К сожалению, Малыш, будучи не столь искушенным в переговорах с великим, необъятным и всемогущим, (в отличии от Автора, который частенько разговаривает сам с собой), — не обговорил характер и методы обеспечения вышеозначенной встречи, полностью отдав инициативу в данном деле на разумение ЭТОГО. А ЭТО, вместо того, чтобы указать место пребывания Наставника на данный момент, почему-то, (да кто их поймет, этих ЭТИХ), почему-то решило доставить искомого субъекта непосредственно к Малышу. Что и делало с неторопливостью существа, (Если ЭТО, было существом), неподвластному понятию время.
Так что проторчал наш Малыш на поле Последней Битвы, примерно так...... Ну где-то от разборок Седого с бароном, и до того момента, когда троица наших героев все-таки приехала на поле Последней Битвы,
Так что можно сказать, что долгожданная встреча почти всех Героев нашей книги, — практически состоялось.
Правда состоялась отнюдь не так, как могла бы состояться подобная встреча в финале затяжного сериала.
Никто не бросался друг другу на шею, не лил слез радости, и не демонстрировал счастливому папаше их пухлого младенца. И даже родинки на заднице, в форме схемы бомбейского метро, никто из разлученных еще в утробе матери братьев, так не сверил, поскольку в родстве наши герои вроде и не состояли, да и родинок таких у них не было.
Да они вообще поначалу и не узнали друг друга. Особенно Малыш, который вообще чувствовал людей совсем на другом уровне. Ну он конечно почувствовал приближение каких-то людей, нагло пробивающихся через поставленный им (по совету Верховного), защитный барьер. Но принял их за каких-то праздношатающихся бездельников и охотников за сокровищами, которым пришла в голову идея пошарить на месте Последней Битвы. Ему тогда даже в голову не пришло, что одним из них может быть его Наставник. Он почему-то ждал что тот, для своего появления изберет какой-нибудь более привычный, (для мага) способ перемещения, а не будет плестись, меся земную пыль и грязь, да еще и в компании с какими-то там людишками. Да и сам Наставник, вернее его аура, настолько изменилась, что Малышу было трудно опознать в этом, почти смертном человеке, своего учителя.
Зато он узнал Седого, и был несколько раздражен его появлением, поскольку не слишком то жаловал убийц и пожирателей друзей своего детства.
А вот зато Верховный, почти сразу опознал своего старого ученика, но особого радушия при этом не проявил.
— А з-з-здорово Отступник, т-т-ты все т-т-таки з-з-заявился... -. — Преспокойно заявил он человеку, который в компании друзей, внезапно заявился к их костерку. И как то странно подмигнув левым глазом, веско добавил — Оп-п-пять хоч-ч-чешь занять мое м-м-место?
— Да ладно, не боись старикан, — сиди где сидишь, и не дергайся. Ты лучше скажи,— сам то ты тут давно ошиваешься и с какой целью, если не секрет? — на правах командира отряда спросил Седой.
— Вот еще, ст-т-тану я отвечать к-ка-ка-какому-то смертному. — (Странное подмигивание), — Я, — самый великий и м-м-м-могущественный маг этого мира!
— Оно и видно, что самый...., местами даже могущественный, — с усмешкой протянул Седой поглядывая на сморщенное лицо и жалкое тело, проглядывающее сквозь обрывки лохмотьев. А скажи-ка......
— Д-д-да ты, — жалкий червяк, хоть п-п-п-понимаешь с кем осмелился заговорить? Может я сейчас и не......., а впрочем что тебе объяснять, м-м-м-мразь недостойная лизать мои ботинки. К-к-к-ак ты вообще смеешь стоять в моем присутствии и смотреть мне в глаза? Немедленно пади на колени и уткни свою рожу в грязь!
— Ага, прямо сейчас побегу, найду грязь погрязнее и незамедлительно уткну туда свою рожу. А по морде тебе не..... А ладно. По всему видно что у дедушки крыша съехала. — Продолжил он обращаясь к своим товарищам, — Добить бы его из жалости. Да руки марать не охота.
— И правильно, тут судя по всему еще кто-то живет, вон лежанки то две, вот с ним наверное и стоит поговорить. — Рассудительно заметил Кудрявый. — Давай-ка, поставим лагерь чуть в сторонке, а потом пообщаемся.
— Значит вот к-к-к-к-как ты Отступник п-п-п-позволяешь разговаривать своим слугам со своим г-г-господином? Ты наверное......
— Старик, а чё этот, все с тобой заговаривает, знакомый что ли?
— Нет, я его не помню....., кажется.
— Ну да, я с тех пор как сам все вспомнил, начал забывать про твою...., — беду. Извини.
Но может все-таки припоминаешь чего, или чуешь. Ты это, загляни ему в башку-то. Только осторожно, у него там наверное такой бардак, что сам злыдень ногу сломит.
Но исследованию содержимого мозгов Верховного в тот момент не дано было состояться. Так как, около нашей компании внезапно материализовалось новое лицо, причем судя по выражению такового, весьма раздраженное и недовольное. Но это было пол беды. Главная беда была в том, что что-то в этом...., человеке(?), заставило всю нашу компанию насторожиться, да и что там греха таить, — малость испугаться. Это было что-то неуловимое, что проглядывая сквозь облик обычного, тощего парня с едва пробивающейся растительностью на лице, — заставляло усомниться не только в подлинности этого облика, но и в принадлежности его обладателя к человечеству вообще.
— Как вы тут посмели очутиться, — люди, (последнее слово было произнесено так, словно бы являлось жутким оскорблением). Особенно ты? — сказал этот....., неизвестно кто, упорно глядя на Седого.
— А что сразу я? — ответил Седой, борясь со страшным желанием побежать куда-нибудь, желательно очень далеко, найти грязь погрязнее и закопаться туда поглубже, лишь бы не быть испепеленным тем страшным взглядом, которым его собеседник смотрел на него. — Я, то есть мы, просто мимо проезжали, никого не трогали. Если что не так, так мы дальше поедем......
Малыш обвел своим страшным взглядом остальных участников группы. Потом посмотрел опять на Седого...., потом вернулся на других, осмотрел еще раз. Потом внимательно присмотрелся к Старику.....
— Ты..., ты Наставник?! Да, ты, — это он. Но как ты изменился!
— Прости юноша, возможно мы были знакомы с тобой в прошлом, но к сожалению я этого прошлого почти не помню. Так мелкие обрывки......Так что если я не узнал тебя, то.....
— Наставник, это же я, — Малыш!
— Нет, ты не Малыш. — Убежденно сказал Старик. Малыш был......, а впрочем я не помню никого с таким именем, но почему-то чувствую, что ты, это не он.
— Видно я изменился еще сильнее. Но может быть мне удастся вернуть тебе память, и тогда ты, внимательно приглядевшись.....
— Не такое это простое дело, — вернуть Старику память, — вмешался малость осмелевший Седой, кое-кто пытался, да не.........
— Наставник, почему с тобой этот?
— Потому что он мой друг.
— Ты дружишь с убийцами?
— А кто в наше время не убийца? Во время своих странствий, я встречал малолетних детей, успевших обагрить свои руки кровью Мне и самому приходилось убивать....., я это чувствую. Так почему мне не дружить с Седым?
— Но он убил ЗАЙЦА!?!?
— Какого Зайца? Зайца я что-то не припомню, Барона помню, сынульку его гада, тоже помню....., еще пару десятков по именам припоминаю. Но Зайца среди них не было. Может только если в битве, или в заварухе какой, когда собственно особенно не представляются, ну так, на то она и битва, что бы убивать. Нет, извини, но человека под такой кличкой, я не помню, но заранее извиняюсь..., — на всякий случай.
— Заяц не был человеком, он был зайцем.
— Это серенький такой, с длинными ушами?
— Да, серенький, с длинными ушами. Ты его убил и съел!!!!
— ..................... Зайца???????????
— Да, зайца!!!!!!!!!!!!!!
— ....................... Убил и съел???????????????????
— Убил и съел!!!!!!!!!!
— ....................Ну прости меня. Не знал я что зайцев есть нельзя. Я думал их все едят.
— Так это, — вмешался до сей поры помалкивавший в тряпочку Кудрявый. — Так и я зайцев ел, и вот Старик тоже, да и у вас тут вон заячьи кости валяются.
-......... -Промолчал Малыш, внезапно осознавший что не далее как вчера он кормил зайчатиной Верховного, да и сам малость пожевал.... — Но это был МОЙ заяц.
— Ну да откуда же мне было это знать? — проорал Седой, которого уже настолько достали эти нелепые обвинения, что гнев пересилил чувство страха. Что на нем, — написано было что он твой? Или ошейник на нем болтался? Да я по жизни тысячи зайцев съел. Я их еще когда вот такого росточка был, ловил и ел, ловил и ел, ловил и.......
— Замолчи, я не убил тебя тогда, не стану убивать и сейчас. Но......
— Да пошел ты к злыдневой теще. — Заорал, хватаясь за рукоятку меча вконец опухший от всей этой несуразицы Седой. — Я вообще не понимаю о чем ты мне толкуешь. Заяц какой-то, "не убил тогда". Когда тогда? Меня знаешь сколько раз убивали? Побольше чем я сам убивал. Только видно убивать я умею чуток получше чем умирать. Потому сейчас с тобой и разговариваю.
— Постой..... Малыш. — Вмешался в разговор Старик, почувствовав что этот.... Малыш, сейчас просто испепелит Седого. — Для меня и для моих друзей смысл твоих речей темен и неясен. Возможно ты раньше знал кого-то из нас, или путаешь нас с кем-то, кого знал. И скорее всего мы, или те на кого мы похожи, — причинили тебе какое-то зло. Но давайте не будем делать поспешных шагов, о которых впоследствии пожалеем. Лучше сядем, успокоимся и расскажем друг другу наши истории.
— Хорошо Наставник, из любви к тебе, я пока потерплю этого типа. проходите к моему костру. Есть хотите?
— Ладно уж Старик, обойдемся сегодня без резни. Хотя по-моему, они тут все разумом обиженные. Этот вот себя величайшим магом считаем, а этот вообще....... Зайца съел!
Да, действительно, бестолковая какая-то получилась встреча. Я бы даже сказал, — дурацкая. Но дурацкая, исходя из жизненного опыта автора, означает — жизненная. Потому что в жизни чаще всего так и происходит, — предвкушения события, оказываются куда более запоминающимися и значительными чем само событие.
Так и в нашем случае, долгожданная для одних, и слегка непредвиденная для других участников нашей книги встреча, вместо радости, родственных объятий и всеобщего счастья, — вызвала непонимание и раздражение.
Так что когда высокие встречающиеся стороны, все-таки уселись у общего костра, — все они чувствовали себя неловко.
— А у вас тут эта, — камень горит.— Слегка удивленно произнес Кудрявый, когда все участники этой высокой встречи, наконец-то уселись у костра.
— Да горит..., — довольно враждебно высказался Малыш. — И что?
— Да нет, нет, — ничего. Я просто так....., — поделиться хотел.
Последовала долгая и напряженная пауза
— Слышь Кудрявый, — обратился к своему другу Седой. — Давай-ка, свари свою знаменитую кашу, а то тут похоже, окромя жареных камней лопать нечего.
— Да это я запросто, можно сказать с большим удоволст...— начал было Кудрявый обрадованный возможностью хоть как-то разрядить грозовую атмосферу. Но в тот же момент, словно бы из воздуха перед ними образовалась огромная гора самой разнообразной еды. -.... Ну можно и так. — Окончил он свою речь с некоторым унынием.
Пауза продолжилась. В ставшей внезапно невыносимой тишине раздавалось лишь хруст, чавканье и причмокивание Верховного, который ничуть не тяготясь создавшейся обстановкой, приступил к трапезе.
Наконец и Старик, словно бы сделав над собой какое-то усилие взял из груды наваленных перед Седым заячьих туш, — одну, не то зажаренную, не то запеченную, оторвал от нее ногу и начал есть.
Несколько минут два мага ели в полном молчании, затем к ним присоединился Кудрявый, тоже, с некоторой опаской, взяв зайчатины. А потом уже и Седой, с явной демонстративностью подгреб к себе сразу несколько тушек, и начал грызть их преувеличенно смакуя, с вызовом глядя в глаза Малышу.
И столько непомерного нахальства было в этом взгляде, что Малыш не выдержал. Он схватил огромный, размером примерно в три свои головы валун, служивший источником огня и проглотил его одним странным, непонятным, но весьма пугающим движением. После чего с не меньшим вызовом уставился на Седого.
Тот несколько секунд осмысливал увиденное, потом героическим усилием воли подтянул отвисшую челюсть на место и произнес, — Что за манеры жрать в одно горло? В приличном обществе вообще-то принято делиться. Я может тоже хотел кусочек!
После этих слов, всех остальных участников застолья, не участвовавших в явном противостоянии этих двоих, — скрутил гомерических хохот.
Седой демонстративно не смеялся, ибо помнил еще со времени занятий с Многоликим, что хороший шутник не смеется над собственными шутками.
Малыш тоже не смеялся. Он понял шутку Седого, но не оценил. Он вообще не умел ценить юмора, особенно человеческого. Зато он оценил смелость, сообразительность... и вообще, — силу личности шутника. И в общем-то пришел к выводу, что данных представитель людишек, ему можно сказать что нравиться. Ну то есть, — вызывает меньшее отвращение чем остальные представители того же вида.
Он бухнул на место старого съеденного валуна новый камень, зажег его и сказал с некоторой добродушной издевкой, — Угощайся.
— Да уж нет, спасибо. Этот еще не прожарился, а сырыми я брезгую. Я уж лучше съем-ка этих вот, (а нет, это ж перепелки), лучше вот этих птичек. А вы всегда так питаетесь, или это по случаю нашего приезда?
— Всегда.
— Ага. А сами то давно в этих краях обитаетесь?
— Четыре года.
— А с какой, если не секрет, целью?
— Ищем Наставника, вот его.
— А чего это вы его ищете здесь, если он...., ну в общем-то, так сказать обретается в других местах? (Реплика Кудрявого).
— Потому что здесь мы расстались. А поиски в других местах не дали результатов.
— А вы, извиняюсь, Старику кем приходитесь?
— Кажется он мой бывший ученик..., друг... и почти что сын. Я кажется вспоминаю его.
Но как же ты изменился Малыш. Ты стал...., таким...., отличающимся от... даже магов.
— Это долгая история Наставник. Я расскажу тебе ее..., позже. Но как ты сам...., тоже изменился.
— Я мало что помню о своем прошлом... Со мной что-то произошло и я потерял память. Иногда мне это даже кажется благом. Но очень часто вызывает боль. Вот как сейчас, когда я чувствую что должен помнить тебя, ...... но не помню.
— Т-т-так т-т-тебе и н-т-тадо, за т-то что т-т-ты сделал со м-м-мной и моими п-п-планами. — Внезапно подал голос Верховный. — Это же надо, — Я п-п-почти п-п-победил в той войне, вот-вот ст-т-толечко отделяло меня от п-п-полного триумфа и т-т-тут ты со своей дурью.....
— Не знаю чем я обидел тебя, но наверное, — прости. Хотя почему-то мне кажется....
— Незачем извиняться перед этим. Как бы ты плохо не поступил с ним, — он это заслужил. Хотя, что я тебе рассказываю, ведь ты Наставник, знаешь его куда лучше чем я.
— Но я его не помню. Прости уважаемый, но может быть ты напомнишь мне кто ты, и при каких обстоятельствах мы познакомились?
— Д-д-да ты с-с-совсем оборзел Отст-т-т-тупник. Это же Я Высший Иерарх Школы Трех Колец, — Верховный Учитель! — Последнее предложение он произнес с гордо поднятой головой и даже без единой запинки.
