* * *
*
— Новая продукция, — пояснил главный инженер, утирая пот со лба платочком, — штучная.
— Я понимаю, что новая — но нам нужна серийная. Пусть и упрощённая.
— Не получится. Нет, упростить можно, но это нас то касается в последнюю очередь. У нас производство конкретной модели мелкосерийное. Перепроектировать её — это уже без нас.
Замминистра по автомобилестроению — давил авторитетом на персонал завода — приехал с неожиданной инспекцией, а ещё выяснить, что происходит.
— Станки у вас мы заберём.
— А нас же с чем оставите? Как производить будем?
— Производить вы не будете — машины в планах нет, и производить её не будем. Придумаете тоже!
Новейшие станки уже следовало распределить по другим предприятиям, тем более, что о них никакой информации не было.
— Кузовные штампы тоже передайте на ЗИЛ. Освоим ваш автомобиль там.
— Хорошо. Но я предупреждаю, будет нелегко. Особенно нелегко будет договориться с товарищами из МЭПа.
— А вы за них не волнуйтесь, мы разберёмся.
Станочный парк — лазерная резка, гибочные станки, промышленные роботы — всё надо было демонтировать, передавать, и честно говоря — было очень жалко нарушать с таким трудом отлаженный механизм производства — но начальство есть начальство — уважения к заводам у них не было от слова совсем — всё общее — всё наше.
Демонтировали всё это люди с ЗИЛа, довольно грубо обращаясь со станками, что они конечно же пережили не все. Как-никак прецизионные станки, а что такое лазерная резка и как она работает — никто не понимал вообще.
Демонтировали очень быстро, обобрали МЗМА по полной программе.
Впрочем, горевал директор недолго — уже на следующий день он обнаружил в своём кабинете жутко злого Лео Шелепина.
— Какого хрена вы творите? — возмущался Шелепин-мл, — я что вам, подарил станки, хотите на дачу тащите, хотите другим заводам отдавайте?
— Но товарищ, мы не могли отказать, — возмутился директор.
— Надо было отказать. Послать нахер, послать к Шокину, послать ко мне, наконец, и к товарищу Шелепину, если совсем мозгов у него нет. Кто решил грабануть мой цех?
— Тарасов.
— Тарасов... — задумался Лео, — надо будет потолковать с ним. Вот пидор! Я столько времени убил на то, чтобы отладить всё, установить — а они взяли и всё разнесли... Хорошо, сведём счёты с ним по иному.
— Товарищ, не надо ничего сводить — я уверен, всё легко вернуть.
— Не стоит ничего возвращать, — махнул рукой Лео, — всё равно вы уже сделали партию.
— Но оборудование!
— Вам нужно менять куда больше, чем небольшое количество станков в одном экспериментальном цеху. Шелепин вроде чётко раздолбал критикой ваше оснащение — придётся работать по переоснащению всего завода на современные станки. У нас тут случайно образовался небольшой валютный профицит — мы как раз этим и займёмся. А по поводу станков — пусть забирают. Я на сто процентов уверен, что бибу они пососут.
— Это почему это?
— Без наших инженеров и поддержки наши станки и роботов даже в чистых зонах в Зеленограде обслуживать не могут. А там как бы лучшие в союзе инженеры — про дуболомов из МАПа я промолчу. Запороли уже небось всё, что только можно. Но спускать такое я не намерен — так что — вложусь ка я в ваш завод. У нашего НИИ как раз образовался большой валютный профицит — и нужно его куда-то вложить.
— Так снова отберут.
— После того, как они запороли станков примерно на десять миллиардов рублей чистого убытка — Тарасова ждёт очень и очень интересный разговор с Шокиным, Шелепиным, Косыгиным и даже товарищем Гречко. Станки то не наша собственность — они как бы на баланс МЭПа через наше НИИ поставлены. И стоимость у них астрономическая — если бы не желание экспериментов — на них бы делали космические корабли, а не машины. Я просто сообщу им, куда они руки распустили.
— Это будет конец Тарасова.
— Меньше будет гонор начальственный показывать. Пропесочим его на телевидении под завязку — впредь будут знать, что к МЭПу и Кибердайну лезть и в наши интересы вторгаться — смерти подобно. А менять оборудование вам придётся. Вот что, — Лео достал из своего чемоданчика папку, — ознакомьтесь.
— Это что такое?
— Это автомобиль. Не такой суперкрутой, но спроектирован из изначальной модели с расчётом на серийное производство после доработки. И на полномасштабный выпуск — ЗИЛ никогда не соберёт обратно наши станки — так что про них можете забыть — а вот цеха МЗМА можно и нужно модернизировать. Без обид, — Лео поднял руки, — но ваши Москвичи — хорошие машины... для пятидесятых годов — но уже устарели в нынешнее время. Вечно текущие сальники — это вообще кошмар, молчу уж про надёжность и безопасность.
— Что есть, — обиделся директор.
— Вы всё-таки обиделись. Я не хочу вас обидеть — лишь констатирую то место, которое Москвичи занимают под солнцем. И по моему, его пора менять — проект очень хороший, но потребует выпуска новых деталей — массового выпуска комплектующих. И придётся наконец-то по полной программе освоить промышленную автоматику и робототехнику. Вы можете выбрать два варианта — первый — мы завозим станки и начинаем их довольно муторный монтаж. Второй — вы покидаете завод и отправляетесь в отпуск — на месяц. А мы всё сделаем — смонтируем всю производственную линию и по комплектующим, и химические производства, и литейные, и сборочные, и всё сразу с новой автоматикой и новым оборудованием. Но понадобится покинуть завод полностью.
— Почему это?
— Секретность. За две недели можем управиться — но понадобится ещё столько же потратить на обучение. Я хочу реализовать один из крупнейших наших проектов — "цифровой завод".
— Впервые слышу.
— Сложный проект. Этапы компьютеризации производства простые — первый — рассчёты и измерения — подсчёт сырья, производственные расчёты. Второй — административная цифровизация — электронный документооборот, базы данных, ведение учёта. Третий — производственная автоматизация — компьютерные чертежи, станки с ЧПУ, и четвёртый — полное цифровое взаимодействие. Администрирование в цифровом виде, диалог, чаты, ускорение производства.
— А в чём смысл ускоряться?
Лео улыбнулся, посмотрев по-доброму на директора.
— Элементарно. Основная функция экономики какая? Создание необходимых обществу благ и условий жизни. Для этого нужно определённое количество ресурсов, которых всегда не хватает — тезис "экономика должна экономить" — несостоятелен по сути. Чем быстрее и больше удаётся произвести при заданном количестве ресурса — тем лучше. Если свести всё к деньгам — то звучит как "снижение стоимости при прочих равных. Компьютер, адаптированный к процессу значительно уменьшает расходы труда — и ускоряет производство. Доступно?
— Вполне.
— Компьютеризация завода должна быть полной. До сих пор мы сделали это только со станками ЧПУ — но нам нужно добиться полностью цифрового производства — каждую деталь метить своей уникальной цифровой меткой — каждый продукт учитывать, не править документы вручную, а решать вопросы с максимальной скоростью и заранее прогнозировать весь рабочий процесс — полностью, чтобы сократить время любого простоя людей, оборудования и прочего — до минимума. Это должен быть процесс отлаженный, постоянный, поточный. Если так хотите — то это вторая инкарнация философии Форда о конвейерном рабочем процессе — если он разделил процесс на этапы — то мы эти этапы превратим в непрерывный рабочий процесс, состоящий из автоматики, компьютеров, анализа и динамического управления производством.
— Хорошо, звучит очень убедительно.
— Доверьтесь мне. Мне потребуется две недели остановки завода на переоснащение — и столько же на обучение. Зато через месяц вы сможете выпускать вот этих красавцев, — кивнул Лео на папку с чертежами и фотографиями, — и мне самому очень интересно — с какими темпами. Если МЗМА станет первым в мире компьютеризированным заводом — это будет прорыв уровня изобретения парового двигателя.
— А цена?
— Всю электронику мы берём на себя. Да, общая сумма выйдет такая, что можно было бы построить новый большой завод под ключ — но это терпимо, когда речь заходит о концептуальных производствах.
* * *
*
Проект по модернизации МЗМА был запущен два месяца назад — все мы осознавали, что они не смогут делать даже такую заряженную "ниву" серийно — она по технике соответствовала где-то машине девяностых годов. Какой-нибудь немецкой или японской...
Поэтому проект модернизации был запущен — и только производство магнитофонов его прервало — но с освоением их в министерстве Шокина — был продолжен.
Монтаж начался в авральных темпах строительными ботами — убрать старое оборудование, разобрать, вынести, и занести новое. Точное литьё пластика, стальных деталей, заготовок, индукционные печи, производство деталей двигателей, сборочный цех — и всего пять тысяч различных компьютеров типа CWC — Старосовские микропроцессоры, и электроника, заряженная по-максимуму. Хотя всю автоматику нельзя сбросить только на этот микропроцессор — главный объект автоматики — контроллер. Маленький компьютер с заданной программой. Тут уже не понаслышке пришлось заучить что такое АСУТП, различные экзотические датчики и промышленные сети на основе витой пары. Зато какой эффект!
Станки установили новые, крупносерийные — такие как лазерные резчики были очень кстати — и самые сложные — токарные и фрезерные с компьютерным управлением — но их не так много — основная масса деталей изготавливалась штамповками и литьём. Гнули, прессовали, и так далее.
Обновлённые цеха были отремонтированы — пол покрыла синтетическая плитка, белая, стены — серые панели, потолок — с рассеянным светом, но хорошим таким. Конвейер — с четырёхстами двенадцатью промышленными роботами, уже опробованными в производстве магнитофонов — они могли собирать узлы и детали, на промежуточных этапах — оставляя основному конвейеру уже отвёрточную сборку.
Стойка с терминалом — наличествовала почти везде — и от неё тянулись провода к станкам, встроенное ПО — довольно массивный программный комплекс — позволял полностью контролировать производство через диспетчерскую. Учёт рабочего времени, рабочего процесса, камеры слежения, контроль автоматики — и что приятно — порядок навели в деталях. Роботам и станкам для работы с ними нужно было узнавать детали — и нужен был подетальный учёт — для этого использовали штрих-код, который наносился на каждую деталь отдельно лазерной гравировкой или в виде наклейки. И после этого она поступала на склад.
Целая батарея токарно-фрезерных роботизированных станков уходила вдаль — и полностью заменила ручные токарные и фрезерные станки. Ручной труд в этом отсутствовал напрочь — зато с машиной придётся повозиться — но ручной труд оставлял человеческий фактор — не каждая деталь получалась идеально — многие почти бракованные шли на запчасти или в утиль — по традиции лучшая деталь шла всегда военным.
Демонстрация вновь прибывшим рабочим — это было мягко сказано — нужно было переобучиться полностью. Многие уже получили богатый практический опыт во время прошлой работы — и поэтому легко включились в работу — а вот старожилам было нелегко. Это практически скачок через одно поколение заводской автоматики — и сразу к сверхсложной. Это выбивало из колеи, но к счастью для каждой должности была предусмотрена сравнительно простая работа. Она была разделена и не было такого, что работнику оставалось много свободы действий.
И я был прав — две недели ушло на то, чтобы рабочие всего завода освоили станки и оборудование — чтобы поняли, и чтобы выучили как использовать компьютеры — но вот диспетчерам и администрации это понравилось просто до усрачки — в отличие от производственников. Но... иначе нельзя. Всё объединено в единую систему. На каждой заготовке наносится информация о том, что из неё сделать — станок ЧПУ имеет помимо сканера и набор программ — которые может брать из общей компьютерной сети. Сварочные роботы — работают довольно шустро и красиво — но их тоже не слишком любили. Даже изготовление деталей кузова имело робототехнику — все детали доставались из пресса и перемещались роботами.
А вот старые добрые слесари, токари, монтажники и прочие рабочие профессии, резко осознали себя отсталыми. Но зато какой общий эффект! Я наблюдал за первым рабочим днём завода в диспетчерской — и приходилось на ходу общаться с сотрудниками — в каждом цеху добавились чисто айтишные специальности, и общезаводские айтишники-сисадмины.
С помощью терминала с довольно сложным развесистым интерфейсом я наблюдал за тем, как процесс потихоньку пошёл. Хорошо что Косыгин разрешил завод поставить на простой на целый месяц...
Процесс, как ни странно, пошёл сравнительно без накладок — потому что автоматика работала как надо — всё было изначально спроектировано под ключ. Траблы обычно вылезают позже — когда завод как следует разработается, накопятся ошибки и неисправности, и потребуется вмешиваться, а пока что всё работало как новенький автомобиль — без нареканий. Тем более, что для большинства работ — цифровизация выразилась в добавлении компьютерного звена в работу их оборудования — взять например наш старый добрый кузовной цех штамповки — громадный станок, способный выполнять точную штамповку, кузовные штампы, плюс лазерный гравёр, наносящий на стальные детали штрих-коды — количество деталей учитывалось компьютером, лазерные системы проверки — проверяли геометрию получившихся штампов, толщиномер — толщину полученного металла — это сразу после выштамповки детали. После чего деталь метили и отправляли дальше на конвейер.
Ещё больше было у металлорезки — они учитывали всё — сколько весила заготовка, сколько металла снято в стружку, сколько изготовили, в каких темпах делается всё это — и темпы были подобраны точно под необходимые тайминги — так что детали немедленно уезжали на ОТК и сортировку.
Производство и сборка двигателей и трансмиссии, коробки — основные потребители токарно-фрезерных цехов. Тут нужен был особый контроль — для этого установили сразу множество инспекционных систем — проверка по весу детали, проверка лазерным трёхмерным сканированием геометрии детали, проверка микрометром, проверка состава, проверка на прочность и проверка в работе — последнее подразумевало что двигатель или коробку передач раскручивали, электроприводом или сжатым воздухом, и замеряли их выходные параметры.
ОТК был нужен тем сильнее, чем больше свойственно советскому рабочему косячить — и ОТК цифровой — который не подразумевает что бракованную деталь как-либо можно использовать — при забраковке деталь отправлялась в утиль. Да, так можно было из-за небольшой неисправности процесса забраковать годныую деталь, но это плохой вариант — потому что нарушало непрерывность процесса. Нужно было вручную её осмотреть, опробировать, выяснить где что почему — проще было сразу отправить в переплавку в печи и изготовить новые заготовки из этого металла.
Роботы в покрасочных камерах были — но сам процесс самый простой из всех — а вот сборка — была уже полуроботизированной, получеловеческой — в машине как оказалось дохрена мелких деталей, даже в салоне и кузове — и их нужно все устанавливать. Технический контроль проверял все эти детали — на предмет правильной установки — чтобы ничего нигде не перекосило и ничего нигде не вылетело.
