Восстановляшка

Отдохнувшие после внезапного отпуска рабочие косячили мало — или их впечатлило то, что работа их проходит отдельные этапы контроля — но первая партия машины нового типа — под которую и устанавливалось вообще всё оборудование — была изготовлена без нареканий — примерно пять процентов деталей ушло в брак. Это как бы показатель — раньше у Москвича процент брака был где-то двадцать процентов — и это без учёта того, что ОТК пропустил — а тут жёсткий контроль и пять процентов.

Я бы хотел сказать отдельное ку — станкам с ЧПУ — с них процент брака шёл наименьший, а ещё они гарантировали высокое качество деталей — они были абсолютно однотипными, и в отличие от изготовленных вручную — в них не было сюрпризов.

Первые машины — поставили на склад, и я попробовал на них прокатиться — благо что во время проверки их заправляли всем необходимым и катали в специальной динамометрической камере. Итак, внешность — внешность машины необычная. Таких раньше не делали — это не крошечный автомобильчик, и не малолитражка вроде тех же старых Москвичей — внешность была очень похожа на Crysler Voyager — смесь универсала и минивена — или макси-универсал. Нечто похожее мы уже могли видеть в виде перспективного такси — но там был очень футуристичный и необычный дизайн, тогда как данная машина имела полноценный выступающий, пусть и скошенный чутка капот, решётку радиатора, довольно длинную базу, и кузов только в одном исполнении.

Внутри было просторно. Серийную модель оснастили двигателем — копией R4 — двигатель в сто пять лошадок, относительно немного по сравнению с её габаритами, но этого было вполне достаточно для комфортной езды — он не напоминал на ходу медленно разгоняющуюся баржу. КПП — механическая — просто потому что так дешевле. Из передовых технологий — ГУР и АБС. Усилитель руля и тормозная система — ну и хорошая подвеска.

Машина для бездорожья была негодной, для асфальта — уже куда лучше, но всё же — ход по бездорожью не затрудняли торчащие снизу крышки трамблёра — днище у машины было плоское, с протектором днища — а несущий кузов имел неплохую жёсткость.

Салон был просторен, задний ряд сидений мог быть убран и так получался багажник — довольно вместительный. Можно было убрать оба задних ряда сидений — и получить маленький, но закрытый грузовичок, в который можно поместить скажем полтонны груза.

Подвеска не любила перегруза, и внедорожные качества не очень — машина создавалась для нормальных условий. А для внедорожных у меня был другой проект — по типу Нивы — упрощение раннего проекта.

Я обошёл всю эту машину, оглядел салон — он был без изысков, но и без откровенного дешмана и косяков. То есть достаточно неплохой для своего времени даже по меркам конкурентов.

Сел за руль — вот тут комфорт был на первом месте — колени никуда не упирались, места много, посадка удобная — кресло хорошее, руль толстый и удобный. Запуск осуществлялся с кнопки старт-стоп — справа от руля. Но сначала нужно было вставить ключ в зажигание — от классической схемы с поворотом ключа отказались по одной простой причине — с кнопки прикольнее. Я ткнул кнопку, вставив ключи, которые были в бардачке, и двигатель довольно шустро завёлся — буквально пара оборотов и он заурчал, в салоне это было слышно слабо.

На ходу машина ничем не напоминала о своих габаритах и двух рядах сидений сзади — она превосходно рулилась, благодаря переднему приводу. Ускорялась и тормозила неплохо — не очень динамично, но на фоне обычного Москвича — очень быстро. И главное — в ней было... средне. То есть восторга как такового не было — я проехался по территории завода, сделал крюк в районе складов и повернул обратно, машина хорошо входила в повороты и лишь чуть-чуть кренилась.

В ней не было ни спортивного азарта, ни внедорожного понта, ни каких-либо прорывных революционных технологий — и двигатель не радовал паровозной тягой — она была обычной, даже средней во всём. И вместе с тем — придраться мне было не к чему, даже учитывая мою придирчивость — руль не слишком информативный — но и не как на аркадном автомате. Тормоза хорошие, управляемость нормальная, единственное, что могло вызвать восторг у советского обывателя — так это её вместительность.

При разработке проекта я опирался на то, что во-первых — разрешили продавать универсалы гражданам. Во вторых — нужно охватить максимум потребностей — советский народ любил крайне утилитарные машины — чтобы можно было и ватагу детей возить, и мешки с картошкой из деревни, и на рыбалку — палатку, друзей, и ящик водки. И наконец — потребитель не только гражданский — милиция. Да, для догоняния врагов родины машина явно не предназначалась — но если убрать задние два ряда сидений и сделать там лавки с двух сторон, с входом сзади — то из машины получался очень неплохой автозак на шестерых "пассажиров" и двух членов экипажа.

Я проехался и понял, оттормаживаясь перед стоянкой готовой продукции, что в общем-то при отсутствии ярко выраженных плюсов — весь этот автомобиль — один большой плюс. Жирный — и отсутствие ярко выраженных черт — это и есть ярко выраженная черта — он во всём нормальный — не подкопаешься. А учитывая что корпус делали оцинкованным, с неубиваемым ЛКП, качество сборки по советским меркам космическое, качество деталей тоже — то машина то в общем — просто суперхит. Потому что она может всё. Вообще всё.

Я решил набрать Шелепина, чтобы отчитаться.

— Алло? — спросил Александр Николаевич очень бодро, — это ты?

— Я. Я сделал машину, как вы и хотели.

— Отлично. Упростили проект?

— Нет, проект мы не упрощали. Тот вседорожник — испытал фиаско когда завод МЗМА ограбили и все мои станки утащили.

— Кто?

— Министр автопромышленности.

— Разберёмся.

— По согласованию с Косыгиным я реализовал другой проект — грандиозный проект полностью компьютеризированного завода. Он просто фантастически эффективен и фантастически дорого оснащён. Это стоило кучи трудов — но сейчас МЗМА — самый высокотехнологичный завод в мире.

— Звучит привлекательно. И как результат?

— Технический уровень и правда слегка сбавили. Если хотите посмотреть — приезжайте как-нибудь.

— Времени мало.

— Найдётся способ вам показать результат. Отличная машина получилась. Я сейчас обкатал — и понял, что это будет просто сенсация и хит. Утилитарность просто зашкаливает. Чем-то похожа на те такси, что делал раньше, но с более классической компоновкой. Она просторна, безопасна, кушает не так много топлива, легко управляется, имеет неплохую динамику, и дизайн приятный глазу и очень современный. Единственное что можно ей поставить в вину — это отсутствие внедорожных качеств. Но то такое. Машина для путешествий получилась.

— Звучит неплохо.

— Назовём её как-нибудь по путешественному.

— Турист.

— Уныло. "Кочевник".

— Как-то не по нашему.

— Зато звучит и по сути верно.

— Как хочешь, я не против.

— Темпы выпуска будут очень неизменными — до двухсот машин в сутки. От ста пятидесяти до двухсот — так как есть ещё разные комплектации — с кондиционером, с разной отделкой салона — кожа, велюр, ткань, стеклоподъёмники, противоугонка, обогрев зеркал, полный привод, и модификация "Егерь".

— Вы что там, на лесные хозяйства работать начали?

— Нет, это название такое. Тот же автомобиль, но с увеличенным клиренсом и колёсами, кенгурятником, полноприводный, дизельный, усиленной пониженной передачей, дополнительной полурамой, брызговиками, дополнительными фарами на крыше, дополнительными воздушными фильтрами в салоне, уплотнителями, с более выносливой подвеской, колёсными арками, интегрированной лебёдкой.

— Внедорожник?

— Нет, по бездорожью он плохой, но смысл не в этом — Егерь-версия сделана более выносливой и чуть-чуть более проходимой. Но намного более дубовой в плане чувствительности к износу на плохих дорогах. Ну и более подходит для туризма и интенсивной эксплуатации.

— Хорошо, вы хорошо постарались — подарок автомобильному министерству царский подарили.

— Не совсем. Станочный парк на балансе МЭПа, но сдан в аренду МЗМА, компьютеры, электроника, ЧПУ и прочее обилие станков... Теперь это первое в мире полностью компьютеризированное предприятие. Так что это скорее МЭПовское предприятие.

— Но находится оно в министерстве автомобильной промышленности.

— Это уже не важно — если мы заберём все свои станки — там останутся только голые стены. К слову, новую машину заранее планировали на экспорт — сертификации и тесты для экспорта уже получены — я этим озаботился заранее. Ну и конечно рекламными материалами, заплатил кому надо за продвижение. Так что внешторг снова должен будет поработать.

— Ты их загонял с одними только магнитофонами. И кому по твоему может понадобиться новая машина? Американцы такое не любят.

— Сертификацией занималась НАМИ, так что подробности мне неизвестны. Договорились с европейцами — рекламу уже крутят по телеку, в автосалоны западной европы она поступит уже через месяц. По довольно скромной, кстати, цене — компьютеризация имеет свои плюсы — например снижение себестоимости. При темпах производства примерно равных прошлым, количество ручного труда снизилось в девять раз, расход электроэнергии вырос втрое, и при этом количество брака сократилось в пять раз.

— А в чём же выигрыш, если темпы такие же?

— В том, что эти машины на порядок сложнее и качественнее Москвича. Они по уровню качества где-то в одном ряду с мерседесами. Вечно ломающийся, текущий из всех щелей, и постоянно требующий обслуживания Москвич — даже близко не стоял. Первые два года в нашей машине нужно только масло менять и заправлять — больше никакого техобслуживания не предусмотрено. Согласно расчётам, количество поломок и обслуживания должно уменьшиться в двадцать раз по сравнению с Москвичом, который нужно постоянно чуть ли не каждый день держать вручную на ходу. Комплектация довольно скудная, но в целом — машина локализована на одном заводе — кроме резиновых изделий. Даже стекло-триплекс делают сами.

— Я думаю, можно объявить о создании первого в мире компьютеризированного завода, — подумав, сказал Шелепин, — но нужны результаты, окупающие вложения.

— На данный момент истории они не окупят, — я завернул руль, и снова поехал по территории — на этот раз по дороге, идущей по периметру, поставив ограничение скорости в двадцать, — компьютеры и электроника слишком дорогие. Но смысл есть — компьютеры и электроника дешевеют постоянно. А завод нельзя уже поменять и растащить на куски, как захотят в МАПе. Без подключения к магистральной сети — к ЭВМ, установленному в нашем НИИ, ни один станок не будет работать. Так что мы предусмотрели защиту от возможных халтур и попыток стырить наши станки.

— Понимаю, прошлая выходка Тихонова тебе покоя не даёт?

— Он сделал глупость. Кстати, как там у него дела?

— Жив, здоров, только вот со станками что-то не заладилось — устроили настоящую истерику — по поводу того, что пользоваться ими не получилось. Не всеми. Теперь учёные подняли шумиху, дальше больше.

— Надо бы передать ему, чтобы вернул станочный парк и не делал так больше.

— Я передам.

— Вот и хорошо. Станки, которые они сдёрнули с МЗМА обратно возвращать не надо.

— А куда их?

— Раз уж их затащили на ЗИЛ, то пусть будут там. Только чудес у них не получится — станки запорют очень быстро.

— Ты в этом уверен?

— Я знаю, как они относятся к технике и станкам. Знаете где они сейчас? Их даже в цех не занесли — бросили под открытым небом. Станки, которые стоят больше, чем весь завод ЗИЛ со всеми его сотрудниками и цехами. Прецизионные, лазерные, с компьютерами и электроникой — бросили под снегом. Эти люди привыкли, что деньги — брызги, всё эдак общее, не осознают ценности денег. Я думаю может быть им предъявить судебный иск за порчу имущества на десять миллиардов рублей и просто забрать их завод к себе в структуру НИИ?

— Не стоит. Это было бы забавно, но не стоит. Их сознание это всё равно не изменит.

— Потому и не изменит. Никто не думает о деньгах — люди утратили способность объективно воспринимать реальность. Но эта история, поганая история, будет на нашей увлекательной телепередаче, и я думаю, Тарасову лучше как честному коммунисту застрелиться сейчас.

— Ты его так невзлюбил?

— Ещё как. Я всю осень носился с наладкой, настройкой, обучением, с запуском в серию — чтобы сами, без меня. А труды просто взяли и разорвали в клочья. История как в библии — не стоило метать жемчуг перед свиньями — затопчут. Станки после такого температурного стресса и попадания атмосферных осадков просто на переплавку.

— Я разберусь лично, хорошо? Только не надо никого травить. Я верю, что ты можешь устроить им страшные кары — но не надо, хорошо? Сегодня же вызову Тарасова и пообщаемся на тему его действий.

— Хорошо. Так что мы будем делать с машинами?

— А что ты собирался делать?

— Девяносто пять процентов на экспорт, пять процентов — в полицию. Ну то есть милицию.

— С милицией у нас отношения не очень. Ещё нужно продвинуть Тикунова на должность.

— Вместо Щёлокова?

— Вместо. Щёлоков говорят застрелился в конце карьеры — а у его семьи изъяли драгоценностей на миллионы рублей. Хорош гусь.

— Типичный представитель брежневских элит. Если Леонид Ильич всё же захочет его назначить — то с товарищем Щёлоковым может случиться несчастье ещё до того, как он успеет на радостях обмыть должность. Как думаете, Леонид Ильич поймёт намёки или нет?

— Опять ты за старое.

— Есть другие предложения?

— Самим продвинуть Тикунова.

— Понадобится наша "большая стирка"?

— Тоже нет. Понадобится накопить мне больше политического веса. Твоя машина очень кстати — МЭП может гордиться, я представлю большой доклад на этот счёт.

— Попросите ИИ составить краткое и яркое обоснование и объяснение сути. А я могу скинуть вам служебное видео о производстве на новом заводе. Покажете его коллегам по политическому цеху. У вас там видеомагнитофоны же есть?

— Конечно. Раздобыли всё необходимое — впервые в кремлёвских кабинетах поставили и телевизор, и видеомагнитофон.

— Тогда я попрошу транспортировать кассету сразу в ваш кабинет.

— Тогда шустрее, потому что времени немного — мне пора ехать на заседание политбюро. Как раз будем поднимать темы обороны и за автопром поговорим.

* * *

*

Впрочем, кто сказал, что я сразу же уеду? За щас, размечтались. Я продолжил работу по профилю — в частности, после обкатки первого серийного экземпляра — положив большой толстый хрен на дальнейшую работу над ним — семейный автомобиль-путешественник, но сейчас была мода на маслкары.

Собственно, в КБ Москвич я пришёл именно с этими идеями. КБ представляло собою помещения в административном корпусе — здесь работали инженеры. Но поскольку серийные варианты машины производились серийно — КБ работало над концептами и прототипами — и инженерам всегда было много работы. В частности — здесь спроектировали автомобиль Москвич Г-4, спортивный болид вроде того же Catheram — но если Катерам стал легендой и продавался огромными по меркам болидов тиражами гражданам — то Москвичовские спорткары делались со скучной миной и только для гонок. Это было совершенно логично для страны победившего долб... то есть социализма.