Хоть никто этого и не произносил вслух, но все присутствующие понимали, что инопланетных охотников вызвали девчонки отряда Кристи, запустив сигнальные ракеты над Волгой. А это, в свою очередь означало, что противник начал форсировать реку.
— Это Фурия. Немного поторопились, баржа с вражеским десантом успела причалить обратно, люди скрылись в убежище. Потерь у врага нет. Но ничего, в следующий раз будем точнее. Берег от Дубны до Белого Городка мы держим плотно, они не переправятся.
Я не поверил своим ушам. Лиза, такая осторожная и расчётливая, рассказывала врагам о наших планах! Но зачем?! Уж очень это не вязалось с характером девчонки. Разве что это было своего рода игрой, попыткой ввести врага в заблуждение и заодно предупредить нас о чём-то важном. Но о чём? "Держим берег до Белого Городка", может это? Не хочет ли девчонка предупредить меня и остальных, что враг собирается переправиться севернее Белого Городка, на неподконтрольных Полигону территориях? Если это так, то все наши планы по обороне Полигона рушились, и армия вторжения беспрепятственно перейдёт реку и нагрянет с севера! Я решил немного подыграть Фурии.
— Отлично, Фурия. Удерживайте свой участок, а севернее Белого Городка смысла нет держать — там такие топи, что вражескому десанту придётся следующие двое суток месить грязь, выбираясь из болот. Если враг будет уводить войска к северу, сразу дай знать. Пока противники успеют вернуться, мы уже захватим их столицу.
— Эх, Виктор, Виктор... — снова встрял в чужой разговор Стрешов, голос его был осуждающим и несколько усталым. — Я давал тебе возможность сдаться и избежать ненужных жертв, но ты опять стал юлить. В прошлый раз тебе удалось скрыться, но сейчас ты со своим жалким воинством надёжно заперт. У тебя всего один танк и два БМД, менее восьмидесяти бойцов, из которых половина — это вчерашние школьницы. Через полчаса от всего этого не останется и воспоминаний. Даю тебе последний шанс сложить оружие, в противном случае пленных брать не будем. Считаю до трёх. Раз, два, три... Всё, ты труп!
— Противник пришёл в движение! — сообщил белобрысый корректировщик, его голос нервно сорвался.
Борода успокаивающе похлопал подчинённого и произнёс сидящему у аппарата связисту:
— Передай приказ на передовой ДОТ: всем приготовиться к бою! Как только головные танки дойдут до поворота к дачному посёлку Рассадники, пусть взрывают фугасы!
— Отставить! — я остановил командира "церберов". — Нам критически важно, чтобы колонна врага прошла дачный посёлок, где легко укрыться в постройках, и оказалась посреди дороги в чистом поле. Поэтому приказ другой: бойцам приготовить сигнальные ракеты, но пока не выдавать себя, дать последним машинам вражеской колонны пройти поворот на Рассадки, после чего запустить над противником сигнальные ракеты, а самим укрыться от атаки с воздуха.
Борода замер, на его лице появилось озарение. Несколько неуверенно он уточнил:
— Думаешь, прилетят?
— А куда они денутся, прилетят как миленькие. Треугольники очень предсказуемы и всегда быстро появляются там, где заметна активность людей. Я вообще подозреваю, что это полностью автоматические корабли, действующие по заранее заложенной программе — искать на поверхности планеты признаки активности и уничтожать всё что движется.
Моё спокойствие передалось окружающим. Связист передал команды бойцам на передовой. Борода закурил, затем взял бинокль и долго вглядывался вдаль.
— Красиво идут! — наконец прокомментировал он удовлетворённо. — Я боялся, что их колонна растянется на пару километров, но они плотненько так движутся, спешат войти в город. Сейчас головной танк подойдёт к первому заложенному фугасу. Можно жахнуть.
— Нет, плохой вариант. Они тогда остановятся, и половина колонны будет возле дач. Вот второй фугас взрывать не просто можно, но и нужно. Иначе первые танки врага успеют войти в город до того, как появятся охотники.
— А может пусть головные танки входят? — предложил Борода. — Танки в городе без прикрытия пехоты — это просто горящие консервы. У меня там на каждой крыше сидят гранатомётчики, так что танки далеко не пройдут.
— Я не против такого плана. Чем дальше последние машины противника будут от спасительного дачного посёлка, тем выигрышнее для нас ситуация. Вот только пока прорвавшиеся первые танки остановят, могут быть ненужные жертвы, — вздохнул я. — К тому же гранатомётчики на крышах могут сами стать мишенями для треугольных летунов. В любом случае пора всем приготовиться — через тридцать секунд взрываем фугас!
Я прильнул к биноклю. Три передовых танка, выпуская клубы сизого дыма, достаточно резво шли по шоссе. За ними на дистанции метров двести тянулась целая вереница легкобронированной техники и вооружённых пулемётами автомашин. Замыкали колонну ещё три танка и четыре грузовика с прицеплёнными пушками.
Взрыв! Фугас был заложен под асфальтом, и рванул между первым и вторым танками. Столб дыма и пыли поднялся в небо, но когда пелена немного рассеялась, стало видно, что оба танка продолжали движение, как ни в чём не бывало. На дороге же образовалась солидная воронка, которую сейчас старательно объезжал третий танк. Остальные машины в колонне остановились или стали рассредоточиваться, съезжая с асфальта.
— Пора!
Более двадцати осветительных ракет одновременно взмыли в небо. Наверное, столько и не требовалось, но защитники города действовали наверняка — не заметить такую иллюминацию инопланетные охотники не могли. Реакция атакующих последовала незамедлительно — машины и бронетранспортёры останавливались, из них врассыпную посыпались люди. Насколько я мог видеть, у каждого из вражеских солдат имелась персональная маскирующая накидка, которой он накрывался, предварительно отбежав подальше от оставленной вдоль дороги техники.
— Воздух! — Константин Иванович на вышке Полигона продолжал выполнять работу дозорного. — Три. Нет, четыре треугольника. Идут к Талдому с юга и с запада, высота минимальная.
— Пора и нам принять меры, — дозорный напомнил всем, что мы находимся в кабине высотного крана и тоже уязвимы.
Двое солдат стали уверенно и быстро разворачивать стоявшие у стенки скрученные рулоны листовой жести и развешивать на специальные крюки, закрывая окна. Понадобилось не более двадцати секунд, чтобы скрыть находящихся внутри людей от внешнего наблюдателя.
— Смотреть обстановку теперь можно только через стереотрубу, курить и громко разговаривать крайне не рекомендуется, — объявил всем Борода.
Я присел на пол и вытянул уставшие за этот бесконечный день ноги. Издалека донеслись три выстрела охотников, потом всё стихло.
— Опытные бойцы у этого Стрешова, — прокомментировал Борода, внимательно прислушиваясь. — При такой внезапной атаке всего трое не успели спрятаться. Явно долго тренировались прятаться в чистом поле.
Минуты тянулись лениво-лениво. Потом дежурный у телефона переспросил шепотом:
— С передового ДОТа спрашивают, повторять ли сигнальные ракеты. А то инопланетяне, похоже, собираются уходить.
— Повторять, конечно. Двух ракет в сторону колонны будет вполне достаточно. И потом скажи, пусть не спрашивают разрешения и повторяют каждые три минуты.
Голос капитана Колованова прозвучал достаточно резко, хотя громкость динамика рации я понизил.
— Говорит Сильвер. Миномёты готовы. Мы развернули в Талдоме шесть 82-миллиметровых "Васильков". Корректировщики огня на позициях, всё готово к стрельбе. Наши танки успешно выведены из города для возможности стрельбы. Вместе с теми, что Грабин прислал, будет пять 100-миллиметровых стволов. Две 152-миллиметровых "Акации" на Полигоне тоже готовы к стрельбе.
— Говорит Грабин. Артиллеристская батарея развёрнута, наши пушки достают до цели прямо из Дубны и Конаково. Ждём команды открыть огонь.
— Огонь пока не открывать! Я хочу сперва поговорить с нашими противниками, — я подошёл к стереотрубе и ещё раз глянул на застывшую вдоль шоссе беспомощную технику и кружащие над дорогой треугольные корабли.
Мне многое хотелось сказать Стрешову, но тут возникала проблема технического характера — я не раз встречал в сообщениях информацию, что треугольные корабли достаточно точно засекают работающие поблизости рации и атакуют эти места. До ближайших охотников было порядка километра. Слишком близко. Я поделился своими опасениями с находящимися поблизости людьми.
— Так для этого тут и проложена телефонная линия! — указал Борода на сидящего рядом с аппаратом связиста. — Можно позвонить на другой аппарат в центре города или у ДОТа, и там кто-нибудь из твоих людей в безопасном месте включит свою рацию и ретранслирует сообщение. Или можно даже подключить мощные динамики, которые мы установили на вышках по периметру Талдома, тогда за пару километров вокруг все услышат. На громкоговорители инопланетяне вообще не реагируют, мы проверяли.
— Хорошо, поступим сразу обоими способами.
Через несколько минут над городом раздался мой громогласный голос:
— Раз, раз. Проверка связи. Полковник Стрешов, когда говорят про шах и мат, подразумевают именно такую ситуацию, а не ту нелепость, которую вы объявили час назад. Передо мной восемь ящиков, в каждом из которых по пятьсот сигнальных ракет. Я буду выстреливать по одной ракете каждые три минуты, и треугольники над вашими головами будут висеть непрерывно. Любой из твоих солдат, кто попытается пошевелиться, завести мотор или выстрелить, моментально погибнет от огня с небес. Если я устану или захочу спать, запускать ракеты будут мои помощники. Имеющихся в ящиках сигнальных ракет хватит на восемь дней. Если же их запас будет заканчиваться, мне с Полигона привезут ещё. Но восемь дней и не требуется. До того момента, когда всё живое будет залито ядом, осталось гораздо меньше. И теперь я хочу поинтересоваться — у всех ли твоих бойцов имеются при себе противогазы и костюмы химзащиты? И напоследок, чтобы вы не скучали все эти дни, наши артиллеристы и миномётчики будут вести стрельбу по вашей неподвижной колонне. Снайперы тоже внесут свою лепту — до ближайшей машины и укрывшихся под ней людей всего триста метров, разве что только слепой не попадёт.Да и многие другие твои бойцы нам тоже хорошо видны. Уже сегодня к вечеру все они будут мертвы.
Рация в ответ зашипела неразборчиво, потом фраза повторилась уже более чётко:
— Принимайте световой сигнал.
Я прилип к окулярам стереотрубы. Долго не мог заметить ничего необычного. Наконец, обнаружил — из-под днища одной из бронемашин прерывисто мигал слабенький с такого расстояния огонёк фонарика. Короткие и длинные сигналы. Явно осмысленное сообщение, скорее всего азбукой Морзе. Эх, понять бы ещё, что полковник хочет сообщить. Я сообщил о непонятном пульсирующем сигнале.
— Давайте я посмотрю, — попросил связист и, подкрутив резкость, произнёс через минуту. — Они передают: "Сообщите ваши условия".
Я снова взял телефонную трубку и произнёс:
— Первое: вы оставляете нам все шесть танков и четыре грузовика вместе с гаубицами. Второе: тот старик из Красноармейска, который объявил награду за мою голову, отменяет это решение. Третье: ты клянешься честью офицера не пытаться больше преследовать меня и моих спутников. На таких условиях мы позволим вам уйти.
Опять замигал фонарик. На этот раз сообщение оказалось длинным. Паренёк связист просмотрел его разы четыре, прежде чем сумел понять полностью.
— Тот старик уже два месяца как погиб. По поводу двух других условий мне нужно подумать. Я давал тебе пятнадцать минут на размышления. Справедливо и мне получить столько же времени.
— Хорошо, думай, — ответил я и присел на холодный железный пол.
Прошло всего минут семь, как снова замигал огонёк.
— Появилось альтернативное предложение. У меня в заложниках восемнадцать девчонок из монастыря — те, с кем ты шёл в Сергиев Посад, и их подруги. Если эти чёртовы ракеты-сигналки не перестанут летать, через пять минут мои люди в Сергиевом Посаде начнут убивать пленниц по одной каждые пять минут. А если хоть один снаряд прилетит по моим людям, мы сотрём Талдом с лица земли "Градами" и "Ураганами".
Сидящий рядом со мной лидер "церберов" прошептал:
— По поводу "Градов" блефует. Любые ракеты инопланетяне легко перехватывают. Как они перехватили и запущенные по ним ядерные ракеты.
Я благодарно кивнул за подсказку и ответил противнику:
— Своими ракетами будешь пугать доверчивых лохов. Над Талдомом сейчас зависло сразу четыре треугольника, они защитят город от твоих "Градов" надёжнее любых систем противоракетной обороны. Что же касательно монашек — это вообще-то не мои, а твои люди. Так что шантажировать нас этим глупо, с тем же успехом можешь грозить отстрелить себе член, мы даже с интересом посмотрим на это шоу. Можешь хоть всех расстрелять. Впрочем, может Фурии они нужны. Фурия?
Далёкая Лиза ответила мгновенно, голос её был абсолютно бесстрастным.
— Я перестала нести за них какую-либо ответственность, когда они решили не идти со мной, а остаться в монастыре. Уже четыре месяца как они находятся под опекой твоей родной сестры, Стрешов. Это ведь настоятельница Анастасия предложила угрожать расправой над ними, верно?
Полковник промолчал, но я понял, что Лиза не ошиблась. Сестра каким-то образом оказалась в курсе той ситуации, в которую попал её любимый брат, и предложила такой вариант торга. Видимо, она понимала, насколько близки интернатские девчонки, и насколько невыносимо больно для них терять подруг.
— Вот что, Стрешов, я передумал. Я снимаю второй пункт требований — мне ни холодно, ни жарко от того, ищут меня в Красноармейске или нет. Снимаю также третий пункт — раз ты стал угрожать убийством беспомощных девочек, ты уже не офицер, а террорист, а потому твоему слову доверия нет. Вместо этих пунктов ультиматума я выбираю безопасность обманутых школьниц. Все восемнадцать монашек автобусом должны быть доставлены в Дубну. Только после того, как интернатские девчонки благополучно прибудут, мы перестанем запускать сигнальные ракеты, и вы сможете погрузиться на машины. Но если вы вздумаете вести нечестную игру или попытаетесь угнать теперь уже наши шесть танков и четыре гаубицы, мы снова вызовем космических охотников, и тогда уже до полной вашей смерти. У тебя ещё четыре минуты на ответ, потом мы начинаем вас расстреливать.
К исходу последней отведённой минуты, когда я был уже готов отдать приказ открыть огонь, фонарик снова ожил:
— Хорошо, мы принимаем ваши условия.
Полигон. Разговор с пророком
Автобус с заложницами прибыл в Дубну поздно вечером. Сразу же после того, как монашки на блокпосту были переданы принимающей стороне, я приказал прекратить подсвечивать цели, и уже через пять минут все треугольники, а их скопилось за день почти три десятка, разлетелись. Оставался определённый риск того, что Стрешов в последний момент передумает и нарушит данное им обещание, но командующий армией шести городов своё слово сдержал.
Уже после того, как колонна техники скрылась в темноте, Стрешов неожиданно по рации поблагодарил своих противников:
