Весть о ссоре дошла до Муванги, опять посетившего Твузи в эти дни. Вождь вождей пригласил Рэт-рика, чтобы из первых уст услышать подробности.
И Рэтрик поведал Вождю вождей:
-Знаешь, Муванга? Жена штурмана "Желтоглазой" Магора Стад-дерсона была вейрой. Год назад они с подругой были ранены в одном бою и угодили в госпиталь в Наводе. А еще через неделю город молниеносным штурмом захватили войска Черной империи. Валла могла бы уйти. В волчьем обличье. Но ее подруга была человеком. И Валла осталась с ней. И погибла с ней. Своей глупой речью Джарро причинил боль штурману. И — Тирно тоже.
Муванга поразмыслил и задал еще один вопрос:
-А насколько вероятен прогноз Реттерсона? Его выступление — дурацкая и очень опасная затея, одна-ко такой вариант развития событий вполне возможен! Насколько?
-Не знаю, вождь! — пожал плечами капитан. — Мы перемешались, вейры и люди. Есть множество смешанных семей! Я — старший сын вожака стаи. Мне предстоит править народом волков. Но кем? Боль-шая часть моего народа сражается в княжеской армии. Я тоже служу княжескому дому. Но, в то же время, весь княжеский дом — вейры! Они подчиняются вожаку стаи!... Когда-то мы, волки, решили, что нелепо спорить о старшинстве и суверенных правах, пока идет война. После победы будем разбираться. И сотни лет союза волков и людей доказали мудрость такого решения. А теперь Джарро... Я обеспокоен, Муванга! Я знаю Джарро не один день! Он не из тех, кто кипятится по пустякам. Что, если воскресшая память оживит и ненависть? Сейчас, правда, это гипотеза звучит дико. Ну представь себе! Завтра закончится эта война! И что? Муж — вейр сделает рабыней свою жену — человека? Или сын — вейр обратит в рабство свою мать — человека? Или воин — человек поднимет меч на своего друга — вейра, спасшего ему жизнь когда-то? Это возможно?
Муванга покачал головой.
-У нас говорят, что сто маленьких людей не творят одну Великую Историю. Они творят сто малень-ких историй. Но сто маленьких историй творят одну Великую Историю! Пойдем, капитан! Я хочу тебе кое-что показать!
В это же время Тирно тонЭнна вправлял мозги Джарро.
-Джарро! Тебя учили в детстве отличать — что надо говорить, а что не надо, а?
-Я говорил, что думаю! — резко ответил Реттерсон.
-Ты плохо и мало думал, прежде, чем говорить! Стоит всегда еще раз подумать, прежде чем наносить оскорбления!
-Кого это я оскорбил? — вскинулся Джарро.
-Парень! Ты знаешь, в честь кого была названа мать княгини Верры?
-Нет... — хмуро буркнул Джарро.
-Тогда слушай! Прежнюю княгиню звали Марси дотНийма. Так?
-Ну...
-У Ниймы была младшая сестра — Вайки. А у нее родилась дочь — Марси. Она служила в разведотделе спецна-за. Там она встретила отличного парня — Нейла Оддварсона. Человека, как ты понимаешь! Любовь не вы-бирает, парень. Но и война — тоже. И через два дня после свадьбы их обоих отправили на задание. На самое заурядное задание, не слишком сложное и не очень опасное! Но, возвращаясь, они нашли первое поселение Радуги! И вступили в бой с черной конницей на стороне Радуги! И погибли оба. Вуен Хонг, нынешний вождь Радуги, принес в нашу ставку их донесение и рассказ об их гибели. Мама Марси погибла, так и не узнав о гибели дочери. И Нийма, по праву старшей сестры, села на холм Скорби. А через три месяца родила девочку и назвала ее Марси.
Тирно пристально посмотрел на Джарро.
-Как считаешь? Могла бы Марси обратить в раба Нейла Оддварсона? Могла ли Арьерэ дотРийр обра-тить в раба Грауда Оддинга тонАнна, получившего волчье второе имя, но бывшего все-таки человеком? А Валла, жена Магора, погибшая потому, что не захотела бросить в беде свою подругу, обычного человека, могла? А ты знаешь, Джарро, как звали эту подругу?
Несколько оторопевший Джарро пожал плечами. И Тирно глухо пояснил:
-Ее звали — Энна. Это была моя мама.
Джарро побелел.
-Тирно, прости меня! Я же не знал!
-А если бы знал? — резко перебил его Тирно.
-Тирно! Я... Прости, Тирно! Мне надо поговорить с Магором! Очень надо!
И Джарро Реттерсон убежал искать штурмана.
"Душа не должна молчать!"
-Смотри, капитан Рэтрик! — с этими словами Муванга протянул руку вперед и указал на небольшой храм, стоящий на вершине холма.
Рэтрик посмотрел и замер.
Невысокий изящный храм сиял на солнце чистым золотом.
-Он что, из золота?
-Нет, — засмеялся вождь. — Это золотой мрамор. Похоже на золото, верно? В нем действительно есть золотой песок, который и придает камню такое сияние!
-А что это за храм?
-Это не совсем храм. Это гробница. Пойдем, Рэтрик. Надо зайти внутрь.
Внутри все оказалось иначе, совсем не так, как ожидал увидеть Рэтрик. Обстановка была скудна и су-рова, стены облицованы не шлифованным гранитом. Зал внутри гробницы представлял собой жилое поме-щение. Кровать у окна, одеяло небрежно откинуто, подушка смята. Под отверстием в крыше — письмен-ный стол, на котором стоит чернильница, лежит несколько свитков. И — все.
Казалось, что хозяин только что вышел и скоро вернется...
-Он не вернется, капитан! — угадал мысли Рэтрика Муванга. — Он умер семьсот восемьдесят лет на-зад. А звали его — Онденго, жрец второй ступени из храма бога мудрости Наву в Макиле.
-Ты сказал — это гробница? — уточнил Рэтрик. — А где же...
-Стол! — пояснил вождь. — Могила Онденго — этот стол. Подойди поближе, посмотри.
Рэтрик подчинился. И не пожалел. Такого он еще не видел! Все здесь было из камня! Кровать вместе с подушкой и одеялом была вырезана из единой глыбы белого мрамора. Стол, свитки, чернильница со сверкающим пером вроде тех, что составляют головные уборы жрецов, кресло перед столом, развернутый лист на столе — все это было с необыкновенным мастерством вырезано из второй цельной глыбы.
Муванга следил взглядом за Рэтриком, а потом поинтересовался:
-Ну как?
-Интересно, — задумчиво откликнулся Рэтрик. — Наверно, это правильно — памятник мудрецу в виде его рабочего стола... Кем он был?
-Онденго? Жрецом!
Вождя вождей прервал шорох. Оба оглянулись — в помещение входил жрец в сиреневом плаще культа Наву в сопровождении десяти мальчиков в зеленых ученических набедренных повязках, одинаковых для всех культов.
Жрец и вождь вежливо раскланялись, ученики почтительно приветствовали Мувангу. Затем они по-клонились Рэтрику и начали урок.
Снова угадав удивление спутника, Муванга пояснил:
-Здесь я — жрец, а не вождь. Поэтому мы обошлись без церемониала. Эх! Хотел я сам тебе рассказать, но следует дать возможность проявить себя молодежи!
С этими словами вождь направился к наставнику и обменялся с ним несколькими фразами. Наставник одобрительно кивнул и подал знак одному из своих учеников.
Мальчик поклонился учителю и сел в кресло.
"Был ли он мудр? Он сам так не считал. Был ли он свят? Он сам считал иначе. Мы не вправе не согла-шаться с Онденго в том, что он утверждал о себе. Однако каждый день сотни людей обращались к нему за советом и помощью. Он помогал всем, но считал при этом, что таков распорядок дня всех жрецов.
Онденго не писал книг. Он писал письма друзьям, коллегам... Он советовал и остерегал... Он учил, что лучше молчать, чем изрекать глупость, лучше молчать, чем изрекать ложь, лучше молчать, чем изрекат-ь оскорбления.
Он подолгу молчал. Очень подолгу! Он однажды рассказал, что свое учение он вывел из собственного печального опыта. Не знаю... Свидетельств не осталось.
Он часто говорил, что мир совершенен и прекрасен. Это мы несовершенны, злы и завистливы, трусли-вы и грубы...
Его жизнь надвое рассекла гражданская война. Она сделала его Онденго из обыкновенного жреца не-высокой ступени.
Когда его сердце впервые отказалось ему повиноваться, Онденго оставил службу в храме. После вто-рого приступа тело перестало его слушаться и отнялась речь. Целитель прорек, что третий приступ будет последним. Пять лет еще прожил наставник после этого. Я думаю, что он был счастлив! Это были худшие годы для нас, но — лучшие для него: он за все пять лет не изрек ни единого слова лжи, глупости или оскорб-ления...
Когда настал час третьего приступа, огорчились все, даже жрецы жестокого Наргола. Мы стояли под дверью и молчали: стыдно шуметь перед тем, кто учил молчать.
И случилось чудо! Перед смертью Онденго заговорил.
"Когда своя война станет чужой, а чужая — своей...
Когда слепцы откроют глаза...
Когда протянешь руку врагу, а пожмешь ее другу...
Когда воля, долг и честь сделают зверя человеком...
Когда Верность и Любовь одолеют Силу...
Когда бессмертный примет смерть, чтобы сохранить жизнь...
Когда боги станут людьми, а люди — богами...
Тогда бывшие волки перегрызут глотку последней войне.
Тогда впервые мы станем достойными этого прекрасного мира, в котором живем".
Мы так и не поняли — что он имел в виду. А объяснить Онденго не успел.
Был ли он мудр? Он сам так не считал. Был ли он свят? Он сам считал иначе. И мы не в праве спорить! Но он нужен нам! Всем нам! Уже почти восемь веков! Наверное, он не был мудр или свят. Но он сам был мудростью и святостью".
Мальчик закончил свой рассказ, встал, поклонился присутствующим и снова сел в мраморное кресло.
Трудно описать впечатление, которое произвел на Рэтрика рассказ. Капитан молчал. А наставник храма Наву, усмотрев нечто в его взгляде, негромко произнес:
-Наш гость желает что-то сказать? Мы слу-шаем...
-Стоит ли здесь? — возразил Рэтрик.
И мальчик, рассказывавший об Онденго, обратился к нему:
-Я прошу уважаемого гостя приблизиться.
Рэтрик подошел. Мальчик провел рукой по столу, на поверхности которого были вырезаны из камня свитки, чернильница, перо... И развернутый лист, где было всего четыре слова.
-Ты не сможешь их прочесть, уважаемый Рэтрик тонКати! Я их переведу! Тут написано следующее: "Душа не должна молчать!" ... Это была его последняя запись...
И Рэтрик заговорил. Он рассказал печальную историю вейры Марси дотВайки и Нейла Оддварсона, нашедших первую деревню повстанцев Радуги и вступивших в бой на стороне первых хэйжэней, понявших бессмыслен-ность войны. Он рассказал об их гибели и о том, как вождь Радуги принес эту весть в ставку князей вейр-мана.
-Не знаю, стали ли мы друзьями, но мы с Радугой уже не враги! А это — немало! Я тоже не могу объ-яснить пророчество Онденго, но я думаю, что нам всем следует быть немного детьми! Дети видят многое, что взрослые видеть уже не умеют. Они легко ссорятся и легко мирятся. А мы — взрослые. Наш ум и жиз-ненный опыт застят нам глаза.
Наставник с уважением взглянул на Рэтрика.
-Благодарю тебя, гость. Жаль, что ты — не жрец! Я знаю, что ты — воин, что твой долг зовет тебя на родину, но если когда-нибудь ты захочешь сражаться словом, мыслью, молчанием, то вспомни: храм Наву ждет тебя. Поверь — у нас та же самая война, что и у вас. И потери случаются. Наше оружие ты теперь зна-ешь.
Рэтрик с Мувангой шли обратно в Твузи. Жрец надолго задумался и весь обратный путь промолчал.
Красота науки во плоти
Проводив Мувангу до резиденции местного вождя, где вождь вождей селился, посещая Твузи, Рэтрик направился в казармы. Впереди он заметил Тирно тонЭнна, входившего туда же с каким-то спутником, которого Рэтрик издали не разглядел. А, подойдя к двери, капитан услыхал взрыв хохота.
Причину веселья он увидел сразу, войдя в казарму — Тирно пришел с девушкой.
-Ух ты! — восхитился Рэтрик мысленно. Таких оглушительно красивых девушек он еще не видел. Спутница Тирно была невысока — едва по плечо великану Тирно, с великолепной фигурой, коричневой кожей и глазами, от которых трудно оторвать взгляд. Ее голову украшала замысловатая прическа, выда-вавшая в хозяйке принадлежность к племени Вузи. Добавить к этому описанию царственную осанку и минимум одежды — и все станет ясно!
До предела обиженная девушка жалась к Тирно, который яростно пытался всех перекричать.
Когда капитан вырос в дверях, хохот как-то сам собой угас. Подчиняясь безмолвному, но безапелля-ционному приказу, вся орава потянулась к выходу. Через минуту в помещении остался сам Рэтрик, Тирно и девушка.
Ох и не любил Рэтрик беседы по душам! Он всегда решал психологические проблемы своих подчи-ненных методами армейских десятников и сержантов, вследствие чего вся армия от десятника и выше его обожала, а все прочие тихо ненавидели.
Но сейчас испытанные методы не годились. Рэтрик вздохнул, последний раз искренне пожалел себя и обратился к девушке:
-Ты понимаешь южный диалект?
Все еще сердитая, она не удостоила его даже взглядом. Вместо нее ответил Тирно:
-Нет. Она владеет жреческим, то есть сарганским языком, и немного — волчьим... За что? Я хотел познакомить ее с ними, а они — ржать!
Рэтрик кивнул Тирно, но обратился снова к девушке, перейдя на волчий язык:
-Прости их, пожалуй-ста! Это они от неожиданности. Они не над тобой смеялись — над Тирно! Мы-то считали, что он науки изу-чает целыми днями, книги древние читает... А он, оказывается, все время тратит на такие прекрасные науки! У-у-у!
И Рэтрик вытянул губы трубочкой и задрал вверх подбородок в знак удивления. Получилось смешно. И девушка, против воли, улыбнулась.
-И это правильно! — с энтузиазмом продолжил Рэтрик. — Книги подождут! А такие ... "науки" обычно ждать не любят.
-Какие? — стрельнула взглядом девушка.
Рэтрик, наконец, расхохотался. А отсмеявшись, ответил:
-А об этом тебе Тирно расскажет лучше меня! Наедине, конечно! Он у нас парень холостой. Тебя как зовут-то?
-Твати! — церемонно представилась девушка и тут же пожаловалась: — Только не так уж и много он на меня времени тратит!
Рэтрик помялся немного, прежде чем решиться задать вопрос:
-А скажите мне, друзья мои! Какие у вас планы на будущее?
Тирно с Твати переглянулись. Твати кивнула. И Тирно объявил:
-Женюсь!
В дверь просунулась голова одного из матросов:
-Капитан! Все готово!
-Пойдем? — предложил Рэтрик. — Нас ждут.
Во дворе они обнаружили всю команду, серьезную, приодетую как на парад и построившуюся. Из строя вышел Магор, подошел к Твати и представился. Твати назвала свое имя, Магор сказал, что рад зна-комству, и вернулся в строй. Вышел следующий и повторил церемонию знакомства.
Последний из команды представился и вернулся в строй. Строй остался в неподвижности.
Твати смешно насупилась, видимо решая — не издеваются ли над ней, и что в таком случае ей делать. Потом царственно обвела своими волшебными глазами моряков и разрешила:
-Можете улыбнуться!
И все опять засмеялись.
Целую неделю вся команда люто завидовала Тирно. Тирно ухом не вел. Потом как-то привыкли и стали думать: а что скажут местные власти? Проблем не хотелось. Молодоженов в эти мысли никто не посвящал. Тем более, что дела обстояли очень неважно: семья Твати заявила протест местному вождю, тот протест поддержал и потребовал от Рэтрика немедленно вернуть девушку родителям. Рэтрик стоял перед неразрешимой дилеммой. С одной стороны — вейрмана был очень нужен союз с Та-Сетом. С другой же стороны — капитан не собирался отдавать Твати, поскольку считал, что подлость — слишком высокая цена, даже за союз с Та-Сетом.
