-Ты знаешь, а ведь ты прав. — Просияла Шадра. — Я действительно как-то не подумала об этом. Наверное, с возрастом стала слишком глупой и сентиментальной... Спасибо, что открыл мне глаза. Теперь у меня словно гора с плеч упала...
-Да не за что. — Усмехнулся сын Херреи. — Главное теперь не падать духом. Нас стало на одного меньше, а значит, и отражать атаки Внешнего Хаоса теперь будет намного труднее. Что ж, будем надеяться, что Гиррот прав, и мы вскоре получим от наших собратьев по силе всю необходимую поддержку. А пока будем держать оборону. Сколько сможем...
* * *
В этот вечер Тализа как обычно находилась в своих покоях. Демонический плен изрядно измотал девушку, ибо ее похитители практически не заботились о ней и кормили из рук вон плохо, так что теперь девушке было крайне необходимо как можно быстрее восстановить моральные и физические силы.
Впрочем, чародейка держалась молодцом и удивительно быстро шла на поправку, сказывалось природное крепкое здоровье и молодой организм, но все равно была немного удивлена, когда на пороге ее комнаты показалась стройная поджарая фигура воина Храма.
-Рахиль... — Немного растеряно прошептала девушка. — Что ты здесь делаешь в столь поздний час?
-Пришел проведать тебя. — Улыбнулся иркариец. И это потрясло чародейку едва ли не сильнее, нежели неожиданный визит. На ее памяти это был первый раз, когда воин Храма позволил себе столь явно проявить свои эмоции. — Как ты...
-Все в порядке... Послушай, я крайне благодарна тебе за все, что ты сделал, но... сейчас я хотела бы побыть одна.
-Я понимаю. — Кивнул иркариец. — Не так то просто забыть все то, что с тобой приключилось, но... Пойми, Тализа! — Рахиль бросился как в омут с головой. — Мы с тобой последние! Последние, понимаешь! Последние из древнего народа! Да, ты благородных кровей, я не могу похвастаться подобным и, случись иначе, никогда не осмелился бы просить тебя об этом... Я воин Храма. И я привык так или иначе добиваться своих целей. Когда я увидел тебя, я словно бы ослеп! Никогда до той поры не испытывал я подобного... Ты знаешь, что в негласной иерархии мы стоим,... стояли ничуть не ниже кшатриев. И пусть ты знатного рода, но и я своей жизнью доказал, что я воин, а не жалкий раб и достоин лучшей судьбы. Поэтому я прошу тебя здесь и сейчас стать моей женой. Каков будет твой ответ?
-Рахиль... Все это так неожиданно... — Тализа была явно шокирована подобным признанием в любви. — Но прости, нет. Хоть ты и спас меня, но я не испытываю к тебе того, что ты испытываешь ко мне. Было бы подло сейчас давать тебе ложную надежду. Я могу предложить тебе лишь добрую дружбу. Но не любовь. Прости.
-Но ты не понимаешь, мы должны быть вместе! — Глаз иркарийца сверкнули фанатичным огнем, столь свойственным его врожденной восточной натуре. — Это наш долг и наша судьба продолжить наш род и не дать иркарийской крови кануть в лету!
-Я всегда думала, что сама вольна решать свою судьбу. — Поджала губы девушка. — Да, в нашей стране иные законы, и сложись иначе, мою судьбы решил бы отец, но,... но теперь все по другому. Мы в ином мире и я хочу быть свободной от обязательств крови и выбирать избранника себе по сердцу! Да и случись иначе, я все равно бы поступила по-своему. Никто не заставил бы меня пойти за нелюбимого. Будь он хоть самим великим халифом Иркарии.
-Но это твой долг! Неужели этот сопляк, мальчишка лучше меня! Я убью его в поединке!
-Даже не вздумай. — Карие глаза Тализы заледенели, а в голосе явственно зазвенел металл. — Если ты тронешь его хоть пальцем, я сама убью тебя, даже несмотря на то, что обязана тебе жизнью.
-Значит, это правда... Значит, все-таки он причина...
-Причина в том, что Стигиан мой друг. — Отчеканила чародейка. — Мы выросли вместе, и я никому не позволю причинить ему вред.
-А кто сказал, что речь идет именно о Стигиане? — Глаза воина Храма полыхали сатанинским огнем. — Я ведь не назвал тебе имя... Быть может, я имел в виду того второго, а? Нет, ты сама его назвала без моей помощи, а значит именно он и есть твой избранник сердца. — Последние слова Рахиль чуть ли не выплюнул, словно грязное ругательство.
-Это не твое дело! — Похоже, терпению Тализы тоже пришел конец. — Немедленно покинь мои покои, иначе я сама тебя вышвырну! — Вокруг чародейки ощутимо начала сгущаться аура силы.
-Ладно, сейчас я уйду... — Явно пересиливая себя, выдавил храмовник. — Но этот разговор не окончен... Поверь, рано ли поздно ты все равно будешь моей... Рано или поздно ты полюбишь меня, так же как когда-то полюбила его... и даже намного сильнее...
* * *
-О чем думаешь... — К сыну Херреи неслышно приблизилась Шадра и положила ему руку на бугрящееся мышцами плечо. Это, наверное, был первый раз, когда Творец Пламени посетила его покои в столь поздний и неурочный час.
-О разном... — Тихо выдохнул Самхейн, нежно взяв руку девушки в свою ладонь и любуясь ее хрупкой красой и грацией в причудливом серебристом свете сакрийских лун. — Например, о том, стоит ли нам, стоя на пороге гибели и дальше таить друг от друга свои истинные чувства...
-И я о том же...
Самхейн осторожно привлек девушку к себе и поцеловал в губы. Шадра ответила, и давно сдерживаемая страсть и влечение друг к другу, наконец-то, выплеснулись наружу. Сын Херреи в буквальном смысле этого слова жадно пил огонь с ее губ и все никак не мог напиться. Теплая волна подхватила их тела и души и вынесла в межпространство. Два вихря первородных сил кружили, переплетаясь и перетекая один в другой. Темное и огненно-золотое. Первородная Тьма и Предначальный Свет.
Пространство вокруг трещало и преломлялось под натиском необузданной страсти двоих Создателей. Но им было абсолютно наплевать на это. Они были целиком и полностью поглощены друг другом. Они были поглощены той древней и необоримой силой, перед которой беззащитны даже наивно мнящие себя неуязвимыми высшие сущности любых рангов и мастей. Ибо она была допрежь всего. И пребудет вечно. Ибо с нее все и началось... Такова была любовь Творцов. Такова была их страсть и духовное единение...
Причудливая пляска додревних сил длилась и длилась, никак не желая прерываться, а затем, когда страсть обоих достигла своего апогея, их недр их энергий на свет появилось двое младенцев. Мальчик и девочка. Свет и Тьма. Подобно утренней звезде сияла новорожденная дочь Творцов, распространяя вокруг себя чистейший ореол бело-золотого света. И чернее темных глубин ночи было сотканное из первородного мрака тело мальчика-бога.
Ибо так пожелали породившие их. Чтобы их суть была изначально целостной, и не мучились бы они внутренним конфликтом двойственной природы бытия, и дополняли бы один другого в дивном созвучии вселенских гармоний и стали бы друг другу истинно родными братом и сестрой. Различные в своей целостности. Целостные в своей разности.
Но даже необоримая воля Создателей подчиняется всемогущим вселенским вехам и законам, и посему излучавшая дивный свет девочка имела в своей сути частичку мрака изначального, а в мальчике, пришедшем, казалось, из самых глубин первородной тьмы, горела крохотная искорка света...
А когда накал страстей, наконец, иссяк, двое Творцов подхватили своих детей и, не сговариваясь, отнесли в один из дальних миров, один из лучших миров Шадры, чтобы там их дети могли бы расти в любви и покое, далекие от жестоких и кровавых игрищ надмировых сущностей любых ранжиров и мастей. По крайней мере, до поры до времени...
* * *
-Что с тобой, брат. Почему ты так невесел и хмур? — Церей участливо уставился на своего друга детства, неодобрительно качая головой.
-Все в порядке, брат. — Выдохнул Стигиан, с усилием освобождаясь от тяжелых дум. Он настолько погрузился в себя, что даже не заметил, как в его комнате появился зеленоглазый юноша. — Просто, наверное, немного устал и запутался...
-Она любит тебя. — Глаза молодого целителя излучали внутренний свет, с теплом глядя на юного бога. — Вот увидишь, все у вас будет хорошо...
-И давно ты об этом знаешь... — Устало улыбнулся Стигиан, даже не пытаясь отпираться и негодовать. Действительно, а к чему. Против правды ведь все равно ничто не устоит. Рано или поздно все тайное всегда становится явным. Так стоит ли в таком случае скрывать свои истинные чувства? Тем более от того, кого ты с самого детства считаешь родным для себя человеком.
-С того самого момента, как вы влюбились друг в друга, хоть до сих пор и боитесь признаться в собственных чувствах. Мы ведь выросли вместе... — Церей мягко и чуть виновато улыбнулся, как бы извиняясь перед другом детства за свою невольную прозорливость. — Не беспокойся, Тализа никогда не выберет Рахиля. Мы еще от души повеселимся на вашей свадьбе. Так мне подсказывает мое сердце...
-Мне бы твою уверенность, дружище... — Хмуро улыбнулся Стигиан. — Рахиль спас ее, в то время как я сидел здесь и ничего не делал. Сможет ли она простить меня за это...
-Брось, у храмовника не было выбора. Ты же знаешь, как все было.
-Да уж, Самхейн меня просветил на этот счет... Но все равно. Ее спас он, а не я...
-Тебе больно от этого?
-А еще Пиррон... — Стигиан лишь досадливо дернул головой, оставив вопрос без ответа. — Его злой язык рано или поздно вынудит меня принять его вызов и тогда... Боюсь, я не сумею вовремя остановиться как тогда в учебной схватке. Я боюсь, что не совладаю со своими инстинктами и убью его.
-Да, Пиррон это проблема. По-моему с момента нашего пребывания здесь он стал еще более несносен. — Покачал головой Церей. — Самхейн приказал валькириям не спускать с него глаз, но все равно... Будь с ним поаккуратнее, дружище. Не давай ему играть на твоих слабых сторонах. Ему ведь это только на руку.
-Сомневаюсь, что собственная смерть будет ему на руку. — Нахмурился Стигиан. — Просто он настолько зациклен на себе и не любит проигрывать, что лучше пойдет на смерть, чем примириться с поражением. И я не знаю, как убедить его в том, что мы с ним не враги. Просто не знаю...
-Тогда постарайся лишний раз не встречаться с ним лицом к лицу. Так ты сведешь возможность конфликта к минимуму.
-Так я и пытаюсь поступать... Но нельзя бежать от боя бесконечно. Рано или поздно нам придется раз и навсегда решить все наши разногласия и поставить в этом затянувшемся противостоянии последнюю и безоговорочную точку.
* * *
-Похоже, начался финальный отсчет. — Гиррот напряженно вглядывался в магическую сферу в главном зале Дворца Валькирий. — Силы Хаоса сосредотачиваются возле границы. В самое ближайшее время будет новый прорыв.
-Что Творцы? — Гневно нахмурился Керос.
-Нет ответа. — Пожал плечами огнеголовый. — Похоже, мы вновь будем одни.
-Ладно, нет времени на разговоры. — Оборвал товарищей Самхейн. — Нужно как можно скорее привести войска к границе.
-Не забудь забросить воинов в точку прорыва межреальности. — Указала Шадра на мерцающую красным точку в глубинах сферического экрана. — На этот раз они атакуют по всем направлениям. Видно это наступление должно стать для нас фатальным.
-Оно и станет таковым, если ваши союзнички не придут на помощь. — Нахмурился сын Херреи. — Ладно, я направлюсь в межреальность и буду помогать там нашим воинам сдерживать Хаос. Вы же держите поле границы. Если станет совсем туго, зовите на помощь. — С этими словами Самхейн растворился в воздухе. Спустя мгновение его примеру последовали и остальные Творцы.
* * *
-Тебе не страшно? — Тализа осторожно вложила свою изящную ладонь в руку Стигиана.
-Все будет в порядке. — Мягко улыбнулся юноша. — Я буду рядом.
Рахиль, стоявший неподалеку, в ответ на подобное проявление чувств лишь недовольно поморщился, но ничего не сказал. Настанет время и его час придет. А пока нужно было сосредоточиться на грядущей битве.
Все они ныне были здесь. Там, где по расчетам Творцов и должен был произойти вероятный прорыв. Все маги Академии вместе с валькириями и многими иными отрядами Творцов ожидали нападения врагов в межреальности. Ящеры Гиррота, гэморы Оргона, разумные молнии Кероса и многие, многие другие. И даже бессмертные воители, рожденные от браков валькирий и смертных мужчин, также почтили присутствием сие поле брани.
Учитывая сложившуюся ситуацию, эонами существовавший древний обычай был нарушен, и сыновья, наконец, получили шанс узреть своих матерей воочию. Путь ненадолго, пусть лишь на поле брани в качестве воинов, но они были несказанно рады и такому подарку, столь ценному для того, кто ни разу в жизни не видел собственную мать... Могучие бессмертные воины в несокрушимых доспехах они были грозными соперниками для любого врага и перед лицом породивших их были готовы сражаться до последнего.
Самхейн также находился меж воинов, приняв верховное командование. Его силы не помешали бы и иным Творцам непосредственно возле границы в межпространстве, но и бросать простых воинов на произвол судьбы, лишив их предводителя, было бы бесчестно, да и попросту глупо. Неизвестно, какие еще сюрпризы могла преподнести им Предвечная Роза и ее покровитель, которые, как выяснилось, отнюдь не страдали недостатком тактических и стратегических талантов.
Авара и Молоха Черный Саблезуб по здравому размышлению решил с собой не брать. Слишком коварны темные демиурги, и слишком много врагов, как выяснилось, имеется у Силоры, чтобы так рисковать и лишать ее столь могущественных защитников. Это была не их битва. Пусть Хранители, отмеченные печатью первородных стихий сражаются за свой мир...
Серая земля межреальности все так же была наполовину скрыта густым белесым туманом, что наверняка несколько осложнит воинам обзор, но с этим ничего нельзя было поделать. Враг был слишком силен, а заклятья здесь работали далеко не так как в обычных мирах, так что изменить здешние погодные условия для магов представлялось крайне затруднительным и энергозатратным занятием.
-Они идут... — Еле слышно выдохнул Рахиль, своим острым звериным чутьем первым почуявший опасность.
А затем впереди примерно метрах в пятидесяти от замерших в напряженном ожидании порядков воинов прямо в воздухе возникло темное искажение, из которого начала извергаться настоящая прорва бестий Хаоса, как уже знакомых товарищам Самхейна, так и совершенно новых бестий. Целый лес темно-фиолетовых покрытых короткими толстыми шипами толстых щупалец высотой примерно в два человеческих роста на огромной скорости устремился к боевым порядкам светлых.
Сперва воины приняли его за единое живое существо, но, как оказалось, это было не так. Каждое щупальце было отдельной штучной тварью, невероятно проворной сильной и живучей, несмотря на довольно странный внешний облик. С удивительной ловкостью обвиваясь вокруг тел воинов сына Херреи, они легко ломали им кости и разрывали надвое.
Магия на этих бестий почти не действовала, а убить их было крайне трудно из-за невероятно тугой плоти и отстутсвия уязвимых мест. Фактически, чтобы уничтожить подобную тварь, нужно было рассечь ее на куски тем или иным способом. Никакого иного метода просто не существовало.
