— Правильно говорил, — подтвердил Жан, на секунду отвлекаясь от дороги. — Туда сотрудников не всех пускают, но сегодня приемный день, — снова хитро подмигнул девушке.
— Как приемный? — не поняла юмора Зина.
— Самый настоящий! — усмехнулся фсбэшник. Выдержал веселую паузу и продолжил. — Сегодня на всех постах дежурят друзья Егора. Рабочий день закончился, начальство разошлось, так что... — и многозначительно замолчал.
— Но извини, утром придется рано вставать — в пять часов, не позже! Не надо подставлять хороших людей, — добавил уже серьезно.
— Что ты, Жан, какие могут быть вопросы, я все понимаю! — душой Зина уже была рядом с Егором. Подумаешь, вставать рано! Он сам меня позвал, вот что главное!
Перед самым отъездом, Роза заметила кое-какие изменения в ауре Зины. "Сказать или нет?", — подумала она. В конце концов, решила: "Пока не стоит, новой жизни всего несколько дней. Расскажу после Питера, тогда и видно будет четче", — Роза сама себе не призналась, что побоялась сглазить. И так над Егором тень мелькала, не стоит лишний раз языком молоть.
Проезжая через дальний неприметный пост перед въездом в огромный внутренний двор Лубянки, Зине пришлось лечь на пол и прикрыться заранее припасенным пледом.
— Выходи, приехали, — позвал Жан, остановив машину. — Только пробегай, пожалуйста, быстрее. Вон в ту приоткрытую дверь.
— Ага, — сказала девушка и, пригибаясь, побежала туда, куда указал друг Егора.
Все интересней и интересней! Люди рискуют из-за них. Приятно и ответственно.
Этот неприметный корпус она не знала. Да она и не видела ничего кроме тюрьмы и внутренней больницы. После узнала, что настоящей была только больница, но теперь это к делу не относилось. На вывеску над входом не обратила внимания. Вестибюль с дежурным. Он кивнул ей и показал взглядом направление спуска вниз. Подвал перекрывала решетка. С той стороны подошел охранник в военной форме. Спросил: "Вы — Зинаида Хром?", — и сразу после ответа открыл запор. Привел в небольшую комнатку, где за столом скучал еще один сотрудник в кителе с погонами старшего лейтенанта.
— Вы жена Егора? Покажите паспорт. Записывать вас в журнал я не буду — посещение неофициальное, но все магические вещи необходимо оставить у меня.
— Но у меня только один защитный амулет, — призналась довольная Зина, сгорающая от нетерпения.
— Его и оставьте. Не беспокойтесь, верну сразу после возвращения. Туда нельзя с посторонними амулетами, специфика такая.
— Ой! — Зина вспомнила наказ Егора. — Понимаете, мне Егор строго-настрого запретил его снимать... — в ней боролись противоречивые чувства.
— Как хотите, Зинаида Ивановна, но с амулетами я вас в хранилище не пропущу. Егор не предполагал, что появится возможность пригласить вас. Он очень скучает, а связь в тех условиях, к сожаленью, не работает, позвонить невозможно.
— Правда скучает?!
— Каждый день только о вас и говорит. Все уши прожужжал, — пожаловался сотрудник, горестно вздыхая.
Девушка решилась. В конце концов, она у своих и Егор скучает о ней! Нельзя, так нельзя придется оставить амулет у дежурного. Егор не станет ругаться, он же понимает.
— Ого! — удивился дежурный, держа в руках массивный бриллиантовый кулон. — Сколько в нем карат?
— Не интересовалась, подарок мужа. Он ценен не весом.
— Не беспокойтесь, верну в целости и сохранности, — заверил офицер и положил драгоценность в сейф.
Дальнейшее для неё стало шоком.
Открыли другую решетку, в следующий коридор, вежливо пригласили в кабинет. В нем стояли два стола, и находилось трое мужчин в штатском. Один из них медленно подошел к женщине.
— Вы отведете меня к Егору? — безмятежно спросила Зина. Она выглядела окрыленной распахнутой и беззащитной, как одуванчик. Мысленно она уже была в загадочном хранилище и тонула в бездонных глазах Егора.
Вместо ответа мужчина резко ударил девушку под дых. Лицо его при этом ничего не выражало. Ни ненависти, ни сочувствия.
Боль скрутила внутренности, Зина задохнулась, схватилась за живот и, скрючившись, по стене сползла на пол.
— Говори сучка, кто такой Егор, откуда взялся, что может! — заорал другой, самый молодой мужчина, а первый с силой пнул её по пальцам, закрывающим живот.
Она с трудом понимала смысл задаваемых ей вопросов, боль пронизывала все тело, не давала сосредоточиться, обида душила сильнее, чем удары по солнечному сплетения; но самые большие страдания приносила досадная мысль: "Я снова подставила Егора! Какая я дура, дура!". Эта мысль заезженной пластинкой повторялась снова и снова. Она не помнила, что говорила палачам, и говорила ли вообще что-нибудь.
Потом её несколько дней держали в темной бетонной комнате с одним тонким продавленным матрасиком на полу, а после привязали к зубоврачебному креслу. Чернявый молодой человек, к которому обращались Фарид, что-то настраивая на страшном станке с арбалетом, воскликнул, обращаясь к стоящему рядом начальнику, тому самому, молодому, вопившему неясные вопросы во время избиения:
— Да она беременная, товарищ капитан!
Капитан известию обрадовался:
— Точно? Отлично! Это прибавит нам очков. — Потрепал привязанную девушку по голове. — За двоих борись, не глупи.
Смысл сказанного Фаридом доходил до неё постепенно. Когда дошел, то радость как захлестнула сердце теплой волной, так и схлынула, оставив мучительный выбор.
"Господи, прости! Я хотела убить себя здесь, ради Егора, но теперь буду стремиться жить. Я постараюсь, Господи! Прости за малодушие", — эта мысль прозвучала так естественно, будто Зина всегда была истово верующей. Теперь есть смысл цепляться за жизнь, есть смысл жить, даже когда Егор уедет.
"Ты просто спаси меня, Егорушка. Нас спаси... и больше я ничего от тебя не потребую, обещаю. Спаси, мне страшно...".
На импровизированном мозговом штурме от "девочек" поступали самые невероятные предложения. Повертев и так и эдак, мы их отвергали.
— Не отвлекайтесь на другое, сначала Зина, — в который раз направлял я их фантазию.
Которая то и дело отвлекалась на различные варианты мести. Это было не иначе, как отражение моих, в данный момент задавленных, но очень горячих желаний.
— Через астрал, я чувствую, что можно через астрал, — периодически твердила Фиона, с досады прикусывая губу.
— Думай, Фионочка, думай, — подбадривал я её. Напряжение росло.
— Да что тут думать, прыгать надо! — пошутила Синя, пытаясь разрядить обстановку.
И правильно сделала. Над моим "домиком хоббита" сами собой собирались черные тучи, вот-вот должна была разразиться гроза.
— Фу-у-ух, — я облегченно выдохнул. Тучи мгновенно развеялись.
В этот раз я не заморачивался образом Гэндальфа, оставался самим собой.
— Спасибо Синя, спасибо Фиона, спасибо всем! — я обнял всех огромными руками и подкинул вверх.
— Я вспомнил!!! — чуть отдышавшись, продолжил. — В Нигде Игорь показал мне древнее плетение портала, я уже показывал одну руну из того заклинания, теперь вспомнил все до последней! Я "прыгну" прямо к Зине, — провозгласил, поклонившись Сине, — через "астральную" метку, — поклонился Фионе. Работаем, "девочки"! — для пущего эффекта хлопнул в ладоши.
— А дальше? — попыталась охладить мой пыл Женя.
— А дальше что-нибудь придумаю, — отмахнулся я от неё. — Показываю плетение, запоминаем. Расход маны выявляем исключительно экспериментально. Игорь утверждал, что ему хватало ста грамм рутиния.
— Семь-восемь килограмм графита, — мгновенно подсчитала Фиона. — Это если в форме единой пирамиды, и около десяти, если рассовать кусочками по карманам, — все предусмотрела, чертовка! Молодец. — А "кирпичики" брать придется: скорость наполнения силой непосредственно от твоей Лизии значительно меньше необходимой скорости заполнения заклинания.
— Возьму, какие проблемы, его здесь полно и как раз кирпичами весом ровно по одному кило. Крася...
— Уже поняла. Когда скомандуешь, то во всех следящих камерах ты так и останешься сидеть здесь, в этой же позе, с вполне естественным легким шевелением. Пока ты показывал портал, я сделала необходимые жучки и микрофоны не позабыла — останется тот же шум.
— Подожди немного, Егор, — остановила Фиона. — Необходимо привязать аурные астральные метки людей к реальной карте, это займет временя... — и через пару минут произнесла, — закончила.
— А теперь Женин вопрос: а дальше? — я возобновил "мозговой штурм".
— Как только ты там появишься, арбалет может сработать, — сказала Фиона.
— Возмущение из-за открытия портала?
— Нет, оно возникнет при закрытии. От резких движений, от вливания дополнительной массы.
— Штурмуем дальше, — я уселся на зеленую травку. — Думаем, думаем. Я успею в ускорении?
— Нет, — решительно ответила Синя. — И магией Зину не прикроешь, забудь от этом.
— Надо болт прямо с арбалетной направляющей выбивать, иначе не вижу реальных вариантов, — продолжил я рассуждения. — Воздушным кулаком? — спросил, с надеждой глядя на Голубу.
Она покачала головой:
— Не успеешь, даже если голову в портал высунешь, не заходя полностью. Все равно устройство, думаю, среагирует раньше.
— А зачем выбивать, если можно сломать? — заинтриговала нас Женя. — Болт деревянный? Деревянный. Из чего в основном состоит дерево?..
— Ты гений... — прошептал я.
— И возмущения маны почти не будет, на магию устройство среагировать не успеет, — закончила Женя.
— Абсолютно ответственно подтвердить не могу, но вероятность большая, — уточнила Фиона.
Вот и проверю земную магию в настоящем деле. Дерево не меньше чем на половину состоит уз углерода. В заклинание изменений вносить не нужно, расстояние в десять нанометров с лихвой перекрывает внутренние связи и не задевает внешние, то есть работать будет исключительно в древке болта. Число циклов неограниченно, а силу прерву сам, когда увижу эффект.
— Включай жучки, Крася, — скомандовал я и встал с матраса.
Разбил бутылку вина и образовавшейся "розочкой" вспорол матрасовку. Вытряхнул все сено и положил в неё двенадцать килограммовых кирпичиков графита. Скрутил на манер солдатской шинели и повесил скрутку через плечо. Плотно завязал на груди узел. Попрыгал. Нормально, шевелиться можно. Груз за спиной, сидит плотно. Норовил съехать вниз, но я дополнительно перетянул скрутку ремнем вокруг пояса, точнее, собственной рубашкой. Оставил "розочку" в руке, как оружие, и впервые в жизни без помощи древнего эгнорского артефакта и не пробивая пространство "абсолютной энергией" создал портал, при этом мана вытягивалась из большого накопителя, а не из моей ауры. Оказывается, модули-конверторы были встроены в плетение заранее, не пришлось мудрить.
Я осторожно сунул голову в портальное зеркало. Я специально открыл его сбоку и сзади Зининого кресла, чтобы находиться подальше от хрустального шара, но в прямой видимости арбалетного болта и сзади Зины. Не дай бог от неожиданности она дернется раньше времени!
Сразу направил давно готовое заклинание на древко болта и спустя пол секунды "бросил" воздушный кулак, пытаясь сбить наконечник падающий на колени Зины. Надо было раньше об этом подумать! Хлопнул арбалет, и пустое древко осталось торчать в блузке на уровне груди. Зина открыла рот в готовности завопить, но я в ускорении влетел в комнату и успел накрыть ладонью готовый вырваться крик. Бросил взгляд на наконечник — он лежал на мятой юбке. Плашмя, не воткнулся. Сбить его в полете я не успел.
— Крася, камеры и микрофоны отрубай нахрен! — в волнении я и даже мысленно орал. Только через долгие две секунды она доложила:
— Видеокамеры здесь нет, микрофоны заблокировала.
Я отнял руку ото рта девушки. Зина быстро успокоилась. Её взгляд из испуганного стал умиротворенным, будто ни на мгновенье не сомневалась в моем приходе и нисколечко не удивилась.
— Егорушка, я беременна, у нас будет ребенок, — прошептала и расплылась по бывшему зубоврачебному креслу. Веки медленно, словно бы нехотя, захлопнулись. Девушка уснула. Мгновенно, как это бывает после долгих бессонных ночей, когда ты понимаешь, что все кончено, ты в безопасности, и позволяешь себе наконец-то расслабиться.
Я брезгливо смахнул с её колена сверкающий серой силой наконечник. Надо резать ремни. Попробовал "розочкой" — получалось в час по чайной ложке. Сообразил, что ремни кожаные и через несколько секунд единственное заклинание земной магии освободило заключенную от ремней. На "срезах" оставались капли воды и непонятная порошковая масса. Иногда, в начале действия плетения, если я сразу подавал много маны, поверхность вскипала.
— Крася, излучения много? — поздно что-то я испугался. Сам, своим чувством, радиации не заметил
— Гораздо меньше, чем при рентгеновском снимке. Тебе в цифрах?
— Не надо.
— Плохо, что в некоторых местах разрезы соприкасались с кожей. Нет, заклинание не задевало, для него это далеко, а радиация — могла. Обработай эти места исцелением. — Посоветовала стихия Света.
Я так и сделал. Только Крася сказала несколько неправильно: "исцеление" нельзя "направить" на конкретное место, оно действует на весь организм. Зина открыла глаза, улыбнулась, обняла меня за шею и притянула к себе.
— Прости меня, Егор, я так перед тобой виновата! — зашептала вдавливаясь своей щекой в мою.
— Все нормально, теперь все будет хорошо, — рассеяно говорил я, гладя девушку и поглядывая на дверь.
Внезапно щелкнул динамик и голос Лескова спросил:
— Зинаида Ивановна, вы живы? — Подождал ответа, повторил еще раз и еще и, наконец, закричал. — Отвечать, сучка! В молчанку играешь?!
— Ты его видела? — спросил я, сжав зубы. Зина замахала руками, показывая на уши. — Он нас не слышит, — отмахнулся я, — микрофоны заблокированы. Видела?
— Видела! — Выпалила Зина, злость скрыть даже не пытаясь. Глаза её горели праведным гневом. — Сначала допрашивал в каком-то подвале, а здесь, козел, по голове меня погладил, пожалел, пидорас, а сам главный гандон и есть! — нецензурщины было гораздо больше, это я еще сгладил. Никогда такого от неё не слышал!
— А бил кто? — вопросы я задавал абсолютно спокойным, даже несколько безразличным тоном.
Из динамика, меж тем, послышалось разочарованное, обращенное уже не к Зине, а к собеседнику, находящемуся рядом с капитаном:
— Пипец ей. Не выдержала, дернулась сильно. Говорил же Фариду поставить обманку, а он не согласился. Пусть, мол, все будет натурально. Вдруг эта ведьма в механике и колдовстве разбирается! Убедил, черт свихнувшийся. Маньяк он, изобретение испытать захотел. Кулибин, мать его... Вот пусть теперь сам и выносит! Галилей нашелся, — при чем здесь итальянский ученый, я не понял. Хорошо, что микрофон не выключил. — Иванов, как там у демона дела?
"Ого! Я, оказывается, до демона дорос... падаль ты, Лесков...", — подумал я огорченно.
— Как освободишься, сходи с кем-нибудь, надо вытащить сучку, — сказал капитан остывшим тоном и проворчал. — Он чего там, до утра сидеть собрался? Насколько еще воздуха хватит? — переспросил возмущенно. Видимо, ответ ему не понравился. — Нихрена себе! Я пошел обедать. Карпенко — за старшего.
