— Миссис Дурсль, — Лили посмотрела на сестру, пытаясь успокаивая ее взглядом. — Скажите, что вынудило вас отказаться от опекунства над вашим племянником?
— С момента появления Гарри в нашем доме, жизнь моей семьи превратилась в ад. Нет, не подумайте, что это вина Гарри, — тут же смягчила свои слова Петуния. — магия для меня всегда была под запретом, я завидовала своей сестре, обвинила ее в смерти родителей, хотя та была ни в чем не виновата. Для меня магия стала чем-то дурным. Я не могла даже предположить до этого лета, что кто-то мог посметь вмешаться в наши личности и только для того, чтобы мы плохо относились к племяннику.
— Вы хотите сказать, что на вас было наложено заклятие, из-за которого вы не любили своего племянника? — уточнила Амбридж.
— Понимаете, мы действительно плохо относились к нему. Для моей семьи до этого лета Гарри был уродцем, ненормальным, ребенком, от которого не может быть ничего хорошего, — говорила Петуния. Она не могла остановиться, хотя Лили уже несколько раз глазами показала ей не продолжать том же духе.
— Что именно вы имеете в виду, говоря о плохом обращении? — Амбридж попала в свою среду, она как клещ вцепилась в ситуацию.
— До его поступления в школу и с момента появления в нашем доме Гарри жил в чулане под лестницей, — последовал ответ. В зале стали раздаваться возмущенные крики. — Мы заваливал его работой по у Гарри с четырех лет умеет готовить, он постоянно занимался садом, выполняя все работы, мыл, стирал... Мы никогда не покупали ему вещей или игрушек...
В зале уже стоял такой гомон, что услышать что-либо было невозможно. Одно движение палочки распорядителя и наступила тишина.
— Миссис Дурсль, вы понимаете, что сейчас говорите? — вкрадчивым, елейным голосом спросила Амбридж.
— Да, я хочу раз и навсегда со всем этим покончить, — кивнула женщина. — Я люблю своего племянника, но я столько лет измывалась над ним по чьей-то прихоти. И мне хотелось бы знать, по чьей. Нас поили зельями, как было сказано после проверки.
— Есть результаты тестов? — потребовала Амбридж. Ей на стол тут же положили папку. Она несколько минут их изучала, затем кивнула. — Миссис Дурсль, к вашей семье не будет применено никаких санкций. На основании эти заключений, — Амбридж постучала пальцем по папке перед собой, — вы находились под влиянием сильных зелий, заставлявших вас ненавидеть племянника. Есть ли у вас какие-нибудь пожелания в отношении Гарри Поттера?
Лили вздохнула свободнее, когда Дурслей решили не трогать. Все-таки Амбридж решила последовать рекомендациям Фаджа. Это радовало. Гарри же пребывал в глубоком шоке. Во-первых, рядом сидит женщина, настолько похожая на его мать, что просто жуть. Во-вторых, какая-то непонятная Амбридж, вполне вроде адекватная, или на нее так подействовали кентавры и Запретный лес? В-третьих, почему тетя решила открыть все? Это же могло навредить ей самой.
— Я хотела бы, чтобы Гарри попал к людям, которые имеют прямое отношение к его родителям, возможно, есть какие-то родственники, даже дальние. Но я хотела бы, чтобы это не были не маги. Гарри принадлежит вашему миру, здесь его место. У нас он уже был, и не так уж счастлив, — произнесла Петуния. Дамблдор заскрипел зубами. Если Амбридж сейчас примет это предложение к сведению, а еще хуже к исполнению, шансы Уизли падают до нуля.
— Спасибо, миссис Дурсль, вы свободны, — кивнула Амбридж, ничего более не сказав. Директор вздохнул спокойнее, шансы снова увеличились.
— Уважаемый председатель, я хотела бы сделать отвод некоторым кандидатам на опеку, — произнесла Лили, вставая с места. Гарри напрягся.
— Прошу, защитник, — сделал разрешающий жест Амбридж.
— Во-первых, семейство Уизли, — четко сказала Лили.
— Что? — Молли была в шоке.
— Обоснуйте, — Амбридж с интересом осмотрела на женщину.
— Во-первых, у этой семьи нет подходящих условий и средств для воспитания единственного представителя древнего рода Поттеров. Не думаю, что они могут вырастить лорда в полном смысле этого слова, — спокойно произнесла Лили. Дамблдор сверлил ее взглядом, но та даже не поворачивалась в его сторону.
— Как ты смеешь? — Молли не выдержала.
— Миссис Уизли, сядьте, иначе вас выведут из зала, — громко провозгласил распорядитель в зале. Кто-то уже откровенно похихикивал.
— Также, то, что произошло здесь час назад, более чем говорит о том, что данная семья не может претендовать на опеку, — закончила свою речь Лили. Кто-то в зале даже ей поаплодировал. Немало людей имели желание поглумиться над Уизли, а сегодня поводов было более чем достаточно.
— Ходатайство об отводе удовлетворено, — стукнула молоточком по столу Амбридж. Уизли даже не успели пикнуть, как их сопроводили на второй ряд, к их детям. Джинни не могла поверить в то, что только что произошло. Час назад два ее брата стали наследниками лордов и очень богатыми людьми, а теперь они еще и потеряли Поттера.
Лили продолжила свое "черное" дело. Она настолько успешно убирала кандидатов, что казалось еще чуть-чуть и вообще никого не останется. Дамблдор диву давался такой бульдожьей хваткой хрупкой девушки, слишком похожей на Лили Эванс. Гарри же боялся, что она сейчас и Люциуса отодвинет на задний план.
— Андромеда Тонкс, — назвала следующее имя Лили. Андромеда и не горела большим желанием получить опеку над неизвестным ей мальчиком, но приняла в этом суде участие по просьбе директора. Тот решил подстраховаться, на всякий случай.
— Такими темпами и кандидатов не останется, — выкрикнул кто-то из зала.
— Защитник, вы действительно сильно погорячились, — Амбридж, как она считала, мило улыбнулась. Гарри даже передернулся.
— Простите, председатель, но лучше сразу убрать всех недостойных, — сказала Лили.
— Да, вы же не защищаете его интересы, — со своего места встал Дамблдор. — Кого вы прочите в опекуны для Гарри?
Лили повернулась так, чтобы посмотреть своими зелеными, абсолютно холодными глазами на директора. Тот еле подавил дрожь. Ему сначала показалось, что сходство только внешнее, но и глаза у этой девушки тоже были как у Лили Эванс.
— А вы, профессор Дамблдор, считаете, что мальчик должен жить в условиях, которые не подходят для ребенка его статуса? — вкрадчиво поинтересовалась Лили.
— Вы не думаете о его желаниях, — заявил Дамблдор.
— А вы, значит, думаете? — в глазах Лили промелькнула какая-то тень, очень недобрая, и директор ее заметил. Он перевел взгляд на Гарри, который был совершенно спокоен и смотрел куда угодно, но только не в зал. "Откуда в нем все это?" — задался вопросом Дамблдор.
— Какой статус вы имеете в виду? — секретарь посмотрел на Лили.
— Титул лорда, — ответила Лили, и чуть заметно усмехнулась. У Гарри появилось стойкое мнение, что эта женщина, так сильно напоминающая ему мать, знает, какой именно он лорд. Он еле удержался, чтобы не передернуть плечами.
— Защитник, мисс Феникс, назовите имена тех, кто, по вашему мнению, должен быть кандидатом на опеку над мистером..., простите, лордом Поттером, — Амбридж усмехнулась. — И обоснуйте свое мнение.
— Во-первых, Блеки, на правах родственных связей, — сказала Лили и замолчала, давая всем время осмыслить сказанное.
— Они не родственники Поттерам, — воскликнула Молли.
— Если я не ошибаюсь, миссис Уизли, — Лили повернулась к этой женщине, которую уже терпеть не могла. — То вы в курсе, что лорд Сириус Блек являлся крестным, а, значит, и опекуном Гарри Поттера.
— Преступник не может..., — начала Молли.
— Лорд Блек оправдан по всем статьям и ему выплачена компенсация за незаконный арест и содержание в Азкабане, — предельно спокойным тоном произнесла Лили.
— Что? — почти не слышно сказал Гарри. Он был в шоке, настоящем.
— Не показывай вида, — также тихо, почти не размыкая губ, произнесла Лили, затем громко добавила, перекрывая шум зала, пытающегося переварить услышанное. — Но, надо отметить, что даже после ареста, никто не удосужился снять с него опекунства. К сожалению, нам так и не удалось выяснить, кто же был магическим опекуном мальчика, вернее, присвоил себе это звание, но при этом не удосужился даже поинтересоваться состоянием ребенка ни в годы его жизни у родственников, ни во время всех школьных происшествий. Все это позволяет заподозрить его причастность к влиянию на сердечные отношения к Гарри его родственников. "Да, кто она такая?" — задавался вопросом Дамблдор. Ему эта девушка все больше не нравилась. — "Знает или не знает?"
— Назовите имена кандидатов, — потребовала Амбридж. Дело становилось таким интересным с каждой минутой, что она даже подалась вперед, наваливаясь своей грудью на стол.
— Поскольку Андромеду Тонкс я уже вывела в отвод на основании пожелания миссис Дурсль не отдавать его в маггловское сообщество, остаются две кандидатуры, — Лили замолчала на секунду. Зал ждал. — Беллатрикс Делерия Блек-Лестрейндж и Люциус Абрахас Малфой.
— А причем здесь Малфой? — выкрик из зала.
— Официальный супруг Нарциссы Артемии Блек, — последовал тут же ответ.
— Это все кандидаты? — спросила Амбридж.
— Я прошу отвода кандидатуры Беллатрикс Лестрейндж, как преступницы в бегах, а также приверженки Того-кого-нельзя-называть, — Лили посмотрела прямо в глаза председательствующей женщины. Дамблдор был уже вне себя от ярости. Это девица умело вывела в единственные кандидаты Люциуса Малфоя, что сразу же наводило на мысль о ее подкупе, если она с самого начала была не нанята им, поскольку он, Дамблдор, никогда о ней не слышал. Гарри же был в ауте. Он вообще перестал понимать, что происходит. Но внутри было не спокойно, и он никак не мог понять, к чему это относится — к тому, что происходит сейчас перед его глазами, или еще к чему-то, что сейчас от него скрыто.
— Отвод удовлетворен, — стукнула молоточком Амбридж. Совесть у нее все-таки была, отдавать Мальчика-который выжил в лапы сумасшедшей она не собиралась, но до нее дошли слухи, что Поттер и Малфои спелись, а хорошей жизни ему она тоже не желала, хотелось мести, пусть и маленькой, но мести. — Есть еще кандидаты.
— Есть один, — кивнула Лили, она не успела больше ничего сказать, как молоток в руке Амбридж опустился на стол, оглашая вердикт.
— Суд принял решение. Опеку над лордом Гарольдом Джеймсом Поттером передается кандидату, имя которого сейчас произнесет защитник интересов несовершеннолетнего мисс Феникс, — громко выдала Амбридж.
— Курица безмозглая, — процедила Лили, зло глядя на женщину, которая сейчас спутала все карты. — Ты хоть понимаешь, что только что сделала?
Гарри с удивлением посмотрел на своего защитника, но даже он не ожидал услышать имя, которое через секунду сорвалось с губ женщины, так похожей на его мать. Но одновременно с этим случилось и еще кое-что, что заглушило для него восприятие того, что происходило в зале. В один момент со словами защитника с его губ сорвалось тихое.
— Гермиона.
— Томас Марволо Риддл, он же Темный лорд Волдеморт, — провозгласила Лили имя того, кто получил опеку над ее сыном, но краем ухо она услышала, что сказал Гарри, и повернулась к юноше. В зале висела мертвая тишина. Северус и Люциус вскочили со своих мест, а Гарри стал медленно сползать со стула, все еще шепча с отчаянием.
— Гермиона, Герми, Миона..., — мир перед ним померк.
— Повторите, защитник, — пропищала Амбридж.
— Неужели ты не могла дослушать? — выкрикнула Лили зло. — Ты, идиотка, только что отдала Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил, Мессию магического мира в руки его злейшего врага — Волдеморта. И сделать теперь ничего нельзя. Вердикт уже вступил в силу!
+1
Профиль Linnea
E-mail Linnea
Вебсайт http://www.liveinternet.ru/users/Aliaisha
29
2009-05-13 09:38:19
Автор:
Linnea
Мать всея Слизерина
Должность:
Сообщений: 10449
Уважение: +13606
Позитив: +133
Откуда: Санкт-Петербург
Пол: Женский
ICQ: 469435056
Награды:
Именная тема: Награды пользователя
Провел на форуме:
2 месяца 9 дней
Зарегистрирован: 2009-05-12
Последний визит:
Сегодня 18:33:44
Глава 28. Нападение.
Тем временем в Хогвартсе.
Драко места не находил себе от беспокойства, и как ни странно связано это было не с Гарри и судом, а с Гермионой. Его просто навязчиво преследовала мысль, что должно случиться что-то нехорошее. Он постоянно оглядывался в поисках девушки, держал ее в поле видимости. К счастью, все уроки у них были вместе, так что проблем не должно было быть, если только не считать уходов в дамскую комнату или обед с ужином, где девушка оставалось одна. В отсутствии близнецов и Гарри гриффиндорцы активизировались, и теперь старались задеть девушку побольнее. Блейз и Драко, как могли, сдерживали порывы их души.
— Драко, в чем дело? — после второго урока спросил Блейз, они чуть отстали на девушку, на какие-то полтора шага.
— Не знаю, на душе не спокойно, — вздохнул тот в ответ.
— И связано это с Мионой? — уточнил Блейз. Драко только кивнул.
— Ну, хоть что-то..., — Блейз прищурился.
— Не знаю, просто что-то вот тут гложет, — Драко указал на сердце.
— Слушай, а ты не влюбился в Миону? — Блейз даже остановился.
— Не мели чушь, — Драко подавился воздухом от неожиданности. — Я у друзей девушек не увожу.
— Это с каких пор? — съехидничал Блейз.
— С тех самых, как они у меня появились. И потом, у тебя я точно никого не уводил, — Драко сделал обиженную рожицу и только тут заметил, что Гермионы не видно. Он как ошпаренный рванул вперед. Девушка стояла за углом, прислонившись к стене, и явно ждала их. У Драко на лице была написано такое облегчение, что Гермиона вопросительно приподняла бровь. Блондин же попытался скрыть за своей обычной маской истинные чувства.
— Что происходит? — обмануть девушку ему не удалось.
— Ничего, — помотал он головой.
— Драко, — Гермиона прищурилась.
— Он просто боится за тебя, — сказал Блейз. Драко одарил его пронзительным злым взглядом. Блейз лишь хмыкнул на это.
— Почему? — Гермиона озадачено посмотрела на блондина.
— Не знаю, предчувствие, — нахмурился тот.
— Да, брось ты, скорее, ты беспокоишься за Гарри. Со мной-то что может случиться? — Гермиона немного беспечно пожала плечами. Действительно, что с ней может случиться?
— Может быть, — сказал Драко, желая уйти от этой темы. Они вошли в кабинет Трансфигурации и сели все вместе, что уже ни у кого не вызывало удивления. Но все же, как могут быть жестоки дети, зачастую намного больше, чем взрослые.
На стол перед Гермионой упала записка. Девушка спокойно ее развернула. Глаза сверкнули болью, которая мгновенно сменилась яростью, но такой холодной, что ее заметить мог бы только тот, кто очень наблюдателен. Драко и Блейз опасливо посмотрели на девушку. В кабинете постепенно стало нарастать магическое напряжение, которое уже нельзя было никак сбрасывать со счетов. МакГонагалл начала искать своим цепким взглядом источник этого "безобразия". Драко заглянул в записку: "Грейнджер, сколько ты берешь, обслуживая всех своих ухажеров? Неужели хорьку и нашему герою-шрамоносцу не противно, что они используют тебя по очереди, или ты с ним одновременно? Может и нас обслужишь?"
