— Приветствую, Александрос.
— Марк, искренне рад тебя слышать! — судя по голосу, грек был доволен жизнью, — Хотел бы попросить кое о чем: помнишь, месяц назад я передал тебе в аренду нескольких своих менталов. Я хочу посетить Москву и посмотреть, как там они.
Приехать в Москву? Марк мигом вспомнил суммы, полученные Арсеном, и подозрительно поинтересовался:
— Не доверяешь моим словам? Я ведь на прошлой неделе отправил тебе отчет по твоим менталам.
— Марк, ты не можешь отрицать, что я имею право проверить, как обходятся с клановым имуществом, — резонно заметил Александрос, и понтифик словно увидел, как тот разводит извиняюще руками, мол, что поделать — такая служба.
Да, против такого аргумента нечего возразить, понтифик и правда не может запретить посещение по такому поводу.
— Ты можешь приехать. Я направлю тебе сегодня официальное разрешение, — ответил он, — Какова численность делегации?
— Небольшая, это не официальный визит. Думаю, человек пять-шесть. Мы максимум на недельку.
— А Клавдия тоже приедет? — с двусмысленным намеком спросил Марк.
Александрос усмехнулся. Ну, разумеется...
— Нет, моя жена останется дома, как и полагает почтенной матроне.
— Что ж, это радует. Насколько я помню, во время своего последнего визита в Будапешт, Владимир от нее даже голову потерял!
— Да, на жену я не жалуюсь! — широко улыбнулся Александрос, расточая по телефону благодушие, — К тому же, считай, что я тебе оказал услугу.
— Какую же? — удивился Марк.
— Ты теперь можешь жениться на любимой женщине. Поверь, я знаю насколько это важно. Ну и заодно, избавил тебя от надоедливого юнца. Признаюсь, Владимир и мне не особо нравился.
Что ж, Александрос полностью подтвердил свое участие в недавней афере с румынским престолом. Не сказать, что Марк этого не знал, но его изрядно насторожило, с какой легкостью грек меняет руководство на подчиненных территориях.
Но Владимир правил кланом очень долго, и если он действительно вызывал неприязнь Александроса, то почему тот решился на подобную интригу только сейчас? Не стала ли смена господаря очередным шагом к чему-то большему?
— И ты посадил на его место Эстебана, — утвердительно проговорил понтифик.
Европеец сочувственно вздохнул:
— Что поделать, Марк, во всем есть свои издержки. Пришлось брать того, кто оказался поблизости. Впрочем, у Эстебана сейчас тоже будет много забот лет так на двадцать, так что можешь считать это свадебным подарком от меня.
— Рановато одариваешь. Свадьбы пока не было.
— Я слишком стар, Марк, и тороплюсь успеть все, что запланировал!
Понтифику уже порядком надоел этот завуалированный обмен любезностями, и он более серьезно поинтересовался:
— Когда вас ждать?
— В начале следующей недели. Мы приедем максимум дней на пять.
Подтвердив еще раз свое разрешение, Марк отключил вызов и положил телефон на стол.
Взял в руки локон Бьянки, покрутил его в пальцах и снова набрал номер телефона.
— Елиазар, Тамара сегодня в резиденции? Пришли ее ко мне.
...
Мила с изумлением смотрела на молодую женщину.
Лина тут? В этой квартире?
Ведь она только вчера вечером должна была вернуться из своей зарубежной поездки. Дитрих же ездил за ней вместе с понтификом.
Что Лина тут делает?
Молодая женщина поздоровалась быстро с Мишкой и перевела удивленный взгляд на Милу:
— Вы, наверное, обознались? Меня зовут Катерина. Я не Лина.
Не Лина?
Мила не верила своим ушам. Такого просто не может быть.
Но с каждой секундой, что вампирка вглядывалась в лицо этой знакомой незнакомки, она отмечала те мелкие детали, что отличали ее от любовницы понтифика. Волосы более короткие, едва доходят до плеч, и просто собраны в хвост, скулы чуть шире, а правая бровь рассечена небольшим шрамиком. Женщина была одета в домашний цветастый халат с передником, на ногах — темные велюровые тапочки.
— Мама? — из комнаты в коридор выглянула чумазая разноцветная мордашка. Забавная девчушка, черноволосая и смугленькая, наверное, в отца, в коротком платьице и колготках.
Мила уставилась на малышку, чуть сщурив глаза. Ребенок!
И хотя вампирка была сыта, но все равно в ней начало просыпаться дикое желание схватить эту маленькую девочку и впиться ей в горло, ощущая на языке сладчайший вкус крови. Мила сжала руки в кулаки, впиваясь в ладони длинными ухоженными ногтями, и боль слегка привела ее в чувство.
Катерина обернулась к дочери. Ахнула, увидев ее в таком виде и прикрикнула:
— А ну, живо в ванную! Снова красками перепачкалась!
— А Ника тоже разукрашенная! — пожаловалась дочь, проходя по прихожей в ванну и виновато, но в то же время любопытно, поглядывая на гостей темными глазками.
— Ника? — охнула женщина, — Ника! Вылезай из комнаты и срочно мыться!
— Ну, мама!! — из комнаты выглянула полная копия только что прошедшей малышки, — Меня Вика испачкала...!
Мать лишь грозно указала пальцем на дверь ванны. Насупившись, вторая девочка потопала в том же направлении, что и ее сестра. Катерина услышала, как в раковине зажурчала вода, и вернулась к своим гостям.
— Вы уж извините, но близнецы — такая морока!
Мила не обращая внимания на мать, смотрела в сторону, куда ушли девочки. Хищным взглядом, агрессивным, словно у голодного льва. Катерина пристально оглядела ее, уж больно не понравился ей взгляд гостьи:
— Извините?
Мишка встал перед вампиркой, закрывая ей обзор в квартиру.
— Кать, это Мила, я именно с ней ...
— Мила? — в голосе хозяйки появились тревожные нотки, — Та самая?
Она вышла в коридор и резко закрыла за собой дверь.
— Извините, но в квартиру я вас не пущу, — Катерина сурово уставилась на Мишку, — Ты ведь знаешь, кто она теперь!
Мила словно очнулась. Она перевела чуть виноватый взгляд на женщину, и теперь, увидев внешние отличия от своей подруги, вампирка уже не видела в ней Лину. Удивление неожиданным сходством потихоньку проходило.
— Я... Я искренне прошу прощения, — извинилась она перед хозяйкой квартиры, — Я не собиралась причинять им вреда. Ни им, ни вам, — Мила поспешно поправилась.
— Кать, мы именно поэтому к тебе и пришли! — снова влез Мишка, — Помощь твоя нужна!
— Какая помощь? — удивилась женщина, — Чем я ей помочь то могу?
— Миш, так ты ничего не рассказывал? — вторила ей Мила, — Ты ж говорил, что все схвачено!
— Я не понимаю, как я могу помочь вампиру? — это снова Катерина.
— Да я поверила тебе! — возмутилась девушка.
— Ты что ей ...
— Стоп! — резким окриком Михаил оборвал обеих женщин, — Стоп! Давайте где-нибудь просто сядем и поговорим!
Женщины смерили друг друга неприязненным и настороженным взглядом.
— Выйдем! — коротко приказала Катерина, — В дом я ее не пущу!
Мила надменно вскинула подбородок:
— Не бойся, я не трону твоих детей!
Катерина только окинула ее неприязненным взглядом и, приоткрыв немного входную дверь, скользнула в квартиру за одеждой. Гости услышали, как она крикнула мужу, что выйдет на пару минут и чтобы тот проследил за близнецами в ванной и, если она задержится, чтобы уложил их спать.
Троица расположилась на детской площадке у дома, благо там места было предостаточно — многие уже разошлись, время — то позднее было. Катерина поздоровалась со знакомыми, которые еще там сидели, и увела своих гостей в дальний угол, чтобы без лишних ушей обо всем поговорить.
Женщина уселась на холодной скамейке, поежилась, глубже закутываясь в куртку, и высказала свою претензию Мишке:
— Ты привел мне вампира! Ты с ума сошел??
— Кать, я специально не хотел ничего говорить, знал, что ты откажешься сразу. Но сейчас хотя бы выслушай!
— Да я даже слушать не буду, мне нечем помочь вампиру!
— Катя, пожалуйста! — твердо проговорил ученик мага, — Хотя бы выслушай!
Небольшое переглядывание между ними и женщина хмуро сложила руки в карманы куртки, недовольно уставившись на вампирку.
— Слушаю!
Михаил обратился к Миле:
— Мил, это та женщина, о которой я тебе говорил. Катерина — дочь моего учителя. У нее есть возможность тебе помочь, правда захочет ли и сможет — не знаю, поэтому объясни ей свою проблему, может хотя бы она сможет достучаться до ...
— Она же дочь священника. И ты хочешь, чтобы я ей поверила?! — перебила девушка своего друга.
После жизни с матерью, она очень настороженно относилась ко всему, что связано с религией. Насмотрелась в свое время, да и сама многое помнила. Всего-то полгода прошло с тех пор, как мать ее хотела замуж насильно выдать.
— Мил! — теперь Мишка грозно посмотрел на подругу, — Тебе нужна помощь или нет?
Девушка насупилась. Да, помощь ей нужна, очень нужна, но поможет ли ей дочь священника? Небось, тоже начнет пропагандировать христианские заповеди и всепрощение!
Мила еще раз окинула взглядом женщину. Свет от уличного фонаря падал на ее лицо, прокладывая на нем глубокие тени, и сейчас она уже была не совсем похожа на Лину.
Но все равно, сходство — потрясающее!
— Вы очень..., — не зная, с чего начать, Мила сказала первое, что пришло в голову, — У меня есть знакомая, Алина. Вы на нее так похожи!
Лицо Катерины изменилось. Брови чуть поднялись, а глаза стали вдруг грустными-грустными.
— Я... Я знаю, кто такая Алина Ветрова, — чуть запинаясь, произнесла Катя, — Мы близнецы.
— Сестра? — удивилась Мила. Да, это объясняло многое.
— Да. Отец забрал меня из семьи еще в младенчестве..., — женщина заметно смутилась, — В общем, это долгая история, — она явно не хотела рассказывать подробности.
Да собственно рассказывать было попросту не о чем. Катерина всю свою жизнь знала, что отцу Сергию она приемная дочь. Тот никогда не скрывал этого, впрочем, и не особо распространялся на тему, кто родители Катерины и куда они делись. Лишь однажды, когда девушка уже стала взрослой, мужчина рассказал ей в общих чертах, что он забрал ее от родителей и родной сестры по весьма серьезному поводу. Алину Катя впервые увидела всего лишь несколько месяцев назад, специально для этого наблюдая за домом понтифика. Что она испытывала к той, женщина не знала. Вроде бы, с одной стороны, — родная кровь, старшая сестра. А с другой — совершенно незнакомый человек.
— Я понимаю, — Мила сочувственно проговорила, — Сама не так давно узнала, каково это — знать, что у тебя есть родные люди, и при этом понимать, что вы вряд ли когда-либо сможете поговорить.
Катя жестко глянула на вампирку, решив, что та ее осуждает, но увидев ее сжатые в горькой усмешке губы, приняла соболезнования. Кивнула, подтверждая сказанное, и чуть смягчившись, спросила:
— Что я могу для тебя сделать?
Девушка проницательно прищурилась, мигом складывая в голове все, что только что услышала, и выпалила на одном дыхании.
— Я хочу перестать быть вампиром.
— А я-то здесь чем могу помочь? — Катерина даже растерялась от такой неожиданной просьбы.
Мишка, услышав, что конкретно хотела Мила, тронул было ее за плечо, но вампирка лишь зло оскалилась на него, обращая все свое внимание на женщину перед ней.
— Ну, вы же сестра Ветровой, верно? — она холодно той улыбнулась, понимая, что ненароком вытащила даже не туза, а настоящего джокера из колоды, — А что та может, я знаю!
Значит и ты такая же, это не было сказано, но было понятно обоими смертными.
Катерина гневно уставилась на Мишку, но тот ответил ей лишь непонимающим взглядом. Он не собирался рассказывать Миле про тайный талант Кати, он лишь хотел, чтобы та убедила дочь мага помочь ей, переговорить со своим отцом, не больше.
Откуда тогда девушка знает про то, что от рядовых вампиров стараются скрывать?
Видя их недоумение и злость, Мила усмехнулась и подняла пальцы вверх, загибая их по мере рассказа:
— Первое — я живу с Дитрихом, и он от меня мало что скрывает, — это не совсем было правдой, но девушка не стала уточнять, — Второе — я была при штурме резиденции и практически все, что там происходило, видела собственными глазами!
Это тоже не совсем было правдой, но изменение Алиной вероятностей Мила видела своими глазами, а значит, примерно представляла, что же может ее родная сестра — близнец.
Она победно улыбнулась и оглядела своих собеседников.
Катерина тяжко вздохнула.
И о том, что она тоже ткущая, как и ее сестра, отец Сергий ей тоже рассказал. Поведал и о ее таланте, и о том, почему всю свою жизнь женщина чувствовала себя ограниченной, словно какая-то часть ее сознания была закрыта на мощный амбарный замок. Отец снял ей блоки в самый разгар войны между вампирами и Орденом, как только узнал, что Глава Ордена планирует ввести в игру Лазаря, орденского ткущего, а Ветрова практически в нерабочем состоянии из-за навешанных запретов. Отец всегда говорил, что надо обязательно иметь запасной вариант, и таким для него стала дочь.
Злые языки могут наговорить много на тему — отнял у родителей, чтобы использовать для своих нужд, но Катерина точно знала, что отец искренне любил ее.
И именно поэтому, когда в послевоенной суматохе он позабыл заново заблокировать женщину, она не стала напоминать ему.
Потому что всегда должен быть запасной вариант.
— Я не могу вернуть тебе человечность, это не в моих силах! — отрицала Катя. Не для такого запасного случая она оставила свой талант незаблокированным.
— Ты такая же, как и твоя сестра! — парировала ей вампирка, — Ты тоже можешь изменить вероятности настоящего!
— Невозможно сделать тебя снова смертной, понимаешь! — вскричала женщина, — Этого сделать невозможно! Я не могу щелчком пальцев настолько серьезно изменить твою судьбу!
— А значит, если не так серьезно, то можешь? — подхватил Мишка.
— Я не..., — Катерина пыталась протестовать, но осеклась. Она ведь сама только что это подтвердила.
— Катя, — Мила сменила тон с напирающего на умоляющий. Упала перед женщиной на колени, безнадежно пачкая свои брюки в грязи, взяла руки женщины в свои, — Кать, пойми. Я не хочу быть вампиром. Не хочу. Это не мое, не моя жизнь! — девушка чуть всхлипнула, — Ты не знаешь, насколько это паршиво — приходить к незнакомым людям, вспарывать зубами их вену и высасывать кровь. Я каждый раз боюсь, что убью кого-нибудь, что не сдержусь и выпью больше, чем нужно. И каждый раз я вижу их страх и ужас, и я знаю, что они ненавидят меня, понимаешь?
Катя жалостливо смотрела на вампирку, пока та ей выкладывала все свои чувства. Она догадывалась, насколько тяжело приходится Миле в жестоком мире кровососов.
— Я не могу так больше жить, понимаешь, просто не могу! — по щекам Милы ползли слезы, размазывая косметику, — Это отвратительно! Они все, — девушка кивнула головой в сторону жилых домов, — заранее меня готовы убить. Просто за то, кем я являюсь. И им не объяснишь, что я тоже боюсь их убить! Что мне самой плохо, когда я причиняю боль! Я не могу так больше!
— Мил, — Мишка сочувственно сжал ей плечо, — Ты бы встала! Брюки же пачкаешь!
Девушка отдернулась от него, не сводя глаз с Катерины.
