− А если смерти будут продолжаться?
− Будем искать кому выгодно, чтобы театр закрылся. Кстати, эту версию сейчас отрабатывают, но даже ваши конкуренты, мечтающие о вашем провале, не готовы к убийствам. Так что не думаю, что изменят версию самоубийства на убийство. Да и, честно говоря, у нас там такое творится, что не до театра.
Грася вскочила.
− Значит отмахнулись! Может, вы работать не умеете?! Я уверена, что Дайко, Яблоков, Нинель и рабочий убиты! Убийца ходит на свободе, а никому нет дела! Никому...
Грася осеклась. Её подмывало громко заявить, что она сама займётся расследованием, что она всем покажет, как надо! Но посмотрев на мужчину, она вдруг подумала, что с него станется запереть её в доме и навесить запирающие амулеты. Такой он стал самостоятельный, решительный, даже властный! Пригрели его там, на работе, научили командовать на Грасину голову. Ишь, сверлит её своими глазюками, просчитывает!
− Чаю будешь? — миролюбиво спросила она, делая вид, что никакой вспышки не было.
− Грася, что ты задумала?
− И к чаю-то у нас ничего нет, − посетовала девушка.
− Грася!
− А так хочется чего-то сладенького, или даже солёненького, но скорее копчёного...
− Сходить купить конфет?
− Да... нет... не знаю, − протянула она в раздумьях.
− Ясно, значит всего и сразу. Вернусь, поговорим.
Когда Зибор вернулся со всякой всячиной, то Грася засуетилась, принялась надкусывать всё, что он принёс, пытаясь опытным путём определить, чего же всё-таки хочется. Этим она его развеселила, потом сама кормила его вкусностями, а после он унёс её, объевшуюся и полусонную, в комнату спать.
− Больше не давай мне столько есть, а то обратно всё ползёт, − пробормотала она, икнув, подняла палец, мол "я же говорила, всё ползёт", и спустя мгновение уже крепко спала.
Зибор с утра задержался дома, чтобы последить за Грасиным настроением. Девушка с удовольствием позавтракала с ним и принялась за уборку. Показалась, что она забыла о вчерашней болтовне, и мужчина спокойно ушёл на работу.
Грася тут же побросала все атрибуты уборки и кинулась к окну, увидев, что Зи укатил, зловеще улыбнулась.
− Тоже мне − сотрудник тайного ведомства! Головастик ты против меня!
Самой стало смешно, она, по своей же логике, значит, крупная жаба! Повода радоваться не было, но задуманное ею, выливалось в нервическое идиотское веселье.
О, она сама всё разузнает и утрёт нос всему ведомству! Чем они там занимаются?! Тут убийство за убийством, а они там отчёты пишут. Всё пишут и пишут, как на лэр-ва Ферокса не посмотришь, он всё читает и читает их записульки.
Вот, опять же, повод лично встретиться потом с главой и предъявить ему убийцу. Уж тут ему не заметить девушку Грасю будет невозможно, а она так вежливо снисходительно ему: "вот, ваши не смогли, а я подумала, подумала и вычислила убийцу. Доказательства прилагаются".
Что он тогда ей ответит? Она больше не будет на него обожающе смотреть, пусть он восхищается ею, а она, так уж и быть, одарит снисходительно-ласковым взглядом, как любимого, но нашкодившего ребёнка.
Грася даже не заметила, как доехала до дома Дайко, так замечталась. Подходить к дому стало стыдно, у людей горе, а она витает в сферах, где укоризненно пальчиком грозит Фероксу. Что за мысли?!
Девушка хотела поговорить с женой актёра, но не знала, как начать разговор. Семья Дайко жила в четырёхэтажном доме, занимая угловую квартиру. Пришлось присесть на скамеечку и хотя бы составить ритуальную фразу соболезнования. Почти сразу к ней присоединились две женщины, возвращавшиеся с рынка и поставившие свои сумки на скамью, чтобы распрощаться друг с дружкой, но все говорили и не могли расстаться.
− А я вот к госпоже Дайко, − влезла девушка в их разговор об овощах, − у нас в театре ещё двое погибли, в ведомстве говорят они сами, а я не верю.
Выдержала паузу, давая женщинам переосмыслить, что в беседе их уже трое, и тема поменялась.
− Как вы думаете, госпожа Дайко сможет поговорить со мной? Ведь всё это странно, все такие жизнелюбивые и вдруг... он с крыши, второй в сердце нож...
− Да вы что! — пошли на контакт женщины, одновременно выражая мысль и об ужасе происшедшего с другими актёрами и сразу же возражая версии самоубийства.
− Дайко обожал Фаньку, свою жену, в оболтусах души не чаял. И прыгать ему с крыши было нечего. Заработок у него хороший, жена − порядочная женщина, да и от родителей наследство небольшое осталось. Зачем ему самоубиваться?
− А вдруг он любил на стороне и его бросили? — подкинула сомнения Грася.
− Любил? Нет, это он в театре мог играть бесстыжие роли, а так он немного зануда, и всегда домой спешил. Хорошая, крепкая семья. Не мусорят, не скандалят, дети разве что шалят, носятся, как оглашенные.
− Вот в каждом случае так. Всё хорошо, а они всё же... — всхлипнула Грася. − Значит, кто-то вмешался или что-то повлияло? Может тут бандиты какие крутились? Или обиженная невниманием влюблённая лэра решила отомстить? Всё же господин Дайко был мужчина видный. Или муж чей-то приревновал и...
− Подожди-ка, девонька, вот сказала ты про лэру и я вспомнила. У нас же двор закрытый, все на виду, это только видимость одна, что дом большой, и никто никого не знает. Заходила к нам в тот день одна такая красивая лэра. Статная, осанка, что у королевы, вроде они все ходят, как палку проглотили, но у этой каждый жест выверенный. Я тогда бельё на чердаке вешала, руки устали, стояла у окна и на двор смотрела.
− Точно, помню её, я тоже тогда обратила внимание, как она держится, − встрепенулась вторая женщина. − Я ещё соседке своей говорю, что "снизошла" до нас та лэра, мы сидели у неё на кухне, из-за занавесочки подглядывали, хотели поглядеть к кому она пришла. Коробило её у нас во дворе находиться, неприязненно на всех смотрела.
− И к кому же она пришла? — напряглась Грася.
− А ни к кому. Почти следом за ней появился в арке господин Дайко, она развернулась, уставилась на него как змеище, потом весь двор оглядела, и от её взгляда все как будто на миг замирали, а потом она ушла. У меня аж мороз по коже от неё пробежал.
− Да, точно, проводила взглядом Дайко, всех оценила, и укатила на своей коляске, − подтвердила вторая женщина, − мы с соседкой даже занавеску отодвинуть боялись, чтобы не увидела нас, не сглазила.
− А коляску её видели?
− Нет, слышала, что на коляске. Дайко же, как ни в чём не бывало, вошёл в парадную и мимо квартиры, получается, прямо на крышу вышел и сиганул.
− Это что же, его замагичила та стерва? — пришли к выводу обе женщины.
Все три собеседницы замолчали.
− Как же узнать ту лэру? — спросила Грася. − Вдруг она у других погибших тоже была?
− Как узнать? — задумались жительницы дома. — Красивая, хорошее лицо у неё, правильное, если бы не высокомерное выражение, то редкой красавицей была бы. Волосы в причёску собраны, мне показалось, что рыжеватые, но Вариетас слепил меня, точно не скажу. Да и с высоты я смотрела, хоть на зрение не жалуюсь, но большего не скажу.
− Одета она была дорого, − вставила вторая.
− Да они все дорого одеваются, − отмахнулась первая.
− Не скажи! У меня зять магазин тканей держит, самая дорогая ткань привозится из другого королевства, она имеет магические свойства, так вот, всё на той лэре было из дорогой магической ткани. Такое себе могут позволить только в семьях лэр-вов.
Как только женщина произнесла слово лэр-в, так она ошарашено замолчала, следом выпучила глаза вторая, а потом и Грася. Все трое разом засуетились, и в испуге разбежались.
Женщины ещё только предположили и не знали точно, а Грася от Зибора определённо знала, что в столице всего одна лэра умеет внушать другим мысли и одевается она очень дорого. Девушка не особо разбиралась в тканях, хотя это можно проверить, но даже одно описание уже подходит к лэре королевскому менталисту. Пожалуй, женщины больше болтать не будут, может, уже жалеют, что перед Грасей разоткровенничались.
Надо же, как непредусмотрительно лэра упустила их из виду. Не жила она в таких дворах, не знает, что, при желании, здесь куча свидетелей выползет, помимо тех, кто на улице в тот момент был. Да только хорошо она знает другое, что никто заниматься опросом жителей не будет, да ещё и слава королевской любовницы в народе послужит ей защитой.
Совершенно дезориентированная присутствием лэры Ферокс во дворе перед самой гибелью Дайко, Грася не стала себя мучить предположениями, а отправилась к жилью Яблокова. Молодой актёр снимал квартиру в районе торговцев. Сразу становилось понятно, что в деньгах он не нуждался. Она поднялась к нему ещё не зная, откроет ли ей вообще кто-то дверь. На лестничной площадке, заваленной цветами, стояли две девушки и гипнотизировали друг дружку взглядами. Действо происходило в полной тишине и вызывало оторопь.
− Хм, ещё одна, − небрежно бросила одна из них. Обе девушки прекратили молчаливую дуэль и, с неприязнью, оценивающе посмотрели на Грасю. Она была моложе их, и это соперниц объединило. Они уже приготовились наступать на новенькую, уперев руки в бока, но Грася их опередила.
− Никому нет дела, что Яблокова убили!
− Что? — не поняли девушки.
− В ведомстве три смерти актёров посчитали пустяком, не стоящим разбирательства.
− Кто-то ещё умер?
− Да, господин Дайко, он в прошлой премьере играл командующего, и Нинель Ви, она играла смешливую подругу главной героини.
− Помню его и её, − задумалась одна из девушек.
− Так они что, тоже?
− В течение недели все трое, якобы сами, − зло произнесла Грася. — Яблокова посчитали юнцом, убившим себя из-за несчастной любви.
− Это наш Яблочко-то?! — ахнули соперницы. — От него не дождёшься трепетных слов, он же любитель покорять и брать! Был любителем, − грустно поправилась одна из девушек.
− Да? — удивилась Грася не знакомая с личной жизнью актёра. — Если он такой... нечуткий, за что же его любили?
− Молодая ты ещё, − усмехаясь, бросила первая, − он одним взглядом умел разжечь пожар в груди. А любил так... − девушка расплакалась, и вторая тоже готова была разрыдаться.
− У господина Дайко осталось трое детишек, а у Нинель − двое... − сказала Грася. − Я была там, где погиб Дайко. Перед его смертью там была странная лэра. А здесь никого не было?
− Зачем тебе? — шмыгнула носом первая девушка.
− Хочу найти того, кто убивает, походя, забирает чужую жизнь, не задумываясь о её ценности.
− Меня тут не было, я живу в районе попроще. Я и узнала-то, что что-то случилась, из-за снятых афиш. Он гордился своей ролью, ему нравилось, что реплик мало, а играть надо лицом, глазами, позой, жестом.
− И я тоже, − влезла вторая, − ничего не видела.
− Как бы узнать? Соседи здесь, наверное, не разговорчивые, дворов нет... − задумалась вслух Грася.
− Ну-у, я тут некоторых знаю, − с превосходством глядя на собеседниц, произнесла первая девушка. — Мне здесь глазки строил жилец этажом ниже, да и напротив кафе есть, там хозяин всегда мне пирожное преподнесёт.
− Здорово! — обрадовалась Грася и с надеждой посмотрела на неё. Но тут вторая девушка влезла.
− Я тоже здесь имею знакомых. Яблочко не любил порядок в доме наводить, я ему помогала и знакома со здешней прислугой. В прачечной сталкивались, за продуктами просила сходить, ну и так, по мелочи...
− Вот бы поспрашивать всех этих людей, не было ли кого здесь чужого? Улочка всё-таки маленькая, народу почти нет. Вдруг кого приметили? Или это сложно? — робко закончила Грася. — Наверно, с вами не захотят разговаривать?
− Чего это не захотят? Да стоит мне улыбнуться и всё выложат как миленькие! — задорно ответила первая, а вторая вздохнула и решительно сказала.
− Я тоже попробую что-нибудь узнать.
Грася засела в кафе, заказав себе чаю, а девушки отправились добывать информацию. Через час подошла первая и покачала головой.
− Никого не видели. Чужих не было. Яблочко подгулял немного в тот день и пришёл поздно, здесь ложатся спать рано и рано встают.
Девушки заказали ещё чаю и дождались знакомую.
− Фу-ф, всю улицу обежать пришлось. Этажом выше ребёнок заболел, так хозяева служанку послали за знахарем. Я за этой служанкой бегала в конец улицы, она там сидит, ждёт, когда знахарь, он же владелец лавки с зельями, приготовит снадобье. Представляете, я её расспрашиваю, не видела ли она кого возле парадной, она мотает головой, что никого, а кучер знахаря ухмыляется. "Как же, − говорит, − ты не видела, когда знатная лэра тебя толкнула об дверь за то, что ты, бегая, её задела?" Служанка глаза раскрыла, "не помню" − говорит. А кучер головой качает: "Шишка, небось, осталась на затылке". Та, значит, руку к голове поднимает, щупает и говорит: "Точно, а я думаю, что болит".
− Как выглядела та лэра?
− Я спросила у кучера, но он сказал, что все они − стервы высокомерные. Всё.
− Что же это получается? − вслух начала говорить Грася. − Появляется некая лэра, о которой все отзываются не иначе, как о стерве, хотя она очень красива, а потом происходят странные вещи.
Девушка осмотрела своих добровольных подельниц.
− Поеду к Нинель, узнаю, не появлялась ли там эта лэра.
− А если появлялась?
− Тогда пойду в ведомство. Буду требовать расследования.
− Но если эта лэра очень важная особа, захотят ли они ковыряться в этом деле?
− Посмотрим, − спокойно ответила Грася.
Она уже не сомневалась, что во всём замешана лэра Ферокс, но вот зачем ей всё это надо было? Интрижки у неё были или мстила за что-то? Может она убирала свидетелей?
А вдруг всё это политические игры, ведь лэра?? — королевский менталист и есть вероятность, что она выполняла волю короля! Тогда Грася следующая!
Но тут из глубины души такая волна себялюбия и зловредности поднялась, что девушка даже хищно улыбнулась. Она даст шанс ведомству разобраться в этом деле, но если она заподозрит, что королевство гниёт с головы, то она такую бучу поднимет!
Все, кто замешан в этом деле будут облиты грязью так, что их потомки не отмоются! Наивные, они думают, что самое страшное оружие − это меч и магия, как бы не так! Слово! Вот самое верное и убойное оружие.
Поклонницы Яблокова смотрели на молоденькую девушку с некоторой опаской. Сейчас та не казалось им такой наивной и безобидной, как ранее. Пожалуй, рядом с ними сидит лэра, а не такая, как они. Но Грася уже определилась со своими мыслями, вежливо поблагодарила временных союзниц за участие и попрощалась.
