* * *
Ганс оказался среди тех "счастливчиков", кому довелось окунуться в нормандское пекло в числе первых.
День "Д" дивизия "Дас Райх", как и все остальные соединения и части корпуса Биттриха, провела довольно увлекательно: эсэсовцы азартно прочесывали междуречье Орна и Дива, вылавливая аукающихся по кустам британских парашютистов. В виду подавляющего численного превосходства в живой силе, и особенно в технике и тяжелом вооружении, операция по ликвидации воздушного десанта смахивала скорее на антипартизанскую зачистку. Многих англичан расстреляли еще в воздухе, а тех, кому посчастливилось добраться до земли живым и не утонуть вместе с парашютом и снаряжением в каком-нибудь пруду или речушке, безжалостно давили артиллерийским и минометным огнем. После такой обработки пехота, при поддержке бронетехники, зачищала очаги сопротивления, собирая пленных и трофеи. Красота, да и только.
Некоторую дисгармонию в эту радостную для любого солдата и тем более командира картину вносила только "союзная" авиация, то и дело вмешивавшаяся в планомерный ход боевых действий. Кан и прочие городки, оказавшиеся в зоне боевых действий, в течение всего дня регулярно подвергались обработке фугасными бомбами со средних бомбардировщиков, а вооруженные РСами "Тайфуны" с рассвета до заката носились вдоль дорог, гоняясь за любой автомашиной или даже повозкой. Представителей Люфтваффе в воздухе практически не наблюдалось — несколько небольших групп "ябо" пронесшихся над позициями корпуса куда-то в сторону побережья, и эпизодически повторявшиеся скоротечные воздушные схватки с участием "худых" из 53-й эскадры — не в счет. Правда, зенитчики работали как проклятые, не позволяя англосаксам обнаглеть вконец и полностью парализовать наземную активность в дневное время. Но развернутый их стараниями защитный купол закрывал в основном боевые подразделения на передовой, а вот тыловикам приходилось туго.
Нойнер, прикинув потери, понесенные дивизионными колоннами снабжения всего за одни сутки боев, пришел к неутешительному выводу: если сложившееся положение не изменится в ближайшее время, "Райху" и всему корпусу грозит серьезный кризис снабжения. Данный вывод на состоявшемся уже глубокой ночью брифинге, был озвучен не только им — аналогичная картина наблюдалась во всех частях без исключения. Биттрих, выслушав отчеты подчиненных об успехах и потерях первого дня битвы, подвел итог краткого обсуждения:
— Задача дня корпусом выполнена полностью — воздушный десант на правом берегу Орна разгромлен и большей частью уничтожен. Оставшиеся очаги сопротивления будут ликвидированы завтра. Теперь мы можем сконцентрироваться на главной задаче: борьбе с морским десантом противника. По приказу штаба группы армий, наш корпус временно подчинен Дольману*. По данным, предоставленным нам его штабом, "союзники" прорвали нашу оборону на побережье в двух местах — севернее Кана и на левом берегу Вира. Участок берега от устья Вира до Байо все еще удерживается частями 352-ой дивизии, все вражеские атаки на этом направлении отбиты, но положение там незавидное. Если в ближайшие сутки ничего не изменится, им придется отступить.
Наша цель — плацдарм в районе Кана. По сведениям нашей разведки, подтвержденным показаниями пленных, в этом секторе действуют британские и канадские войска. Их главная задача: как можно быстрее овладеть Каном, аэродромом Карпике и мостами через Орн. В связи с неудачей вражеского наступления на участке 352-ой, можно предположить также удар противника в западном направлении, вдоль дороги на Байо с целью скорейшего объединения обоих плацдармов.
Наша задача — дивизии "Дас Райх" и "Лейбштандарт" за ночь должны переправиться основными силами через Орн и сосредоточиться севернее и северо-западнее Кана. С рассветом мы атакуем вражеский плацдарм и постараемся сбросить десант в море. К сожалению, нынешнее расположение частей и пропускная способность Канских мостов не позволяют к утру развернуть все наличные силы, а затягивать с контрударом не в наших интересах. Поэтому "Тотенкопф" пока продолжает оперировать на правом берегу Орна, зачищая остатки британских парашютистов и готовится к последующей переброске на левый фланг корпуса.
Командование придает действиям корпуса исключительное значение. От наших действий завтра будет зависеть исход всей противодесантной операции. Вопросы?
— Что с авиаподдержкой?
При этих словах Биттрих скривился, так, будто съел зеленый лимон и запил его рюмкой уксуса. По лицам собравшихся офицеров пробежала волна понимающих ухмылок.
— Штаб 6-го воздушного флота обещал сделать всё возможное, но я бы не советовал особо рассчитывать на их поддержку. Основные усилия ударной авиации будут направлены на конвои и районы выгрузки. На чистое небо надеяться тоже не стоит — противник обладает подавляющим численным превосходством и до прибытия существенных авиапополнений из Райха и отдаленных районов Франции, эта ситуация будет сохраняться. Ждать этого, как и подхода остальных корпусов 6-ой танковой армии, мы не можем.
Фриц фон Витт — новый командир "Лейбштандарта", как и все присутствующие дивизионные командиры получивший назначение уже после Салерно, уверенно проворчал:
— Ничего, мы бывали и в худших передрягах. С авиаподдержкой или без, завтра мы намотаем британские кишки на гусеницы наших танков.
Обергруппенфюрер хмыкнул, но развивать тему не стал:
— Тогда пока всё. Части должны быть готовы к четырем утра. Приказ на наступление будет передан в дивизии не позднее трех часов ночи. Все свободны!
Уже по дороге в дивизию, разглядывая на заднем сиденье автомобиля при помощи карманного фонарика, полученную в штабе корпуса карту с последними сведениями об обстановке на фронте предстоящего наступления, Ганс поделился с задумчиво глядевшим в окно Ламмердингом своими сомнениями:
— Хотел бы я ошибаться, но, думаю, Фриц малость погорячился.
Бригадефюрер, не поворачивая головы, лениво поинтересовался с переднего сиденья:
— Думаешь, не сломаем "лимонников" без "мертвоголовых"?
— Думаю даже с ними — вряд ли.
Ламмердинг все же развернулся к Гансу лицом:
— Хочешь поделиться с Вилли своими сомнениями?
— Нет.
— О, как! — бригадефюрер, все-таки всерьез заинтересовался беседой — ленивое безразличие исчезло из его голоса без следа. — А почему?
— А для него это не будет новостью. Он не дурнее меня и отлично знает, что могут и чего не могут сделать две наши дивизии против... — тут Ганс бросил беглый взгляд на карту — как минимум пяти британских, да еще и в условиях тотального превосходства противника в воздухе и на море.
Ламмердинг хитро прищурился:
— То есть наша атака лишена смысла?
Нойнер пару раз отрицательно мотнул головой:
— Наша завтрашняя атака лишена шансов на успех... но всё же необходима.
В полутьме автомобильного салона блеснула довольная усмешка бригадефюрера:
— Молодец, баварец! Не зря тебя Кремер* хвалил. Всё верно: мы не сможем в одиночку сбросить британцев в море, но если мы не атакуем их сейчас, то они расширят и укрепят свой плацдарм настолько, что потом их и целой армией с места не сдвинешь. Наша задача не дать им спокойно наращивать силы, связать боем и, по возможности, сузить их район развертывания. Начало уже положено — мы не дали им соединиться с парашютистами и перебраться через Орн. Если завтра продолжим в том же духе, то к тому времени, как "папаша" пригонит к нам на подмогу всю 6-ю танковую, им только пленных на берегу собрать останется. Выше нос, Ганс, от нас не требуют невозможного, хотя... если мы все же это сделаем, думаю, никто не обидится. Так что придется постараться. Не подведи меня, головорез.
* * *
Легко сказать: "не подведи!" Выполняя приказ о подготовке утреннего наступления, Нойнер всю ночь носился по окрестностям Кана как угорелый. Пока Ламмердинг вместе с разведбатом дивизии, лично проводил рекогносцировку и налаживал взаимодействие с остатками разгромленной на побережье 306-ой пехотной дивизии, Ганс развернул передовой командный пункт. Причем, опираясь на свой прошлогодний опыт, выбрал для этой цели монастырь Арденн, чьи толстенные каменные стены и перекрытия обещали достаточно надежную защиту от вражеских бомб и снарядов. Оставив штаб обживаться на новом месте, штурмбаннфюрер отправился в Кан, потратив остаток ночи на организацию переправы основных сил "имперцев" через Орн. Попутно Ганс с честью выдержал схватку с коллегами из "Лейбштандарта", попытавшихся под шумок отжать на свои нужды один из мостов, выделенных для переправы его дивизии.
Но, даже, несмотря на эти поистине героические усилия, завершить подготовку к удару в срок корпус не успел. Перед рассветом Биттрих санкционировал перенос времени удара на 6 утра. За четверть часа до назначенного времени Нойнер торчал с биноклем на одной из башен монастыря, обозревая живописные окрестности. Вид из-под крыши древней обители открывался просто великолепный, что, кстати, было еще одной (и немаловажной!) причиной появления здесь передового КП дивизии. Пропыленный и уставший Ламмердинг, взобравшийся наверх по довольно-таки крутой винтовой лестнице, отвлек Ганса от созерцания простиравшихся до самого моря садов и бокажей*.
— Что скажешь, баварец? Наши парни готовы?
Нойнер ухмыльнулся, вспомнив бесконечные моторизованные колонны, всю ночь с ревом и лязгом катившиеся через канские мосты на западный берег Орна. Танки, бронетранспортеры, тягачи и самоходки, тяжелые тупорылые грузовики и юркие "Фольксвагены". Сосредоточенные лица водителей, тревожно вглядывающихся в окружающую тьму. Посеревшие от напряжения и усталости последних дней регулировщики. Ветераны, чутко дремлющие в обнимку со своими штурмгеверами прямо в кузовах движущихся грузовиков и десантных отделениях БТРов, благо фронтовая жизнь быстро приучает использовать для сна любое подходящее мгновение. И возбужденно крутящие головами новобранцы, накануне впервые побывавшие в бою и испытавшие пьянящую победную эйфорию. В отличие от генералов и штабистов, все эти парни в пятнистой униформе не заморачивались соотношением сил и шансами на успех, они шли на запад, чтобы победить.
Дивизию месяцами натаскивали на выполнение именно такой задачи: стремительным ударом раздавить и сбросить обратно в море высадившиеся части врага, и теперь все, от комбатов до последнего рядового, были готовы выполнить отданный командованием приказ. Солдат и младших офицеров не давил тяжелый груз знаний и ответственности, они были уверены в себе и в своих командирах и смотрели в будущее вполне оптимистично. За несколько часов наблюдения за переправой, со всеми сопутствующими этому процессу заторами и пробками, Ганс ни разу не отметил случаев растерянности или страха.
— Дивизия готова к бою. Ребята почувствовали вкус крови, они ждут только приказа.
— Ничего, подождут.
После этих слов Ламмердинга лицо Нойнера удивленно вытянулось, а бригадефюрер, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Свяжись с корпусом и передай, что мы начнем наступление через час.
Затем, полюбовавшись еще пару секунд на недоумевающего начштаба, спокойно добавил:
— Во время рекогносцировки я своими глазами видел передовые части канадцев. Эти олухи, похоже, вообще не подозревают о нашем присутствии и собираются двигаться на Кан походными колоннами, разве что оркестр вперёд пустить забыли. Грех упускать такой шанс.
— Огневой мешок?
— Он самый. Уже практически всё готово, подождем еще полчаса, и они сами придут к нам в руки.
Расчет оказался верен — спустя каких-то 35 минут Ганс воочию наблюдал, как "Шерманы" 2-ой канадской бронетанковой бригады, с пути которых Ламмердинг заботливо прибрал остатки стрелков 306-ой пехотной дивизии, весь предыдущий день сдерживавших продвижение "кленоволистных", втягиваются в подготовленную для них ловушку. Танки и следующие за ними бронетранспортеры с пехотой 9-ой бригады вытянулись в нитку вдоль шоссе на Кан, подставив незащищенные борта притаившимся в зарослях "имперцам". Гренадеры полка "Дер фюрер", расчеты ПТО и танкисты из второго танкового батальона хладнокровно дождались, пока противник углубится в подготовленный коридор смерти, после чего, по команде следившего за обстановкой Вейдингера*, устроили форменный расстрел. Горели и взрывались поражаемые в открытый борт танки, опрокидывались бронетранспортеры, пули и осколки косили лишившихся прикрытия техники солдат...
Канадцы смешались, демонстрируя явные признаки растерянности и паники. Момент был слишком уж заманчив, чтобы опытнейшие головорезы "Дас Райха" смогли его проигнорировать. "Дер фюрер", при поддержке "четверок" второго танкового батальона тут же перешел в атаку, стремясь добить деморализованного врага, а от монастыря уже выдвигались панцергренадеры "Дойчланда", сопровождаемые грозными "кошками" первого батальона и "штугами" из дивизиона штурмовой артиллерии.
Передовые части канадцев были смяты и опрокинуты. Попытка 7-ой бригады выправить положение также потерпела крах. "Шерманы" вспыхивали как факелы один за другим под ударами тяжелых восьмидесяти восьми миллиметровых снарядов "Пантер". От полного разгрома канадцев спасла авиация да включившаяся в сражение с некоторым запозданием 3-я британская пехотная дивизия. Но эсэсовцы, тем не менее, продолжали неуклонно продвигаться вперед, ворвавшись к десяти часам в небольшой городок Дувр ла-Деливранд, расположенный на одном из перекрестков второй приморской дороги. Разведчики из 15-ой мотоциклетной роты полка "Дойчланд" даже смогли выйти к побережью, но дальнейшее наступление пришлось приостановить из-за усилившегося артобстрела с кораблей и флангового огня из района селения Бьевиль, где прочно засели британские противотанкисты.
Действовавший левее, "Лейбштандарт" добился меньших успехов, но и преторианцам фюрера было чем похвастаться. Контрудар Биттриха не только начисто сорвал продвижение англо-канадцев на Кан, отбросив их от города, но и вбил опасный клин на левом фланге I-го британского корпуса. Фактически от основных сил "томми" откололи 3-ю пехотную дивизию, которая оказалась зажата между боевыми порядками "Дас Райх" и нижним течением Орна, за которым ждали своего часа "мертвоглавцы". Так что Ганс был вполне доволен как результатами дня в целом, так и успехами своей дивизии и себя лично в частности, о чем и сообщил ближе к вечеру, измотанному и грязному как черт, но довольному Ламмердингу, вернувшемуся на КП из очередной рекогносцировки. Усталое лицо бригадефюрера озарилось ехидной усмешкой:
— А ты еще сомневался! Кстати, Витт таки хвалился не зря. Сейчас как раз возвращался вдоль дороги на Дувр — всё шоссе завалено сгоревшей техникой и размазанными трупами после того как там прошлись ребята Тихсена*. Так что, не знаю, как "асфальтовые солдаты"* Фрица, а наши танкисты таки намотали британские кишки на гусеницы своих танков.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
* Гамбит — шахматный термин — общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал (обычно пешку, но иногда и фигуру).
