Отослав на время чуявшего свежее мясо и оттого тыкавшегося ей в руки ручного паучьего зверя подальше в лес, Майя забилась глубоко в кусты, делая вид, что ей надо в туалет, а на самом деле пережидая, пока утихнет ярость на Альфу. Не нравится ему! И что?! Это ж и не для него вовсе делалось! Майя втянула воздух, восстанавливая дыхание.
Аркулов точно был там, возле челнока, она поняла это сразу, как только подошла к обломкам. Чутьё, наитие, назвать можно как угодно, не важно, главное, Майя знала, что отец жив и её глубинная, выращенная ещё на Земле сцепленность с ним никуда не пропала. Понятно, что травмы, полученные во время крушения челнока, вряд ли способствовали возвращению памяти и устранению других последствий недобуфа, но всё это поправимо, ведь на это у него есть дочь! Причём не какая-то там человеческая девчонка, а существо высшего порядка, Королева, которая должна властвовать (и она будет властвовать!) здесь, на Дзетте. Для этого ей надо собрать все свои части, главная из которых — это как раз её великий отец с его поистине гениальным мозгом! Только вместе у них получится привлечь всех дзеттоидов, чтобы, выйдя в ментальное поле, нанести подчиняющий удар Младшим...
И вот, когда она была уже близка к осуществлению самой важной части своего плана, Альфа своим появлением отбросил её назад.
Глубоко вдохнув, Майя медленно выпустила воздух и, нацепив ласковую полуулыбку, вышла из кустов и села на землю рядом с Альфой.
— Разве я не говорила тебе, чтобы не выходил к обломкам, а ждал меня здесь?
— Это шпион! — твёрдо ответил Альфа, ткнув пальцем в валявшуюся рядом свинку со вспоротым брюхом. — Посмотри на неё внимательно, взгляни, что у неё внутри!
— Вижу... — Майя скользнула по трупу взглядом, отмечая изменения не только в ногах, холке и морде, но и во внутренних органах животного. Альфа много охотился на свинок, когда Майя регенерировала, так что трудно было не запомнить, как выглядят их внутренности. У этой особи наблюдались явные отличия от нормального зверя. — Думаешь, это Младшие запустили у неё трансформацию?
— Ну а кто ж ещё? Она шла за тобой, и совсем не так, как ходят свинки! Она за тобой кралась!
— Да, — кивнула Майя, — думаю, ты прав. Младшие сумели подчинить её, а потом заставили действовать и питаться так, что она стала изменяться.
— Вот именно! Они начали выпускать шпионов, и один из них нас обнаружил. Тебе больше нельзя появляться возле обломков. Ведь раз она, — Альфа пнул ногой свинку, — видела тебя там, значит, видели и Младшие!
С этим трудно было спорить, но упавший челнок — самое вероятное место встречи, ведь у отца правая нога совсем не двигается, так что вряд ли он далеко ушёл и, возможно, скоро вернётся.
— Они убьют нас, если найдут! — заявил Альфа.
— Да почему сразу убьют? — скорее из духа противоречия, чем оттого, что сомневалась, спросила Майя. — Мы сильно отличаемся от тех Старших, кого они истребили, и мы не общаемся телепатически, а значит, им неизвестны наши намерения.
— Мне тоже были неизвестны её намерения, — фыркнул Альфа, снова пнув свинку ногой, — но я убил её! А потом ещё и вскрыл ей брюхо. И всё потому, что она сильно от других отличалась.
Часть III. Фокусы на природе
Глава 1
— Что вы всё время ёрзаете, доктор? — спросил Беркутов, вот уже минут десять как наблюдая беспокойные телодвижения Кривочука. — Боитесь?
— Нет... я просто... здесь так трясёт...
— Всего-то небольшие турбулентности, урагана в ближайшие три часа по нашему курсу точно не предвидится.
— Дзетта непредсказуема, — мрачно возразил Кривочук, проверяя привязные ремни на прочность.
— Серия воздушных ям, держитесь, будет болтанка, — раздался по громкой связи голос пилотировавшего "Орлёнок-1" Борткова.
Машина ухнула вниз, так что дыхание оборвалось, и тут же резко скакнула вверх, заставив доктора клацнуть челюстью, потом снова вниз и вверх, и опять, и ещё раз, так, что уже всем стало не по себе, а на вцепившегося в подлокотники, потного Кривочука, вообще было жалко смотреть.
— Чёртова планета! — буркнул доктор, когда челнок перестало болтать, словно на бешеном аттракционе.
— То ли ещё будет, — хмуро предрёк Денис — предчувствие нехорошего навалилось сразу, как они вошли в ангар "Русского орла", и с тех пор не отпускало ни на минуту.
— Вы думаете, мы можем упасть? — забеспокоился Кривочук.
— И это тоже возможно... — пожал плечами Денис.
Он посмотрел на сидевшего в самом хвосте Бету: "Что ты задумал, Мохнатый?.." Бета поднял на Дениса жёлтый взгляд и невозмутимо поглядел прямо в глаза, оставаясь неподвижным, как манекен.
— А что ещё? — нетерпеливо спросил Кривочук.
"И всё-таки ты что-то скрываешь..." — продолжал таращиться на Бету Денис.
— Нас заметят и перебьют Младшие, — ответил он доктору.
— Почему заметят? — Кривочук снова заёрзал. — А как же защита от радара станции? Полковник сказал, "Орлята" оснащены...
— Ну, а просто вверх посмотреть?
— Мы сядем достаточно далеко от станции, вряд ли Младшие нас увидят.
— Если только они не бродят по лесу в нужном нам квадрате.
— Если Младшие нас обнаружат, то зачем сразу убивать, даже не допросив? — вступил в разговор Беркутов. — Это глупо. Что бы они ни решили: просто пустить нас в расход или, может, использовать как заложников, сперва они приведут нас на станцию. А нам, доктор, как раз туда и надо.
— Угу, только не со связанными руками и не под дулом пистолета, — проворчал Кривочук. — Как мы, пленные, до обрасозов доберёмся?
— Его уже связывали однажды, — ровным голосом проронил Бета. — И на цепь в силовую клетку сажали...
— Вижу место крушения, — раздался голос Борткова.
Денис прильнул к иллюминатору, следя, как мелькают внизу сломанные деревья, выжженная поляна, а на ней — серебристые обломки. "Отец!.."
Пролетев ещё километра три над лесом, "Орлёнок-1" зашёл на посадку, где и планировалось: в излучине реки — там было единственное ровное, не заросшее деревьями, место поблизости. Рассчитанный борткомпом "Зубра" квадрат падения "Зуба-2" вышел весьма протяжённым, но, к счастью, реальное место крушения оказалось рядом с излучиной.
Повезло и это — хороший знак, — приободрился Денис, слушая, как Бортков докладывает оставшемуся на "Русском орле" Самсонову о положении дел — к большому облегчению команды, оптимистичный прогноз Кривочука оправдался: к моменту отлёта "Орлёнка-1", генерал полностью восстановился и снова стал самим собой: скупым на выражение чувств, строгим и преданным делу командиром. Старлей Панин тоже пришёл в себя и сейчас был за старшего на борту "Зубра".
Высадившись на покрытом каменной крошкой берегу, группа разделилась: Денис с Бортковым двинулись к ближайшим деревьям, а Беркутов с Кривочуком и Бета надули и спустили на воду лодку, чтобы сплавиться по реке до холмов, откуда напрямую, через лес, до станции было всего километра два. Полковник и доктор планировали незаметно пробраться на в здание, чтобы достать спрятанные Кривочуком протообразы сознаний, а Бета собирался учуять своего близнеца, методично прочёсывая ближайший к станции лес.
Раздвигая удивительно податливые стволы, Денис с майором вошли в прибрежную рощу ивушек и остановились, сверяясь с картой, куда Бортков уже занёс красную метку, указывавшую на место крушения.
— Зачем нам туда идти? — нахмурился Денис. — Только время тратить. Ясно же, что Аркулова там давно уже нет! Кто станет сидеть возле обломков? Лучше поискать вот тут, — он провёл пальцем вдоль большого оврага, который, начинаясь примерно в километре от обломков, тянулся, углубляясь и расширяясь, вдоль реки по направлению к станции. — Отец рассказывал, что встретил Шхаха в овраге, что там есть пещеры, может быть, это как раз где-то здесь. Если местность ему знакома, то он, наверняка, пошёл сюда, потому что пещеры — хорошее укрытие.
— Сначала надо осмотреть место крушения, — Бортков упрямо направился в сторону красной метки. — Это отправная точка.
— Я иду к пещерам! — не трогаясь с места, заявил Денис.
— Нельзя ходить по лесу в одиночку. — Майор остановился и, обернувшись, посмотрел на Дениса.
— Так пошли вместе! — Денис отвёл взгляд, с трудом избегая искушения поддаться искренней заботе, прямо-таки светившейся не только в глазах, но и вообще во всём облике Борткова.
— Пойдём, — согласился майор. — Вот осмотрим обломки, и сразу же пойдём. Следы, подсказки... что-то всегда есть, остаётся при любой катастрофе, ты же страховой следователь и знаешь, как оно бывает. Исследуем место крушения — поймём, в каком направлении искать Аркулова. Давай, Денис, — Бортков поманил его рукой. — Надо двигаться. — Он отвернулся и, пройдя между ивушек, скрылся за высокими кустами.
"Да ладно, — отчего-то смирился Денис, — здесь ведь недалеко..." Чёрт знает, как Бортков умудрялся такое делать, но чутьё, гнавшее Дениса к пещерам, вдруг отступило, и он быстро зашагал, догоняя майора.
— Я знаю, зачем мы туда идём, — поравнявшись с Бортковым, сказал Денис. — Ни ты, ни Самсонов, да и вообще никто, не верите, что он выжил. Думаете, найдём в обломках трупы Аркулова и Майи, и конец поискам.
Майор не ответил, молча протискиваясь сквозь невесомые облака кустов, ветки которых были так плоски и подвижны, что ветер мгновенно разворачивал их в любую сторону и легко проходил сквозь тончайшие рёбра, почти не встречая преграды.
— Его там нет! — пихнув в сторону ивушку, крикнул Денис Борткову чуть ли не в самое ухо. — Слышишь? Аркулова там нет!
Не снижая темпа, майор повернул голову и, заглянув Денису в глаза, а может быть, прямо в душу, размеренно, словно гипнотизируя собеседника, произнёс:
— Я очень на это надеюсь.
* * *
Управитель на него разозлился — и это было плохо, потому что Тихоню прогнали с глаз долой, и теперь придётся до вечера в одиночку гулять по лесу, чего он не любил, ну, просто страшно. Тихоня медленно брёл между деревьев, не зная, чем заняться. Прыгунками он уже обожрался, а ловить их просто так быстро наскучило. Всё сильнее наваливалось чувство бессмысленности и бестолковости одинокой жизни и вспоминалось время, когда он убежал от Бешеного, схватившего Маху. Тихоня тогда испугался... очень испугался! Он никак не мог помочь Махе — ясно же, что Бешеный разорвал бы его так же, как Задиру... Вот и тот, кто поймал сегодня свинку, наверняка, её тоже растерзал: он, хоть и выглядел по-другому, но нос-то не обманешь: это был запах Бешеного! Вот почему Тихоня потащил Управителя прочь: Бешеные не просто опасны — они опасней всего на свете! А та, что была с ним... она ведь тоже не Управительница, она казалась такой только внешне, а внутри... Тихоня не понимал, что внутри, но одно знал точно: мерзкие они оба, мерзкие!
Тихоня ещё давно, когда жил на станции, знал, что обозначают некоторые слова, а сейчас, вообще отлично понимал почти всё! Он помнил, как это началось: в голове вдруг появился странный шум, он долго мучил Тихоню, пока не встретился Управитель и так заговорил прямо в голове Тихони, что все его слова сразу были понятны. А потом кто-то посторонний стал бросаться на них, причиняя сильную боль и неудобство, и тогда Управитель запретил все слова в голове и сам с тех пор говорил только вслух. Понимать его сделалось очень трудно, и Тихоня ужасно измучился, прежде чем приноровился воспринимать слова не изнутри, а снаружи, из воздуха.
"И до вечера не попадайся мне на глаза!" — вот что сегодня сказал Управитель.
Тихоня вздохнул, пробираясь меж толстых, прямых и твёрдых деревьев — шишковидов, — вспомнил он одно из слов Управителя. Шишковиды редко встречались по одному, предпочитая расти целыми кучами, и в центре таких скоплений частенько попадались настоящие гиганты. Здесь тоже был один такой. Задрав голову, Тихоня проследил взглядом, где бочкообразный ствол превращался в конус, протыкая небо лысой, острой макушкой, — высоко, выше всех остальных! Потрогав нижние чешуи, каждая из которых могла бы полностью закрыть его грудь, Тихоня взялся за отслоившийся край и, подтянувшись, полез вверх. Это было забавно: цепляясь за чешуи, легко карабкаться к самому небу. Добравшись до узкой части ствола, где чешуи прилегали так плотно, что не ухватиться, Тихоня остановился, оглядывая расстилавшийся вокруг лес.
Оказалось, он так далеко ушёл от их с Управителем пещеры, что отсюда уже было видно огромный дом, откуда Тихоня сбежал от Бешеных. Открытую площадку перед входом то и дело скрывали мотавшиеся от ветра ивушки, но, кажется, там кто-то двигался: вроде Бешеный, а рядом с ним, чуть подальше, с тёмной шерстью... Сердце Тихони подпрыгнуло и он, обхватив ствол шишковида руками и ногами, полез на макушку, пыхтя и оскальзываясь на молодой, гладкой коре.
Деревья перестали мешать обзору, и Тихоня громко взвизгнул от радости: зверь с тёмной шерстью был Махой! Махой — живой и невредимой! Тихоня изо всех сил вытянул шею, словно это могло приблизить его к подруге. Бешеный толкнул Маху в бок, и Тихоня напрягся, испугавшись, что сейчас с ней случится плохое, но уже спустя секунду успокоился — Маха грациозно развернулась к Бешеному и стало ясно: он не собирался её обижать, а просто приглашал поиграть. Может, это другой? Может, они разные: бывают добрые, а бывают злые? Тихоня, не отрываясь, следил, как Маха и другой Бешеный кувыркаются и прыгают по площадке, и, любуясь на подругу, замечал, как она изменилась: стала выше ростом, с более гибким и стройным телом, ещё красивее, чем была.
Из большого дома вдруг вышел ещё один Бешеный и подошёл к играющим. Они сразу перестали возиться и замерли. Тихоня вздрогнул: а вдруг пришедший из дома Бешеный — тот самый злой? — и дзетт-шимпа внезапно, с ужасающей силой, накрыло воспоминание о том, как веером полетела кровь из разорванного тела Задиры, так, что даже в глазах потемнело, а когда темнота рассеялась, Тихоня вдруг увидел, что оба Бешеных задрали голову и смотрят поверх ивушек прямо на него. От неожиданности хватка ослабла, и он съехал по стволу вниз до толстых, сильно отстающих от ствола чешуй. Взвыв, Тихоня прижался к шишковиду, пережидая, когда ослабнет боль в ободранной буграми заднице, а как только немного полегчало, снова полез наверх — посмотреть, что там с Махой.
Площадка оказалась пуста: Бешеные куда-то делись, наверное, ушли в дом, а Маха? Взгляд Тихони метался, выискивая подругу, но её нигде не было, зато быстро, одна за другой, дёргались, мотаясь из стороны в сторону, гибкие верхушки ивушек: кто-то бежал по лесу прочь от большого дома. Маха! — вдруг дошло до Тихони, и он стал быстро спускаться. Маха! Это она! Она убежала от Бешеных! Сиганув чуть ли не с середины ствола вниз, Тихоня жёстко приземлился на траву и, почти не заметив боли в отбитых ступнях, бросился навстречу подруге.
Трава путалась в ногах, мешая быстро двигаться, и Тихоня, оседлав ближайший шишковид, принялся прыгать с одного ствола на другой, а, когда роща кончилась, стал перескакивать на верхушки ивушек и, используя их гибкие стволы, летел вперёд, не видя, куда приземлится, и рискуя сломать себе шею. Маха! Какая она красивая! И она идёт к нему.
