В голову давно закралась мысль послать всё к чертям, и сказать, что огней пять. Сейчас эта мысль уже не выглядела кощунственной. Такими темпами я просто помру, неизвестно, ради чего.
Послышались шаги. Кто-то торопливо подошёл, почти подбежал вплотную. Судорожно вдохнул, и аккуратно, не в пример палачу, спустил меня на пол. Перед глазами всё ещё стояли пляшущие огоньки, и я не могла разглядеть этого человека. Меня осторожно завернули в какую-то ткань и до боли знакомый и родной голос с тихим ужасом произнёс:
— Ребёнок... Что же они с вами сделали?
— И всё-таки их три, — облегчённо прошептала я и, позволив себе расслабиться, потеряла сознание.
...
Мужчина посмотрел на небо и пришпорил коня. Несмотря на ещё не поздний час вокруг сгущались сумерки. Тяжёлые свинцовые тучи закрыли всё до горизонта без малейшего просвета. То, что свернул куда-то не туда, мужчина понял не так давно, но возвращаться и искать правильную дорогу — только тратить лишнее время. Дорога, неровной полосой ложившаяся под копыта, казалась наезженной, так что был шанс успеть добраться до жилья, пока не начался дождь. Там переждать его или даже переночевать, пусть и в деревенской хижине. А уже утром узнать верную дорогу. От этих мыслей тонкие губы сложились в улыбку. Ещё каких-то четыре года назад он бы с негодованием отверг подобное предложение, предпочтя вымокнуть, но найти дом местного управителя или лендлорда. На худой конец, постоялый двор. Сверкнула молния, вскорости догнавший гром заставил коня чуть испуганно захрапеть.
Всё-таки зря он отправил отряд вперёд, решив, что успеет нагнать. Казалось бы, совсем недолго подковать коня, но нерасторопный кузнец возился едва ли не четыре часа. Медленно и основательно расчищал копыто, подгонял подкову, шлифовал выступившие гвозди. Пожалуй, даже замковый коваль так аккуратно не всегда сделает.
Впереди показались огни. Явно не поселение — слишком ярко и компактно. И не постоялый двор — на такой дороге его ставить только разориться, и не похоже, что дорога скоро сольётся с более приличной. Конь сам ускорился, почуяв жильё. Вскоре стало видно, что свет исходит из нескольких окон двухэтажного здания.
— "Наверно, охотничий дом какого-нибудь эрла или маркиза", — подумал мужчина, оглядывая неказистое строение. — "Скорее, эрла. У маркизов обычно уже дворцы в миниатюре".
Повезло. Даже если в доме только слуги, они не откажутся впустить на ночь благородного господина. А если всё же откажутся... Что ж, всегда можно представиться полным титулом.
На мгновение мужчина задумался, как ему представиться. Родовое имя слишком известное, не стоит смущать хозяев внезапным визитом второго лица государства. Губы снова тронула улыбка. Те же пять лет назад о подобном и не задумался бы. Всё-таки Император сильно влияет на восприятие окружающего мира. Де Граф непроизвольно посмотрел на юг. Где-то там, в полудне конного хода, она отдыхает на озере. И, как подсказывала интуиция, этот отдых был больше затеян ради Криса де Вена, чтобы тот подлечил на целебном источнике глаза. Отправить его лечиться в одиночестве Её Величество не захотела, вернее, не смогла уговорить, а прямо приказывать до сих пор не решалась.
В охотничий домик де Граф вошёл с первыми каплями дождя. Хозяин, пожилой полноватый барон, радушно принял аристократа де Артуаса, как представится лорд-защитник, использовав фамилию матери. После сытного ужина, щедро приправленного светской беседой, и выяснив, что барон туп, как пробка, де Граф, сославшись на усталость, удалился в выделенную ему комнату на втором этаже. Симпатичная служаночка, проводившая его наверх, предложила помощь в мытье и задержалась часа на три.
Удовлетворённо лёжа на кровати, мужчина с удовольствием наблюдал, как молодая женщина одевается. Ни одна из его любовниц не оставалась на ночь, эта служанка не стала исключением.
Пожалуй, единственная девушка, с которой он проводил всю ночь и спал наедине в одном помещении, была Император. Он улыбнулся, вспомнив, как она заставляла его отвернуться, когда быстро, по-солдатски, переодевалась, прячась за ширмой. Не в пример этой рыженькой, медленно натягивающей чулки, явно надеясь на продолжение.
— Тара, — он окликнул уже выходящую девушку.
— Да, господин? — она с надеждой обернулась.
— Не подскажешь, где здесь уборная? — чуть смущённо спросил мужчина. Обычно ванные комнаты были совмещёнными, но здесь владельцы поскупились. Сразу погрустнев, девушка подробно описала дорогу, помогая себе активной жестикуляцией. Де Граф благодарно выслушал, запоминая путь, и не обратив внимания, что служанка путает право и лево, указывая не в ту сторону, что говорила.
Примерно через час мужчина раздражённо встал. Плотный ужин потребовал выхода не дожидаясь утра. После краткого раздумья де Граф накинул камзол — в доме было весьма прохладно.
За указанной дверью оказался какой-то чулан. Дверь рядом вела на кухню. Следующее помещение тоже не походило на уборную, разве что её расположили в подвале, но служанка обязательно упомянула бы об этой особенности. Наконец, искомое место было найдено. Судя по виду и состоянию, предназначенное для слуг, но идти искать господское не осталось терпения. Изнутри он услышал дикий крик боли, донёсшийся то ли издалека, то ли через препятствие, глушащее звуки. Замер, прислушиваясь, тщетно ожидая повторения, и не уверенный, что ему не послышалось.
Закончив дела, де Граф вышел в коридор и почти сразу же, подчиняясь порыву интуиции, вжался в нишу двери, скрываясь в тени. Сделать это было несложно — коридор освещался одним тусклым светильником посередине, едва разгоняющим темноту на пять шагов вокруг. Мгновение спустя из двери, ведущей в подвал, вышел хозяин дома.
— Странно, вроде же плотно закрывал? — он покачал дверь вперёд и назад. — Или нет? А, всё равно этот хлыщ в другом крыле. Не услышит, даже если оставить нараспашку!
Барон плотно прикрыл дверь и ушёл. Де Граф дождался, пока шаги не стихнут, и осторожно зашёл в ту дверь. Когда с четверть часа назад он в неё заглянул, то ещё удивился, зачем на лестнице в подвал горит свет. Пусть и тускло, но он позволял видеть ступени и не свернуть шею при спуске. Свет всё ещё горел, и теперь мужчина был уверен, что крик не показался, и доносился отсюда, из подвала.
Лестница изогнулась, пропуская, на первый взгляд, в обычное продуктовое хранилище. Но оно было почти пусто. Взгляд сразу привлёк подсвечник с тремя свечами, свет которых выхватывал из темноты столик, на котором стоял и тело, подвешенное перед ним.
Де Граф торопливо подошёл к телу. Совсем ещё дитё, оно висело за завёрнутых назад руках, вместо спины кровавое месиво, голова низко опущена. Но чуть хриплое неровное дыхание говорило о том, что человек ещё жив. Быстро отвязав верёвку, удерживающую тело на весу, де Граф опустил его на пол. И только развязывая путы на руках, узнал. Сердце будто пропустило такт. Торопливо сняв камзол, мужчина осторожно завернул в него спасённую.
— Ребёнок... Что же они с вами сделали? — тихо прошептал он. Ответом стала слабая улыбка на лице, невидяще смотрящем куда-то сквозь него.
— И всё-таки их три, — сказав странную фразу, император Анремара обмякла.
С минуту мужчина просидел на полу, прижимая к себе завёрнутое в камзол тело. В голове возникали варианты дальнейших действий, но он отбрасывал их один за другим. Надо уходить, и как можно скорее. Слуги не станут вмешиваться, а охрана, если и есть, то небольшая. Зачем им понадобился Император, и как она здесь оказалась, де Граф старался пока не думать. Сначала надо уйти в безопасное место.
Приняв решение, лорд-защитник поднялся. Девушка оказалась поразительно легка. Неудивительно, что в каждом из виденном им боёв и на тренировках, она едва ли не отлетала в сторону от каждого заблокированного удара, предпочитая уворачиваться. Придуманный план был прост — добраться до комнаты, забрать вещи и оружие, захватить простыню на перевязку спины девушке, и покинуть дом. На всё де Граф отвёл не больше получаса. Вряд ли человека в таком состоянии оставят надолго без присмотра. Если, конечно, хотят держать его в живых.
Время чуть позже полуночи. Слуги спят, встретить в коридорах можно разве что хозяина дома. Де Граф тихо и торопливо двинулся со своей ношей к лестнице на второй этаж. Но удача ему изменила, сверху спускался барон.
Секундная пауза и улыбка от неожиданной ночной встречи сменились гневом, стоило только хозяину дома разглядеть, что находится у гостя на руках.
— Стража! Воры! — громкий крик разбудил дом. Захлопали двери. В коридор второго крыла высыпало человек десять в одних подштанниках, но с оружием в руках. некоторые держали зажжённые лампы. Бежать наверх за своим оружием и вещами теперь бессмысленно и бесполезно. Принять бой — самоубийство. Развернувшись на месте, де Граф пересёк холл и выскочил на улицу. Дождь уже прекратился, покрыв двор глубокими лужами.
Мужчина торопливо оглянулся. Скрыться в лесу он не сможет даже будь у него свободны руки. Нет опыта. Спрятаться неподалёку и переждать шумиху? Опять-таки, мешает бесчувственная девушка. Взгляд упал на конюшню. К счастью, она не запиралась и охранялась только конюхом, храпящим в сене у дверей. Не теряя времени на седловку, де Граф вывел своего гнедого. Минутная фора подходила к концу. Из дверей дома уже выскочили первые охранники, успевшие одеться.
— Прошу прощение за грубость, — прошептал де Граф, перекидывая тело через холку коня. Сам вскочил позади и погнал животное по лесной дороге. Через четверть часа перевёл на шаг и устроил девушку поудобней. Неровное дыхание и редкие стоны указывали, что она ещё жива. Надо только привести к целителям, а они могут едва ли не с того света вытащить.
Брошенный назад взгляд заставил выругаться. Погоня была. И, судя по всему, человек в двадцать. Всё против него. Даже тучи разошлись, выпуская полную луну, что хорошо освещала беглеца. Ни остановиться, ни свернуть, дорога нигде не разветвлялась, а ехать по ночному лесу де Граф не рискнул, ведь даже днём при ярком свете необходимо часто спешиваться.
Пришлось снова пустить гнедого вскачь. Конь из императорской конюшни значительно превосходил обычных лошадей по силе и скорости, но без седла и с ценным грузом, поднимать в галоп де Граф рисковать не стал. Однако, расстояние между преследователями медленно, но верно увеличивалось. Плохо то, что двигались на запад, в сторону негласной границы с кочевниками. И впереди не видно огней поселений, а караваны проходили намного восточней.
К утру они ехали уже не по лесу, а по пристепной равнине. Деревья уже встречались, но всё реже, и вскоре совсем пропали, сменившись высоким кустарником. Дорога кончилась ещё раньше. Преследователи, хоть и заметно отстали, но упорно держались в пределах видимости. Плоская степь позволяла их видеть на расстоянии двух, а то и трёх часов ходу. Ближе к вечеру начались пологие холмы. поднявшись на один из них, де Граф, наконец, не смог разглядеть погоню.
С облегчением он сполз с коня, едва удержав драгоценную ношу от падения. Долго лежал на жёсткой траве, уставившись в светлое небо. Немного отдохнув, он занялся девушкой. Она до сих пор не приходила в себя, но и ухудшений мужчина не заметил при быстром осмотре.
Худое бледное лицо с запавшими глазами. Под ними тёмные круги. Сухие губы, обметённые лихорадкой. Де Граф положил ладонь на лоб. Да, температура заметно выше нормы. Отвернул ткань камзола и, не сдержавшись, выругался, увидев ошейник из ирхилда. Торопливо проверил руки. На них тоже болтались такие же браслеты.
— Зачем?! — с отчаяньем спросил куда-то в пространство. — Они же против магов! Видно ведь, по возрасту не то, что стихиями не владеет, даже силу не должна ещё чувствовать!
Мужчина продолжил осмотр. Запястья недавно перевязаны и, за исключением их и спины, на которую не решался взглянуть, других внешних повреждений не нашёл.
Судя по пижаме, украли её из спальни. Именно украли, а не захватили в бою. Одевалась Владо быстро, да и без сопротивления не сдалась бы.
Вздохнув, мужчина понял, что оттягивает момент и осторожно перевернул девушку вверх спиной. Увиденное заставило сжать в ненависти кулаки. В темноте подвала повреждения не казались такими ужасными. При свете дня, он, наверно, не смог бы найти и сантиметра неповреждённой кожи. И опять встал вопрос "зачем?" Для добычи информации есть множество методов, менее опасных. Разве что кому-то хотелось именно причинить боль. Тогда можно объяснить и кандалы. Этот металл, изготовленный с вплавленными сорсами, препятствовал естественной регенерации, а ещё затуманивал у каор разум и подавлял волю даже не у магов.
— Тено! — тихо позвал мужчина. заметив, что девушка открыла глаза. Та медленно перевела на него мутный взгляд, но в нём угадывалось узнавание.
— Постарайтесь расслабится, я попробую вас подлечить.
Несколько секунд девушка, не меняя выражения, смотрела на него. Затем, к облегчению, едва заметно кивнула и согласно прикрыла глаза.
Де Граф припомнил, что говорил целитель, когда в замок привезли Криса после ношения таких же кандалов. "Если, не дай стихии, ещё раз столкнётесь с подобным, сначала влейте энергию, и только потом формируйте целебное заклинание. Это болезненней классического лечения и требует больше энергии, но действует намного эффективней".
Стоило ему влить немного силы в изуродованную спину, как девушка выгнулась, с шумом вбирая в себя воздух сквозь сжатые губы. На спине между лопаток появились сине-зелёные огоньки и заплясали, словно двигаясь по невидимому рисунку. Всё продолжалось секунд десять, от силы пятнадцать, и закончилось так же резко, как и началось. Де Граф мог бы решить, что всё это только показалось, если бы не судорожное дыхание девушки сквозь всё ещё сжатые челюсти.
Утро принесло неприятный сюрприз — исчезло единственное транспортное средство. Привязывать было нечем, и гнедой, воспользовавшись свободой, убрёл в неизвестном направлении. Если ему повезёт, то через год-полтора в степных табунах начнут появляться высокие тонконогие жеребята. Если же нет, что ж, волкам тоже надо чем-то питаться.
....
Что происходило после того, как меня вытащили из подвала, я запомнила крайне смутно и фрагментировано. Долгая скачка. Несколько кадров, и всё на лошади. Различие только в освещении и положении солнца. Де Граф, плохо различимый в расплывающемся и почти не фокусируемом зрении, что-то говорит. Смысл доходит не сразу. Глупый, он что, думает, что откажусь от лечения?
Неожиданно всё тело пронзила нестерпимая боль. Начинаясь между лопаток, где палач что-то вырезал скальпелем, она растеклась по каждой клеточке тела, будто раскалённой иглой затрагивая каждый нерв. Мышцы свело. Даже не сорви я голос раньше, кричать не смогла бы. Боль продолжалась каких-то секунд десять, но они показались едва ли не часом. Зато после, наконец, пришло облегчение.
В следующих кадрах меня уже несут. На руках, через плечо, на спине, поддерживая под коленями.
Сильно мучила жажда. Во рту пересохло, спина горела, в глаза будто песка насыпали. Когда снова пришла в себя, то сидела на земле. В нескольких шагах де Граф о чём-то разговаривал с человеком на похожем на верблюда животном. Только пониже, покороче шея и горбы поменьше. Второй человек на таком же верблюде, стоял чуть поодаль. Выражение его лица показывало крайнее недовольство. Слова разговора, по интонации больше похожего на спор с торгом, я не разбирала. И сомневаюсь, что поняла бы, в моём состоянии могла только сидеть и бездумно пялиться.
