Однако приставленная к графине дворцовая горничная явно манкировала своими обязанностями: захлопнув створку перед самым королевским носом, я собственноручно сдернула с кровати покрывало и помогла Лаврентию устроить подругу поудобнее.
— Однажды я увидел, как он... она... в одиночку тренируется с мечом на заднем дворе, — задумчиво пробормотал любитель эльфов. — Ни за что бы не подумал, что это — девушка! Он... она... так здорово дерется!
— Да уж, не верь глазам своим, — судя по дрожанию ресниц, Орлетта давно уже пришла в себя и с истинно женским коварством прислушивалась к разговору: — Кстати, не ожидала вас увидеть при дворе. Кажется, вы собирались проводить принцессу Радославу к батюшке?
— Я ведь знал о предстоящем поединке, — отчего-то смутился каменный вельможа. — Только не знал, с кем... Не хотел пропустить. Был уверен, что он... она... победит!
— Вы настоящий друг... Окажите последнюю любезность — найдите местную горничную. Графиню нужно переодеть, а у меня, боюсь, не хватит ни опыта, ни сил. И еще, отдайте распоряжения насчет особой диеты, чтобы помочь организму скорее восполнить кровопотерю: мясо там, печенка, гранаты, яблоки... Ну, вам виднее, наверняка ведь получали раны. И не только сердечные.
— Хорошо, госпожа чародейка, — богатырь подобострастно поклонился, и с видимым облегчением покинул "приятное дамское общество".
— Не притворяйся, — как только дверь закрылась, я присела на краешек кровати: — Я вижу, что ты все слышишь и понимаешь! В комнате как будто кроме тебя еще полк солдат ночевал — здесь что, вообще ни разу не прибирались с момента заселения? Что ты сделала с горничной?
— Я ее прогнала, — рыцарша виновато покосилась на меня из-под полуприкрытых ресниц: — Она работала на моего брата...
— Эти девушки работают на короля!
— Но платят им гости, — Орлетта миллиметр за миллиметром открывала мне глаза, до сих пор, как оказалось, плотно заслоненные розовыми очками: — Одни — за информацию, другие — за то, чтобы эта информация не покидала пределы комнаты. У меня денег нет, и совсем не хочется, чтобы подробности, что я ношу и с кем общаюсь, сразу передавались кому попало.
— Опять свояченица достает? — понимающе кивнула я.
— Она купила мне платье! — фыркнула девушка. — Вон, в углу валяется.
— А она настойчивая!
— Упрямая, как старый черт! — припечатала Орлетта.
Распялив на пальцах платье, ставшее камнем преткновения в родственных спорах, я критически покачала головой:
— Не очень удачный фасон. Плечи будут казаться еще шире... А у тебя есть еще какая-нибудь чистая одежда? — я с сомнением огляделась по сторонам — не похоже... но уточнить все же стоило: — А то ты вся в крови, как Фредди Крюгер!
К моему удивлению, леди-рыцарь кивнула:
— Да, вон там в углу лежит рубашка, я ее еще ни разу не надевала... И брюки есть... тоже... где-то...
— Ладно, не вставай, сама найду, — я подняла с полу рубашку, и впрямь кажущуюся почти чистой: — Надевай пока это. А потом я тебе Настасью пришлю. Или Зару. Странно, девочки не говорили ничего про то, что им надо платить за молчание!
— Глупенькая! — отважно сражаясь с рукавами рубашки, глухо пробормотала Орлетта: — Они ведь тебя любят!
Все-таки она потеряла очень много крови и, быстро утомившись, уснула, положив голову мне на колени. Я заправила за ухо вновь упавшую на лицо неуправляемую челку. Удивительное дело — стриглись мы с Орлеттой примерно в одно и то же время, с небольшим интервалом, одинаковым способом — техника "удар мечом". Но у нее получилась такая красивая аккуратная прическа, а на меня теперь без слез не взглянешь... или без чепца. Не имея возможности осветлить отросшие корни, я несколько раз порывалась остричь крашеные концы, но мои девочки стояли насмерть — мол, узнаваемый фирменный стиль... Да уж, ребрендинг полный!
Я пригладила ладонью растрепавшиеся во сне каштановые кудряшки. Может, рыцарша еще раз подровняла их уже после "стрижки"? Я бы тоже не отказалась, хотя бы виски, если уж милый проникся такой симпатией к косой — слева длиннее, справа короче, — челке...
А вдруг он не станет извиняться? Паническая мысль заставила вздрогнуть — будто прижгла пониже спины каленым железом. Решит, что прав... А мне упрямство не позволит первой на мировую пойти. Тем более, что в данном случае права я!
Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге, с подносом наперевес, возник растрепанный запыхавшийся Лаврентий. В огромной миске с прозрачным бульоном плавали добрых полкурицы, рядом радовали взор три ярко-красных яблочка. Судя по времени отсутствия, он выследил и собственноручно пристрелил несчастную несушку из лука, после чего освежевал... пардон, ощипал тушку, разделал и сварил, пристально следя за огоньком.
— Тс! — я прижала палец к губам, и кивнула в сторону умывального столика, заваленного каким-то тряпьем: — Поставьте!
— А...
— Сбросьте на пол.
Каким-то чудом удерживая поднос одной рукой, Каменный Гость аккуратно свернул те самые, условно чистые, но очень мятые запасные брюки, переложил на стул, после чего сгрузил свою ношу на столик и замер, глядя на меня с каким-то странным выражением.
— Ну, что еще?
— Госпожа чародейка, а что это у вас?.. — он жестами изобразил что-то вроде пружин, торчащих из своей головы: — ...с волосами?
— Пустяки, бандитское лезвие, — отмахнулась я, чувствуя себя до невозможности лихой: — Покушение не удалось, но совсем без потерь, как видите, не обошлось.
— А... Поздравляю!
— Спасибо...
— Сложно было с ним справиться?
— ...С кем, бога ради?!
И граф охотно пояснил. По мере его рассказа у меня поднялись дыбом остатки волос не только на макушке, но и над ушами, и даже челка! Об источнике дезинформации гадать не приходилось: придворные быстро поняли, кто в нашей компании "самое слабое звено", и за пряник готов выдать все государственные секреты — если, конечно, не предупредить его заранее, что нельзя.
Так я и поступила, строго-настрого наказав Иану, чтобы он ни под каким предлогом не выдавал куда, с кем и на какой срок я поехала.
"А что мне тогда говорить, если будут спрашивать?" — удивился он.
"Расскажешь какую-нибудь сказку!" — беспечно отмахнулась я.
И ведь знала, что эльф при всей его одухотворенной внешности начисто лишен воображения! Вернее, музыкальные импровизации он создавал просто гениальные — а вот игра словами никак не удавалась. Может, еще и потому, что русский не был для Иана родным? И почему во время "похода" мне пришло в голову рассказывать "детишкам" на ночь именно эту сказку, а не какую-нибудь народную!
В общем, пока король, "желая отдохнуть от важных и сложных государственных дел", "уехал в монастырь" (из отца Михаила, видно, тоже выдумщик неважный), я, чтобы попусту в комнате юбку не просиживать, отправилась на встречу со злобной Восточной ведьмой — приструнить ее за творимые безобразия. Разговор предполагался на повышенных тонах, так что я оживила и взяла с собой для моральной поддержки пустые рыцарские латы, которые ходили и глухо говорили, точно настоящий человек... с ведром на голове. Чучело увязалось само. Дорогу показывал крупный лесной кот (ну, не смогла я на пальцах объяснить, что такое "лев")...
Там было все: пчелы, вороны, волки... и летучие собаки. В конце концов, добро неизбежно победило — с чем меня и поздравляли встречные доброжелатели. А вовсе не то, о чем я подумала... Хот скоро и это станет заметно.
Заслушавшись рассказом о собственных приключениях (интересно, придворных не удивило, что оставшийся во дворце эльф так хорошо осведомлен о происходящем за тридевять земель — или мы с ним находились в постоянном телепатическом контакте?), я сама не заметила, как стянула с подноса румяное яблоко и запустила в него зубы. Куриный бульон испускал одуряюще-аппетитные ароматы. Увлекшись, Лаврентий принялся бегать по комнате и размахивать руками, изображая действие в лицах.. Громкий голос, дразнящий запах или яблочный хруст над ухом непременно должны были разбудить Орлетту — она не заставила себя долго упрашивать. Потянула носом, открыла глаза — и, кажется, обрадовалась увиденному.
Хотелось, чтобы проснувшаяся девушка первым делом почувствовала не боль, а зверский голод — и ожидания меня не подвели. Рыцарша набросилась на еду, точно дикий волк: в три глотка выпила бульон, вцепившись зубами в курицу, расправилась с ней в один момент, а яблоки уничтожила буквально в два "хрусь", после чего уставилась на недоеденную половинку в моей руке с таким вожделением, что кусок застрял в горле.
— На, — я протянула ей огрызок.
— Ох! Нет, спасибо, доедай.. Я сыта сверх меры, — пару раз моргнув, девушка справилась с голодным блеском в глазах.
Пока она не передумала, я быстренько дожевала яблоко и вытерла руки о сарафан, все равно уже совершенно испорченный зловещими бурыми разводами.
— Ну, тогда мы пойдем. А ты спи, набирайся сил!
— Но я... — душераздирающий зевок не позволил Орлетте закончить фразу. Спорить она еще будет с тетей ведьмой!
— Госпожа! — увидев меня на пороге с непокрытой головой, с руками, по локти покрытыми засохшей бурой коркой, в грязном сарафане (увы, вряд ли уже отстирается), Настасья прижала ладони к груди и сделал вид, будто вот-вот потеряет сознание — в точности, как все встречные представительницы высшего общества: — Что с вами?! Это... кровь?..
— Не волнуйся, не моя! — я легкомысленно отмахнулась. — Орлетта подралась с королем...
Пожалуй, правильно такие новости не рекомендуют выдавать вдруг, без подготовки: закаленная жизнью в большой крестьянской семье и службой на кухне в должности девушки на побегушках, стойко принимавшая все удары судьбы и на своих широких плечах, на которые так удобно опираться, поднимавшая друзей, Настасья первый раз в жизни... упала в обморок.
— Настя! Настенька! — присев, я легонько похлопала девушку по щекам, приводя в чувство: — Не пугай меня! И сама не пугайся, все живы! Обошлось малой кровью... буквально. Орлетта слегка порезала руку — к счастью, мимо как раз проходила опытная ведьма, и оказала, так сказать, срочную магическую помощь...
— Она жива? — Настасья распахнула глаза.
— Ну, конечно! О чем я тебе и говорю!
— А... Король?..
— Тоже! Кстати, я как раз посоветоваться хотела: Орлетта сейчас спит, но у нее в комнате такая разруха, что войти страшно — она прогнала горничную за слишком длинный язык, так что можешь себе представить... Ты знаешь какую-нибудь сообразительную не болтливую девчонку? Я даже могу немного приплачивать ей за молчание...
— Не надо никому ничего платить! — поднявшись на ноги, девушка деловито отряхнула одежду: — Я с Алеськой еще разберусь. Не волнуйтесь, госпожа, у графини будет самая лучшая горничная, просто шелковая!
— Не будет, — я покачала головой.
— Почему?..
— Потому что самая лучшая уже работает на меня! Если тебе удастся найти девушку хотя бы вполовину такую же умную, трудолюбивую и ответственную, Орлетта будет считать, что ей невероятно повезло. Но это сложно — ведь мне достался бриллиант чистой воды.
Настасья смущенно зарделась.
— А пока... отправь к ней Зару, что ли — пусть хоть самый толстый слой грязи с пола соскребет.
— Разберусь, — деловито кивнула горничная.
Вот они — настоящие волшебницы этого мира, феи ведра и тряпки. Настасья вкалывала так, будто умела при необходимости останавливать и растягивать время. В ее руках работа буквально горела: она вполне могла сменить белье на кровати под спящим человеком, при этом он ничего бы не почувствовал и не сменил положение тела.
Зарины на месте не оказалось — они с Ианом опять отправились куда-то репетировать, так что Настасья решила сама взять над Орлеттой временное шефство. Перед тем, как отправиться разгребать Авгиевы конюшни, она спустилась на королевскую кухню, и принесла целую гору еды. Есть совершенно не хотелось... Ну, разве что попробовать... отщипнуть вот тут, с краешку... И тут... И это тоже очень аппетитно смотрится! Почему порции такие маленькие?!
Внезапный стук в дверь едва не заставил меня подавиться булочкой. Черт, как неожиданно — предупреждать надо! И вообще, где это мы так долго пропадали?!
Стараясь унять предательскую дрожь в руках, я неторопливо отряхнула с колен крошки, поправила "прическу", и только после этого подперла входную дверь плечом изнутри:
— Кто тама?
— Я.
— "Я" бывают разные! — как много все-таки в жизни значит образование — вот и цитата из мультика пригодилась.
— Олька, открой! Нам надо поговорить.
— Интересно! Это о чем же? Вроде ты и без меня все сам за других отлично решаешь?
— Надо обсудить то, что произошло.
— Что произошло, я и так прекрасно видела — ты пытался убить мою подругу! Ведь прекрасно знал, что она помешана на идеалах рыцарской чести — и отказаться не сможет, и убивать тебя не станет!
— Я тоже не собирался ее обижать! Хотел только поцарапать слегка, но она все время уворачивалась, а потом... Как-то случайно так получилось!
— Она тебе поддалась! — мстительно сообщила я. — Пока ты груши в саду палкой околачивал, она тут по-серьезному спарринговала с Лаврентием...
— Что делала?! — вздрогнула дверь.
— Ну, тренировалась — бились они на мечах, один на один, в свободное от работы время... то есть, практически круглосуточно.
— А... а то мне послышалось...
— Пошляк! — если бы дверь была приоткрыта хотя бы на миллиметр — я сейчас же хлопнула бы ею изо всех сил.
С той стороны повисла неловкая тишина.
— Оль! Прости меня...
— За что? — если только за последнюю неумную шутку — никогда ему этого не прощу!А если сейчас развернется и уйдет... то себе.
— Прости за все! — выкрутился опытный дипломат: — Мы что, так и будем разговаривать через дверь? Открой! Я хочу тебя кое о чем попросить.
А вот это уже по-настоящему интересно! Не завалить цветами и подарками в знак примирения, а у меня же еще что-то выцыганить! Устоять невозможно...
— Ну, чего ты там хотел? — я приоткрыла дверь.
Весь сегодняшний день внезапно навалился на плечи тяжелым бременем усталости — боюсь, к созидательному труду я сейчас не очень способна. И просто показаться на люди, чтобы в очередной раз изобразить очень страшную придворную королевскую чародейку тоже вряд ли смогу: только что собственноручно замочила испорченный синий сарафан в тазу с холодной водой и ма-а-аленьким кусочком мыла в тщетной надежде, что кровавые пятна все-таки как-нибудь растворятся сами собой. А если нет — так и придется мне щеголять в шелковом халате-кимоно: корсет я теперь ни за что не надену, в моем-то положении!
Однако муженька мои проблемы с одеждой волновали в последнюю очередь — отжав плечом дверь, он резко схватил меня в охапку, и потащил в хорошо знакомом направлении.
— Дикарь! Питекантроп! Варвар! — вопила я, колотя его босыми ступнями — пошевелить руками было совершенно невозможно. Дворцовая челядь не обращала на происходящее никакого внимания, будто такое тут случалось каждый день.
— Кто такой питекантроп? — аккуратно поставив меня на пушистый ковер в своей комнате, Володя отер со лба трудовой пот.
