В подтверждение рассказал историю одного знакомого им всем преподавателя. Тот вот так же попал, а затем с огромным трудом заставил такую «пиявку» влюбиться и выйти замуж, что аннулировало отступные, хотя вся семья была против и стояла на ушах, лишь бы не лишиться верного источника дохода.
Парни понятливо покачали головами, а затем Айвен спросил, что посоветует делать уважаемый наставник, чтобы так не попасть? Либерий презрительно хмыкнул:
— Учиться. Сидеть заниматься, выполнять задание, а не шляться по девкам. Это понятно?
Дерзкий юнец рискнул и задал следующий вопрос:
— А где всё утро пропадал уважаемый господин учитель? Мы ника не могли вас отыскать, даже думали добежать до Балинара, справиться в тамошнем борделе.
Либерий рассвирепел. Глаза его сощурились, ноздри стали раздуваться как у породистого коня.
— Не мог бы дорогой ученик придержать свой поганый язык? В отличие от тебя, лентяя и бездельника, который, я уверен, так и не выполнил своё задание, я посвятил утро визитам к коллегам. Это мой долг как мага: отдавать дань уважения тем, кто трудится на местной ниве.
Была бы тут Виола, обязательно спросила бы: кого это Либерий имеет в виду? Каких таких коллег? В Эделе не было других магов кроме городского, даже ведьмы завалящей не водилось, только знахарки и знахари, у которых силы немногим больше, чем у ней самой. Ближайший квалифицированный маг проживал в Балинаре. Но Виола в это время кокетничала с Ули в трактире и вопрос так и не был поднят, тем более что Айвен спорить дальше не решился. Действительно, к заданию он ещё не приступал.
После обеда все парни, получив втык от наставника за лень, разбрелись по дому в поисках удобных уголков для выполнения заданной работы. Регина осталась на кухне одна. Она бы с удовольствием пошла трудиться в огород: там за ней приглядывал бы Жером, но внезапно набежавшая туча, грозившая проливным дождём, ей помешала. Она даже заподозрила в этом капризе природы происки одного вредного мага.
Но Либерий тут был ни при чём, просто так карта легла. Регина спрятала остатки обеда, чтобы потом ими поужинать, и собралась мыть посуду, когда в кухню с видом победителя ввалился маг.
— Чем ты тут занимаешься? — спросил он с пренебрежением, как будто сам тарелок не пачкал.
— Посуду мою, — уныло ответила женщина.
— Надо было моих орлов позвать, они тут на практике и лишний раз потренировать бытовые заклинания им не повредило бы, — откликнулся он и махнул рукой.
Тут же вся посуда заблестела чистотой и сама собой убралась в шкаф. Регина с тоской посмотрела вслед летающим тарелкам. Ей хотелось превратиться во что угодно, хоть в чайник, чтобы спрятаться в шкафу от внимания Либерия, но она понимала, что это лишь мечты. Он задумал с ней переспать и переспит так или иначе. Сопротивляться магу она не сможет. Не решится. А Виолы нет и вряд ли она скоро появится. Но даже если бы и появилась… Регина ни за что не стала бы нагружать свою любимицу своими трудностями и стравливать с Либерием, разве что сама заметит и защитит.
Подлый маг недаром выбрал служанку объектом своих домогательств. Он сразу обратил внимание, что она — создание безответное, а магов боится до умопомрачения. Так что делай что хочешь. Промолчит, перетерпит, никому жаловаться не станет. Пока нет дома её защитников, у его развязаны руки. То, что Регина может потом жестоко отомстить, он во внимание не принимал: где она и где он? Не побежит же она в Элидиану его разыскивать?
Женщина сделала попытку слинять, пока Либерий магичит. Тихонько, чтобы он не заметил, стала продвигаться по стеночке к дверям, ведущим в сад. Но маг тут же её догнал и, обняв за плечи, потащил к столу.
— Пойдём, моя дорогая, выпьем с тобой по глоточку. Мы заслужили: целый день трудились.
Слова были мирные и правильные, а вот глазки сальные и противные. Чем он там собрался её поить? Не приворотным ли? Регина хотела было увильнуть, но Либерий сжал руку, лежавшую на её плече и она болезненно пискнула. Хватка у мага оказалась жёсткой.
Пришлось сесть и смотреть, что будет дальше.
Откуда-то на столе возникли две рюмки и бутылка местного вина, а Либерий извлёк из кармана маленький флакончик синего стекла. Как только вино наполнило бокалы, он открыл флакон и, старательно считая капли, добавил нечто в порцию Регины. Закончив, сказал довольным голосом:
— Ну вот. Ты боялась, не хотела… Теперь всё будет по-другому. Сама потом спасибо скажешь. Ну, пей, моя милочка.
Регина не сопротивлялась, но и не помогала. Она сидела безучастно и смотрела в одну точку, понимая: как только выпьет, окажется в полной власти мага. Что уж он там намешал, она даже угадать не пыталась. Но рюмку в руки не брала, выражая этим свой протест. Пусть он сам её и поит, раз уж так ему приспичило.
Либерий рассердился как давеча за столом. Схватил одной рукой женщину за щёки, заствляя поднять голову и раскрыть рот, а другой попытался влить туда вино с зельем.
— Ай, как нехорошо, — прозвучал вдруг спокойный и от этого особенно зловещий голос, — Чем это господин наставник собирается напоить служанку местного мага против её воли? Приворотным? Или, может быть, подавляющим волю зельем?
Голос принадлежал Сильвану, который вошёл в кухню со двора. Либерий дёрнулся и расплескал вино прямо на воротник Регины.
— Что тебе здесь надо, щенок?! — зарычал он, — Пошёл вон, пока я не выгнал тебя с практики! У тебя что, задания нет?
Сильван остался невозмутим.
— Вы дали мне задание придумать какое-нибудь сельскохозяйственное устройство или заклинание, полезное на частном подворье. Я изобрёл ловушку для крота и пришёл порадовать госпожу Регину. Крот попался и больше не сможет разорять её огород. И что я вижу? Уважаемый маг совершает противоправное действие!
Парень принюхался и продолжил:
— Судя по всему, вы сварили ей знаменитый эликсир «Отдайся и забудь». Сильное приворотное короткого действия и зелье забвения в одном флаконе. Запрещённый эликсир. Где только умудрились? В здешней лаборатории не сыскать и половины нужных ингредиентов.
Вот куда он ходил, — пронеслось в голове у Регины, — Покупал нужные травки у знахарки, у неё и варил, чтобы ученики не заметили.
— Не твоё дело! — раненым буйволом заревел Либерий, — Вали отсюда, если хочешь остаться студентом! Такую характеристику на тебя напишу: в морг не примут!
— Не надо на меня орать, — твёрдо ответил Сильван, — Лучше встаньте и выйдите из кухни. А то я подам на вас жалобу. Причём не в университет, а в Коллегию. Госпожа Регина не маг, применение к ней запрещённых эликсиров против её воли тянет на лишение силы. В лучшем случае будете её кормить до самой смерти. Помните, вы сами нас пугали за обедом. И тут третью не отделаетесь, отдавать придётся половину. А на вашу характеристику мне плевать: вы пока не штатный препод. По моей жалобе вылетите из университета как ошпаренный. Я всё-таки сын герцога, хоть и пятый незаконный. Зато признанный, а в Элидиане это кое-что значит.
Судя по реакции Либерий хорошо знал, что против герцогского сынка ему не сдюжить. Примени он сейчас магию, всё кончилось бы для него ещё более плачевно, чем то, что обещал ему Сильван. Пришлось бы убить и мальчишку-мага, и свидетельницу его позора Регину. В доме, полном тех, кто с удовольствием его утопит, это было бы величайшей глупостью. А ещё Мельхиор…
Вот так каждый раз! — думал он, — Только что-нибудь хорошенькое придумаешь, наладишь дело, как бац! Набегут гады и начнут трындеть, что всё это запрещено и карается. Как будто сами не маги и не мечтают обойти запреты.
Он вскочил, сжал в кармане предательский флакон так, что тот хрустнул, и выбежал в коридор.
Регина, всю сцену просидевшая в ступоре, оттаяла и прошептала Сильвану:
— Спасибо. Вы меня спасли.
— А, — махнул рукой парень, — Ерунда. Это был мой гражданский долг, только и всего. Если нас, магов, не держать в рамках, то жить станет невозможно. Причём нам же. Я это хорошо понимаю. Безнакзанность — это страшно. Мой папаша-герцог безо всякой магии умудряется такого накрутить… А если бы ему ещё силу… Половина королевства лежала бы в руинах. И давай на ты, а то я себя неловко чувствую. Ты же меня старше.
Регина робко улыбнулась.
— Спасибо тебе, Сильван. Не за Либерия, за ловушку для крота.
Парень оживился:
— Нужная вещь, правда? Я заметил, как этот гад весь твой огород перекопал. Когда наставник дал задание, я и подумал, что такая ловушка в хозяйстве пригодится. Только вот убить зверушку я не смог, прости. Крот сейчас на заднем дворе в ящике мается.
— Вылезет, — убеждённо сказала Регина.
— Нет, — возразил Сильван, — Я магическую защиту наложил: ему лапами не прокопать. Лучше придумай, куда его девать. Соседям, что ли, подбросить? У тебя тут нет врагов?
Регина хотела сказать, что врагов у неё полгорода, но промолчала. А юноша вдруг сменил курс.
— Давно хотел тебя спросить, да всё как-то не с руки было, а тут такой случай. Ответишь?
— Смотря о чём будешь спрашивать, — кокетливо потупилась женщина.
Сильван кокетства не заметил, потому что спросил совсем не то, что ожидала Регина.
— Как звали твоих родителей?
От неожиданности она произнесла то, что первое пришло на ум: чистую правду.
— Маму — Рената, Рената Бекар, а отца… Не знаю. А почему ты спросил?
Сильван, до сего момента сохранявший спокойствие, вдруг замялся.
— Ну, я думаю, вернее, я уверен… В общем, мне кажется, что мы родственники. Близкие. Очень близкие. Думаю, брат и сестра.
Поражённая Регина открыла рот да так его и закрыла, не сказав ни слова. Сильван снова пришёл ей на помощь.
— Не веришь? Думаешь, откуда я это взял?
Он подошёл к женщине, мягко приобнял её за плечи и подвёл к висевшему над умывальником зеркалу.
— Смотри: мы похожи. Только ты красивая, а я не очень. Но нос, овал лица, глаза — просто копия. А ещё… В доме отца висят портреты бабушки. Она когда-то была знаменитой придворной красавицей и с неё писали портреты самые знаменитые художники. Так вот: ты и она — просто одно лицо. Я, когда тебя впервые увидел, чуть не закричал от удивления. Скажи: может такое быть, что у нас один отец?
Регина пожала плечами.
— Не знаю, — прошептала она, — Не уверена. Слышала, что мама меня родила от какого-то знатного господина. Не знаю, был это твой отец или кто-то другой. Но она была простой городской ведьмой и он на ней не женился. Сильно родовитые господа не женятся на ведьмах, ведь им нужны наследники мужского пола, а ведьмы рожают только девочек.
Сильван отпустил её плечи и сел за стол. По лицу было видно, что он устал. Моральный поединок с Либерием забрал много сил, а тут ещё разговор выдался непростой для него.
— Я пятый, незаконный сын герцога Данмора. Нас у него шестеро. То есть у меня есть четыре старших брата и один младший, трое законных и двое бастардов, а вот девчонок в семье никого. Папаша мечтал о дочке. Думаю, он будет доволен, если окажется, что у него есть дочь. Ты дар унаследовала? — он махнул рукой, — А, да что я спрашиваю? Нет конечно. Будь ты ведьмой, разве мыкалась бы в служанках? Регина, послушай. Если ты моя сестра и это удастся доказать, у тебя будут деньги и тебе не придётся больше работать. Папаша обеспечит тебя по первому разряду.
Тут женщина движением руки остановила этот поток мыслей.
— Зачем это тебе? — спросила Регина юношу.
— Как зачем? — изумился Сильван, — Если ты моя сестра…
— Зачем тебе сестра? — задала она новый вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжила, — Зачем тебе конкурентка? Ведь то, что твой отец разделит между детьми, которые не могут претендовать на титул и земли, придётся делить и на меня тоже. Твоя доля уменьшится.
Юноша вдруг весело фыркнул.
— А ты вовсе не такая забитая, какой хочешь казаться. И мозги у тебя на месте. Слушай, всё не так, как ты себе представляешь. Я маг, мне не нужны папашины богатства. Сам заработаю. У меня будущая специальность — зельеварение. Выгодное дело. Только отцу это не нравится: для сына герцога не подходит. Не престижно. Так вот. Я хочу, чтобы он содержал меня все десять лет учёбы в университете, а потом отвязался навсегда. Если я представлю ему долгожданную доченьку, он сделает так, как я пожелаю. Если мои денежки в результате достанутся тебе, то я от того не проиграю, а выиграю. Получу свободу. Это ты можешь понять?
Свобода. Да, это слово в системе ценностей Регины тоже занимало первое место, поэтому она хорошо понимала предполагаемого брата. Не представляя себе, чем ей грозит такое родство и герцог Данмор в роли отца, она согласилась на то, чтобы Сильван навёл справки.
— Если окажется, что всё это только твои выдумки и между нами нет родства, я не обижусь, — сказала она, — Тебе в любом случае спасибо за крота. Выпусти его в саду у мэра, ладно?
Сильван весело рассмеялся и чмокнул Регину в щёку.
— Я рад, что ты вовсе не размазня, — шепнул он, — Если мы окажемся родственниками, то такой сестрой я буду гордиться.
* * *
Обратная дорога из Балинара из обычных полутора часов растянулась на все четыре. Не успели скрыться за поворотом стены города, как Ули обнял Виолу и поцеловал. Не чмокнул, как школьник одноклассницу, а поцеловал как влюблённый мужчина: горячо, страстно.
Для Виолы поцелуй вышел головокружительным. Девушка выпустила из рук вожжи, сама обняла Ульриха и прижалась к нему всем телом. Не то, чтобы она этого сознательно хотела, но всё её существо сейчас тянулось к юноше и не позволяло включить голову. Был бы запряжён в шарабан настоящий конь, случилась бы неминуемая авария. Но умный Малыш, потеряв управление, просто остановился и стал щипать придорожную травку.
Так что Виола опомнилась только тогда, когда её кожи коснулся внезапно налетевший прохладный ветерок. Он подействовал отрезвляюще. Девушка вдруг осознала что происходит: Ули ухитрился развязать ленту, державшую горловину её блузки, и теперь увлечённо целует её обнажённую грудь, а сама она, закрыв глаза и откинув голову, самозабвенно перебирает его густые кудри. И это прямо на дороге! Хорошо, что пока она пустынна. А вдруг кто пойдёт или поедет?
Виола оттолкнула ничего не понимающего Ули и довольно чувствительно шлёпнула его по рукам.
— Ты что, совсем сбрендил? — зашипела она, — Другого места найти не мог?
Юноша поднял на неё обиженные щенячьи глаза, в которых стоял невысказанный вопрос: а что я такого сделал? Но Виола не прониклась. Сидела перед им злая-презлая и поправляла вырез своей блузки. Тогда Ули огляделся и усовестился.
— Прости, — пробормотал он, — Ты такая, такая… Я вообще забыл, где нахожусь. Но ведь тебе не было неприятно?
Хотела Вилька сказать, что было, но под взглядом этих честных глаз цвета грозового неба не смогла соврать.
— Мне было приятно, — твёрдо произнесла она, — Но это не значит, что мы с тобой можем целоваться посреди дороги. Благодари богов, что за это время никто тут не прошёл и не проехал. Мало того, что нас могли увидеть чужие люди. Мы с тобой настолько голову потеряли, что нас могли обокрасть, увести пони, припасы, спереть кошелёк — ничего бы не заметили. А случись такое — мне с моим хозяином по гроб жизни не расплатиться.
