Ухмылка Смотрицки была такой мерзкой, что Гермионе захотелось его ударить. Возможно, она так и поступила бы. Но тут ее осенила догадка.
— Вы просто сами его ненавидите, правда? Признайтесь, мистер Смотрицки!
— А я и не скрываю, — легко согласился он. — Мне не за что его любить — так же, как и вам. Не терплю, когда кто-то крепко держит меня за горло и отмеривает вдохи и выдохи.
— А, он убежал от вашей мести на тот свет, и вы решили мстить мне — его жене, — почти спокойно подытожила она. — Что ж, это можно понять. Ненависть требует выхода, и рассудок тут бессилен. Валяйте. Вам больно. Мне тоже больно. Это превосходная идея — мучить друг друга.
Превосходная идея... Она действительно так думала. Мучить друг друга — пока боль не перевалит за границы чувствительности. Говорят, за ними уже ничего не страшно. Границы боли, границы страха. Границы здравого смысла...
— Вы слишком отличница, — едва слышно произнес Смотрицки — К тому же женщина. Сейчас вам кажется, что вы сходите с ума. Но на самом деле вы просто живете в ситуации абсурда. Это не одно и то же. Не беспокойтесь за свой разум. Он не пострадает. Пожалуй, даже наоборот...
Гермиона затрусила головой и, не совсем понимая, зачем, хрипло произнесла:
— Северус Снейп жив.
Отчаянная попытка уцепиться за ускользающую реальность, не для Сомтрицки — для себя, для этого чертового безумия, которое захлестывало ее, несмотря на уверения в том, что ее разум в безопасности. Она едва заметила, как Смотрицки пожал плечом.
— Как вам будет угодно, — безразлично произнес он и опустился в соседнее кресло. — Жив так жив. И все-таки не пойму, почему это для вас так важно...
Гермиона вздохнула. Действительно, почему, девчонка? Потому что он ее муж. Глава рода. Просто человек, который сделал для нее достаточно добра. И его затея с браком имела смысл — он дал ей объяснения, вполне разумные объяснения. Теперь она даже готова была допустить, что у него были причины не отпускать ее... пока.
— И, наконец, — произнесла она вслух, — я должна знать наверняка, могу ли провести разрешительный обряд. Потому что если он жив...
— Разрешительный обряд? — переспросил Смотрицки.
— Да. Гарри Поттер — вам известно это имя?
Смотрицки нетерпеливо кивнул.
— Когда авроры пытались найти Снейпа, они провели обряд присвоения крови.
— Зачем? — Смотрицки, казалось, был ошеломлен. — Ведь это темная магия, если не ошибаюсь.
— Еще какая, — со вздохом ответила Гермиона. — Но они считают, что это им не помеха. Они же для благородных целей...
— Для каких же? Просто найти Снейпа? Они были уверены, что он мертв!
Гермиона пожала плечами.
— Не знаю, что именно ими двигало, — сказала она, решив, что Смотрицки совсем не обязательно знать о подозрениях Снейпа, да и о ее собственных. — Факт тот, что мой друг теперь медленно сходит с ума.
— Победитель Темного Лорда настолько уязвим для темной магии? Кто принял его в авроры? — пренебрежительно прошипел Смотрицки.
— Дело не в магии, — ответила Гермиона. — Просто у Гарри никогда не было семьи — такой, в которой он был бы ребенком...
— И теперь он ищет утешения в ваших материнских объятиях, — закончил за нее Смотрицки. — Я вас понимаю — от этого действительно хочется поскорее избавиться. Впрочем, не спешите. Поттер может оказаться полезным. Вы знаете, что если он подпадет под власть крови, то станет рабом вашей семьи?
Гермиона кивнула.
— Я так понял, он уже готов, — с ноткой злорадства пробормотал Смотрицки. — Они дали вам в руки неплохое оружие.
Гермиона разозлилась.
— Я не собираюсь использовать Гарри, — отрезала она. — Все, что мне нужно — избавить его от этого. Поэтому я должна знать, имею ли я право провести разрешительный ритуал.
— Только в том случае, если ваш муж мертв, — мрачно произнес Смотрицки. — Мертв во всех смыслах. Иначе вы сильно рискуете.
Гермиона опустила голову. Какой-то порочный круг...
— Так что, вы мне скажете правду — Снейп жив или мертв?
Смотрицки качнул головой.
— Это несколько усложняет дело, — пробормотал он. — Все, что я вам могу сказать — ни в коем случае не пытайтесь провести ритуал.
— Значит, жив?
— Я сказал, что сказал, — устало ответил Смотрицки. — Не ищите в моих словах то, чего там нет. Кроме того, разрешительный ритуал может провести и тот, кто проводил посвящение.
Гермиона кивнула.
— Я знаю. Но это невозможно.
— Почему? Кто это был?
— Эдвард Канингем, — ответила Гермиона.
— Ах, Канингем... Неудивительно, — пробормотал Смотрицки себе под нос.
— Почему? — Гермиона насторожилась. — Что — неудивительно?
Смотрицки пожал плечом.
— Это, знаете ли, темная магия. И заниматься такими вещами без ущерба для себя могут далеко не все волшебники. Так вот, Канингем может.
— Вы его знаете? — спросила Гермиона.
— Лично — нет. Но я знаю эту семью.
— Он полукровка.
— Так же, как и ваш муж. Так же, как и я, — сказал Смотрицки. — Это не имеет значения, главное — владение определенным типом магии. У Канингема это есть. Не может не быть. Так почему он не проведет разрешительный ритуал — раз уж смерть Снейпа стала магическим фактом? У аврората нет оснований...
— Канингем пропал, — перебила его Гермиона. — Исчез. Никто не знает как, куда и почему.
— Ах, вот как...
Смотрицки усмехнулся. Или ей так показалось в полутьме гостиной?
Они какое-то время сидели молча. Потом Смотрицки снова заговорил:
— А кинжалы, стало быть, теперь у Малфоя... — его голос прозвучал устало, в нем чувствовалась безнадежность, едва ли не обреченность.
Гермиона кивнула.
— Что вы получили взамен?
— Почти ничего, — безразлично ответила она.
— Не верю, — жестко произнес Смотрицки. — Малфой честен в сделках.
— Это правда, что он ваш кузен?
— В некоторой степени.
— Зачем вам нужны были эти мизерикорды? — спросила она. — И зачем они нужны были Снейпу?
— Снейп собирал множество вещей, которые совершенно его не касались, — с ноткой раздражения отвечал Смотрицки.
Гермиона вспомнила нотариуса, который болел за дела семьи Снейпа, как за свои собственные, и усмехнулась. Не касались... как сказать.
— А вам они зачем? Часть магии вашей — то есть, не совсем вашей — семьи?
— Ах, вы и сами все знаете.
Смотрицки определенно был доволен: ее небрежное замечание избавило его от необходимости давать разъяснения. Гермиона чертыхнулась про себя. Разговор со Смотрицки требовал ничуть не меньшей осторожности, чем разговор со Снейпом или Малфоем.
— Если бы вы не исчезли, я отдала бы эти троллевы кинжалы вам, раз они вам так нужны, — раздраженно бросила она.
— Нет, пускай уж лучше будут у Малфоя, — рассеянно пробормотал он.
А потом вдруг спросил:
— Почему? Почему — мне?
— Потому что мне надо кому-нибудь доверять, — устало ответила Гермиона. — Я готова была довериться Снейпу, но именно в этот момент он исчез. Я готова была довериться вам, но вы тоже предпочли скрыться.
— И тогда вы решили довериться Малфою...
— Ни черта подобного, — огрызнулась Гермиона. — Я пошла к нему за информацией. И, подозреваю, поступила правильно.
— Ага, значит, он вам все-таки что-то сказал, — удовлетворенно произнес Смотрицки.
— Он мне много чего сказал, — сварливо ответила Гермиона.
Чертов Малфой с его аристократической манерностью и иносказаниями! Ей, наконец, нужна ясность. Просто ясность — неужели она так много просит?
— Ваш кузен умеет формулировать свои мысли так, что собеседник впадает в ступор, — она понимала что, возможно, этого не стоит говорить, но не могла остановиться. — Ему нравится смотреть, как лицо собеседника становится лицом законченного идиота. И со мной это ему удалось в полной мере. Вы довольны мои отчетом?
Смотрицки покачал головой.
— Очень... эмоционально, — кисло пробормотал он. — Но что он вам, все-таки, сказал? Вы поняли, ради чего он пригласил вас?
— Поняла, — буркнула Гермиона. — Но не поверила.
Смотрицки кивнул.
— Верить или нет — это ваше дело. Главное, что вы уловили суть, — он усмехнулся. — Жаль, что меня там не было. Интересно было бы посмотреть на Люциуса. Он наверняка был впечатлен появлением кинжалов. Да еще и в ваших руках.
Гермиона кивнула.
— Можете не сомневаться. Его просто перекосило от отвращения.
— Отвращения? О, нет. Не думаю... Скорее, страх. Пожалуй, даже ужас. Наверное, незабываемое зрелище — Люциус в ужасе...
В его шелесте появились мечтательные нотки.
— Страх? Перед чем? — удивилась Гермиона.
— Настоящий страх у мага может вызвать только одно, миссис Снейп — магия, — наставительно произнес Смотрицки. — И другой маг. Люциус столкнулся с магией, которая его поразила. А то, с какой легкостью эта магия поглотила, вобрала в себя магию его собственной семьи — просто привело в ужас. Думаю, после вашего ухода старина Люциус напился до бесчувствия.
— А... маг? Вы хотите сказать, я...
Смотрицки кивнул. Он, казалось, развлекался от души.
— Магглорожденная ведьма. Кошмар любого чистокровного мага. А учитывая драматическую историю семьи самого Малфоя... И то, что это именно те кинжалы. И именно вы, а не кто-то другой. Мне даже трудно себе представить глубину раны...
Смотрицки засмеялся тихим смехом, в котором прорезалась какая-то напряженная, болезненная нотка.
— Что с вашим горлом? — спросила Гермиона.
— А, старая рана, — поморщившись ответил Смотрицки.
— Змея укусила? — неожиданно для себя самой брякнула Гермиона.
Смотрицки удивленно поднял брови.
— Змея? Нет. При чем тут змея?
— Простите, — Гермиона смутилась. — Аналогия. Профессор Снейп — это ему змея прокусила горло. Повредила артерию, по всей видимости. У него и шрам остался...
— И вы хотите сказать, что он после этого выжил? — иронично поинтересовался Смотрицки.
Гермиона пожала плечами. Не было смысла возвращаться к разговору о жизни и смерти Снейпа. К счастью, Смотрицки тоже к этому не стремился.
— Боевое ранение, — сказал он, притрагиваясь к горлу. — Кажется, кинжал.
— Кажется? Вы не помните, как вас ранили?
Он покачал головой.
— Нет, конечно. В бою быстро пьянеешь от крови — невозможно запомнить, даже рассмотреть толком, кто тебя, кого ты...
Гермиона содрогнулась. Это было совсем не то, о чем она хотела бы знать. Помнить. Впрочем... В бою?
— Магглы? Это был бой с магглами?
Смотрицки сделал неопределенный жест.
— Магглы. Маги. Все вместе.
— Не припомню таких войн, — пробормотала Гермиона. — Если, конечно, вы не называете так нападения Пожирателей Смерти на маггловские семьи.
— Нет, — он резко качнул головой. — Это было... в другое время и в другом месте. А что до подобных войн... Не лукавьте, миссис Снейп. Кому в этом разбираться, как не вам?
Гермиона набрала было в грудь побольше воздуха, чтобы сказать ему что-то... Она пока не решила, что именно, но определенно очень резкое. Но он жестом прервал ее.
— У нас есть дела, миссис Снейп, — сухо произнес он. — Вы же сюда зачем-то примчались, верно?
Гермиона растерялась.
— Я... — начала она.
Но он снова прервал ее.
— После ужина. Вы составите мне компанию за столом.
Он не спрашивал. И не предлагал. Он ставил ее перед фактом. Мерлин, кажется, он действительно родственник Малфоя...
Ужин прошел мирно и тихо. Они почти не разговаривали, ограничиваясь лишь репликами о качествах блюд. От вина Гермиона решительно отказалась — она все еще была напугана собственным обмороком. Смотрицки не настаивал. Она была рада, что он не вынуждает ее поддерживать светскую беседу. Вообще, Стен Смотрицки оказался человеком, с которым молчать было вполне комфортно. Пользуясь этим, Гермиона пыталась привести в порядок собственные мысли и, если не сформулировать более-менее четкий ответ на вопрос, который неизбежно будет задан, то, по крайней мере, успокоиться...
— Итак, чего же вы от меня хотите, миссис Снейп?
Гермиона прикрыла глаза. Вот он, этот вопрос. Что ей нужно от Станисласа Смотрицки, малфоевского кузена? Разъяснений по поводу судьбы Снейпа? Она уже услышала все, что ей готовы были сказать. Их собственные отношения? Да. Но готова ли ты услышать правду — даже если тебе ее соизволят сказать, девочка моя? Готова ли ты услышать, что тебя в очередной раз использовали? О, нет, ничего страшного — тебе не привыкать. И это даже правильно — на войне как на войне. Но готова ли ты услышать это сейчас? И от него? Небось, струсишь... Ты же знаешь — и он наверняка это понимает — что ты позволишь себя использовать, даже если будешь об этом знать. Ты все равно будешь цепляться за свои иллюзии. Из последних сил. Хоть бы ценой самой жизни. Просто потому, что они тебе нравятся. Потому что ты больше не хочешь быть сильной. А хочешь стать целой. Целой... Для этого нужно не так уж много — другой человек. О, без этого вполне можно обойтись. Может даже, одиночество — предпочтительнее. Только это не жизнь. Это, в лучшем случае, полужизнь. Кому и знать, как не тебе — ведь ты эксперт по полужизни.
— Продайте мне этот дом, — сказала она, наконец. — Я за этим, собственно, и пришла.
Смотрицки долго смотрел на нее, а потом просто покачал головой. Гермиона раздраженно вздохнула.
— Почему?
— Зачем он вам?
— Мне нужен новый дом. Этот мне подходит.
— В Британии полно других домов. Или у вас с этим связаны приятные воспоминания?
— Это у вас с ним связаны приятные воспоминания.
Смотрицки кивнул. Гермиона снова вскочила и заметалась по комнате.
— Зачем вам это? — спросила она с истерической ноткой в голосе. — Зачем этот фарс? Неужели и правда месть?
— Может, мне просто нравится, что вы сюда приходите? — прошелестел он в ответ. — Я не хочу вас отпускать.
— Почему?
— А почему вас не захотел отпустить ваш муж?
— Не знаю, — потерянно произнесла она. — Он мне так и не объяснил.
— Ну почему вам все нужно объяснять! — раздраженно прошипел Смотрицки. — Какие еще катаклизмы должны произойти с миром и с вами, чтобы вы научились пользоваться головой по назначению? Попробуйте, наконец, подумать самостоятельно. Попробуйте понять его мотивы. Мои мотивы. И тогда...
— И тогда?
— И тогда, возможно, вы поймете, почему вам это на самом деле совершенно не нужно, — жестко произнес он.
Гермиона снова опустилась в кресло и свернулась в тугой клубок. Смотрицки отошел к окну и, по всей видимости, не собирался нарушать молчание. Она закрыла глаза. Сознание плыло. То ли слабость, то ли сытая дрема — она уже не помнила, когда нормально ела в последний раз. К тому же зелье... превосходно составленное зелье... Она вздрогнула, когда почувствовала прикосновение к своей щеке. Смотрицки сидел на корточках у ее кресла и заглядывал ей в лицо.
— Я на самом деле хочу, чтобы ты от него освободилась, — прошептал он.
— Зачем? — хрипло спросила она. — Я и так сделаю то, что тебе нужно. Ты знаешь об этом.
Он кивнул.
— Но будет лучше, если ты поступишь так, как нужно тебе.
