— Кайтен! — вихрь чакры, выглядящий как голубой купол, укрыл обоих Хьюга.
Нейджи быстро вращал руками, образуя непроницаемый купол, почти абсолютный щит из чакры.
— Хината-сама, сейчас я прерву Кайтен и пробью проход сквозь врагов, бегите к кварталу клана!
— Нет, я буду сражаться! — со слезами на глазах, Хината встала в боевую стойку.
— Вы недостаточно владеете джукеном и недостаточно выздоровели!
— Я не отступлю и не позволю, чтобы ты погиб за меня! Таков мой путь ниндзя!
— Тогда ваш путь ниндзя сегодня прервется! — не выдержал Нейджи.
Он не мог держать Кайтен вечно, слишком уж чакрозатратно выходила у него техника, и Нейджи прервался.
— Два удара! Четыре удара! Восемь ударов! Шестнадцать ударов! Тридцать два удара! Шестьдесят четыре удара!
Нейджи крутился волчком, бил во все стороны, благо Бьякуган обеспечивал сферическое зрение. Враги разлетались, бились о мостовую и стены домов, вскакивали и бежали в новую атаку, рыча и пуская слюну. Хината, несмотря на слабость, вдохновенно отбивалась сразу от двух измененных, с острыми клыками-костями, растущими из локтей, плечей и ног. Двух Хьюга пока спасало только то, что враги банально мешали друг другу, пытаясь напасть все сразу, и то, что Нейджи еще два раза применял Кайтен, разбрасывая толпу и давая Хинате возможность перевести дух.
Огибая драку, мимо пробегали еще серокожие монстры, по крышам прыгали шиноби Суны, где-то уже горели и чадили дома, затягивая синее небо черным дымом. Слух Нейджи улавливал крики горожан, визг женщины, команды шиноби, лязг клинков и характерный треск техник чакры. Хината, несмотря на воодушевление, быстро выдохлась, потратила практически всю чакру и теперь могла лишь с трудом защищаться.
Нейджи, закручивая новый Кайтен, ощутил, что и сам выдыхается. Хината тяжело дышала, согнувшись и упираясь руками в колени, чем вызвала у Нейджи новый и весьма острый приступ злобы к наследнице клана. Ведь говорил же — бежать!!!
— Прорываемся к Шикенкайджо, Хината-сама, — сказал Нейджи.
Хината, сглотнув, выпрямилась и кивнула. Нейджи резким рывком расширил купол чакры, и тут же отменил технику. Отшатнувшиеся враги, не ожидавшие такого, дали возможность вырваться. Нейджи рванул по улице к арене, таща за собой Хинату и чувствуя, что не сможет сейчас прыгать по крышам и заборам, и, ощущая, что ему не хватает скорости. Улюлюкая и рыча, дюжина монстров бросилась в погоню, протягивая руки.
— Быстрее, Хината-сама!
— Не могу! Брось меня, братец Нейджи, спасайся! — вытолкнула из себя Хината.
Нейджи ощутил выплеск сильнейшего желания и в самом деле бросить Хинату на мостовую, к измененным.
— Клыки Земли!
— Ураган Конохи!
Хатаке Какаши и Майто Гай, благодаря подмоге быстро закончившие разбираться с отрядом возле арены, поспешили по следам монстров, очень вовремя придя на выручку Нейджи. Подмога, в лице Хьюга Хиаши и двух молодых чунинов клана, немедленно бросилась к повалившейся на землю Хинате.
— Хината-сама жива, но сильно перенапряглась, — пояснил Нейджи в пространство, не дожидаясь вопросов .
— Хиаши-сама, — тут же сказал Какаши, — позвольте предложить. Оставьте с нами Нейджи, а сами поспешите с Хинатой к госпиталю. Враги уже наверняка добрались туда, и ваша помощь там спасет множество жизней. Мы же продолжим погоню за Шукаку и нашими учениками.
О том, что джукен бесполезен против биджу в Истинной форме, Какаши дипломатично умолчал. Нейджи ему нужен был для раннего обнаружения врагов и поиска учеников, убежавших на помощь Саске. Внутри Какаши испытывал двойственные чувства. Огромный прилив гордости за учеников, которые даже перед лицом биджу не трусят и идут друг другу на помощь, и страх за них же, потому что драка с биджу — верный способ погибнуть, даже для джонина.
Нейджи невольно оглянулся, найдя взглядом тридцатиметровую фигуру биджу, бушевавшую возле стены.
— Молодец, Какаши! — искренне воскликнул Хиаши. — Нейджи, иди с учителями, не посрами честь Хьюга!
После чего он и охранники устремились в сторону госпиталя, готовясь пробивать свой путь силой.
— Главная семья, — неслышно, но с глубоким презрением в голосе, изрек вслед Нейджи.
Глава 37
22 сентября 77 года. Шикенкайджо, Коноха, страна Огня.
Переместившись на крышу, венчающую ложу Хокаге, издаю восхищенный возглас. Барьер двойной, и держащие его по углам шиноби, таким образом, оказываются неуязвимы для атак снаружи и изнутри. Возле барьера стоят еще трое АНБУ, в масках, серых плащах, в общем, при полной маскировке, и наблюдают за дракой внутри. Третий в доспехах отражает атаки невесть откуда взявшегося Орыча, демонстрируя владение стихиями Огня и Земли. В этом его прикрывает Цунаде, лицо которой разукрашено печатью техники Бьякуго. Пока она под этой техникой — она неуязвима, точнее, регенерирует настолько быстро, что ей все нипочем.
Рефлекторно бросаю взгляд по сторонам.
На арене продолжается поединок, судья и еще кто-то машутся с напарниками Гаары и другими шиноби Суны. На трибунах, точнее их остатках, лязгает железо, и доносятся выкрики техник. У противоположных ложе ворот трое или четверо шиноби Листа пытаются сдержать отряд песочников, но у них это плохо получается, откровенно плохо. Анбушники на трибунах тоже отступают, пытаются не задеть спящих, а вот песочники не стесняются.
Разят направо и налево, не сдерживаясь.
— Гермиона-сан, нам нужно попасть внутрь барьера и помочь Хокаге, — говорит один из наблюдающей за барьером троицы, в маске Свиньи. — Для нас он непроходим, только ваша техника перемещения может помочь.
Так-так, а меня не сплющит о барьер при переходе? Не сожжет чакрой? Хотя, формально же не буду трогать барьер, исчезну отсюда, появлюсь там. Но все равно, что-то торможу, туго соображаю, на фоне скоростных событий это может оказаться фатальным. Вглядываюсь в крышу за барьером, ловя картинку для телепортации, и замечаю ускользнувшее при первом осмотре.
За спиной Цунаде переломанной куклой лежит, не шевелясь, окровавленная Шизуне. Блядь!
Меня накрывает волна злобы, желания порвать Орочимару голыми руками, впиться в него зубами, раскроить голову, рвать, душить, кусать и топтать. Выброс злобы такой, что меня трясет и подбрасывает на месте, и вместо слов изо рта лезет только невнятное рычание пополам со слюной и почти что пеной.
Шизуне! Мягкая, домашняя Шизуне!
Мысль на краешке сознания, сухой остаток от полугода тренировок, что лучше не телепортироваться, а снять барьер, сливается с адреналином, трясучкой, злобой и меня прорывает.
— Авада Кедавра!
Ближайший паренек, в углу барьерного прямоугольника, получает зеленым лучом промеж глаз. Разворот всем телом к другому углу.
— Авада Кедавра!
Смутно узнаваемая сквозь багровую пелену девушка с флейтой, приспешница Орочимару, катится вниз по крыше и падает на мостовую перед воротами арены. Барьер исчезает, и я рвусь вперед, оскальзываясь на черепице крыши, едва не ломая палочку. Впереди на гребне крыши Хокаге, Цунаде и какая-то незнакомая обезьяна, они мешают пройти к Орочимару, впиться ему в горло зубами, и я взлетаю, ускоряясь на ходу.
— Руки-змеи! — выбрасывает вперед левую руку Орочимару.
— Инсендио!!! Ахахахаха!!!
Пламя с двух рук прожаривает змей Орочимару до состояния "с корочкой", хохочу и радостно ухаю, кружусь вокруг Орочимару, выбирая, куда бы ударить. Орочимару, улыбка которого меня бесит до глубины души, ждет, кружась на месте. Мне что-то кричат остальные, но не слышу, жужжание ярости, удары сердца, жажда мести глушат все. Ударить! Убить! Разорвать! Растоптать! Вот сейчас, он точно не увернется!
— Авада Кедавра!
— Укус древесной змеи!
Я и Орочимару одновременно кастуем техники, только вот результат разный. От зеленого луча он уходит, изогнув позвоночник немыслимым, непредставимым образом, как будто в теле Орочимару нет костей. Зато его змея клыками вонзается в голень, и правая нога сразу немеет, а вслед за ней и все тело. Паралич как будто высасывает всю злобу и ярость, и ситуация предстает во всей своей смертельной красе. Обгадиться мне мешает только тот самый паралич, и угасающим сознанием успеваю ощутить сильнейший стыд и раскаяние. Куда я вообще полез? Зачем? Всех подвел, а Шизуне не спас.
Крыша приближается, но удара уже не чувствую.
Джентльмены, я пас, у меня кончилось сознание.
Орочимару стремительно отпрыгнул, уходя от удара огромного шеста в руках Третьего. Сильнее, чем должно, отвлекся на Гермиону, но эта ее убивающая техника буквально заворожила Орочимару. На какое-то мгновение он даже ощутил странное искушение встать на пути зеленого луча, проверить собственное бессмертие, но затем осторожность взяла вверх. Применив технику мягкого тела, ушел от атаки, успешно парализовал Гермиону, но воспользоваться плодами победы не сумел.
Но все же, техника, убивающая сквозь барьеры... стоило рискнуть и попытаться завладеть ей!
Пока Гермиона отвлекала саннина, шиноби Конохи перегруппировались. Цунаде, сдвинувшись назад, лечила ученицу, переломы и раны Шизуне стремительно затягивались. Трое АНБУ, воспользовавшись падением барьера, пришли на помощь Третьему Хокаге, и теперь готовились атаковать Орочимару. Парализованное тело Гермионы сползло по черепице к краю крыши и остановилось. Уцелевшие ученики Орочимару: Сакон и Джиробо, встали позади учителя, ожидая приказов.
Сам Орочимару, нисколько не смущаясь усилением врага, пустил в ход свой главный козырь.
— Эдо Тенсей! (пр. Нечестивое Воскрешение, запретная техника)
Прямо из крыши, между Орочимару и Хирузеном, вылезли три гроба. Повинуясь воле Орочимару, крышки их слетели, но тела обнаружились только в двух гробах. Третий ящик, оказавшийся пустым, погрузился обратно в крышу.
— Я подозревал, что ты прибегнешь к этой технике, Орочимару, — тихо сказал побледневший Хирузен, — но не ожидал, что ты вызовешь их!
— Первый и Второй Хокаге сражаются со своим учеником, Третьим Хокаге, ку-ку-ку, — забился в радостном клекоте Орочимару, настроение которого стремительно улучшалось. — Какая сцена!
— Собака, отнеси Гермиону к Цунаде, — приказал Третий. — Свинья, Страус — атакуем по моей команде.
— Нет — нет! — воскликнул Орочимару. — По моей команде!
Первый и Второй Хокаге, стоявшие безмолвными статуями, вскинули головы, демонстрируя провалы глаз и потрескавшиеся, будто глиняные маски, лица. Затем оба Хокаге начали с огромной скоростью складывать печати, заставившие Третьего побледнеть.
— Назад! — воскликнул Хирузен, отпрыгивая. — Все назад!
— Могучие Корни! — выкрикнул Первый.
— Оковы Воды! — раскинул руки Второй.
— Не дайте Второму себя коснуться, — крикнул Хирузен остальным, паря в прыжке.
Из под крыши, разламывая черепицу, сметая балки и стены, лезли могучие корни, норовя ухватить, сжать, проткнуть. Огромный лес из живых корней, появившийся по воле носителя Мокутона, Первого Хокаге! Ситуация резко переменилась, и теперь Орочимару получил инициативу и полное превосходство в силе. Третий не успел выстроить новую тактику, как в выросший лес корней влетела огромная жаба, раздавив собой половину крыши.
— Великолепный Джирайя спешит на помощь! — раздался крик с головы жабы.
22 сентября 77 года. Неподалеку от ворот в деревню, Коноха, страна Огня.
Проводив взглядом улетающую жабу, Какаши устало вздохнул. Стычка с отрядом монстров Орочимару была цветочками по сравнению с биджу. Нескольких минут схватки с Шукаку хватило, чтобы маска пропиталась потом, а глаз-шаринган ощутил первые признаки перенапряжения. Саске попробовал увести Шукаку из Конохи, но биджу, пройдя насквозь несколько кварталов, затормозился возле стены и ворот, и начал буянить, крушить и ломать.
Здесь его и настигли Какаши, Гай и Нейджи, придя на помощь Джирайе и его огромной жабе.
Джирайя принял на себя основную часть противостояния с Шукаку, но даже так, сражаться с тридцатиметровым биджу было неимоверно тяжело. И вот Шукаку, взревев, отправил Жабу вместе с Джирайей в затяжной полет параллельно земле, прямо в направлении арены, где тоже творилось что-то умопомрачительное.
Как теперь сдерживать биджу, Какаши решительно не представлял.
Шукаку ревел, бил хвостом и применял мощнейшие техники. Трещали и рушились дома, раздавались крики раненых и умирающих, жители метались в ужасе, не зная, куда бежать. Ибо на стенах, за спиной Какаши, тоже продолжало кипеть сражение, в выломанные хвостом Шукаку ворота вползали змеи, а от Шикенкайджо растекались по улицам отряды монстров Орочимару и шиноби Суны, устремляясь к стратегическим объектам деревни. В этот кровавом хаосе легко мог растеряться и опытный шиноби, что уж говорить о неподготовленных, привыкших к мирной жизни горожанах!
Какаши понял, что надо удалить Шукаку за стены Конохи, иначе здесь лягут все, и горожане, и растерянные генины, и бьющиеся на стенах сотрудники Барьерного Корпуса. И тогда Шукаку сокрушит остальных шиноби Конохи, тех, кто бьется на улицах с монстрами Орочимару.
— Гай! — заорал Копирующий изо всех сил. — Гай!!
Но не успел он докричаться до старого друга, как раздался другой крик, сверху.
— Какаши-сенсей! — орал Наруто, пикируя вниз.
— Не дергайся, болван! — орал Саске, тщетно пытаясь удержать Наруто.
Наруто кубарем прокатился по улице, мимо Какаши, Саске тюком рухнул рядом, почти сразу перейдя из формы второй печати в обычное тело и распластавшись на обломках лестницы и перил.
— У нас... не... получилось, — выдавил Саске сквозь кашель.
— Что не получилось? — спросил Какаши настороженно.
— Вакуумное ядро! — донесся рев Однохвостого.
Огромный шар воздуха, спрессованного до состояния крепчайшей стали, ударил в Какаши и Саске. За секунду до удара Хатаке ушел прыжком, прихватив ученика, но этого оказалось недостаточно. Порывы воздуха вокруг снаряда швырнули Какаши в сторону, сбив прыжок, крупинки камня, дерева и металла замолотили по коже. Не слишком грациозно приземлившись, Какаши отпустил Саске и сам закашлялся. Удар Однохвостого снес десяток домов, пропахал борозду в стене и вылетел за стену, пробив ее насквозь.
Какаши ощутил близость неизбежного поражения.
Барьерный корпус сражался со змеями Орочимару и шиноби деревни Звука. Основные силы Конохи сдерживали монстров все того же Орочимару на улицах и в кварталах поблизости от арены, не давая распространиться по деревне. АНБУ резались с шиноби Суны, на самой арене творилось какое-то невероятное сражение, и неоткуда было взяться подкреплениям. Разве что растерявшихся генинов привлечь, но это все равно, что посылать их на верную смерть, большинство генинов и в подметки не годилось Наруто и Саске, которых, между прочим, Какаши до этого прогнал с поля боя.
