* * *
Свою каверну-полигон, которую давно уже можно было называть не каверной, а новым миром — настолько она прибавила в объёме, Андрей любовно обживал уже несколько лет. Скопированное с различных реальных пейзажей, пространство полигона уходило на сотни километров от располагающейся строго посередине пуповины, или точки выхода, в реальную вселенную. Впрочем, это появлялся в каверне Андрей в месте расположения пуповины. Переместиться обратно в свой родной мир учёный-экспериментатор мог из любого места полигона, как бы далеко от центра он не находился — скорее всего, сказывался "родительский эффект"... Как никак, для этого крошечного мирка Андрей считался создателем. Демиургом...
С геометрией полигона Андрей мудрить не стал — территория выглядела как плоская каменистая равнина, плавно уходящая за горизонт и теряющаяся в серебристо-голубой дымке, скрывающей небольшие горы. Ни солнца, ни облаков там не было — мягкий свет излучала сама атмосфера каверны. Недалеко от пуповины, в нескольких метрах от поверхности, над землёй зависла громадная усечённая пирамида, выглядевшая как равномерное нагромождение горизонтальных пластов, состоящих из множества предметов различной формы. Сооружение являлось складом готовых образцов, которым Андрей с каждым годом пользовался всё реже и реже — в результате постоянных тренировок разница во времени между копированием готового образца и синтезом нового становилась всё меньше, а в податливом пространстве кармана-полигона подобный синтез вообще происходил практически мгновенно. Здесь же, в своей собственной мини-вселенной, Андрей создал небольшой домик по образцу своего коттеджа в Лурии, оборудовав его так, чтобы, находясь внутри, можно было ощущать себя как дома. Населять каверну животными и растениями Андрей не стал — способность животного и растительного мира существовать в созданной им каверне он уже проверил, а создавать полноценный, замкнутый биологический цикл не планировал — мир оставался стерильным, как и в первые мгновения от своего сотворения. От возможности самостоятельного заселения каверны различными микроорганизмами, неизбежно попадающими туда с каждым его посещением, Андрей избавился радикально — задал миру крайне неблагоприятные условия для выживания любых микроорганизмов, благо для этого его познаний в биологии оказалось вполне достаточно.
Здесь, в каверне, учёный-исследователь экспериментально проверил полученные им в империи знания по физике, химии, в том числе органической, и самые интересные моменты своей новой теории эволюции органической жизни, проводимыми тут же экспериментами иногда подтверждая, а иногда и опровергая полученную от Камэни информацию по генному программированию. Имеющийся у Андрея солидный багаж знаний в отдельных областях науки давно уже не просто сравнялся со знаниями виднейших учёных империи, но и значительно превышал передовые достижения имперской науки. Что, впрочем, было неудивительно — у имперцев не имелось такой возможности, как у Андрея, проверить практикой ряд своих теоретических выкладок. Иногда Андрей задумывался о том, что, быть может, имело смысл часть полученных им знаний передать имперским учёным. Андрей не был жадным — если бы не вполне обоснованные сомнения, что подобный шаг с его стороны пойдёт империи во благо, он, не задумываясь, поделился бы с учёными полученными знаниями. Однако Андрей не верил, что эти знания станут доступны любому имперскому учёному, а не нескольким приближённым императору кланам — важные открытия в империи редко становились общим достоянием, особенно, если сулили неплохую прибыль...
Изучение существующих в империи технологий производства биологических компьютеров, или искусственных интеллектов, позволило Андрею вырастить в пространстве полигона собственный суперкомпьютер, в который он постоянно сливал всю добытую им информацию. На досуге, как только у Андрея появлялась свободная минутка, учёный-исследователь обобщал и систематизировал полученные знания, выстраивая строгую и завершённую научную базу. Однако с каждым прожитым днём он замечал, что, обрастая новыми данными, его теоретическая энциклопедия становится всё более сложной — уже сейчас содержащуюся в ней информацию смогли бы понять и усвоить разве что единицы из тысяч именитых имперских профессоров из числа теоретиков. Для основной массы имперцев информация из его энциклопедии давно уже представляла китайскую грамоту — она оказалась слишком сложна для понимания и усвоения простым обывателем. Пройдёт совсем немного времени, и Андрей в своих исследованиях вырвется вперёд настолько, что даже самые талантливые учёные не смогут понять большей части содержащихся в бездонной памяти искина сведений. Передать имперским учёным доступ к его искину — всё равно, что попытаться объяснить детям из детского сада хотя бы основы дифференциальных и интегральных исчислений. Кое-что некоторые даже частично поймут... После чего благополучно забудут — чтобы освоить высшую математику, сначала надо разобраться в обычной. В какой-то момент Андрей с грустью осознал, что только с помощью имперских знаний разобраться с содержащейся в его искине информацией стало уже невозможно. А ведь его фундаментальные теоретические исследования только начались — Андрей едва приступил к разгадке основ мироздания, и вопросов в голове учёного-исследователя накопилось значительно больше, чем было получено на них ответов. Андрей умел усилием мысли создавать и преобразовывать материю, но что такое материя? Ответ, кажется, лежал на поверхности: материя — это один из видов существования электромагнитного поля и его производной характеристики — энергии. Тогда что такое поле и что такое энергия? Откуда они берутся? Когда-то давно на Земле Андрей был уверен, что энергия постоянна, ниоткуда не берётся и никуда не исчезает. Основополагающим законом для земных физиков являлся закон сохранения энергии. Но это утверждение означало, что во вселенной всегда имелось определённое количество энергии — было, есть, и будет... Что противоречило теории большого взрыва — ведь в начальный период зарождения вселенной существовало микроскопическое ничто, сингулярная точка, в которой не могло быть энергии по умолчанию. А, значит, энергия откуда-то взялась и, возможно, после гибели вселенной, которую предрекали некоторые учёные, должна была куда-то деться. Следовательно, энергией вселенную кто-то должен напитать, примерно так, как Андрей напитал энергией свой подпространственный карман-полигон. Результаты его эксперимента по созданию подпространственных карманов упрямо твердили о том, что для создания локальной области пространства с заданными характеристиками необходим лишь источник энергии — его наличие являлось единственным обязательным условием. В эксперименте подобным источником становился сам Андрей, его насыщенное энергетикой тело. То есть для этих подпространственных каверн, по сути, небольших миров, Андрей являлся демиургом — он генерировал энергию для мира, и мир подчинялся придуманным им законам. Путём вливания дополнительных объёмов энергии Андрей мог произвольно изменять практически любую базовую характеристику сотворённого им мира, чем экспериментатор сполна и пользовался, увеличивая и перестраивая под свои нужды сотворённый им карман-полигон. Или вселенную-полигон? Возможно, его полигон пока оставался сравнительно небольшим потому, что и силы Андрея тоже были невелики? Ведь что такое несколько сотен квадратных километров плоской равнины по сравнению с необъятностью известной ему вселенной? Однако Андрей помнил, каких трудов стоило ему создание своего первого кармана — обливаясь потом, сбивая дыхание от усердия, исследователь создал тогда подпространственную каверну размерами с небольшой воздушный шар... Объёмы используемой им сейчас каверны-полигона были в миллиарды раз больше. Значит ли это, что и его силы настолько возросли? А если это действительно так, тогда что явилось причиной возросших сил — постоянные тренировки или потенциальные возможности его тела? И откуда в нём самом взялось такое количество энергии? Какой орган эту энергию вырабатывает? Мозг? Мышцы? Нервные волокна? Или энергетический каркас организма, тот, который на земле называют аурой? Вопросов оставалось больше, чем ответов, и Андрей продолжал свои эксперименты, чтобы ответить хотя бы на часть задаваемых самому себе вопросов. Каждый ответ порождал сразу несколько очередных вопросов, и исследователь последовательно решал их все. А если не все, то, по крайней мере те, которые на нынешней ступени познания был в состоянии решить. Результаты, по мнению самого Андрея, были так себе — учёному-исследователю катастрофически не хватало фундаментальных знаний. Впрочем, один побочный, но достаточно весомый результат уже появился — площадь его полигона после ряда экспериментов сравнялась с площадью неплохой планеты...
* * *
Чуть больше года синдикату потребовалось на то, чтобы самый первый построенный в Лурию межгалактический портал, энергоёмкий и маломощный, был заменён на современный, спроектированный и построенный по самым передовым клановым технологиям. Учёные Лерой расстарались — потребляя ту же энергию, что и первоначальный, третий межгалактический портал, занявший место первого, при тех же самых габаритах оказался почти в тридцать раз мощнее первого и более чем вдвое мощнее второго портала. С окончанием работ трафик объединённого канала из двух порталов увеличился в три раза, и в колонию, на протяжении всего года сидевшую на голодном ресурсном пайке, который у неё отбирала стройка, хлынул полноводный поток товаров, сырья и технологий. Людской поток колонистов также увеличился втрое, тем более что для них в Лурийской империи уже построили комфортабельное жильё, и каждого прибывающего ждала работа — рабочих рук в колонии традиционно не хватало. К этому времени анклав насчитывал уже больше двух десятков колонизированных планет, и экспансия по галактике продолжалась — исследовались новые звёздные системы, к наиболее перспективным участкам разведанного космоса прокладывались транспортные магистрали, строительство инфраструктуры которых велось по самым современным имперским стандартам. Колония брала из империи только самое передовое, самое наилучшее из накопленного за десятки тысячелетий научного и технического наследия. Андрей принимал в этой кипучей деятельности посильное участие, но масштабы колонизации давно уже перевалили тот рубеж, когда управление и координацию всем процессом мог вести один человек — на галактическую стройку работал целый коллектив аналитиков, экономистов, хозяйственников. Андрею оставалось только контролировать основные направления переселения, однако и эта работа съедала почти всё его время.
В один из подобных рабочих вечеров, с головой закопавшись в документы синдиката, Андрей не сразу услышал тревожный писк коммуникатора — его зачем-то настойчиво вызывала Айлинэри. Ответив на вызов и выяснив, что женщина только что вышла из кабинета Литэйлы, где проходило очередное совещание, находится сейчас в приёмной его кабинета и желает пообщаться, Андрей дал распоряжение секретарше впустить посетительницу. Выйдя из-за рабочего стола, мужчина по-быстрому сервировал столик в углу, аккуратно расставив по центру две небольшие фарфоровые чашечки на блюдцах, несколько вазочек с кусочками засахаренных фруктов и чайник с чаем, который лёгким усилием мысли тут же подогрел до необходимой температуры, и опустился в кресло, став ждать.
Вошедшая женщина уверенно прошла через весь кабинет к сервированному столику и, заняв одно из оставшихся кресел, аккуратно взяла чашку. Дождавшись, пока Андрей галантно нальёт в неё чай из дымящегося ароматным паром чайника, матриарх сделала небольшой глоток, после чего поставила чашку обратно на стол и, улыбнувшись, первой начала беседу:
— Дэрий, я проходила мимо твоего кабинета, возвращаясь с заседания, заметила, что ты ещё на работе и хотела бы с тобой пообщаться, раз уж выпала такая редкая возможность. Не возражаешь?
— Лина, о чём вопрос? — вернул улыбку Андрей. — Для тебя я всегда найду пару нун для приятной беседы. И какие же важные вопросы привели тебя в мой скромный уголок?
— Твоему сыну, как я слышала, недавно исполнилось шесть сол и он, по утверждению учителей и контролирующих его физическое состояние учёных, необычайно развит и одарён для своего возраста.
— Так ты пришла ко мне поговорить о сыне?
— И о нём в том числе...
— Через четыре сола, Лина.
— Я помню о нашей договорённости, Дэрий, но хотелось бы использовать в наших исследованиях именно твоего сына, не дожидаясь оговоренных десяти сол. У него, похоже, оказался необычайно интересный наследственный код, передавшийся от тебя после того, как твой нынешний геном завершил мутацию. Однако если для тебя это неприемлемо, имеется другой вариант — я попросила бы тебя встретиться с некоторыми женщинами Камэни. Мы могли бы подобрать для тебя самых красивых — у нас имеются женщины на любой вкус. Никаких обязательств с твоей стороны — всего лишь несколько ночей с выбранной тобой женщиной. Для клана Камэни это очень важно — у наших учёных появилась информация, что часть приобретённых твоим организмом полезных качеств способна передаваться твоему потомству. Кстати, мы учли твои пожелания и значительно сократили эксперименты с использованием клонов, выращенных из генного материала — клоны не обладают нужными нам свойствами, несмотря на то, что генетически идентичны оригиналу. Похоже, высказанное как-то тобой предположение о влиянии энергетики живого биологического объекта на материальный носитель и необходимости развития плода в энергетическом поле матери не лишено оснований.
— Вы опять возобновили программу генетических исследований моего генного кода? Учёные Камэни уже освоились с моими научными выкладками, а сейчас ты предлагаешь мне поработать в качестве производителя?
— По поводу исследований — они и не прекращались, а только лишь сменили направление в свете разработанной тобой теории эволюции генома. А что касается второй части твоего вопроса — ты разве никогда не укладывал в постель понравившуюся тебе женщину?
— Исключительно с целью получения потомства — никогда. Провести ночь с понравившейся тебе женщиной — это одно, а использовать процесс совокупления для получения соответствующего результата... Противно как-то.
— Я не понимаю тебя, Дэрий, — удивлённо подняла бровь женщина. — Если и в том, и в другом случае процесс одинаков, то какая тебе разница, каков результат? Откуда ты знаешь, чего желает женщина, разделившая с тобой постель — получить физическое удовольствие или получить от тебя потомство? О результате этого физиологического процесса мужчины в подавляющем большинстве случаев вообще не задумываются.
— А женщины? Они что, безропотно согласятся использовать себя в качестве инкубаторов?
— Не только согласятся — они уже делали это, и делали неоднократно, когда у клана появлялась потребность в проведении подобных экспериментов. Не буду голословной — после моего возвращения из космической экспедиции, когда все считали тебя погибшим, я использовала для генетических экспериментов твой семенной материал. Как он у меня оказался — думаю, тебе объяснять не надо, весь процесс происходил исключительно по обоюдному согласию. В эксперименте оказалось задействовано триста женщин Камэни, лично отобранных матриархом. От них у тебя родилось двести восемьдесят шесть детей.
