— Ты чем-то взволнована, дитя мое? — ласково спросил Монитэль, когда Ижена приблизилась настолько, чтобы слышать его тихий успокаивающий голос, обволакивающий страх и уносящий его прочь, лишая прежней магической силы.
Запыхавшись, девушка подбежала к мужчинам и, слегка заикаясь от волнения, окрасившего ее щеки нежным румянцем, затрещала, испытав небывалое облегчение от того, что может пожаловаться хоть кому-то:
— Вар! Мы так хорошо играли в прятки! Просто замечательно! Я на дерево залезла, чтобы укрыться, а тут явился он! Начал ругаться, кричать на меня и Бэль! На меня! На жрицу Кристалла! А потом он тряхнул дерево и уронил меня! Какой он высокий, белый, такой страшный, с такими глазами, он за обедом таким страшным не был!...
— Страшный? — осененный догадкой, подозрительно переспросил Мичжель, пока полуэльф внимательно слушал сетования девушки, пытаясь вычленить суть из ее возмущенных, полных ужаса реплик.
— Но красавчик, — противоречиво согласилась Ижена, словно тот факт, что страшный тип, стрясший ее с дерева, был красив, только прибавил ей возмущения. — Хотя, принц Джей гораздо красивее! Он схватил меня и начал шлепать! Меня!!! Жрицу! До сих пор даже чуть-чуть больно! И он ругался! Громко! На меня и на Джея! На самого Джея! Он обозвал его кретином, а меня и Бэль свиньями, стадом свиней! Вар Монистэль!...
Тем временем на тропинку вслед за Иженой, но несколько ближе к жиотоважцам, привлеченные громкими жалобами жрицы, успели выбраться и главный герой ее жалоб и пара свидетелей позорного наказания девушки.
Высший вар Монистэль, увидев принцев в обществе незнакомой девочки, вместо того, чтобы тут же встать на сторону обиженной соотечественницы, увещевающе попросил:
— Тише, дитя мое, успокойся, прошу тебя.
— Гм-м, — делано откашлялся Мичжель, надеясь привлечь внимание Ижены к тому, что публики, выслушивающий ее жалобы, значительно прибавилось.
Ижена в сердцах топнула ногой, злясь на то, что никто в полной мере не разделяет ее чувств, и все-таки замолчала, тяжело, порывисто дыша.
— Прекрасный день, вары, — поприветствовал общество Джей легким кивком.
Жрица резко обернулась на голос и, наконец, заметив лоулендцев, особенно страшного Нрэна, придавившего ее к земле тяжелым мрачным взглядом, невольно взвизгнула, испытав очередной прилив жуткого страха. Не в силах сразу справиться с ужасом (а ну как он снова попытается ее схватить и нашлепать), девушка спряталась за спину Высшего вара Монистэля.
Монистэль же обратился к принцу Нрэну. Из всех троих он наиболее соответствовал описанию 'высокий, белый, такой страшный'. А, судя по тому, как испуганно юркнула Ижена за спины жиотоважцев, именно воитель являлся истинной причиной душевного смятения девушки:
— Извините, я недостаточно сведущ в ваших обычаях, принц, и не знаю, в чем провинилась жрица Кристалла Авитрегона. Но ваше высочество, если она по недоразумению осквернила некий священный уголок Садов или нанесла урон редкому растению, прошу вашего милостивого прощения от имени всего Жиотоважа. Надеюсь, наказание, ее постигшее, в некоторой мере умалило ваш праведный гнев. Но, если требуется иное возмещение, то прошу вас требовать его от меня, ибо как глава посольства и высший вар я в полной мере несу ответственность за деяния своих соотечественников.
— Все далеко не столь ужасно, вар, и я даже не уверен в том, кто у кого должен просить прощения, — встрял в разговор Джей, утешая несчастно вара, которому приходилось каяться за деяния посольства по несколько раз на день. Бог Воров бросил на брата ехидный взгляд: дескать, 'ты бил, тебе и объяснять'.
— Я не разрешаю взбираться на деревья сестре и не желаю, чтобы в ее присутствии этим занимались другие девочки. Это недопустимо! Дурной пример заразителен. Я счел необходимым сделать вашей жрице внушение, — на редкость обстоятельно для своего обычного немногословия разъяснил позицию Нрэн.
— У нас в Жиотоваже нет столь строгих запретов, — облегченно признал Монистэль, бросив на пострадавшую девушку сочувственный взгляд. — Значит, имело место обыкновенное недоразумение.
— Именно, — строго кивнул воитель, решив для себя, что разговор закончен.
— Что касается ругательств о свиньях, то Нрэн не называл так ни Бэль, ни Ижену. Он имел в виду, что мое попустительство развлечениям девушек делает меня недостойным даже пасти скот, — вор криво ухмыльнулся. — Брат всегда слишком строг и к себе и к другим. Он сурово подходит к воспитанию Мирабэль, — заключил принц Джей, бережно обнимая сестренку, с любопытством следившую за разговором с незнакомыми мужчинами. — А Ижена попалась под горячую руку. Вероятно, он просто не признал в девушке жрицы посольства.
— Ничего удивительного, — флегматично согласился Мичжель, думая над тем, что принц Джей, судя по всему, отличный парень, если ему не переходить дорогу и не садиться за один игральный стол. — Не каждый день членов посольства стрясают с деревьев, словно спелые сливы.
— А с потолка? — выбравшись из-за спины Монистэля, дерзко переспросила Ижена, показав Траку язык. В обществе варов жрица уже не настолько боялась страшного Нрэна, наивно полагая, что мужчины способны защитить ее ото всех ужасов мира.
Нрэн поморщился, и, сочтя разговор законченным, покинул общество, не прощаясь. А Ижена и Мичжель остались выяснять при свидетелях вопрос о том, чьи проделки менее всего соответствуют имиджу посольства. Нрэн, Джей и Мирабэль, разумеется, ни единым словом не обмолвились о пророчестве, изреченном Иженой. Истинные члены королевской семьи, все зависимости от опыта, возраста и склада характера, обладали врожденным чутьем на ценную информацию и по возможности предпочитали не выпускать ее из своих рук. Даже Рикардо — Бог Сплетен, заслуженно считавшийся самым болтливым существом в государстве, выбалтывал лишь то, что нужно было выболтать, и его трепотня играла на руку Лоуленду ничуть не меньше скрытности остальных.
— Пойдемте лучше на пляж! Искупаемся! — внес предложение Джей, опередив вара Монистэля, собирающегося предложить что-нибудь столь же примиряющее, как только Ижена немного выпустит пар. Страх, трансформированный в возмущение, лучше было выплеснуть сразу. Это понимал и Мичжель, вступивший в ироническую перебранку с девушкой.
— Давайте! — тут же подержала брата Бэль.
Она чувствовала, что переругиваются Ижена и темноволосый юноша не всерьез, но уже устала даже от видимости конфликта.
Жрица захлопнула ротик, готовый выпрыснуть на ист Трака новую порцию язвительных словечек. Она неожиданно сообразила, что вела себя как капризный ребенок, не способный вызвать в мужчине истинного интереса, и быстро 'исправилась', одарив принца сияющей улыбкой, породившей у наблюдательного Трака скептичную гримасу.
'Магжа — Лимбер, Ижена — Джей, Монистэль — принцесса Элия. Похоже только я да Фарж не нашли себе в Лоуленде пару по душе, но Энтиор и Мелиор не в моем вкусе', — не без невнятной даже самому себе досады, мысленно хмыкнул Мичжель, просекая намерения жрицы.
— Замечательная идея, — одобрительно кивнул вар Трак, не преминув ввернуть последнюю шпильку. — Кое-кому совсем не мешало бы охладиться!
— Ты имеешь в виду себя? — невинно переспросила девушка, вздернув острый носик, но тут же довольно доброжелательно уточнила, быстро отбрасывая пустую обиду:
— Вар Монистэль, Мич, вы с ними?
— Как-нибудь в другой раз, дитя мое. Нам с Мичжелем еще нужно закончить разговор, — ласково отказался Монистэль к разочарованию юноши, надеявшегося немного поразвлечься. — Идите втроем.
— А ты эльф? — с любопытством, пересилившим легкую стеснительность, вмешалась в разговор маленькая богиня, разглядывая тонкие черты лица, светлые волосы высшего вара и его традиционное для Дивного народа одеяние.
— Лишь на половину, принцесса, — признался Монистэль, гадая, почему малышку заинтересовала его расовая принадлежность, может быть, потому, что она сама была явной полукровкой.
— Как же повезло Ижене! — серьезно с привкусом белой зависти констатировала Мирабэль. — Если ты эльф, значит, не запрещаешь ей лазить по деревьям.
Джей и Мичжель весело расхохотались, даже Монистэль позволил себе легкую улыбку.
— Пошли на пляж, — позвала друзей Бэль, чувствуя, что мужчинам не понять глубины ее переживаний.
Глава 24. Пляжные сюрпризы
Сады, более походящие на лес, обступали голубое неглубокое озерцо словно хозяин, таящий от злого взгляда лучшее из сокровищ. Заросли кустарника и травы не дотягивались до воды всего нескольких метров, сменяясь мелким белым песком, посверкивающим на солнце крупинками слюды. Лес не мог добраться до пляжа, а вот принц Джей и компания из двух девчушек, сойдя с указанной ловким богом тропинки, сбросили обувь и побежали по песку. Потаенный уголок огласился веселым смехом и криками.
Скинув рубашку вместо вешалки на ветку куста, ближе всех подобравшегося к пляжу, принц, щадя девичью стыдливость, скрылся на несколько секунд за ветками и вернулся облаченным лишь в голубые короткие шорты. Повесив рядом с рубашкой свои штаны, придавшие кусту вид волшебного дерева, на котором растет одежда, бог освободил руки. Он занялся маленькой овальной шкатулкой из дерева, которая легко помещалась на ладони.
Пока девушки оглядывались вокруг, Джей взялся за дело. Он открыл шкатулку и принялся, словно заправский фокусник, извлекать из нее вещи. Первыми на свет появились несколько пушистых полотенец нежно желтого, как пух цыпленка, цвета, потом три широких коврика для лежания из какого-то чуть пружинящего бархатного на ощупь материала, пара широкополых соломенных шляп от солнца, следом показался маленький столик и, наконец, корзина для пикника. В ней стараниями принца уже возлежала изрядная гора всевозможных бутербродов, фрукты, свежие овощи, сладости, не тающие на солнце, и пузатые глиняные кувшинчики, замечательно сохраняющие охлажденный сок.
Мирабэль, с раннего детства привыкла к волшебству, она спокойно подошла к брату, чтобы помочь разложить коврики-лежаки. А Ижена наблюдала за манипуляциями принца, приоткрыв от восхищения ротик, и не знала даже, что более привлекает ее жадный взгляд: худощавая фигура Джея, его шорты, плотно обтягивающие ягодицы, или таинственная коробочка в гибких пальцах, из которой он ловко извлекает все новые и новые вещи.
— Какая интересная шкатулка! Она заколдована? — неуверенно спросила Ижена, подходя поближе.
— Разумеется, малышка, это шкатулка-уменьшитель, — весело подмигнул принц юной жрице, намеренно не замечая ее смущения, и вручил ей вещицу. — На, посмотри! Эти заклинания не опасны.
Девушка благоговейно приняла сокровище и погладила крышечку с выпуклым узором плюща, вьющимся по бокам, осторожно открыла шкатулку и сунула внутрь любопытный носик.
— Шкатулка содержит магически расширенное пространство, в которое удобно складывать крупные вещи. Занимает куда меньше места, чем обычные сумки, и почти ничего не весит, — как можно проще пояснил Джей, пока Ижена крутила шкатулку в руках, пытаясь сообразить, каким образом можно 'впихнуть невпихуемое'. — Их очень любят купцы и воры. Вещица, конечно, не из дешевых, но себя оправдывает.
— А у меня тоже есть шкатулки! Целых пять! — запросто поделилась Мирабэль, расправив последний коврик и занявшись дележкой полотенец. — Уменьшающую мне Рик подарил, а Джей вчера купил в городе такую красивую: с ракушками и жемчугом. Я в нее свои украшения сложила. Я тебе покажу их все, если хочешь!
— Хочу, — кивнула Ижена, возвращая вещицу владельцу, и с гордостью владелицы изрядного сокровища похвасталась: — И у меня есть шкатулки. Даже одна волшебная. Ее мне преподнес высший вар Монистэль на День Обновления. Если нажать на камешек в крышке, она начинает светиться в темноте зелеными и синими, перемигивающимися огоньками. Очень красиво и даже вечером найти можно! Я там все свои перстеньки и колечки храню. А браслетики в другой, покрупнее, только она не волшебная.
Ижена почти благоговейно вернула шкатулку Джею. Тот, терпеливо ожидая, пока девушки разденутся, небрежно примостил драгоценную вещицу на столик рядом с корзиной и начал копаться среди бутербродов, выбирая самый большой и аппетитный на свой вкус. Наконец, выловив гигантское сооружение, в котором мирно соседствовали: черный хлеб с тмином, копченая колбаса, плавленый сыр, острый сыр, оливки, огурцы, пара отбивных, листья синего салата и порошок из пяти-семи приправ, принц расплылся в улыбке и, откусив кусок, довольно заурчал. Бэль хихикнула.
— Хочешь? — благородно предложил принц сестренке, вывешивающей свои штанишки и рубашку на куст по другую сторону от одежды брата.
— Не-а, я сытая, — помотала головой эльфиечка, несмотря на юные годы отлично представлявшая себе, какой пожар в желудке способна вызвать та пища, что пришлась по нраву Джею.
Раздевшись, Бэль осталась в коротенькой желтой юбке-штанишках и маленькой маечке, едва прикрывавшей плоскую грудь — первом собственном купальнике. Как не был консервативен король по части одежды, но с модой на пляжные наряды, извлеченной находчивыми лоулендцами из урбанизированных миров, бороться не стал, сочтя ее не только эстетичной, но и очень практичной для купания и загара. Очень быстро тяжелые пляжные платья эпохи дедушки Леорандиса сменились минимально закрывающими тело плавками и узенькими купальниками. Легкомысленные дамы и господа, ограниченные в повседневной жизни нормами этикета по части обнажения тел, отыгрывались за счет пляжной одежды. Это успело стать традицией, поэтому даже твердолобый Нрэн не отправлял Бэль загорать закутанной с ног до головы в какое-нибудь полотнище унылой расцветки.
— А ты? — обратился принц к Ижене, помахав в воздухе бутербродом.
Девушка только-только расстегнула мудреные застежки, скалывающие платье на плечах таким образом, чтобы традиционно обнаженным оставалось плечо с голограммой кристалла. Чтобы не расцарапать маленькими брошками, похожими на зеленые звездочки, щеки, Ижена снимала одежду через ноги. Под простеньким малахитовым платьем у жрицы оказалось еще одно, более легкое и относительно короткое (до середины бедра), с вышивкой по горловине.
Услышав великодушное предложение принца, Ижена неуверенно моргнула, метнув на подружку вопросительный взгляд. С одной стороны ей очень хотелось попробовать, что именно кушает Джей, особенно потому, что он предлагал откусить от своего куска. Как романтично! Но с другого бока уж очень хитрыми были невинно-голубые глаза бога. А значит, где-то крылся подвох!
— Не соглашайся, — водружая на голову одну соломенную шляпу с золотым цветком маленького подсолнуха, а вторую протягивая подруге, вмешалась Бэль, ведомая чувством женской солидарности. — От того, что Джей кушает, потом, сколько не пей, рот, горло и все внутри горит, как будто угольков наглоталась, еще немного — и огнем дышать будешь.
— Спасибо, мне тоже есть не хочется, — с милой улыбкой вежливо поблагодарила принца жрица, присоединяя свое платье к рубашкам и штанам спутников на богато украшенном кусте. Растению еще крупно повезло, что на пляж не отправились Энтиор и Мелиор, ибо даже летняя масса совокупных одеяний принцев-модников неизбежно пригнула бы ветви к земле.
