— Какие-то проблемы, ребята?
— А, Алиэль, — обернувшись на него, просиял главный в этой четверке. — Да вот, хотим поучить уму разуму темного, вздумавшего с гномом дружбу завести.
— Вообще-то, — пропел в ответ этот светлый, — я не у тебя спрашивал, Крепленый.
Услышав это и встретившись взглядом с Алым, как прозвал его Андрей, я впервые за все это время осознал, что он теперь тоже наш. Наш. И в ответ на его взгляд улыбнулся. Наверное, хищно, у меня же, как у любого илитири, верхние клыки выдаются чуть вперед. На одной из недавних тренировок Андрей назвал это неправильным прикусом. Понятие не имею, плохо это в его понимании или нет, просто запомнил. Но наши улыбки могут быть даже где-то жуткими, как мне говорили некоторые человеческие девушки, с которыми я общался.
— Что тут у вас? — спросил Алый, и я ответил:
— Твои светлые олухи задирают нашего гнома.
— Да? — он окинул взглядом своих знакомцев. Прищурился и неожиданно выдал, обращаясь к Ульке, стоящему рядом. — Уль, что скажешь?
— Был бы тут Том, предложил бы врезать, чтобы впредь свои мелиораторские кулачки на нас даже поднимать не думали, — прогудел рыцарь и вдруг тяжело вздохнул, обращаясь к нам со светлым. — Но вы же знаете, что может случиться, если об этой драке прознает Андрей. Нет, то есть, я не знаю, что он может сказать, но...
— Да, уши в трубочку у нас точно свернутся, — неохотно признал светлый.
А я не удержался и хмыкнул.
— Ну да, его мысли про то, что наши уши так могут, меня тоже несколько напрягают.
— Главное, чтобы у него не возникло желание узнать это на практике, — неожиданно поддержал нас Умка.
Мы все понимающе переглянулись, а Улька еще и выдал:
— Хорошо, что нам с Рутбергом это не грозит.
— Вы что же... — ошеломленно выдавил из себя главный задира все еще мнущейся возле нас компании светлых.
— Мы — это мы, — холодно проинформировал его Алый, — И он, — светлый указал на Умку, — с нами. Никто же из ваших не захотел работать с ним по диплому. Вот мы и согласились ему помочь, за определенные услуги.
— Помочь? — зашипел круглый, как шарик, тролль, и застрекотал крылышками, — Да что вы можете, техники!
— А зачем нам что-то мочь, мелиоратор? — поинтересовался у него я. — Если вы без создаваемых нами амулетов магической подпитки не способны ни одно деревцо вырастить?
— Не верю, — сказал один из светлых, — Вы ведь не могли... — и накинулся на Умку, который теперь стоял, расправив плечи, и явно чувствовал себя куда увереннее. — Они ведь не могли пообещать тебе магическую подпитку!
— И, тем не менее, пообещали, — с достоинством ответил гном, мы с ребятами над его головой понимающе переглянулись.
— Темные?
— И темные тоже.
— Что значит, тоже?
— То и значит, — вмешался в их разговор я. — Мы все будем помогать ему, потому что он согласился мелиорировать наш класс.
— Не верю.
— А ты поверь, — почти ласково посоветовал ему Алый и обратился к Умке, — Ты как смотришь на то, чтобы пообедать вместе с нами? Мы тут вроде как засланцы, приносим в класс еду на всех.
— И обедаете там? — живо заинтересовался гном.
— Именно! — подтвердил Улька. — Так что можешь присоединиться. Все равно, узнай Андрей, что ты в одиночестве ешь, нашел бы способ навязаться.
Умка покачал головой и вдруг прокомментировал:
— Он у вас ненормальный.
— У нас, — склонившись к нему, шепнул я. — У нас. Привыкай.
Гном фыркнул и на самом деле присоединился к нам. Когда мы выходили из столовой, я чувствовал, как наши спины прожигают взглядами светлые и один тролль. Но не успел обернуться и улыбнуться им на прощание, меня отвлек Алый, задумчивый и какой-то странный. Улька с гномом ушли чуть вперед и светлый смог у меня спросить:
— Слушай, — сказал он негромко, — Вы с Антилией правда... — и замялся, недоговорив. Удивительная деликатность, не ожидал от него. Наверное, поэтому и ответил честно, хоть и мог бы промолчать.
— А ты стал бы распространяться на моем месте, если бы девушка тебе по-настоящему нравилась?
Он долго молчал, мы почти догнали рыцаря и гнома, которые остановились у поворота коридора, поджидая нас.
— Наверное, не стал бы, — тихо сказал светлый. — Но... я ведь ни о чем таком не спрашиваю. Просто... вы, правда, встречаетесь, как думает Андрей?
— Мы иногда видимся. Но... — тут запнулся я сам. — Не встречаемся в том плане, о котором ты подумал.
— Почему? — мы подошли к ребятам, когда он это спросил, и Улька уставился на нас непонимающе. Почувствовав, как изнутри поднимается ярость, не на светлого, нет, на всю эту ситуацию в целом, я подавил её и только после этого ответил:
— Я темный. Не хочу, чтобы из-за меня...
— Ей было больно? — спросил светлый в лоб и пересекся со мной взглядом. Отвечать мне не пришлось. Но он сказал, и я еще долго не мог выкинуть его слова из головы. — Я не знаю, какие у тебя обстоятельства, но смотритесь вы рядом очень здорово.
Ирирган
Среди молоденьких мерцающих бытует мнение, что нет принципиального различия между мужчиной и женщиной. Не снаружи, чем мы отличаемся внешне — это понятно, а внутренне. Я тоже был таким наивным и неопытным. Но теперь могу со всей ответственностью сказать, что различие фундаментально. В чувствах. Женщины чувствует иначе, чем мужчины. Не сильнее или слабее, а просто иначе. Поэтому перестраивать себя, когда следует сменить не только внешность и подправить характер, я предпочитаю именно изнутри.
Я начал еще за завтраком. Просто сидел, смотрел на то, как Андрей ест, и думал о том, что чувства, которые я и не думаю испытывать, будучи мужчиной, могут неожиданно выплыть наружу, как только я стану женщиной. И все же лучше всего сделать это прямо сейчас и по магазинам за подарком для его брата пойти уже сложившейся парой, чтобы никто, даже самый чуткий человек, не смог увидеть в наших отношениях фальшь. Почему я так серьезно отнесся к этому? Потому что уже понял, что с Андреем нельзя быть несерьезным. Он полностью выкладывается на своей непростой, сразу скажу, должности. Он столько делает для нас, что с моей стороны было бы просто хамством не ответить ему тем же. В том, что мое присутствие на чужом празднике жизни ему на самом деле нужно, я уже убедился. Правда, вчерашний разговор меня разозлил. Конечно, ему легко говорить, придумай сам, я приму любую девушку, подумаешь, потерпеть один вечер. Но я не хочу, чтобы он терпел. Я хочу сделать приятное человеку, который мне нравится, и другом которого я на самом деле надеюсь стать.
В общем, после завтрака я ушел в ванну. Долго смотрел на себя в зеркало. Очень долго. Конечно, я мог бы снова воспользоваться телом Андрея, как ориентиром, что делал последние несколько раз, когда приходилось экстренно менять мерцание. Но я хотел, как он сам того пожелал, сделать ему сюрприз. Просто подходящий женский образ никак не желал лезть в голову. Все время перед глазами стоял тот парень, с которым они так страстно целовались прямо у входной двери. Похоже, я всерьез на нем зациклился. И, ладно бы, на Андрее, но этот Никита... Потряс головой, вздохнул. Уперся руками по обе стороны от зеркала, склонился, вжал голову в плечи и попытался сосредоточиться. Я все еще не верю, что он соврал тогда о предпочтениях в плане внешности своих любовников, но стоит подумать о том, что я должен понравиться не только Андрею, но и его родителям, которые выгнали из дома собственного сына, которого застукали с парнем. Значит, девушка, выглядящая, как парень, их не очень обрадовала бы.
Тогда начнем с самого простого. Цвет волос и глаз. Черты лица пока оставим без изменений. Волосы. Я задумался. У нас в классе есть и блондины, и рыжие, и брюнеты. Кто бы больше понравился Андрею? С глазами проще. Точно не желтые. И никаких, как он выразился, экстремальных зрачков. У меня тогда был серьезный порыв обидеться за такую характеристику. Но я, как и Андрей, настолько был вымотан вечерней тренировкой коммандос, что просто не было сил возникать, когда он заявил мне, что напрягается, видя, как мои глаза светятся в темноте или как вытягиваются время от времени мои зрачки. Он почти сразу уснул. А я еще некоторое время лежал в темноте, всеми силами пытаясь перебороть странное сожаление, которое охватило меня после этих слов. О чем я сожалел? О том, что мы настолько с ним непохожи, что он не понимает меня, а я его. Было бы хотя бы взаимопонимание, было бы легче.
У меня всегда так, главное, начать. Сменив цвет волос и глаз, я легко сгладил мужские черты своего лица, сделал более пухлыми губы, попробовал несколько причесок. Остановился на короткой стрижке. Совсем короткой. Я видел такую на фотографии одной девушки в Интернете. Потом настало время изменять тело. Это было еще проще. Грудь небольшая, но и не прыщики. Талия тонкая, ребра выступают, но не сильно. Худышка, но не так, чтобы очень. Не костлявая. Все в меру. Округлые бедра. Не слишком узкие, так, что можно спутать с мальчишескими. Нет, все округлое, женское. Потом руки. Кисти и пальцы менять не стал. Я видел человеческие руки, у большинства местных женщин они грубее, чем у меня. Но в случае со мной это скорее природная особенность расы. Дальше. Колени. Сам не люблю у девушек слишком острые коленки. И вообще предпочитаю длинные ноги, которые могли бы обхватить и... Потряс головой. Снова всмотрелся в свое отражение. Улыбнулся. Вспомнил. Ногти. В этом мире сейчас мода на длинные ноги, которые, как объяснял Андрей, специально наращивают каким-то особым способом. Наращивать я не собирался. При желании я могу достичь такого результата исключительно природным способом. Но, опять-таки, не стоит перебарщивать. Вряд ли Андрею понравилась бы слишком идеальная девушка. Не даром же он ни на одну из наших девчонок не запал.
Снова окинув себя взглядом, обнаружил, что впервые за очень длительный период времени вначале изменил внешность, и теперь мне предстоит поработать над внутренним миром. Плохо. Не люблю оставлять самое сложное на потом. Но, раз уж такое дело... Убрав руки от стены, закрыл глаза. Замер, опустив их вдоль тела, и попытался поймать нужное настроение. Неожиданно панически подумалось, что не получится. И так же неожиданно снизошло вселенское спокойствие. Я открыла глаза и улыбнулась своему отражению. Даже подмигнула ему. Хотелось петь, плясать и приставать к симпатичным мальчикам. Или же к одному конкретному парню, который, кажется, меня уже заждался.
Андрей
Ир слинял в ванну, оставив меня в одиночестве придумывать подарок мелкому. Мысли в моей голове бродили самые разные. Все они крутились вокруг Ира, а не подарка. И все же несколько дельных идей мне удалось ухватить за хвост до того, как на пороге спальни нарисовалась рыженькая, очень коротко остриженная девчонка, худенькая и аппетитная, если учесть, что на ней были лишь трусики шортиками и лифчик, приподнимающий небольшую, но аккуратную грудь. Кто сможет меня осудить, что я как тот волк из американских мультиков тут же закапал слюной, потому что таких аппетитных конфеток в мои сети давно уже не попадалось.
— Ир? — получилось хрипло и как-то по-идиотски.
На что девчонка весело рассмеялась и, подмигнув мне, поправила:
— Ира.
— Тогда уж Ирина, — протянул я, испытав давно уже забытое чувство.
Знаете, когда вдруг понимаешь, что у тебя в квартире оказалась роскошная девушка, а у тебя носки на полу валяются, постель не заправлена и вообще, бардак бардаком... И не надо думать, что такие чувства могут испытывать только девушки. Мужикам тоже неприятно представать перед ними в нелестном виде. Так я еще и развалился в компьютерном кресле в одних линялых спортивных штанах. Порыв вскочить и начать извиняться удалось подавить лишь наполовину. Вскочить вскочил, извиняться, конечно, не стал. Вовремя вспомнил, что не я один приложил лапу к творящемуся вокруг бедламу.
— Ты бы хоть подумала о том, что к парню в таком виде выруливаешь! — укорил я девчонку, которую никак не мог соотнести с колючкой и вреднючкой Иром.
Ирина насмешливо фыркнула и подошла ко мне поближе. Черт! Нафига я только дал ему свободу действий?..
— Просто предпочитаю в плане выбора одежды довериться мужскому взгляду, — заявила она и посмотрела на меня снизу вверх.
Все в толк не возьму, как мерцающим удается менять кроме всего прочего еще и рост. Ир ведь со мной почти вровень, а эта пигалица почти на голову ниже. И будь моя воля, я бы... Ладно-ладно. У нас дела, она тут только временно и уже завтра её тут не будет. И на её месте снова появится язвительный и вредный мерцающий. Желтоглазый парень, которого лучше держать на расстоянии, хотя бы относительном.
— Ну ладно, — махнул я рукой, наконец, справившись с собой. — Давай ты просто оденешь джинсы и какую-нибудь футболку. А сверху ветровку.
— Джинсы какие? — с очаровательной улыбкой, пропела рыжая, — Светло-голубые, синие, черные. Драные, классические, клеш? Футболку — просто белую, цветную или, может, лучше рубашку? Можно с коротким рукавом, можно с длинным. Обувь. Я не услышала ни одного пожелания о ней. Ветровку какого цвета или лучше кожаную курточку, я видела на девушках, когда мы с тобой за покупками ходили, — и все это с улыбкой и хитрющими зелеными глазами.
Ир угадал. Я, действительно, предпочитаю таких вот рыженьких, с легким характером и смешинками в глазах. И губы у нее такие, как я люблю: слегка припухшие и даже ямочки на щеках, когда улыбается. Внешне, конечно, неидеальна, но для меня подлинный женский идеал. Беда просто с этим мерцающим.
Вздохнув, я демонстративно отодвинул для нее компьютерное кресло и кивнул на монитор с открытым окошком браузера.
— Выбирай сама, — сказал я, и сам не понял, что же такого прозвучало в моем голосе, что Ирина нахмурилась.
— Не нравлюсь? — спросила она.
Мог бы соврать, но пришлось расколоться.
— Очень нравишься. И это проблема, не находишь?
И тут она улыбнулась. Шагнула ко мне, закинула руки на плечи и объявила, глядя на меня почти томным, затягивающим взглядом.
— Не нахожу. Я ведь полностью девушка и внутри, и снаружи. Что тебя теперь останавливает?
— Напомнить, что я не горю желанием встречаться с кем-то из вашего мира?
— Напомнить, что ты совсем недавно сам сказал, что сейчас тебя интересует только секс?
— А тебя что конкретно сейчас интересует? — спросил я, хмурясь.
Что-то мне совсем не нравится её активность. Нет, даже не в ней дело. А в моей собственной реакции на нее. Скажите, разве может нормальный парень устоять, когда ему так откровенно предлагает себя девушка, которая ему понравилась? Нет, наверное, какой-нибудь принципиальный ботан и может. Но я ведь нормальный. У меня вагон и маленькая тележка плотских желаний. И стойкое ощущение, что конкретно с этой девушкой мне будет по-настоящему хорошо и ненапряжно. И главное, попытки аутотренинга на тему, что это не совсем девушка, что на её месте уже завтра окажется далеко не самый приятный парень на свете, не помогают. Что делать, ума не приложу.
— Ну хоть поцеловать меня ты себе можешь позволить? — вопросила она почти обижено.
