— Нет, госпожа.
— Я не сужу поступки людей, лишь то, что вижу в душах. И в вашей я не нахожу зла. Грань ждет вас.
— Передайте моей девочке, что я очень горжусь тем, какой она стала, — он с любовью в последний раз взглянул на дочь. — Моя Аби... Передайте, что я их обоих безумно люблю.
— Передам.
— Благодарю вас, госпожа. Благодарю.
Джаспер Вейн давно уже ступил на Грань, а я все никак не могла заставить себя пошевелиться. Мстить легко, строить планы, опираясь лишь на свои чувства, упиваться триумфом и удовлетворением от того, что заставил обидчика страдать. Сложнее всего простить и отпустить. Понять того, кто причинил тебе боль. Это великое умение и, да простят меня боги, но я еще не постигла его в полной мере. Для меня существовала разница между живым артефактором, ненависть к которому все еще жила в моем сердце, и той душой, что только что обрела покой.
Маленькая комнатка вдруг показалась тесной коробкой, из которой нестерпимо хотелось вырваться, убежать под открытое небо, чтобы, наконец, сделать нормальный вдох. Но дверь не открывалась. Как бы я не дергала ручку, это проклятая деревяшка не поддавалась, отрезав мне путь к свободе. Я хотела выбраться, убежать от всего, скрыться хоть где-нибудь от той боли, что разрывала душу. И не могла.
— Тише, тише... Все хорошо, heile, я с тобой... Я с тобой, Меллани.
Сильные руки сомкнулись за моей спиной, отрезая от комнаты, лежащей без сознания девушки и проблем. И вдохнув полной грудью родной аромат любимого мужчины, я замерла. Он был мне нужен сильнее воздуха.
— Ты молодец, девочка моя. Все хорошо.
— Как Джозеф?
— Спит в соседней комнате.
— Хорошо... Это хорошо...
Слезы потекли по щекам против моей воли и, как бы не старалась, я не могла их остановить. Но я все-таки женщина, а нам проще прощать и отпускать именно так — со слезами, вымывая из души обиду, скорбь и ненависть.
Прощай артефактор Джаспер Вейн, пусть Грань принесет тебе покой, которого ты не нашел при жизни. А о твоих детях мы позаботимся. Поверь, они теперь в надежных руках.
15
