-Один мой знакомый, тоже японец, соотечественник ваш, Кендзи — сан, как — то изображал из себя дворника. Кто — то из моих коллег обратил внимание, что дворник Рахметуллин, служивший при воздухоплавательном парке, отдавая дань уважения вышестоящим лицам, посещавшим аэродром, делал движение, напоминающее японский ритуальный поклон 'рэй — со'...
-Браво!
-По опыту своей службы мой коллега хорошо изучил движения этого поклона. По своей последовательности они неповторимы и вырабатываются у японцев автоматически. Нарочно подделать их невозможно. Ну, а остальное, как вы понимаете, рутина — он составил рапорт, дворника взяли под негласное наблюдение и...
-Еще раз браво!
-Кендзи — сан, может быть все — таки посодействуете с приездом принца Кая?
Масатанэ пожал плечами.
-В русской лавке много товаров. Для всех желающих.
-И как понимать вашу фразу о лавке, полной товаров?
-Фразу можно понимать в том смысле, что Россия готова предложить Японии на выбор все, что угодно — от политического и экономического сближения до открытой конфронтации, уважаемый Кендзи — сан.
-Открытая конфронтация — это война?
-Если война — это не синоним политической борьбы или экономической конкуренции, а продолжение того и другого, то мы должны иметь в виду 'войну' как специфический способ решения конфликта, а именно: решение конфликта вооруженной силой. Склонность к войне в этом специфическом смысле слова проявляет тот, чьи цели могут быть достигнуты только военными средствами, кто привык решать таким образом конфликты и кто готов идти до конца для решения проблемы.
-Это не относится к России?
-Если только тот из названных мною пунктов, где речь идет о готовности идти до конца. Россия готова.
-Вы слоняетесь предложить не войну, а сделку? На каких условиях?
-Предлагается сделка, выгода от которой будет достаточно велика, что многократно перевесит иные возможные преимущества, которые Япония только предполагает получить или рассматривает.
-Рынки сбыта? Концессии?
-В том числе. Но вероятно, и что — то большее.
Японский дипломат, хищно улыбаясь, спросил, словно бы невзначай:
-Развейте мои сомнения: прав ли я, полагая, что Россия желает нормальных отношений со всеми странами, не ущемляющих русских интересов, и относится ли это также и к Японии?
-Уважаемый Кендзи — сан, я не могу не скрыть своего восхищения. Вы демонстрируете образцовый пример умения опытного, пристрастного дипломата заполучить высказывания, нужные для отчета, нацеленного на продолжение процесса сближения двух наших держав. Разумеется, Россия искренне желает со всеми странами нормальных отношений и надеется на подобные отношения с Японией, без ущемления интересов двух великих держав. И начать можно с малого — с установления доверительных контактов. Канала.
-Вы будете наделены такими полномочиями?
-Я получу при необходимости такие полномочия. Давайте представим, что мы с вами саперы. Мы готовим плацдарм. Серьезные предложения требуют серьезной подготовки. Обычно переговоры готовятся заранее, в течение нескольких месяцев. Определяются формат темы, формируются вопросы, вырабатываются соглашения.
-Согласен.
-Мы с вами вполне могли бы провести предварительные репетиции, чтобы не сорвать спектакль.
-Благодарю вас, — Масатанэ слегка кивнул головой в знак удовлетворения ответом русского. — Я доволен в высшей степени, почти что академическим характером нашей беседы, хотя она сейчас вряд ли приведет нас к какому — то положительному результату. Я также рад, что наша беседа была столь дружественна и носила самый сердечный тон. Уверен, что обе наши державы продолжат продвигаться дальше, осторожно и без всякого давления, в том числе и извне.
-Если наши предложения понравятся принцу Каю...
-А если не понравятся? Лягут поперек интересов Японии, как его высочество их понимает и визит окончится ничем? И переговоры провалятся?
-Вот нам и надо проговорить все возможности. Подготовить не один, не два, а сразу несколько вариантов сценария предстоящей встречи. Кендзи — сан, думаю вы согласитесь со мною — в политической области уже сказано достаточно.
-Безусловно. — улыбнулся Масатанэ. — По моему мнению и в области экономической сделано достаточно. В области же политической можно было бы, на основании сказанного, пожалуй, попытаться продвинуться дальше, однако не торопясь, поэтапно. Между Японией и Россией, конечно, при улучшении экономических отношений — могут улучшиться и политические отношения. Но только вы, русские, можете сказать, в чем конкретно должно выразиться улучшение политических отношений. Если теперь вы искренне меняете вехи и действительно хотите улучшения политических отношений с Японией, то вы обязаны сказать нам, как представляете себе конкретно это улучшение. Дело зависит целиком от вас. Всякое улучшение политических отношений между двумя державами мы, конечно, приветствовали бы. В Японии происходят процессы, которые отражают нынешние политические веяния в мире. Япония хочет дружить с Европой. И с Россией.
-Вот мы и готовы сказать об этом. Принцу крови. Что грядет, как сложится? Изменения в экономике естественным образом влекут за собой изменения в политике. В лучших традициях нашего ведомства я это опускаю — и так все понятно или, наоборот, непонятно. Клубок интересов и противоречий велик и завязывается все туже, лично мне напоминает пресловутый гордиев узел. Как бы ни стали разворачиваться события, изменения в политике европейских стран грядут грандиозные.
-Сильно сказано...
-Кендзи — сан...Драгоценный камень нельзя отполировать без трения. Также и человек не может стать успешным без достаточного количества трудных попыток. — процитировал Чебышев слова Конфуция.
-Сколько ни шлифуй черепицу, драгоценным камнем она не станет. — Масатанэ, улыбнувшись, 'катнул' ответную фразу — шар молниеносно, легко.
Чебышев кивнул головой:
-Мне понятна ваша позиция, Кендзи — сан. Позиция самурая, привыкшего действовать по-эдосски.* И понимаю, что для вас предпочтительнее разбиться драгоценным камнем, чем уцелеть черепицей*. Но давайте попробуем и может быть, увидим золотой лотос*.
=================================
действовать по — эдосски*— Эдо — название Токио до 1864 года; с начала XVII века был резиденцией сегуна, фактического правителя Японии и главы верховного сюзерена, всего самурайства.
разбиться драгоценным камнем, чем уцелеть черепицей* — старинная японская поговорка.
увидим золотой лотос* — по буддийским представлениям, золотой лотос — аксессуар рая.
9 сентября (27 августа по русск. ст.) 1932 года. Пятница.
Лондон. Официальная правительственная резиденция премьер — министра Великобритании. Даунинг — стрит 10.
Молодой секретарь премьер — министра ожидал лорда Милна в конце коридора, который вел к залу заседаний Кибинета, расположенному в задней части здания.
-Премьер — министр ожидает вас, лорд Милн. — сказал он.
-Один?
-С ним лорд Чешэм. Я доложу, что вы приехали...
Секретарь вернулся через пять минут, слегка запыхавшийся:
-Премьер — министр готов принять... Прошу вас в кабинет Первого лорда Казначейства*.
Лорд Милн вошел в кабинет премьер — министра и церемонно раскланялся с главой правительства и министром иностранных дел.
Рабочий кабинет премьер — министра был просторный и светлый. Премьер сидел спиной к окну, склонившись над письменным столом. Правой рукой он писал, в левой держал сигару. Лорд Чешэм стоял у окна, справа от стола премьер — министра и курил длинную гаитянскую черную папиросу.
Премьер прервался, чтобы сделать затяжку, и попросил секретаря:
-Пожалуйста, распорядитесь, чтобы приготовили эг — ног для сэра Монти. Только скажите, чтобы не лили в него виски.
-Да, немного джина. — сказал лорд Милн. — Это приведет меня в чувство, и я буду готов к деловому разговору.
-Думаю, наша легкая попойка не станет поводом для дебатирования в палате общин. — пошутил лорд Чешэм.
-Монти, я очень рад, что вы согласились взвалить на себя бремя миссии в Москву и совершить европейский вояж, прежде чем приступить к переговорам о новом торговом соглашении с русскими. — сказал премьер -министр. — Нам кажется, что вы именно тот человек, кто может и должен возглавить нашу делегацию на переговорах с Москвой. Они воспримут это, как свидетельство того, что мы относимся к ним без предубеждений. Я очень вам признателен. Официальное приглашение уже прислано. Русские приветствуют ваше решение и обещают, что вы встретите в Москве теплый и радушный прием.
-Надеюсь.
-Не вызывает сомнений, что вам нелегко далось это решение.
-Это действительно так. — ответил министр внешней торговли. — Я допускаю даже, что после возвращения из Москвы меня могут освистать в палате общин...
-Ну, до этого, думаю, не дойдет. — не слишком уверенно произнес глава правительства.
Лорд Милн усмехнулся про себя...Премьер, получивший свой пост благодаря умению выступать с речами о международной политике и кажущимися возможностями самому устанавливать правила игры, все же, по мнению многих, не обладал задатками лидера и не был годным для столь важной должности ввиду несостоятельности и врожденной посредственности.
-Я опасаюсь, прежде всего того, что дезавуировать нашу инициативу в том случае, если русские предадут огласке состоявшиеся переговоры, было бы довольно трудным делом.
-Слишком многие не хотят даже намека на наметившееся было потепление отношений с Россией. — сказал премьер. — Это старая доктрина, должен заметить, которой в Англии по — прежнему придерживаются: Великобритания должна подавлять любое усилившееся на европейском континенте государство. Франция, Германия, Россия — они всегда будут для Англии конкурентами.
-Если хотите знать мое мнение, если я правильно понимаю русских, мы ни о чем с ними не договоримся. Настала пора менять нашу политику по отношению к Москве, Гарольд. Время реверансов и сантиментов прошло.
Министр иностранных дел при этих словах лорда Милна неодобрительно закивал головой. Он смотрел на министра внешней торговли глазами пожилого, умудренного опытом человека. В комнате повисла тишина. Премьер застучал карандашом по столу, очевидно пытаясь отыскать подходящие возражения на выдвинутые лордом Милном доводы.
-Россия — конкурент для нас на арене большого политического предприятия. — продолжил развивать свою мысль лорд Милн. — Мы должны подавлять всех. Вопрос в том, кто конкретно заботит нас сейчас? И я отвечаю — Россия. У русских сейчас достаточно внутренних проблем и было бы грехом не воспользоваться этим для достижения определенных целей.
-Наше противоборство идет на пользу потенциальным конкурентам — Франции, Германии, Соединенным Штатам. — сказал лорд Чешэм. — Если вы посмотрите какими темпами развивается Америка, то сразу увидите, где находится настоящая угроза. Не стоит забывать и про европейские дела. Представьте, если германцы ринутся в объятия русского царя?! Этого монстра, джентльмены, нам не одолеть даже в союзе с французами, венграми, австрийцами, поляками и прочими турками. Объединенной мощи Европы не хватит, чтобы победить германо — российский континентальный альянс.
-Что вы предлагаете?
-Изменить нынешний политический курс и немедленно повернуться лицом к России.
-Я предпочитаю, чтобы у России было как можно меньше свободы действий, чтобы были установлены ограничения для России. — ответил лорд Милн. — Слишком глубоко лезть мы им не позволим.
-Вас ведь рынки беспокоят? — спросил премьер.
-Не скрою, да. Проблема рынков действительно очень осложнилась с тех пор, как Россия объявила чуть ли не монополию внешней торговли, а в Китай все глубже проникают японцы, — глубокомысленно заявил министр внешней торговли.
-Нас спасут колонии, — сказал лорд Чешэм. — У нас их теперь больше, чем когда — либо.
-Если вопросы России и Китая как наших рынков не будут разрешены в течение ближайшего десятилетия, мы задохнемся, — сказал премьер — министр. — Поэтому я соглашусь с Монти, что проблема стоит достаточно остро.
-Линия правительства ясна: миром должна управлять твердая рука. — заявил лорд Милн. — Тем скорее вы должны признать правоту тех, кто стремится в первую голову покончить именно с Россией.
-Годы не умерили вашего оптимизма, — усмехнулся лорд Чешэм
-Ваш личный опыт должен вам подсказывать, что тут опять можно просчитаться, — с ехидством ответил лорд Милн.
-Джентльмены, прошу без пикировки. — вмешался премьер. — Прежде, чем мы перейдем к деталям предстоящей поездки, я полагаю, нам следует поговорить о наших целях в более широком масштабе.
-Будем брать большой политический подряд?
-Большой и крайне важный.
-Я весь во внимании. — ответил лорд Милн.
-Мы стоим у власти достаточно давно и в связи с этим возникают определенные проблемы. — сказал премьер — министр.
В кабинете повисла тишина, премьер крутил в руках карандаш, очевидно пытаясь отыскать нужные слова.
-Мы должны создать новый, возможно более свежий образ нашего правительства, нашего политического курса. Различный подход к оценке международной ситуации можно объяснить боязнью консерваторов старшего поколения критики дорогостоящих программ перевооружения со стороны лейбористской оппозиции и связанной с этим возможной потери части электората. В качестве возможного решения внешнеполитических проблем ныне предлагается добиться компромиссного соглашения с русскими.
-Это очень интересно и я с вами в какой — то мере согласен. — заявил лорд Милн.
-Не так давно было выдвинуто предложение о более широком сотрудничестве между четырьмя европейскими странами — Англией, Германией, Францией и Голландией. В определенной степени в таком сотрудничестве видится ключ к безопасности Великобритании. Однако позиция Берлина и Амстердама не вполне ясна. — сказал премьер. — Для сговорчивости голландцев и немцев нам и понадобился 'вальс' с русскими.
-И кроме того, мы покажем, что всегда нацелены на диалог, что мы исходим из необходимости развития двусторонних отношений в интересах народов, и ответственно относимся к публичным заявлениям по различным, в том числе сложным, переговорным вопросам. — заметил лорд Чешэм. — Это не так просто, как кажется со стороны...Но, поверьте мне, соглашение, пусть даже несущественное, предпочтительнее отсутствию всякого соглашения. Здравый смысл диктует, что необходимо решаться на наименьшее зло, чтобы избежать наихудшего.
-Монти, — премьер скосил глаза на министра иностранных дел, — Я хочу избежать всего, что может привести к ненужным недоразумениям. Мы с лордом Чешэмом еще раз обсудили вопрос о наших политических требованиях на переговорах с русскими, и мы того мнения, что в конце концов, когда настанет вопрос об ультиматировании или неультиматировании, не надо будет, в случае выполнения русской стороной других наших условий, срывать наш дипломатический раунд. Вы сможете выставить все наши политические требования как одно неразрывное целое, но по поводу этих политических требований вам лучше не принимать такого абсолютного тона, который бы делал для вас неудобным впоследствии уступку по этому вопросу. Самое разумное в нынешней ситуации — это приложить усилия, чтобы вопрос войны оказался отложен.
