало теперь у парня в горле, мешая вымолвить хоть слово приветствия.
— Так вот ты како-о-ой, северный олень! — девушка остановилась теперь перед ним на приличном расстоянии в два добрых шага — и не обнимешь запросто. Смотрит эдак чуть насмешливо и вопросительно. — Меф, значит? Ну, будем знакомы. Дара.
И даже руку протянула. Но тут же отдернула, едва он попытался коснуться. И в глаза не смотрит. Не так он совсем представлял себе встречу.
— Построиться! — тем временем скомандовала Дара, негромко. Но ученики ее расслышали — как тени метнулись, и вот уже стоят за ее спиной, улыбаются выжидательно, переводя быстрые любопытные взгляды с командира на гостя.
Ну а теперь посмотрела в глаза, но тут уже не до разговора, когда за каждым твоим движением и порывом наблюдает столько глаз, пусть хоть сто раз внутри все переворачивается, а ты стой и терпи.
— Итак, бойцы! — Спокойно прошлась Дара перед ребятней — старшему от силы пятнадцать. — Кто думал, что нас ждет отдых, увидев эдакое великолепие — думал неправильно.
То ли стон, то ли вздох прошел по группе, и Дара встрепенулась:
— Устали?
— Никак нет! — вихрастый мальчишка с обожанием посмотрев на Дару, тут же вжал голову в плечи, словно запоздало испугался своей смелости.
— Вот и хорошо, вот и славно. А то, видите, инструктор рукопашный прибыл, а времени у него в обрез. Так что делимся на две группы, и времени не теряем. Одна группа отвечает за охрану и кормежку, вторая — наверстывает упущенное. Через три часа меняемся. Вопросы?
— Дара...
— А с тобой позже поговорим, — ответила одними губами.
Позже так позже, не так уж мало он ждал, чтобы не потерпеть еще несколько часов. А поучить детишек — это ведь не сложно, особенно теперь, когда отработана методика. Опять же злости и энергии внутри скопилось столько, что деятельная натура просто вопила о том, что пора заняться делом.
— Назовитесь, товарищи бойцы! — стараясь не смотреть в спину удаляющейся Дары, скомандовал Бероев.
— Мелкая!
— Маруся.
— Воробушек.
— Колобок.
