Король в гневе сжал кулак.
— Не тебе упрекать меня в подлости; не тебе, пославшему чуму в Гондор!
— А я еще в прошлый раз тебя предупреждал — невиновных — за невиновных.
Хлопнув ладонью по Камню, я вызвал ослепительную вспышку и прервал контакт. Надоело. Сколько можно с ним сюсюкать? В следующий раз вместо слов он услышит звонкий голос оружия.
* * *
Глава 53
Новый день принес нерадостные вести. Подземный ход на север, на который я возлагал такие надежды, оказался наглухо завален в самой глубине гор. Не поверив в отчет разведчиков, я не поленился сам сходить и прощупать завал; увы, пришлось скрипя зубами согласиться — чтобы восстановить этот ход, нужны годы.
Работы по продовольственному самообеспечению Лугбурза сдвинулись с мертвой точки. Традиционно места для грибных плантаций подбирались путем многих проб и ошибок; но у нас, увы, нет возможности ждать десятилетия — следовало ускорить ход дела. Исследование грибниц затянуло меня надолго. Многочасовые бдения прошли в попытках ощутить, какие именно камни помогают росту, а какие умерщвляют грибницу; когда накопилась статистика дело пошло веселей. Много дней заняли поиски по глубинным ярусам подземелий, с прощупыванием стен в поисках подходящей породы; нужный минерал встречался крайне редко. Камни, помогающие росту грибов, на взгляд орков ничем не отличались от камней, не помогавших росту; и что еще страшнее — практически не отличались от других камней, убивавших грибницу одним своим близким присутствием. Я-то отчетливо слышал разную тональность пения этих камней, но как это объяснить тем, кто не слышит Музыки? Надеюсь, со временем выдающиеся мастера Народа создадут какой-нибудь механизм или инструмент, измеряющий эту странную способность.
В процессе поиска камней по далеким подземельям в группе мастеров грибницы умерло двое помощников, и еще четверо покрылись жутковатого вида язвами. Камни, убивающие грибницу, убивали также и людей — просто к людям смерть приходила не сразу.
Вердикт Коменданта по проблеме грибных плантаций я слушал с тяжелым сердцем. Созданные нами в результате длительных работ посадки смогут прокормить в лучшем случае десятую часть существующего населения укрепрайона — и то, это произойдет, когда плантации выйдут на плановую производительность — в лучшем случае через год. Остались незавершенными много работ по балансировке водно-солевого и температурного режима, по правильной прокладке каналов и подбору нужных пород грибницы — но все эти работы грибникам Народа знакомы и привычны, справятся и сами.
* * *
Первое испытание творений мастеров-оружейников проводили в стороне от Лугбурза, с трудом вытащив железки через подземный ход в небольшую горную долинку. Нургуш с гордостью представлял свое изделие:
— Мы назвали эту штуку "бабахалка". Наводим туда, смотри — вон мы из глины слепили фигурки. Вот сюда высыпаем мешочки с порошком, сверху суем тряпку поплотнее, потом кучу железок или камней. Вот отсюда поджигаем иии... БАБАХ!!!
Клубы дыма извергнулись наружу; заряд просвистел и разнес цели. Чхыгыр любовно перебирал мешочки с порошком и лыбился до самых ушей. Глядя на корявые глиняные статуи, разбитые шагов за триста в мелкую крошку, я тоже не удержал улыбку.
— Еще раз давай, прочувствую.
Второй бабах вышел даже погромче; я старался разобраться в ощущениях, приносимых чувствами огня.
— Значит так. Длину бабахалки увеличить впятеро. Толщину здесь уменьшить вдвое, здесь увеличить раза в полтора; можно еще кольцами укрепить. Щель для розжига зачем такую широченную сделали? Заузить. Здесь в проковке раковина, и здесь — чую, прогревается неравномерно. Чхыгыр, порошку сыпать больше втрое. И порошок побыстрее гореть должен, но не сильно — на треть примерно. Подберешь?
— Подберу, Горящий. Все подберу, все намешаю. Шарахнет как надо...
— Еще не все. Сколько именно и каких железяк внутрь совать — это тоже важно. Давай-ка еще жахнем...
* * *
Испытания заняли у нас всю ночь. Я следил за Зрячим Камнем, но никого не заинтересовали редкие всполохи огня на склонах Пепельных гор. Перед рассветом мастера, весело переругиваясь, утащили свои изделия под прикрытием бойцов Седого. Новое оружие было испытано и признано успешным.
Вечером мы с Алхимиком с Механиком начали строить планы, в каких количествах и насколько быстро можно будет изготовить серийные образцы и сформировать отряды стрелков. Вдумчивая проработка выявила серьезную проблему, не учтенную нами вначале. Порошка, использующегося как основная начинка для бабахалки, у нас не так много. По мордорским планам прошедшей войны, порошок должен был использоваться только для подрыва стен крепостей, как на водостоке в Хельмовом ущелье — или для минирования входов в подземелья. Задача нужная и важная, но не требующая заготовки действительно больших объемов порошка — поэтому на складах его запасали в ограниченных количествах. Сделать новую партию порошка технологически несложно, и большая часть компонент доступны — за исключением одной фракции. Ингредиентами для нее служили, как бы забавно это ни звучало, обычные навоз и моча (да, характерные орочьи технологии); но процесс получения порошка требовал ожидания в пару лет. У нас не было такого времени; поэтому придется воевать тем, что есть на складах — а уж если выживем — позже наготовим порошка вдосталь. Чхыгыр предполагал, что можно найти более совершенный способ получить порошок — но исследования требовали опять же времени, которого нет.
Чтобы уложиться в сроки, решили сделать всего пару десятков бабахалок. Больше просто нет смысла: эти-то непонятно, как тащить, да и порошка в запасе не так много. Полномасштабную войну с применением нового оружия мы никак не потянем — а вот прорваться через войско неприятеля, неожиданно сбить пограничный заслон нанеся чудовищные потери — становится вполне возможно.
* * *
В одно хмурое утро посланник от Коменданта передал нам письмо морийских гномов, принесенное летучими мышами Хурыга. Прочитав письмо, я бросил распечатанный пергамент Седому. Тот уселся на уступе, читая, качая головой и цитируя вслух избранные фрагменты; я комментировал по ходу текста.
— Ты смотри, Горящий, каким интересным тоном пишет главный коротышка: "дохнут как мухи, и скоро взбунтуются. Ты, голосом своего ставленника, кажется, делал мне предложение..."
Я усмехнулся.
— Ты думаешь, Седой, мое проклятие гному — это фигуральное выражение? Я тоже так думал... тогда. Недооценивал я тогда силу Слова, сильно недооценивал. У гномьего претендента на морийский престол и так-то характер был не лучший, а уж после моего доброго слова...
Седой шептал про себя слова письма, ведя пальцем по тексту, напряженно хмурясь.
— А это видел, Горящий? "недавно жуть какая-то вылезла, сожрала патруль и ушла на глубину, оставляя после себя тоннель, по коему пройдут пятеро гномов в ряд в полной броне"... что это за тварь такая в Мории завелась?
Я весело рассмеялся.
— Вспомни, "...проходы, не кирками народа Дарина прорубленные, о Гимли, сын Глоина..." Седой, ты ж вроде сам мориец, легенды старые собирал. Ну-ка, кто это мог быть?
Седой выглядел озадаченным.
— Больше всего похоже на одного из Великих Грызней. Но их в Мории уже тысячу лет не встречали?..
Я расхохотался, хлопая ладонью по камню; на камне остался отчетливый горелый отпечаток.
— Седой, а, ну не будь таким наивным. Ты думаешь я там, глубоко в корнях гор, прохлаждался и предавался томной неге?.. Отродья Паучихи боятся выйти со своей глубины, но если пробить шахты поглубже — тебя ждет теплая встреча... Конечно, пока я гулял в глубоких морийских тоннелях, периодически разжигая свое пламя, грызни не лезли к поверхности — огненного бича и сама-то Голодная Старуха боится, куда там всякой шушере. Но стоило мне уйти... Гномы такие наивные. Они думали я там, в подземельях, самый страшный зверь. Ничего, скоро грызни распробуют вкус свежей гномятины...
Седого слегка передернуло.
— Что это за твари такие, грызни?
Я провел пальцем по поверхности камня, оставляя горелую дорожку.
— Предполагаю, это искаженное совместное творение Ауле и Яванны — червяки, созданные, чтобы рыхлить почву. А потом к ним приложила свой яйцеклад Унголианта, сбежавшая от огня Валараукар в Горы Ужаса; она смогла подарить червячкам свой Голод. Получившаяся химера стала способна выжирать твердь, оставляя за собой пустоту — ходы и дыры. В Мглистых горах эта дрянь прижилась. В прогрызенных ходах потом селились другие выродки Паучихи. Со временем червячки отожрались... нормально так отожрались, две телеги крупному грызню в пасть рядом зайдет, бортами не касаясь.
Я обвел пальцем горелый отпечаток ладони на камне, развивая мысль вслух:
— Эру Илуватар сказал — "...нет темы, которая не исходила бы от Меня; потому тот, кто пытается сделать это, окажется не более, чем Моим орудием..." Время, когда я сидел в глубинах Мории, было нескончаемой битвой с отродьями Голода; в гневе защищая свой дом, я невольно защищал жителей поверхности. Меня, Подземного огня, эти зверушки боятся. А гномам предстоит немало битв. Учтите — грызни жрут любую твердь. Да... В глубоких переходах Гундабада орки раньше ставили огненные взрыв-ловушки. Там и кроме грызней снизу гадости лезет полно; недаром гномы, завоевав, оставили Гундабад. На свет дня вся эта мерзость выходить опасается, но кое-кто с голоду все же выбирается наружу — и доползает аж до Пригорья. Арнорским следопытам скучать не приходится, недаром у них такая серьезная подготовка...
Седой покачал головой и вернулся к письму.
— "Будут ждать тебя, называющего себя Горящий, для тайных переговоров на входе в Морию на склоне Карадраса со стороны реки Ирисной"... Вот ведь коротышки, за столетия изгрызли гору, как муравьи старое дерево. Сколько мы, орки, там жили — так и не нашли все проходы в гномьей горе... Пойдешь на переговоры?
Я покачал головой.
— Отпиши им. Показать места в подземелье, где можно мифрил добывать и при том от Подземного огня не загнуться — я обещал, и слово свое сдержу. Даже грызней у них в подземелье могу пугнуть — мне только веселье. Но договориться нужно обо всем заранее. К тому времени, как мы окажемся в верховьях Ирисной, детали соглашения с гномами должны быть уже ясны — будет не до дипломатии.
Седой внимательно глянул на меня.
— О чем конкретно нам договариваться?
— Для начала нам может потребоваться разовый проход через Морию. Самый удобный для нас путь в Гундабад лежит через глубокие морийские тоннели, те самые, "не кирками народа Дарина прорубленные..." А уж до одного из входов в Морию как-нибудь доберемся. К парадным Восточным воротам, конечно, не полезем — но тайный ход из Ирисной долины прекрасно подойдет, если коротышки нам его откроют. Глубокие ходы грызней идут до самого Гундабада; подземных чудищ я шугану.
Я зло сжал кулак.
— Как жаль, что, когда я очнулся, не мог ничего вспомнить. Тогда и не надо было бы стаю Хурыга наружу вести, под эльфийские стрелы — увел бы я их в Гундабад глубокими тоннелями, и все. Но у меня тогда в башке пустота звенела, не то что ходы подземные — и силу, и суть, и имя свое позабыл... Теперь без договоренности с гномами я не войду в Морию.
Седой заинтересованно пересмотрел письмо.
— Это предмет торга прямо сейчас. А в перспективе с гномами будем иметь дело?
Я мечтательно поднял глаза к потолку пещеры.
— Неплохо бы стать оркам с гномами добрыми соседями, как встарь. Долгосрочное соглашение, чтобы скрыть наш город от людей. Гномы у Светлого совета считаются "благонадежными". Если мы поселимся в Гундабаде и будем постоянно маячить на поверхности, туда рано или поздно придут войска Арнора; будет драка, а оно нам надо? Зато если у дверей Гундабада встречать людей будут благонадежные бородатые гномы, то у арнорцев даже мысли не возникнет лезть вглубь. Что еще? Обменяться с гномами методиками подземного продовольственного обеспечения. Под землей места куда больше, чем на поверхности; объема для жизни хватит всем, а не хватит — у грызней отобьем. От подземной дряни вместе обороняться сподручнее — их топоры, ваши мины...
Седой сосредоточенно обдумывал.
— Это придется согласовывать с Комендантом.
— Конечно. Обсуди все с ним, Седой, и возьми переговоры на себя. Только сдается мне, Комендант решит остаться тут — отдав нам небоевых, лишние рты и, как максимум, выделив охранение. Вождем эвакуируемой колонны придется стать тебе, Седой. Всех подряд брать тоже не будем — совсем уж откровенные отбросы и балласт нам не нужны; присматривайся внимательно. Зато уверен, старые мастера, сработавшиеся с Нургушем и Чхыгыром, точно захотят с нами...
Седой смотрел на меня пытливым взглядом.
— Горящий, у разумного на лбу рунами ведь не написано — балласт он или не балласт. Крайне редко встречается идеально полезные люди, обычно серединка на половинку. Какую мне реальную, жизненную меру выбрать, чтобы решить — кто нам на годы вперед сгодится, а кто нет?
— Непростые вопросы задаешь, Седой. Сам я у тебя когда-то спросил, а ты мне ответил — "идеала тебе никто не даст, работай с тем, что есть". Помнишь?
Седой кивнул.
— Помню. Тогда спорили мы об одном ущербном, но умном орке. А теперь надо установить закон — один для всех, и меру правды — одну всем. И кого, как не тебя, Горящий, мне спрашивать?
Я глубоко задумался.
— Если уж я взваливаю на тебя ношу Вождя, Седой, попробую объяснить — всем вам. Хотя объяснить будет непросто... Что ж, желающие услышать — слушайте!
Древние слова Высокого диалекта Черного наречия в темном подземелье Лугбурза зазвучали торжественно и вычурно, тихо прокатываясь вдаль по коридорам и отдаваясь в толще породы. Камень отзывался мягкой дрожью; так потрескивает сталь, медленно остывая после прогрева и сбрасывая напряжение проковки.
— Эру Илуватар даровал всем разумным существам Арды свободу выбора. Как именно будет устроено ваше общество, народ Тени — это ваш выбор, и никто не сможет его сделать за вас. Правила вы выбираете себе сами; и когда эти правила принимаются всеми, они обретают силу Закона.
Я взмахнул рукой, и капля свободного Огня сорвалась с пальцев, выжигая на камне витиеватую руническую вязь.
— Вам выпала честь жить на стыке эпох, во время перемен. Во время, когда и общество, и его Закон — меняется. Ты спрашиваешь меня — кого собирать в новую Стаю? Я тебе отвечу — таких же, как ты; тех, которые поддержат своими делами и своей жизнью тот Закон, который ты считаешь справедливым. Закон нужен членам общества; обществу, поднявшему флаг Закона, нужны те, кто этот закон соблюдет. Вы нужны друг другу.
Капля моего Огня, попавшая на камни, не потухла; она расползалась в толще стены, шипя и потрескивая.
— Какой Закон избрать? Люди не идеальны. Есть те, кто работает только из-под палки. Есть те, кто урвет чужое, только ему дай. Есть те, кто убьет ближнего самым зверским способом, если будет уверен в своей безнаказанности. Что же есть идеал человека? Фикция. У каждого идеал — свой; один имеет прореху там, а другой здесь; каждый видит только чужие недостатки. Социализирует, объединяет людей, превращает толпу в слаженный коллектив — только совместная идея общества, только принятый каждым Закон и общность Закона.
