Кусты впереди раздвинулись, и на поляну грациозно выпрыгнула Маха, заставив Тихоню задохнуться от счастья: он и не представлял, как по ней соскучился!..
Тихоня почти не помнил, что было дальше: мир исчез в сиянии её медовых глаз, растворился в нежных прикосновениях... Они кувыркались и играли на поляне, и любили друг друга, а потом вдруг оказались возле станции, и к ним вышел Бешеный, но Тихоня больше его не боялся. Бешеный был своим, как и Маха, и было так хорошо, так приятно поделиться с родными всем, что Тихоня узнал и увидел, скитаясь по лесу, показать любимого Управителя, чтобы он тоже вошёл в семью...
* * *
Бета первым выпрыгнул на берег и застыл, прикрыв глаза и втягивая ноздрями воздух.
— Собираетесь искать близнеца по запаху? — осведомился вытаскивавший лодку Беркутов, Кривочук все это время глупо просуетился рядом, так и не поняв, чем помочь полковнику.
— Он здесь! — медленно произнёс Бета, выпрямив спину и раскачиваясь, как кобра в боевой стойке. — Младшие его не поймали.
— Уверены?
— Абсолютно. — Бета оскалился. — Он здесь и я найду его.
— Хорошо, — кивнул полковник, проверяя своё оружие.
— Вы дали слово, — медленно пятясь к лесу, напомнил Мохнатый. — Я отдал вам обрасозы.
Полковник не ответил, продолжая осмотр снаряжения.
Бета развернулся и, пробежав по каменной крошке, мгновенно скрылся за кустами.
— А ведь он до последнего боялся, что вы выстрелите ему в спину, — криво усмехнулся Кривочук.
Беркутов критически оглядел доктора, прикидывая, не забрать ли у него пистолет.
— Идём? — почувствовав себя крайне неуютно под этим пронзительным взглядом полковника, торопливо спросил Кривочук. Он жутко боялся предстоящего проникновения на станцию, а теперь ещё и здорово занервничал оттого, что полковник явно догадался о его страхе.
— Да, — ответил Беркутов. — Идём быстро, так что, доктор, сосредоточьтесь на ходьбе и не отставайте.
— Понял, — с готовностью кивнул Кривочук.
Они двинулись к станции, и сначала доктор исправно следовал указанию полковника, с безмолвным сопением пробираясь через здесь ещё неглубокий овраг, потом между ивушками, но когда вышли в не столь густо заросшую часть леса, молчать надоело:
— Тот челнок, который упал, "Зуб-2"... — доктор замялся, подбирая слова, — там ведь могли быть вы, полковник.
— Мы что, слишком медленно идём? Поболтать захотелось?
— Нет, мы идём быстро, но... — не забывая смотреть под ноги, Кривочук покосился на полковника. — Она ведь угнала челнок прямо у вас из-под носа!
— Это вовсе не значит, что я был бы на её месте, — проворчал Беркутов, поняв, что доктор уже не заткнётся. А может, оно и к лучшему, подумалось полковнику, пусть отвлечётся на разговор, всё меньше трястись будет.
— Хотите сказать, что сумели бы вырваться из урагана?
— Скорее, что сумел бы в него не попасть... по крайней мере, в его самую опасную зону.
— Ну да, — охотно согласился Кривочук, — всё же вы — военный, опыт у вас... а Майя... она же без объединённого интеллекта вообще ничего об управлении челноком не знала. Если бы не рассчитанный вами курс, как бы она полетела? Как она, вообще, решилась на такое?
— Вероятно, её больше пугало наше возмездие, чем полёт, — предположил Беркутов и, усмехнувшись, добавил: — А вас, доктор?
— Что? — не понял Кривочук, но всё равно вспотел.
— Вас не пугает возмездие?
— Я просто выживал! — окрысился доктор. — У меня не было другого выхода! Хватит уже, хватит! Вы сами-то святой, что ли? Угоним челнок, пока ЧДФ отвлеклись на сеанс гиперсвязи, уничтожим станцию и вы, доктор, станете героем! А сами меня подло использовали, а потом запертым в клетке бросили!
— Так там вам было гораздо безопасней, чем лететь уничтожать станцию.
— Вы сказали, что избежали бы крушения.
— Да, урагана, разумеется, у меня в планах не было, а вот то, что на челноках "Зубра" нет никаких систем защиты от обнаружения аппаратурой станции, задачу усложняло здорово. Ураган, в этом случае, может даже и к лучшему — помехи мощные, не засекли бы.
— То есть вы что же, были готовы к тому, что засекут? Вас же могли убить сразу после приземления!
— Что, доктор, рады теперь, что с собой вас не взял? — рассмеялся Беркутов.
— Чёрт возьми, полковник... вы же понятия не имели, что ЧДФ потеряют связь! На что же вы рассчитывали? Ведь даже если б вас сразу не убили, то взяли бы в плен и череп просверлили...
— Не так-то это быстро и легко — взять меня в плен, доктор. Думаю, я успел бы активировать самоликвидацию станции до того, как меня убьют.
— Да это же... — Кривочук замотал головой. — Чёрт! Что же это за план у вас был такой?! Кошмар просто какой-то!
— План как план, — пожал плечами Беркутов. — Ничего лучше тогда было не придумать.
Снова начались заросли, дыхание доктора совсем сбилось, отчего охота разговаривать пропала, и дальше он шёл молча, потея, но стараясь выдержать заданный полковником темп. Это было непросто, и когда они добрались до края леса, за которым начинался двор станции, Кривочук, жадно хватая воздух ртом, повалился на землю, жестами умоляя о передышке.
Беркутов кивнул и, прокравшись к последнему ряду деревьев, стал разглядывать приземистое строение станции. С этой стороны, согласно уточнённому Кривочуком плану, располагался виварий, имевший отдельный выход на улицу, что позволяло проникнуть в здание с задней стороны, с меньшим риском быть обнаруженными, чем если бы они решили ломиться через главный вход.
— А вдруг Младшие нашли мой тайник? — прошептал подползший к полковнику доктор. — Что тогда?
Беркутов хотел было ответить неприличным словом, но, посмотрев на Кривочука, сдержался. Ещё не отдышавшийся толком доктор был в панике.
— Прошло всего несколько дней — вряд ли они успели обыскать каждый уголок, да и зачем? — попытался успокоить его Беркутов. — У них что, других дел не было?
— А... ну да, — без энтузиазма согласился Кривочук, вытирая пот. — А...
— Тихо! — приказал полковник и замер, прислушиваясь.
Справа, не слишком близко, но явственно раздался шорох, и Кривочук застыл, глядя на Беркутова широко распахнутыми глазами. Тот приложил палец к губам и, поманив за собой доктора, перебежал за кусты метрах в пяти левее. Кривочук последовал за ним, и, растянувшись рядом с полковником в высокой траве, сквозь облако ветвей увидел, как за деревьями мелькают тени каких-то животных.
Это оказалась свинка и паучий зверь. Животные вышли из леса и направились к зданию, совершенно не обращая друг на друга внимания: травоядная не боялась хищника, который её тоже словно не замечал. "Ох, не к добру это", — косясь на Беркутова, но не решаясь нарушить его приказ соблюдать тишину, беззвучно произнёс доктор, и, к его удивлению, полковник, не отрывая взгляда от зверей, согласно кивнул.
Дверь вивария отворилась, и на пороге появилось похожее на человека существо.
— Смотрите! — не выдержал Кривочук. — Это Младший?
Тот, кто вышел из вивария, был выше обычного человека и, вероятно, сильнее. Груды мышц, как, например, у Беты, заметно не было, но это с лихвой компенсировалось тугой упругостью тела, ощущавшейся даже на расстоянии. Младший имел идеальные пропорции и смуглую гладкую кожу, волосы на голове отсутствовали, вместо них череп покрывало что-то тёмно-коричневое, блестящее и гладкое. Но больше всего поражала одежда Младшего, ибо сводилась она к одной только набедренной повязке, обуви на нём не было вовсе, а в руках он держал верёвку.
Младший привязал подошедшую к нему свинку к торчавшему неподалёку колышку, паучий зверь всё это время спокойно стоял рядом.
— Это энценор сделал животных такими послушными? — едва слышно спросил Беркутов.
— Наверняка, — жарким шёпотом ответил Кривочук. — Боже мой, что это он делает?! — Доктор замолчал, застыв с округлившимися глазами и открытым ртом.
Подойдя вплотную к паучьему зверю, Младший положил на него руки, и на площадке перед виварием стало твориться нечто совсем уж странное и непонятное. Зверь тонко взвыл и стал оседать на землю, в то время как кисти Младшего погружались внутрь его тела, всё глубже и глубже.
— Не знаю. Но приготовьтесь к броску, — негромко приказал полковник, привставая с земли. Не отрывая глаз от Младшего, доктор последовал его примеру. — Побежим по моей команде.
Мягкие лапы-щупальца распластались в стороны, так что зверь стал напоминать огромную меховую снежинку, центр которой вспухал навстречу Младшему. Руки его уходили всё глубже и уже провалились почти до плеч, вой зверя перешёл в хрип, глаза закатились. Свинка заметалась, пытаясь сорваться с привязи. Ноги Младшего, стоявшие между лапами-щупальцами, стремительно поглощались его вспухшим телом, и вскоре два существа почти слились в одно, раздельными оставались только их головы.
Когда лицо Младшего приблизилось вплотную к морде зверя, Беркутов скомандовал:
— Пошли!
Полковник и доктор поднялись и побежали через площадку. Порыв ветра принёс смесь запахов крови, грязной шерсти и ещё чего-то невероятно мерзкого.
— Быстрее, быстрее! — уже добравшись до входа в виварий, торопил Беркутов.
Обалдевший, на автомате переставлявший ноги Кривочук, не в силах оторвать глаз от шевелящейся в центре площадки горы плоти, прибавил ходу и, залетев в открытую полковником дверь, метнулся к ближайшему зеву станционного утилизатора.
Оставив доктора выворачиваться наизнанку, полковник осторожно выглянул через небольшое окошко вивария.
Гора плоти меж тем уже снова разделилась надвое: одна часть выглядела как обычный паучий зверь, а вторая представляла собой неподвижную аморфную биомассу. Рядом визжала и бесилась свинка, пытаясь сорваться с привязи и убежать.
— Это всё что осталось от бедного животного, — вытирая рот, сказал подошедший к полковнику доктор, указав на серо-розовую кучу биомассы. — Трансформация... — он икнул, — Младший придал своему телу форму паучьего зверя... эксперимент, наверно...
— Нам надо поспешить, — полковник критически оглядел позеленевшего лицом Кривочука. — Вы ещё помните, где обрасозы?
— Да... да! Чёрт! Это месиво и такой запах... я... стресс... простите... — промямлил доктор и снова бросился к утилизатору, извергнув последние остатки желудочного сока. Пустые спазмы ещё с полминуты колотили тело, прежде чем Кривочук наконец выпрямился и показал на дверь с противоположной стороны, — нам туда!
Паучий зверь за окном прыгнул на свинку и вцепился ей в горло.
Беркутов и Кривочук побежали по узкому проходу между расположенных слева вольеров для обезьян (все они были пусты), и стоявших справа рядами маленьких клеток, предназначенных для мышей, крыс и прочих мелких животных — там кто-то пищал, хрустел и причмокивал, а чуть дальше громко шебаршился, издавая хриплое не то карканье, не то кваканье.
Возле двери полковник остановил доктора и, велев ему прижаться к стене, осторожно нажал кнопку. Дверь с тихим шорохом отъехала. В коридоре никого не было, и Беркутов, осторожно выбравшись наружу, махнул доктору, чтобы выходил.
К тому времени, как они добрались до третьей лаборатории, у Кривочука так колотилось сердце, что он едва переводил дыхание. По дороге они чуть не столкнулись с Младшими, но, благодаря опыту и реакции полковника, опасность удалось переждать, спрятавшись в одной из кладовых, так что всё обошлось, и теперь оставалось только проникнуть в подсобку лаборатории: там и должен был лежать кристалл с обрасозами.
Лаборатория номер три была тем самым местом, где ЧДФ сверлили людям черепа, что совсем не способствовало улучшению состояния доктора — едва он взглянул на кресло, куда твари сажали жертв, как ноги его подкосились, и Кривочук рухнул бы прямо на стол с инструментами, если бы Беркутов его не подхватил.
Тихо, но крепко ругнувшись, полковник волоком затащил доктора в подсобку и, прощупав его пульс, достал из разгрузки портативный автолек. Просканировав голову и грудную клетку Кривочука, прибор проглотил инфу и, моргнув, выдал на виртэк схематичное изображение тела с мигающей красной точкой на шее. Полковник поднёс автолек к указанному месту и, прижав к коже, осторожно подвигал, пока точка не сменила цвет на зелёной — это означало, что устройство приложено правильно и точно в нужное место. Беркутов нажал пуск, и автолек сделал укол.
Минуту ничего не происходило, потом доктор глубоко вздохнул и громко застонал.
— Тихо! — полковник зажал ему рот и вовремя: только Кривочук умолк, глядя на него широко открытыми глазами, как за дверью подсобки раздался шорох, а вслед за ним шаги: из коридора в лабораторию кто-то вошёл.
Аккуратно отпустив доктора, Беркутов замер, прислушиваясь. Вошедший остановился в середине лаборатории, раздался тихий звон. Полковник легонько тряхнул Кривочука за плечо, тот кивнул и показал на решётку вентиляции. Беркутов осторожно полез наверх, используя стеллажные полки как лестницу. Вытянув шею и затаив дыхание, доктор следил, как полковник снимает решётку и просовывает руку в открывшееся тёмное окошко.
В лаборатории снова раздались шаги, и Кривочук приложил ухо к двери. Ходивший перемещался от одной стены к другой, шурша и звеня какими-то предметами и инструментами. Кривочук оторвался от двери и испуганно посмотрел на Беркутова. Тот показал ему кристалл — опалового цвета шарик, густо усеянный серебристыми точками.
— Слава Богу! — беззвучно проговорил доктор и вздрогнул, услышав, что шаги в лаборатории возобновились и теперь, хоть и неспешно, но приближались к подсобке.
Полковник быстро, по-обезьяньи спустился вниз и метнулся к стоявшему напротив входа высокому шкафу. "Сюда!" — знаком позвал он Кривочука и просунул руки между стеной и шкафом. Доктор понял, что от него требуется, и бросился Беркутову на помощь. Вместе они налегли на шкаф, отодвигая его от стены. Раздался скрип и грохот, но теперь это было неважно — ходивший по лаборатории уже успел подойти к подсобке вплотную. Просочившись за шкаф, полковник с доктором упёрлись спинами в стену и, едва дверь открылась, обрушили набитую лабораторной утварью махину прямо на вошедшего. Поражённый содеянным Кривочук застыл с открытым ртом, глядя на выпростанную из-под шкафа руку.
— Уходим! — полковник ухватил его за локоть и потащил к двери, протискиваясь между стеной и рухнувшей громадиной, которая занимала почти всё пространство подсобки. — Да быстрее же доктор, мать вашу, шевелитесь! — подгонял он Кривочука, спотыкавшегося о разбитые предметы, в изобилии усеявшие пол. — Сейчас сюда все твари сбегутся!
Прогнав доктора, чуть ли не пинками, через лабораторию, Беркутов вытолкнул его в коридор, и они, услышав приближавшийся слева топот, бросились направо, еле успев скрыться за поворотом, прежде чем бегущие смогли их увидеть.
Глава 2
— Скажи, майор, ты о своей клинической смерти что-нибудь помнишь?
— Это ты о той, что на "Зубре" была? — Бортков вдруг посмотрел на Дениса таким удивительно холодным взглядом, что у того по позвоночнику пробежал озноб. Привычная дружеская теплота исчезла из глаз майора мгновенно и без следа, оставив только абсолютно прозрачные, словно до блеска отполированные пластинки льда с микроскопическими чёрными точками в середине.
