Анмай знал, что это правда. Но тем сильней его интересовала раса людей, — единственная, подобная его народу, и потому не отделенная непреодолимой пропастью непонимания. А перед ним сидел Айэт, знавший об этой расе больше, чем любой другой, — за исключением симайа, которые знали всё.
— Я никогда не бывал в теневой Вселенной, — начал Айэт, — но в анналах Линзы есть много записей о появлении в ней людей. Нигде больше в нашей Вселенной их следов нет. Даже симайа их не нашли. Люди, — отражение файа в теневом мире, но отражение не точное. Наши Вселенные не идентичны, между их симметриями есть разрыв, и между нашими расами — тоже. Нет смысла говорить, какой из миров первичен. Так же нет смысла говорить, чья раса лучше. Насколько я знаю, — он взглянул на Вайэрси, — их мир отличается от нашего. В нем тоже можно изменять физику, — их физику, а на высших уровнях, — и нашу, но лишь вокруг точки приложения сил. Тот, кто изменяет, изменяется сам, и если изменение опасно, то гибнет. Собственно, наши прыжки в не-пространстве возможны только потому, что их нет в теневом мироздании. Но в нашей Вселенной Кунха стальной плитой прихлопывает развитие рас, направляя все их силы внутрь себя. Лишь самые упорные и сплоченные народы, — я не говорю, что самые лучшие, — могут подняться выше. А в их мироздании никто не может подняться выше, потому что там некуда подниматься, — он взглянул на Вэру. — Больше я ничего о них не знаю, но... мне кажется, что разница между нашими мирами и между нашими расами не случайна. Уже очень давно было доказано, что Сверх-Вселенная не возникла сама по себе, а была сотворена. И тот... кто это сделал, хотел, чтобы мы знали... какой беспощадной может быть реальность мироздания. Доказать это я не могу, естественно. Даже симайа когда-нибудь придется уйти, — достигнув цели, или нет, неважно. Я хочу, чтобы тогда наша Вселенная принадлежала людям, — навечно, — он улыбнулся, развел руками и сел.
— Из тех же математических уравнений, — неожиданно вставила Укавэйра, — следует, что сотворивший Сверх-Вселенную бессилен влиять на её развитие, даже наблюдать за ним. Лишь если обитатели сотворенного мира сумеют его покинуть, сотворивший сможет узнать, что же у него получилось — и никак иначе. Я знаю, что он, — называйте его, как хотите, — оставил нам такую возможность.
— Значит, тот, кто сможет покинуть наш мир, окажется и самым лучшим? — с невинным видом спросила Хьютай.
— Нет. Это не имеет значения. И, в любом случае, сделать это не проще, чем мыслям покинуть породивший их мозг, и обрести реальность. Если такая возможность не была предусмотрена изначально — у нас ничего не выйдет.
— Именно поэтому, — сказал Вайэрси, — наша ближайшая цель, — получить контроль над машинами Кунха. Скоро мы попытаемся это сделать. Конечно, мы не сможем захватить его силой, — но, при поддержке "Укавэйры", мы получим право требовать его, как живущие в этом мироздании и поднявшиеся до доступных в нем высот. Мы не знаем, каков будет ответ Тэйариин. Я полагаю, шансы у нас небольшие, но, если они скажут "да", — с помощью машин Кунха мы прижмем Мроо так, что они уже не смогут вывернуться. Тогда мы сможем изменить мироздание. Мы должны изгнать смерть из Вселенной... по крайней мере, попытаемся, поскольку знаем, что это очень трудно. На то, чтобы пересоздать машины Кунха, у нас уйдут тысячелетия, и ещё миллионы лет нужны, чтобы изменить наш Объем. Неизвестно, как отнесутся к этому Тэйариин и их противники. К тому же, пока машины Кунха будут перестраиваться, вся тяжесть войны с Мроо ляжет на нас. Если мы сможем их победить, возникнут новые опасности, которые вам пока трудно представить...
В конце концов, мы хотим изменить реальность так, что жизнь в ней станет неуничтожима, — и тем больше, чем выше её сознательность, иначе остановится эволюция. Мы не можем быть повсюду, и должны сделать смерть разумных существ не просто обратимой, а невозможной физически, как вечный двигатель. Это значит, что вся реальность изменится, перестанет быть привычной и даже понятной. Честно говоря, мы сами ещё не знаем, какой она будет, кроме одного, — в ней энергия и разум будут равно неуничтожимы. Но за всё это нужно платить. У каждого благодеяния есть свои... побочные эффекты. Например, может оказаться, что после изменения реальности никто во Вселенной, — в нашей её части, — не сможет воспринимать свет, но вот почему, — не очень просто объяснить... Так что нам очень нужна помощь, и я рад, что уважаемая Укавэйра согласна нам её оказать. Даже одна Нэйриста поставит нас в один ряд с участниками Кунха. У Файау восемь таких машин, но они не столь мощные, и для защиты их Вселенной от Мроо им нужна каждая. И потом, в вас — пять триллионов файа, почти все из живших. Если вы позволите скопировать хотя бы часть этих матриц, их раса будет жить вновь.
— Хорошо, Энтиайсшу, — Укавэйра говорила тем же детским голоском, но по её интонации Анмай вдруг понял, что она очень, очень стара. — Мне нужно кое-что пояснить, — продолжила она. — Дар Нэйристы позволил мне получить многие знания, ранее сокрытые от нас.
Древнейшие, которых вы теперь называете Мэйат, владели этим пространством с незапамятных пор. Миллиард лет их власть здесь была безраздельной. Проникнув в Р`Лайх, они обратили свои взоры и на теневую сторону мироздания, куда более жестокую к своим обитателям, чем нам может показаться. Там материальные тела не могут развивать скорость, большую, чем половина скорости света, да и это очень трудно. Чтобы лететь там быстрее света, нужно менять физику их мироздания почти в корне. Такое изменение недолговременно, и, более того, смертельно опасно для любого межзвездного корабля.
Нэйристы могут строить Туннели и там, но они — не корабли в вашем смысле, а, скорее, нечто среднее между нейтронной звездой и черной дырой, с массой в десятки, если не в сотни солнечных масс. Само создание Нэйристы лежит уже на самой границе возможностей, и, если её всё же удается построить, то для полетов уже между Вселенными, а не между отдельными звездами. Но Нэйристы Мэйат уходили в теневую Вселенную, подбирая всё, что стоило там подобрать, не ради любопытства, но ради жалости. Ещё и сейчас они делают это. Среди иных рас они нашли там людей.
Поняв, что их родная Вселенная для них столь же враждебна, как и для нас, Мэйат перевели часть их расы на нашу сторону. Но люди не могли выжить ни во Вселенной Мэйат, ни в Р`Лайх — в то время он был совершенно иным, чем сейчас. А сделать людей сверхрасой, подарив им знание Йалис, Мэйат всё же не решились. Они знали, что иначе здесь бы не было вас, их наследников, порожденных их родным мирозданием. Часть людей они поселили в Линзе, своём старом доме, — просто потому, что там нашлось для них свободное место. Остальные... исчезли. Всё же, это мироздание было чужим для них. В конце концов, они пришли в его сердце, — в Р`Лайх, — и она поглотила их.
Мэйат освободили их, — сделав своей частью, но если что-то из самосознания людей и уцелело в разумной бездне Мэйат, то это были жалкие крохи. Мы прошли по их следам, и не нашли никаких признаков того, что люди ещё существуют в теневой Вселенной. Она страшнее нашей, — в ней расы смертны, как наши предки, — она прижала к груди скрещенные руки и слабо поклонилась.
Хьютай осторожно коснулась плеча Укавэйры.
— Я могу спросить... у тебя был любимый?
— Нет. Самцы Мэйат малы и лишены разума. Наша биология и наша культура очень отличаются от вашей. Меня, например, готовили к моей роли ещё задолго до рождения... — Укавэйра явно не хотела говорить дальше, но это не испортило Вэру хорошего настроения, хотя он и знал, что это, возможно, их первая и последняя встреча, по крайней мере, в таком полном составе. На полет к Эрайа у "Укавэйры" уйдет три дня: они прибудут к ней буквально в последний миг. Черные Прыгуны, всегда скользящие вдоль Стен Света, не упустят удобной возможности. Оставленные "Укавэйрой" Защитники уже засекли их приближение, — крупной, очень крупной колонии. Анмай не сомневался, что им предстоит битва, из которой вернутся не все. Вайэрси, — именно он командовал защитной эскадрой, — тоже это знал, и всё же, беззаботно веселился...
— Значит, за наше мироздание отвечают Мэйат? — спросил его Анмай. — А как же Тэйариин? Они ушли?
— Ушли, но связь с машинами Кунха поддерживается, — ответил Вайэрси. — В Р`Лайх контроль Тэйариин уже чисто формальный, конечно, поэтому там и творятся порой... разные безобразия.
— Кто вообще контролирует Р'Лайх — реально? — спросил Айэт. — Пока впечатление, что там страшный бардак, и контролируют те, у кого хватило знаний влезть в систему управления. А знания нужны почти сверхрасы, как минимум.
— Полностью — никто, — ответил Вайэрси. — Ядро, -Йалис-генераторы, Ворота, — мы, но с ограничениями на некоторые действия. Центральную жилую структуру, — плоты и планеты, — мы, полностью. Мантию, — вот тут уже чересполосица. Там есть и наши "подопытные" миры, фактически, арендованные, и полностью автономные, и много-много разных сил, многим из которых до нас вообще нет дела. Ну и влезание в систему управления тоже присутствует.
— А как быть с ару? — спросил Анмай. — Так или иначе, но они тоже сверхраса, хотя и самая слабая из всех.
Вайэрси вздохнул.
— Ару, на самом деле, — наша постоянная головная боль. Не такой страшный враг, как Мроо, да, — но намного более противный. Мроо в чем-то подобны стихии, — они убивают... но и только. А вот ару гадят нам, причем, совершенно сознательно. Атакуют младшие расы, — просто потому, что знают: это причинит нам боль. И пытаются убивать нас, при малейшей возможности.
— Но разве вы не в силах найти их планеты, и остановить их?
— Нет. Ару живут в космосе, в кораблях-колониях, тех же эсминцах, но, скажем так, существенно дополненных. Длиной каждая из них около мили, вмещает где-то четверть миллиона ару, — а таких колоний у них тысячи. Каждая из них несет около тысячи истребителей и челноков, и дюжину штурмовых транспортов. К счастью, у ару плохие Йалис-генераторы, и дальность прыжка у них сильно ограничена, — раз в двадцать меньше, чем у нас, а может, и в тридцать. Но у них есть ещё несколько Губителей, — сорокакилометровых призм массой в тридцать триллионов тонн каждая. Они в восемь раз мощнее наших кораблей-миров, и прыгают вдвое дальше. Это очень неприятно. Да и в ближнем бою у ару найдется, чем нас поджарить.
— Я слышал, что симайа неуязвимы, — сказал Анмай.
Вайэрси лишь пожал плечами.
— Пехота ару и их боевая техника, как таковая, с её лазерами, для нас не опасна, — сказал он. — Но наша неуязвимость отнюдь не абсолютна. Один Охотник ару для нас тоже не опасен, но вот внезапная атака хотя бы дюжины таких штуковин обычно фатальна. Как и близкий взрыв нейтронного снаряда, например. Все известные нам силовые поля не защищают от нейтронов, — кроме гравитационных, разумеется, но генерировать их симайа не могут.
— Но для этого вам нужно столкнуться с ару лицом к лицу, — а это не так просто, как я понимаю.
Вайэрси печально взглянул на него.
— Многие из нас живут на планетах младших рас, Анмай. И далеко не всегда возле них есть наши корабли.
— Но разве у вас нет оружия? — удивился Анмай. — Я имею в виду, — ещё какого-то оружия, кроме вашего Дара Разрушения.
— У наших челноков оружия нет. Их защитное поле может отразить огонь одного истребителя, атака нескольких, скорее всего, будет фатальной. А про огонь крейсеров ару или их ядерные торпеды тут и говорить нечего.
— А какие-нибудь ваши истребители?
— У нас есть Защитники, тяжелые лазерные мины. Любой из них может расправиться с полусотней истребителей ару или сбить штурмовой транспорт, но против крейсеров они тоже бесполезны, те их просто жгут. И каждый истребитель ару несет пару ядерных торпед, — а даже одна такая мгновенно уничтожает Защитника.
— А против Мроо?
— Защитник справится с полудюжиной Собирателей, — но не больше. Вот старые разведчики Файау, копии твоей "Товии", на самом деле очень хороши. Даже нескольких лазерных башен им хватает, чтобы сжечь крейсер ару. А вот чтобы пробить их защиту, ару нужно сосредоточить лазерный огонь, — или Йалис-мощность, — сразу нескольких крейсеров, что на практике довольно трудно. Лазерные орудия Разведчика могут отразить атаку сотни Собирателей или Н-торпед, но никак не больше. А вот удар Н-торпеды или взрыв Собирателя-мины уничтожает его мгновенно. И против матоида у него просто нет шансов. Кроме того, Разведчики куда полезнее, когда выполняют свою основную работу. Это не боевые корабли, всё-таки.
— А каковы отношения ару и Мроо? — спросил Анмай.
— Такие же, как наши, — Вайэрси слабо улыбнулся. — К сожалению или к счастью, но для Мроо между нами и ару нет совершенно никакой разницы, — они убивают их с тем же усердием, только убивать ару им проще. Если говорить об обычном оружии, то на эсминце ару его просто нет. Защита у него слабая, десяток Собирателей пробьют её просто плазменным огнем. Но оно ему и не нужно, — его Эвергет сметает их в любом количестве. Вот против матоида шансов у него нет, конечно.
— Но неужели вы не можете оснастить планеты младших рас стационарной обороной? — удивился Анмай.
— Почему, можем. От Файау у нас осталось около 80 тысяч мобильных установок Эвергет, — по сути, автоматических боевых кораблей, хотя на самом деле от них куда больше пользы в роли стационарных защитных станций. Против них корабли ару бессильны... кроме Губителей. Но против матоидов они тоже бесполезны. К тому же, планет младших рас много больше, чем этих защитных установок.
— Но разве ваши корабли не в силах сами сражаться с ними?
— Почему? Даже если говорить о лазерах, они могут сжечь крейсер ару мгновенно. Для обычного оружия наш корабль-мир вообще неуязвим, самое большее, что оно может сделать — на несколько минут вывести из строя дюзы и орудия. Его Эвергет может сдержать атаку Губителя, — но вот чтобы уничтожить его, нужно не меньше пяти кораблей, соединенных в атакующий кластер. Это при том, что любой корабль-мир уничтожает крейсер ару мгновенно, почти в любом количестве, если говорить о Йалис. Но против матоидов и они совершенно бессильны, — по крайней мере, поодиночке. Чтобы уничтожить даже один, нужна "стая", как минимум, из восьмидесяти кораблей.
— Но их мощности всё равно не хватает, — сказал Анмай.
— Поодиночке. В боевом кластере глубина Йалис возрастает. К сожалению, пока что мы не могли соединить в такой кластер больше пятисот кораблей. Но, — Вайэрси вдруг усмехнулся, — в битве за Эрайа всё это изменится.
— Как же тогда вы воюете с Мроо? — удивился Анмай.
— Наше главное оружие — это установки Сверх-Эвергет, по сути, аналогичные вашим Ир-Ими. Сейчас их у нас 92698. В бою один на один они легко уничтожат матоид. Но, против нескольких уже не выстоит, и потому их приходится применять эскадрами, алами, из восьми машин. Проблема в том, что матоидов, примерно, несколько миллионов, — и каждый из них прикрывают несколько десятков миллионов Собирателей. Хотя Сверх-Эвергет неуязвим для обычного оружия, их атаки бывают порой очень неприятны.
