Помня о злоключениях и пострадавшем правом плече, мастер также помогла мне надеть платье. После чего аккуратно застегнула фиксатор на правой руке и не торопясь, будто в предвкушении чуда, подвела к огромному в полный рост зеркалу.
Чуда не случилось. В обморок от собственной красоты я не упала. Но тихонько и со значением присвистнула, оценивая работу сотрудников салона "Cheri".
По ту сторону стекла на меня смотрела аристократка. С гордой прямой осанкой (и пусть не врожденной, а созданной всего лишь туфлями на высоких шпильках), чистой бархатной кожей и светящимися (то ли в прямом, то ли в переносном смысле) глазами. У нее — аристократки — были густые золотистые волосы, пухлые персиковые губы и выражение абсолютного превосходства на лице.
Выбранное Кошкой бархатное обтягивающее платье в пол подчеркивало округлую фигуру женщины в отражении, делая ее почти идеальной копией песочных часов. Тонкая талия, округлые бедра и... если бы я не знала, что в зеркале сейчас видела себя, точно бы начала завидовать собственной пышной груди.
Аристократка в отражении носила фамилию Витторио, и только по чуть подрагивающим пальчикам левой руки, в которых женщина сжимала небольшой золотистый клатч, можно было догадаться, что внутри этой надменной женщины скрывалась язвительная блондинка-выскочка Виноградова.
— Выглядишь сногсшительно! — С отражением аристократки поравнялась вызывающе-яркая короткостриженая брюнетка. Кошку в особе в красном коктейльном платье с развивающейся юбкой и высокими замшевыми сапогами мне удалось узнать не сразу. — Все-таки я правильно выбрала тебе платье. Оно явно лучше того, что ты купила сама.
Возражать не было смысла. Правоту девушки сводного брата я признала еще минуту назад, как только впервые встретилась лицом к лицу с аристократкой из зеркала. Теперь же мое внимание было полностью сосредоточено на туалете самой Кошки.
Благодаря короткой стрижке и новому цвету волос, женщина выглядела по-другому, нежели во время нашей первой встречи на борту самолета. Более простой, в чем-то несдержанной и даже неуправляемой, без скрытого подтекста и порочных намеков, заставляющих невольно краснеть. Я бы даже предположила, что Кошка на сегодняшний вечер перестала быть Кошкой, но появившиеся вмиг озорные огоньки в глубине ее глаз, меня остановили.
— А как тебе моя маскировка? — Женщина покрутилась перед зеркалом, давая возможность осмотреть свой образ со всех сторон.
— Впечатляет, — от моего цепкого взгляда не ускользнули дорогие украшения на руках, шее и ушах. Кажется гарнитур. — Но я не понимаю, для чего нужно было менять цвет волос?
— Чтобы мать родная не узнала, — Кошка растянула свои ярко-накрашенный алой помадой губы в улыбке. После чего чересчур быстро достала из маленького черного клатча (Шанель?!) телефон и, проверив время, повернулась ко мне:
— Мы опаздываем на полчаса. И хотя Бастьян предупредил, что пресс-конференция задерживается, красная ковровая дорожка уже началась.
— Красная ковровая дорожка? — Не желая отвечать, Кошка подхватила меня под здоровую руку и волоком потащила к выходу.
— Вещи заберешь завтра. Или попросишь Бастьяна и он отправит водителя за ними. В любом случае не переживай, не пропадут.
— Мы поедим на такси? Сейчас?! — Я с ужасом представила как мое платье, в которое я уже успела влюбиться, будет смотреться на заднем сидении потрепанного общественного автомобиля. В лучшем случае, иномарки. В худшем... я вспомнила одолженную Ладу Кнопочкина и скривилась.
— Бастьян заказал нам лимузин. Между прочим, положенный по статусу. Ты, в конце концов, дочь Александра Витторио.
— А ты?
Мы вышли наружу и под порывом ледяного ноябрьского ветра, я не смогла сдержать дрожи.
Кошку такая мелочь не остановила. Вообще, я обратила внимание, что при остром желании или необходимости, эта женщина из кроткого милого существа могла превратиться в таран с не дюжей силой.
"Может, это связано с физиологией суккубов?"
На подъездной дороге около салона красоты нас ждал обещанный лимузин. Длинный, белый, с винтажной "ретро-мордой".
— Пережитки прошлого, — буркнула моя компаньонка, остановившись и в секунду оценив присланного "зверя". После чего с не меньшим энтузиазмом, направилась прямиком к машине, волоча меня за собой. Удивительно, как при этом мне удавалось не спотыкаться.
Как только мы подошли, дверь со стороны водителя открылась, и буквально через мгновение рядом оказался молодой человек в пиджаке и бабочке с вымученной, но, тем не менее, приятной улыбкой.
— Господин Витторио ожидает Вас, — открыв заднюю дверь, мужчина низко наклонил голову.
"Интересно, какого из двух Витторио, он имел в виду?!"
— Знак подчинения и преклонения, — шепнула мне на ухо Кошка, после чего с грацией, присущей только ей, залезла в салон автомобиля.
Мне повторить ее "подвига" не довилось. Подхватив полы платья, я неуклюже переступила "порог" и, радуясь тому, что ничего не зацепила и ничего не сломала, шумно плюхнулась на черное кожаное сиденье.
Водитель аккуратно закрыл за нами дверцу, чуть прихлопнув, и спустя незначительное количество времени уселся на свое место, завел двигатель.
Машина плавно тронулась.
В салоне лимузина было роскошно. Черные кожаные диваны, бар с неоновой подсветкой, охлаждающееся в ведерке со льдом Кристал и гигантский телевизионный экран во всю стену с лицом "райской пташки" Аманды Паркер, уже знакомой мне по выпуску новостей. Только сейчас юная дикторша находилась не в студии канала с голубоватым фоном и крутящимися буковками WMW, а на улице, в окружении толпы, прожекторов и красной ковровой дорожке, по которой проходила... Я едва не вскрикнула, узнав в высокой брюнетке с парнем модельной внешности под руку на заднем плане, известную во всем мире киноактрису.
— Включи звук!
Кошка, сидевшая напротив меня и не обращающая до этого момента никакого внимания на телевизор, громко и раздраженно фыркнула. После чего взяла в руки пульт и вместо того, чтобы выполнить мою просьбу (хотя это больше было похоже на требование или приказ), нажала кнопку выключения. Экран с прямой трансляцией, о чем свидетельствовала небольшая надпись в верхнем левом углу, погас.
— Эй!
— Еще успеешь...
— Там же была...
— Знаю-знаю. Но ты сможешь с ней пообщаться на приеме.
— Так это?...
— Прямая трансляция красной ковровой дорожки у клуба Bourjois. Мы как раз туда и направляемся.
— Так значит она...
— Мара?! — Кошка насмешливо выгнула правую бровь и хищно, в манере представителей своего семейства, усмехнулась. — Многие из знаменитых людей принадлежат моей или твоей расе. Из разных областей: кино, искусство, музыка, наука, медицина, бизнес. В основном, конечно, бизнес. Мары. А кино и искусство — суккубы.
Видя мой немой вопрос, женщина пояснила:
— Мы обладаем врожденным очарованием. Во многом из-за того, что питаемся наслаждением. А у Вас налоги... — поймав выразительный непонимающий взгляд, спутница Бастьяна пояснила, — ОБС во главе с небезызвестным тебе задавакой в последние пять лет серьезно повысила налоговые ставки. Они у них итак были немаленькими, но теперь, чтобы выжить среднестатистическому гражданину необходимо иметь приличный годовой доход. Это отсеивает низшие слои населения и тем самым соблюдает... хм... вы это называете "престижем расы".
— А что с теми, кто не может платить?! — Я не к месту вспомнила мультик Чиполино и взыскания тамошнего выдуманного принца за воду, воздух и погоду.
— А ты как думаешь?! Либо в преступники, либо в бега, что также автоматически причисляет тебя к первой категории. А с преступниками у ОБС разговор короткий. Смерть. Без суда и следствия.
В голосе моей спутницы послышалось презрение, тут же натолкнувшие меня на мысли о том, что Кошке никогда не доводилось прежде считать деньги, наскребая на хлеб. Даже более того, я подозревала, что и работать этой представительнице другой расы не приходилось. Чересчур уж она показалась мне белоручкой.
Не к месту... или к месту, вспомнились слова Вадима и его небрежно высказанная мысль о том, что Бастьян нынче "якшается с дочерью Августина Лаплас".
"Вот интересно, кто она? Эта Августина?!"
"Наверняка какая-то чиновничья шишка", — предположил внутренний голос, озвучивая нашу общую мысль. — "Вряд ли бы твой высокомерный братец выбрал в подружки замарашку без роду и племени".
Многозначительно хмыкнув, я отвернулась, сделав вид, что интересуюсь деталями мелькающего пейзажа за окном.
В это время года темнело рано.
Уличные фонари освещали украшенные ночной подсветкой исторические фасады зданий и проспект, отбрасывали всполохи света на покрытую тонким слоем снега землю, отражались в ярких куртках многочисленных прохожих.
Мимо нас с огромной и не очень скоростью проносились потоки разномастных машин — внедорожников, седанов и спорткаров. Их полированные бока, как кривые зеркала, отражали друг друга; в затемненных боковых стеклах проглядывали силуэты водителей. Такие же разномастные, как и их автомобили.
Наш лимузин притормозил на светофоре. Рядом, на соседней полосе, вызвав у меня судорожный вздох удивления, с мягким рычанием поравнялся ярко-синий низкий спорткар. С иностранными номерами и реалистичным рисунком раскрытого ангельского крыла на боку.
Сглотнув слюну то ли от зависти, то ли от восхищения, я припала к окну, пытаясь в мельчайших подробностях рассмотреть, безусловно, шедевр неизвестного мне аэрографа.
Рисунок был хорош. Под стать самому автомобилю. Хищный, агрессивный, но при этом, отдельно прорисованные с особым вниманием художника перышки казались мягкими, чувствительными и — как бы это глупо не звучало — ранимыми. Правда, недоумение у меня вызывали капли, густой на вид, бордовой жидкости, зацепившиеся точно росинки на концах крыльев и куски отодранной живой плоти у основания...
"Кровь", — меланхолично высказался голос-монополист из моей головы, которого спорткар совсем не заинтересовал. — "С концов крыльев капает кровь".
— Что ты там увидела? — Кошка до этого, что-то скрупулезно набирающая в своем телефоне, с интересом взглянула в мою сторону.
— Сама посмотри, — Вместо ответа, я как маленький ребенок, указала пальцем на понравившуюся "игрушку". — Как думаешь, кто владелиц такого чуда?!
Подавшись вперед, женщина потеснила меня у окна, и мимолетным взглядом оценив автомобиль, тут же принялась набирать номер в своем телефоне. Который, к слову, так и не выпустила из рук.
Загорелся зеленый.
Синий спорткар с оглушительным ревом и почти космической скоростью рванул с места раньше нашего лимузина. Еще несколько секунд и он, превратившись в ярко-синее пятно, скрылся в потоке машин, не давая разглядеть и запомнить собственную марку и номер.
— Бастьян, — Кошку тем временем соединили с абонентом. — Прости, что отвлекаю... Да-да, мы уже в пути... Ну прости... Я знаю, что пресс-конференция... Но...
Я не удержала разочарованного вздоха, и почувствовав, как наш лимузин тоже тронулся с места, посмотрела на подружку моего сводного брата.
— Слушай, я знаю, что беспокоить тебя без причины... — в голосе женщины появились капризные высокомерные нотки. "Ну, точно она — дочка какого-нить крутого министра у суккубов". — Но у меня есть причина... Да нет, нам с Лилит ничего не угрожает... Нет! Нет, я сказала... — ее голос постепенно становился все более раздраженным и истеричным. Наконец, женщина не выдержала и рявкнула: — Бастьян! Замолчи! Я просто хотела сказать, что видела сейчас машину Начальника Зачистки!
Я точно расслышала, как на том конце трубки смачно и выразительно ругнулись.
— Я уверена, — сделав глубокий вдох, Кошка заговорила спокойно и рассудительно. — И я думала, что его не будет. Но как видишь... Да... Да... Спасибо! Мы будем осторожнее, но что если он здесь... А если он все-таки узнал, что мы... Да, да, конечно. Я постараюсь успокоиться... Мы не будем проходить красную дорожку без тебя... Все, пока... И я тебя целую.
Кошка отключилась и, вернувшись на прежнее место, принялась судорожно теребить края своего платья, старательно не встречаясь со мной взглядом.
— Что-то случилось? — Я прокашлялась.
— Нет. С чего ты взяла?!
— Предположила, услышав твой разговор с моим... — я невольно передернулась, — братом.
— Это мелочи, — Кошка продолжала старательно изучать складки своей юбки, будто пытаясь взглядом разложить плетение ткани на узор из ниток. — Тебе показалось.
— Ммм, — я сложила руки на груди. — Я, конечно, подозревала, что выгляжу недалекой. Но не думала, что настолько.
— Прости, — Спустя минут пять затянувшегося молчания, женщина все же соизволила посмотреть мне в глаза. — Это никоим образом тебя не касается, просто эта тачка...
— Синий спорткар?
— Ага. Она принадлежит человеку, с которым ни тебе, ни мне не стоит встречаться. Никогда в жизни.
Кошка вновь взяла в руки телефон, и остаток поездки провела за бездумным щелканьем клавиш. Если бы нее ее отрешенный взгляд, который красноречивее слов, говорил о том, что мысли его владелицы витали далеко отсюда, я бы предположила, что она старательно писала кому-то смс-ки. Или играла в игры. А что? Я вот в Angry Birds с таким же остервенением "резалась".
"Когда-то", — хохотнул голос-монополист, вспоминая светлые деньки моей безоблачной по сравнению с сегодняшним днем жизни.
Клуб Bourjois располагался далеко за чертой города, в здании, очень похожем на Петергофский дворец — с высокими французскими окнами, покатыми крышами и классическими колоннами. Разве что фонтанов в прилегающем к нему регулярном парке было раз, два и обчелся. И залив поближе — как объяснила мне Кошка, стоило только нашему лимузину припарковаться в тени деревьев, чуть поодаль от основной подъездной дороги — всего лишь в метрах пятистах.
А все остальное вполне соответствовало антуражу времен Петровских дворцов. И огромная парадная лестница, выстланная сегодня вечером красным ковролином, и статуи античных богинь в реверансах, застывших по бокам этой самой лестницы, и даже постамент у подножия с бронзовым бюстом...
Я снова словно приклеенная застыла у окна лимузина, пытаясь развеять "оптический обман" и убедить себя, что ты огромная метра в полтора высотой башка на такой же внушительной подставке, совсем не похожа на лицо увиденного мною однажды Александра Витторио.
— Ну что еще?! — С легкой досадой, Кошка достала из своего клатча пачку таблеток и заглотнув подряд аж две штуки, протянула мне. — Только не говори мне, что снова этот гребанный спорткар?!
— Не говорю, — я машинально взяла предложенную вещь, повертела в руках и не найдя опознавательных надписей, указывающих название лекарство с невысказанным вслух вопросом уставилась в лицо женщины.
— Кателохломины. Искусственные. Успокоят нервы, уменьшат боль в плече, позволят расслабиться. Советую принять три или четыре таблетки.
— Вечер обещает быть долгим? — Я снова попыталась быть мисс невозмутимостью с красиво изогнутой бровью, и, кажется, снова у меня это не получилось. Потом вспомнив мысленный диалог с внутренним голосом в салоне красоты, нахмурилась.
