Ксана положила лист на тетрадку и еще раз порылась в ящике, пытаясь отыскать какие-нибудь бумаги. Наконец, под грудой запечатанных бутылочек, заполненных чем-то черным, она отыскала несколько очередных газетных вырезок.
Там изображался все тот же Яков. Только в черной рамочке. И куски текста, говорящие о том, что Яков Михайлович погиб от пули неизвестного снайпера в подъезде собственного дома.
Уронив ветхие листы, Ксана медленно вытащила новую сигарету из пачки, прихваченной с кухни, и, перегнувшись, прикурила от свечи. Кажется, она начала что-то понимать. Пока было сложно сказать что, но если ей не врут глаза, то история очень непростая... И, может быть...
Резкий удар раскрывшейся и закрывшейся входной двери заставил ее вздрогнуть и едва не выронить сигарету из пальцев.
Ксана поднялась на ноги, чтобы увидеть, как в неясной полутьме в помещение плавно вливается сотканная из лиловых и фиолетовых линий фигура, несущая на воздетой лапе проткнутого и подрагивающего Виктора.
Все сомнения и мысли тут же исчезли из ее головы, и с протяжным воем, подхватив свечку, она ринулась на тварь, пытаясь проткнуть ее призрачное тело, хоть как-то повредить ей, заставить выпустить Витю.
Ошеломляющий удар, заставивший ее упасть ничком, даже не произвел на нее впечатления, потому что ее разум внезапно наполнился чем-то странным, как только ей удалось коснуться тех материй, что составляли тело существа.
Горечь, холод, пустота.
Холод, пустота.
Пустота.
Тряхнув головой, она приподнялась, упершись ладонью в ледяной пол.
'Это мои мысли и ощущения?'
Ксана даже не заметила, что улетевшая к стене свеча погасла. Как ни странно, она продолжила видеть комнату, тварь и агонизирующего Виктора на ее когтях в той же полутьме, что и при её свете. Впрочем, она не думала об этом, поднявшись на ноги.
— Что тебе нужно, Уриэль?!
Визгливо, сорванным голосом, выдохнула она, шаря руками по телу в поисках заколки. Слабое оружие против 'демона из Высокого Чертовского Дома', но ей было всё равно. Особенно с учетом того, что ей прямо под ноги шмякнулись два куска кровавой плоти, в которых она уже без всяких новых чувств признала отсеченные кисти Вити, которые так часто...
Нет, не плакать и не думать — вот что ей необходимо. И сорвав из-за пояса найденную заколку она нацелила ее острым концом туда, где светились два сиреневых глаза посреди очерченного контура головы.
— Что. Тебе. Нужно. Уриэль. — Вновь выдохнула она, старательно отводя глаза от трепыхающегося в воздухе любимого.
— Ты.
По комнате прошелся тихий шепоток, одновременно с приливом холода, заставившим ее тело мгновенно покрыться мурашками.
* * *
Под ноги Ксане упал, небрежно сброшенный с когтей твари, Виктор. Хриплое дыхание вырывалось из его изувеченной груди. На губах выступала кровавая пена. Он приоткрыл глаза, и дернул сочащейся нутряными соками культей.
— Ксана...
Она упала на колени, даже забыв на мгновение о том, что происходит вокруг, схватив его за искалеченную руку. На изрезанную рубашку упали крупные капли слез.
— Витя...
Тварь бесшумно подплыла к ним, склонившись, и возложив свои когти-лезвия на плечи девушки. Ксана вздрогнула, но не изменила позы, продолжая сжимать кровоточащее предплечье любимого человека.
'Сделка произойдет, когда ты будешь готова. Баланс будет выправлен'.
— Какая сделка?! — Зашипела Ксана, притягивая к себе едва шевелящегося Виктора.
'Сначала ты пройдешь необходимое — для разговора об этом'.
Вновь в ее разуме все зашло холодом, отстраняя ее от эмоций и реальности. Как будто ее мысли были вырваны с корнем одним только прикосновением, легким и аккуратным, твари.
Тварь, плавным, почти что нежным движением фиолетовой структуры, составляющей ее призрачную плоть, схватила Виктора за голову, поднимая трепещущее тело. Глаза человека широко распахнулись, глядя в упор на Ксану. С его губ сорвался тихий хрип: 'Ксана...'.
Она не успела даже понять, что происходит, когда демон, также аккуратно и быстро всадил когти в ее живот, продолжая удерживать Виктора глаза в глаза, так, что его срывающее дыхание колебало ее челку и проносилось по щекам.
Боль затопила внутренности Ксаны, смертельная и убийственная. Наверное, она бы потеряла сознание, если бы не это странное ощущение холода и отстраненности...
'Начни жить' — ее разум затопила новая волна льда, вышибающая остатки мыслей и эмоций.
И Ксана дернулась. Из ее горла раздался сип, переходящий в рычание. Она ощутила главное — желание жить, несмотря ни на что. Это искрящееся инеем чувство заполнило все ее существо.
Несколько толчков, попытка ударить заколкой за спину — все неудачно. Тварь даже не реагировала на это, продолжая мягко разрезать ее внутренности.
Лед и боль.
Забившись в судорогах, она бросилась вперед, пытаясь отпихнуть тварь и соскочить с ее когтей, но только насаживаясь на них всем телом, глубже, почти что насквозь. Кровавая пелена начала застилать ее зрение, не давая даже видеть.
С очередным рывком, она высвободилась, подгребая и валя на пол под себя что-то. Она сделала это — больше нет ощущения изморози в животе. Удар, еще удар! Ее руки рвали и били врага, ненавистную тварь, пытаясь повергнуть ее, пока она не очухалась!
Выкинув обе ладони, она вцепилась ногтями во что-то мягкое, и, потянув на себя, вырвала ошметки враждебной плоти.
Внезапно зрение прояснилось и она, дернув головой, увидела что держит в ладонях. Окровавленные глаза. Человеческий. И сидит она верхом на Викторе, раскинувшем руки под ней. Его лицо было изорвано в клочья с нечеловеческой силой, пустые окровавленные глазницы и свороченные скулы...
И это сделала она?
Ужаснуться Ксана не успела...
— Глаза не соврут. — Кто это сказал? Она?
И сжала их в ладонях, сминая, жизнь кончена... Жижа потекла между ее сомкнутых пальцев.
Тварь появилась в поле зрения, окруженная пылающим фиолетовым ореолом. Как будто ангел, возникла странная ассоциация в опустошенном разуме.
'Не думай, живи!'
Единственная мысль — своя или чужая — подхлестнула ее, полностью потерянную, и она, не сознавая что делает, раскрыла ладони, прижав их к лицу. Инстинкт самосохранения — он послушался, он сильный, она всегда хотела жить, и жить хорошо...
* * *
...Какая симпатичная девушка проходит мимо. Подойти что ли, познакомиться? Он оглянулся, пытаясь убедиться, что больше никто не стоит на крыльце, из постоянных университетских курильщиков. Он подозревал, что его ждет очередной позор, и свидетелей не слишком хотелось.
Кашлянув, он быстро выбросил банку алкогольного энергетика в урну, и утер губы. Да уж, фигурка-то какая. И взгляд...
Бросив еще пару косых взглядов по сторонам, он быстро подошел к остановившейся на крыльце девушке, ищущей что-то в сумочке — наверное, свой пропуск в здание.
— А вы тоже с первого курса?
Задал он самый глупый вопрос, но больше ничего в голову не проходило.
Девушка смерила его взглядом, усмехнулась, растянув тонкие губы в ухмылке.
— Какая любопытная попытка познакомиться. Библиотека уже не актуальна?
Он смешался, прокляв про себя — и эту девушку с ее понтами, и самого себя за неудачливость.
— Да, я тоже только поступила. — Вновь хмыкнула она. — Казанова...
...Серый недоверчиво качает головой, закуривая следующую сигарету.
— Ну ты даешь. Правда что ли, подцепил эту цыпочку?
Он кивает, засмеявшись.
— А ты думал, я что — не могу? Кого хочу, того и подцеплю!
— Разливай, друг. — Ржет как конь Серый. — А Маринка твоя, зазноба старая, как, всё?
— Да ну ее к чертям. Страшненькая, пухленькая. Я таких как-то не очень.
— Ты еще скажи что втюрился. — Щедро плеснув в стакан водки, продолжает смеяться Сергей.
— Ну... не сказал бы... — Медленно тянет он...
Ксана открывает глаза, падая на пол, прямо на покрывшееся изморозью тело под ней. Где я? Кто я? Что со мной?
Открывается кран. Она его четко видит — такой ржавый, протекающий, старый кухонный кран над раковиной — и в неё вливаются все воспоминания, все что только что произошло.
И с диким воплем Ксана вскакивает на ноги, сжимая измазанные — лучше не думать чем — кулаки.
— Ненавижу, Тварь! Сдохни!
Из ее рта вырываются клубы воздуха, как будто в комнате действительно стоит адский мороз.
'Ты готова' — опять голос в голове, заставляющий ее прижать руки к голове.
Все вокруг закачалось.
— Прочь из моей головы, бес! — Клокочет в ее горле низкий басовый хрип.
— Хорошо, ставшая на путь, рекомая Ксаной.
Тихий ледяной шепот колышется по помещению, и демон сплетается вновь из фиолетовых и нежно-лиловых линий прямо перед ней.
— Теперь ты готова к сделке. Посмотри на себя.
Приказной тон существа заставляет ее подавиться очередным воплем ненависти и опустить взгляд. Ее блуза была разорвана именно там, где орудовали внутри ее тела лезвия демона... Только живот...
Она непонимающе провела грязными ладонями по себе. Ни одной царапины.
— Ты прошла инициацию. И теперь можно говорить на... равных. — Тварь издала странный звук, похожий на скрежет. — Как долго я ждал кого-то вроде тебя.
Ксана, ошеломленная происходящим, села обратно на пол, отведя взгляд от искромсанного тела Виктора. Нет, не думать! Сначала узнать, отстраниться... Вот это ледяное состояние не только снаружи, но и внутреннего холода. Она отомстит, она осмыслит, но нужен чистый разум.
— Говори. — Злобно выплюнула она.
Тварь покрылась ореолом сияния, освещая собой комнату. За призрачной спиной существа раскрылись лилово-алые крылья.
— Я — Уриэль, одно из первых творений того, кого вы называете Богом. И я был заперт в этой комнате, в страшном забытии, уже несколько ваших лет.
— Я знаю, ты служил Якову. Скажи мне что-то новое, тварь.
Ксана взяла с пола пачку сигарет, и, старательно не глядя за спину, где лежало замороженное тело... Просто — тело.
— Не служил, но был связан клятвой. — Прошелестело вокруг, со всех сторон. — Даже сейчас я принимаю лишь тот облик, что может осилить ваш разум. Хотя ты можешь увидеть больше...
Комната как будто покачнулась вокруг нее и Ксана увидела как все вокруг состоит из пылающих сфер невообразимых цветов, сплетающихся и пульсирующих. И тут же все исчезло.
— Слушай дальше, посвященная. — Как ни в че не бывало тварь за долю секунды вернула себе старый облик. — Я дал клятву Якову по причинам, которые тебе знать нет нужды. Но я обязан вернуться и последовать за ним. Я бы мог сделать это...
— Но? — Перебила его Ксана, закурив. — Без оправданий, мерзость.
Снова скрежещущий звук разнесся по комнате.
— Это смех. — Зачем-то пояснил пылающий ангел. — Но смертный Борис пробовал подчинить меня. Ему это не по силам, единственное чего он добился...
— Это запереть тебя здесь.
Снова перебила его Ксана, наслаждаясь возможностью хоть как-то начать мстить этому... этому.
— Именно так, женщина. — Скрежет на этот раз раздавался в комнате достаточно долго, чтобы у Ксаны засвербило в ушах. — Слушай далее. Я бы мог сорвать печати и уйти исполнить свой долг перед Яковом, спася его от... моих соплеменников. Но меня держит обет мести. Я должен убить его. Он никогда не заходил в эту комнату. Теперь — зайдет. Ты уже заманила его сюда. Тебе останется только затащить его в помещение. Его душа в обмен на душу Якова. Всё будет соблюдено. Ты же знаешь, что это ложь... Не врут лишь глаза.
И Ксана увидела как Яков, с перерезанным горлом, бьется в агонии на полу именно там, где сейчас сидит она.
— Прочь из моей головы! — Завыла она.
— Ты теперь видишь сама, женщина. Ты покинула путь смертных, раскрыв свое нутро... Не целиком. Полностью это произойдет не здесь и не сейчас.
Шепот оплел ее разум, стараясь успокоить, как теперь она ощутила наитием.
— Хватит! — Ксана бросила недокуренную сигарету прямо в призрачное существо. — Что это за сделка?! Ты сделал из меня... нечто... в обмен на жизни моих Серых и Вити, да еще и хочешь, чтобы я притащила тебе очередную жертву?!
Тварь скрежетала на этот раз так долго, что Ксана вновь упала на колени, прижимая ладони к ушам, опасаясь что из них хлынет кровь, разорвав барабанные перепонки.
— Ты не права. Жизнь смертного Сергея не имела значения. Жизнь смертного Виктора имела лишь цену твоей инициации. Чтобы ты могла стать тем, с кем можно говорить. Сделка — это Борис. Но и его ты уже зазвала сюда, заранее. Дав мне согласие на ее осуществление действием.
— Я не знала, тварь! Это ложь!
— Неважно, я никогда не вру. — Совсем тихий, небрежный шелест. — Моя сторона здесь в том, что я тебя не уничтожу. Мне было бы проще забрать твою суть, и гораздо легче вернуться туда, куда должно. Потому что я наставил тебя на путь, которым тебе суждено пройти.
— Как мило... — Пробормотала она.
Оглянувшись, она подсела к Виктору, обняв его тело. На ее глазах выступили злые слезы.
— Моя жизнь... В обмен на все, что мне дорого? Это справедливость?! Ненавижу!
Зашипела она, припав к куску мертвой плоти. Что? Она так подумала о Викторе?
— Ты уже познаешь. — Тварь шелестела вокруг нее, повсюду. — Твой путь иной и тебя уже ждут, ядро будет раскрыто, нити судеб будут связаны... А я только выполню свои обеты.
— Я клянусь, что уничтожу тебя, Уриэль. — Тихо и спокойно произнесла Ксана, чувствуя, что где-то внутри нее обретается новое равновесие.
— Верю. Знаю. Это будет даже быстрее, чем ты думаешь. Но мои обеты...
— Заткнись.
Ксана отпустила тело, которое когда-то было Виктором. В дверь раздался звонок. Посмотрев на свои руки, Ксана увидела себя как будто со стороны. Убийца. Больше не человек. Нечто мерзкое. Нечто холодное, как лед ада.
Подойдя к двери, шлепая по полу босыми ногами, не включая свет и не глядя в глазок — зачем? — она раскрыла дверь и ударила наотмашь кулаком в лицо того, кто стоял там.
Еще один удар — между ног. Скорчившийся, слегка пожилой мужчина, — человек и кусок мяса, выновный во всем произошедшем — не более.
Резко выдохнув воздух из легких, она напряглась и втащила его в прихожую, захлопнув дверь.
— И где твоя полиция? — Ксана усмехнулась. — Тебя ждут.
И впечатала пяткой ему в переносицу. Борис Михайлович заорал.
— Молчи.
Еще один удар, в горло. Теперь почтенный владелец квартиры только хрипел.
'Не убивай его, помни о сделке' — опять вспыхнуло в ее разуме.
— Заткнись, демон!!! — Заорала она во всю глотку.
И впихнула за порог комнаты что-то пытающегося бормотать Бориса.
Яркий, слепящий, непереносимый свет — вот все, что она увидела своими глазами. И тут же захлопнулась дверь, отсекая все, даже звуки.
Ксана медленно села на пол, понимая главное — она не помнит Виктора и своих чувств к нему. Только яркий свет и чужие воспоминания. Жизнь будет иной. Но ей... всё равно.
Закрыв глаза, она вырубилась.
* * *
Кое-как поднявшись на ноги, она аккуратно и медленно пошла в туалет. Автоматическим кивком поприветствовав санитарку и парочку других женщин, она распахнула дверь, слегка вздрогнув от ассоциаций.
