— Кто вы такие; по какому праву устраиваете беспорядки на МОЕЙ земле; как вы посмели устраивать прорыв "пустых" рядом с моим домом? — прогрохотал усиленный магией воздуха, совершенно безэмоциональный голос, владелец коего спустился прямо с неба, стоя на сияющим золотом "гвозде", красуясь чёрным скафандром с маской чумного доктора.
Позади и справа от "отца" возвышался великан в серебряной рыцарской броне с закрытым шлемом, за плечами коего находились два металлических крыла орла; позади и слева стоял "младший брат" Кукла, заключённый в похожую броню, но целиком из дерева. И будто бы этого было мало: тут и там сквозь кроны деревьев пролетали другие "гвозди", на которых стояли некроголемы, вооружённые искрящими молниями копьями, магическими огнеметателями и мечами из света.
"Как же ты вовремя, бездушная сволочь... Если бы могла — расцеловала бы", — чувствуя, как в груди растекается облегчение, а в душе зарождается злорадство, Тиао посмотрела на явно удивлённых оммёдзи, которые спешно перегруппировывались, стараясь и новых противников отслеживать, и старых жертв из кольца окружения не выпускать.
Тем временем давление позитивной силы только увеличилось, из-за чего инугами заскулили словно избитые шавки, стараясь заползти под корень или куст, а среди людей только пятеро смогли остаться на ногах. Тигрица успела удивиться подобной мощи, которую её хозяин никогда не демонстрировал, но потом ей в голову пришла догадка, что скорее всего это какой-то трюк, создаваемый при помощи очередного изобретения.
— Мне повторить вопросы? — вполне миролюбиво, но ничуть не менее жутко из-за безэмоционального голоса, осведомился Виктор, "гвоздь" которого опустился на свободный участок земли между окружёнными ёкаями и людьми.
Прежде чем люди успели решить, что же им делать в сложившейся ситуации (неизвестный и явно сильный противник — это не кучка истощённых самок нелюдей с беззубыми детёнышами на спинах), свой ход сделала четырёхвостая лисица, умудрившаяся подняться на лапы, чтобы сделав единственный прыжок, уже в человеческом облике обнажённой молодой женщины со звериными ушами и хвостами упасть к ногам учёного, молящим голосом произнося:
— Ками-сама... прошу... примите меня и мою дочь под вашу руку; не оставьте моих подруг и их детей в беде; позвольте нам укрыться в вашем свете от жестоких врагов... — после непродолжительной паузы, которая ушла на то, чтобы набрать в грудь воздуха, она заявила: — Вверяю вам мою жизнь и душу.
— У тёмных тварей нет душ! — закричал один из пятерых оммёдзи, оставшихся стоять на ногах и, сделав шаг вперёд, поднял готовое к атаке копьё.
— Гррр, — раздался рокот из-под шлема Френки, который вскинул боевой молот и сделал шаг навстречу человеку, разом оказываясь перед отцом и лежащей на земле нелюдью.
— Стойте! — воскликнул седобородый старик в мешковатых одеждах храмового служителя, на запястьях коего висели бусы из костей, к которым были привязаны довольно сильные души и духи. — Это всё какое-то недоразумение. Господин, мы вовсе не знали того, что эти земли кому-то принадлежат, иначе ни за что не позволили бы преступникам бежать сюда. Позвольте нам забрать их и мы уйдём с миром.
"Только посмей согласиться", — почти зарычала Тиао, но рабский контракт на этот раз не дал ей и пасть открыть.
Установилось тягостное ожидание ответа, в то время как давление духовной силы не ослабевало. Наконец Виктор произнёс ровным, спокойным голосом, приглушённым маской, отдалённо похожей на птичью голову.
— Здесь нет преступников, лишь мои слуги и нарушители моих границ. К кому из них себя относить — ваш выбор.
Прошла секунда, за ней вторая и третья... а затем белая некомата подползла к лисице и потратив последние силы на обращение в человека, тяжело произнесла:
— Ками-сама, вверяю в ваши руки свою судьбу...
Это послужило своеобразным сигналом и, сперва одна, а затем и все остальные, защитницы молодняка ёкаев перекинулись в свои человекоподобные облики, после чего произнесли слова клятвы. Лица людей, наблюдавших за этим зрелищем, сперва вытянулись в изумлении и недоумении (всё же тем же лисицам предлагался договор как у инугами), но затем гримасы сменились на гнев.
— Ты — лжец! — ткнул в сторону доктора рукой мужчина с копьём. — Не смей выдавать себя за ками, иначе...
— Иначе? — в голосе Франкенштейна прозвучал интерес, от которого у тигрице на холке шерсть встала дыбом.
Вместо ответа крикун стал покрываться красно-золотой энергией, образующей облик уже знакомого доктору доспеха. Вместе с этим увеличился рост японца, плечи стали почти на четверть шире, а в глазах вспыхнул небесный огонь. Обратив свой взор на учёного, приображённый пророкотал:
— Уйди прочь, фальшивка, и позволь моим детям свершить суд.
Новая волна духовного давления была даже больше того, что демонстрировал Виктор, а энергия казалась куда агрессивнее. Оставшиеся четверо оммёдзи тут же упали на колени, то ли не выдержав присутствия эмблемы высшего существа, то ли опасаясь вызвать его гнев. Даже Френки отступил, едва не упав, и только сам Виктор продолжал изображать невозмутимую статую.
— Что же я буду за господин, если при первой же угрозе брошу присягнувших мне существ? — Тиао шокировано смотрела на хозяина, который столь дерзко посмел обратиться к эмблеме Сусано. — Скажи лучше вот что: долго ли божественную мощь сможет выдерживать обычный человек? Даже частица этой силы выжигает тебя изнутри, отнимая по году жизни едва ли не каждую секунду. И даже если ты сумеешь убить это моё тело... всё равно, победителем останусь я.
— Наглая букашка, кто тебе дал право так говорить с богом?! — ещё немного увеличившаяся эмблема нависла над кажущимся в сравнении с ним низким Франкенштейном.
— Я говорю лишь с человеком, принявшим в себя частицу силы бога, — парировал учёный. — Очень малую частицу... которая не идёт ни в какое сравнение с тем, что проделал император, призвав полноценную сущность. И если ты сейчас атакуешь, в зоне радиусом в километр погибнут все... кроме меня.
Спустя безумно долгие два удара сердца тигрицы, облик Сусано начал таять, оставив на своём месте пышущего гневом бледного мужчину. Впрочем, нападать и продолжать спор он не стал, вместо этого отступив к своим соратникам, чтобы уже с безопасного расстояния произнести:
— Ты об этом ещё пожалеешь.
...
"Испытания проектора духовного давления прошли успешно", — неспешно размышлял Франкенштейн, летя к вершине вулкана, чтобы вновь оказаться на базе и заменить израсходованные накопители.
Наблюдение, установленное за Тиао по просьбе Френки при помощи некроптиц, которые летали на достаточно большой высоте, позволило вовремя обнаружить оммёдзи, а затем и подготовить для них тёплый приём. Впрочем, планы пришлось менять из-за того, что установленные охотниками барьеры заблокировали возможность использовать порталы. Пока же они летели на левитационных дисках, сражение уже успело начаться.
"Необходимо запомнить эту ошибку, чтобы не повторять в будущем", — констатировал учёный.
Мысли вернулись к непоседливой кошке, от которой в последнее время больше беспокойств чем пользы. Группа приведённых ей ёкаев, лично для доктора была бесполезна, так как изучение этих существ он завершил. Впрочем, процесс получения новых хвостов у кицуне можно было бы пронаблюдать на живом примере...
"Генетические материалы некроголемы соберут, а затем доставят на склады. Интересно, получится ли сделать некрооборотня? Впрочем, это можно будет проверить позднее. Что делать с новыми слугами, лояльность коих сомнительна? Поселю у подножия вулкана, а там пусть Тиао играется... да и Френки с Куклой будет полезно общение с кем-то их уровня развития. Перед уходом же можно будет воспользоваться одной из лисиц, чтобы создать более слабую версию Тамамо но маэ. Всё же вложить в нелюдь божественность я не смогу", — приняв окончательные решения, учёный удовлетворённо хмыкнул и стал подруливать к раскрытым створкам одного из ангаров пирамиды.
У кого-нибудь мог бы возникнуть вопрос вроде "И зачем он показал себя людям и ёкаям?". Ответ, на самом-то деле прост: Виктору нужны контакты среди обеих фракций. Продемонстрировав силу и заставив охотников отступить, при этом не пролив ни капли их крови, он как минимум заинтересовал некоторые кланы (ну и заработал недруга... что вписывается в погрешность исполнения плана, составленного буквально на ходу). Нелюди же тоже узнают о произошедшем, и пусть сами они малоинтересны, но вот знания, которые могут у них храниться, а также связи с их божественными покровителями — это уже другое дело.
"Впрочем, мне хватает и одного божественного покровителя...", — перед внутренним взором мелькнул фрагмент записи, сделанной сенсорным блоком скафандра, постоянно сканирующего пространство вокруг носителя, а уголки губ, невзирая на объёмы химии в крови, слегка приподнялись в улыбке.
Пусть Франкенштейн и не был сильнейшим, уступая даже третьим-четвёртым офицерам шинигами, с которыми доводилось встречаться, но трюков в его рукаве хватит даже для того, чтобы удивить капитана Готея Тринадцать (один раз, да и то — за счёт неожиданности).
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Обучительная
(Япония. Январь одна тысяча семьсот двадцать второго).
Стоя перед иллюзорным экраном, занимающим почти всю стену лаборатории, Виктор держал три пары гибких манипуляторов на рычажках управления процессами, происходящими в установленной у левой стены колбе. Его собственные руки были сложены на груди чёрного скафандра, в то время как конечности, высовывающиеся из закреплённого на спине ранца, откликаясь на малейшее мысленное усилие смещали регуляторы датчиков то в одну, то в другую сторону.
В резервуаре с питательным раствором находилось тело человека лет четырёх-пяти, с белоснежными волосами и красными радужками глаз, в настоящее время скрытыми тонкими веками. Идеальный клон, избавленный от всего "генетического мусора" оказался... нежизнеспособен (иммунная система просто не знала, как должна реагировать на поступающие в организм вирусы и бактерии). И пусть Франкенштейн уже нашёл свою ошибку, но первый образец всё равно умирал...
"Можно было бы попытаться внедрить в него симбиотические клетки, с вложенной в них системой лечения носителя, но... это было бы пустой тратой ресурса", — после мысленной команды, один из манипуляторов увеличил поток духовной энергии из накопителей, заряженных лисами-оборотнями, из раскинувшегося у подножий огненной горы поселения.
Жидкость забурлила, специализированные ИД увеличили специфическое излучение волн, передающих вибрацию духовным частицам, а в ещё слабом духовном теле подопытного стало образовываться более плотное ядро. Однако же завершиться процессу доктор не дал, пустив в организм неудачного образца волну нейтральных незаряженных частиц, тут же начавших растворяться, тем самым передавая свой потенциал духовному телу, но пока это не произошло, по другим трубкам хлынула энергия тенгу (ёкаев-воронов). Процесс повторился ещё несколько раз, пока у клона не образовались духовные очаги, характерные представителям самых разных видов нелюдей.
Мутация организма была остановлена в зародыше, благодаря введённому в кровь образца вирусу оборотничества, который был настроен на человеческий облик. После некоторого времени, ушедшего на создание равновесия всех составляющих, доктор запустил полную диагностику получившегося существа.
— Виктор-сенсей, а что вы делаете? — сверкая любопытными зелёными глазами, размахивая единственным золотым хвостом, с детской непосредственностью спросила девочка, которую вряд ли получилось бы спутать с человеком при всём желании (кроме лисьих ушей и хвоста, у неё было слишком вытянутое лицо, уже сейчас проглядывались заметные клыки, руки до локтей и ноги до колен напоминали лапы хищного животного).
"Поразительное упорство: полтора часа терпеливо стояла и ждала, чтобы задать этот вопрос", — уважительно подумал мужчина, который вовсе мог бы восхититься, ну или же разозлиться на наглую малявку, своевольно вторгшуюся в его рабочее помещение (впрочем, она догадалась надеть слишком большой для неё халат из серой ткани, перчатки и похожие на мешки носки, чтобы сохранять хоть какую-то стерильность).
— Пытаюсь наделить образец Ноль Один уникальными способностями твоих сородичей, — совершенно честно, так как не было смысла врать маленькой лисичке, ещё даже не научившейся полностью избавляться от звериных черт во внешности, ответил слегка утомлённый несколькими сутками без сна Франкенштейн.
— А зачем? — наивно моргая, переспросила Ясака.
— Чтобы он не только выжил, но и имел возможность мимикрировать под любое сообщество людей и нелюдей, — ровным голосом ответил учёный.
— А зачем? — продолжила допрос непоседливая кицуне.
— Чтобы проверить действенность механизмов сохранения популяции нелюдей в неагрессивной среде, — произнёс человек, завершая процедуру изменения духовного тела.
— А... зачем? — после небольшой паузы уточнила Ясака.
"Самое удивительное — ей искренне интересен ответ на вопрос, даже если из него она поймёт отдельные слова. Вернувшись же в комнату, этот щеночек начнёт доставать вопросами уже соседку, чтобы разобраться в моих объяснениях самостоятельно", — уважение к девочке выросло ещё чуть-чуть, тем самым заставляя продолжить этот разговор.
Кто-нибудь мог бы спросить, почему Виктор вообще возится с этой мелочью? Пожалуй... ответом было бы только одно слово: любопытство. Просто после того случая с оммёдзи, охотившимися на "его" ёкаев, Ясака осталась одна... и пусть её взяла на воспитание другая лисица, родную мать заменить она не могла.
В отличие от своих сородичей, большинство из коих решили просто жить, то ли служа, то ли поклоняясь "Ками Огненной Горы" (которому они, в большинстве своём, были совершенно не интересны), малышка поставила перед собой цель — стать сильной. А кто по её мнению может помочь добиться этого?..
Лисёнок, достающий вопросами здоровяка Френки — это необычно; ребёнок, пытающийся распрашивать Куклу — это странно; ёкай, допрашивающий патрулирующего местность некроголема — почти безумно. Тиао пыталась её вразумить и даже предлагала стать личным учителем, но... кицуне оказалась слишком упрямой.
После месяца террора со стороны девочки-лисы, Френки сдался и... взяв её за шкирку, отнёс к отцу. Поставив сжавшийся от страха комок шерсти на четыре лапы, он заявил:
— Она хочет стать сильной.
— Это так? — посмотрев на безынтересный образец сверху вниз, просто из любопытства спросил Франкенштейн, который в обыденной жизни предпочитал вовсе не фонить духовной энергией.
Тут кицуне его удивила, сумев встать ровно и, подняв свою мордочку, смело посмотрела в разноцветные стёкла окуляров маски учёного, пронзительно тявкнув:
— Хай, ками-сама...
— Даже так... — протянул доктор, задумчиво огладив пальцами левой руки низ маски. — Я возьмусь тебя обучать, а если меня устроит твоя старательность, то и силу обрести помогу... Но если ты хотя бы раз пожалуешься на что-либо, отправишься к своим сородичам, и больше сюда не вернёшься. Согласна?..
