— Пойдем отсюда. Нам надо привести врачей.
— Подожди! Их надо хотя бы перевязать. И тебя...
* * *
Когда час спустя Вэру сел за пульт управления в Центральной, он заметил, что молодые операторы смотрят на него как-то странно. Со страхом? Нет. С благоговением? С почтением? Или просто с любопытством?
"Мне не хватало ещё таких проблем!"
Он повернулся к Хьютай.
— Как твоя спина?
— Не болит, зато ужасно чешется от этой мази! И я вся забинтована, как мумия, — хорошо хоть, под одеждой не видно! — Хьютай сидела рядом с ним, плотно сжав губы. На её голове был обруч-рация, который когда-то носила Олта Лайту.
"Конечно, это произвол, — подумал Анмай, — назначить 25-летнюю девчонку Управляющей плато Хаос... но в ней я уверен, разве нет? И кучу всяких нудных дел можно будет обсуждать лежа, занимаясь более приятными вещами".
Он вновь покосился на неё — и выбросил из головы все посторонние мысли, стремясь не допустить ошибки. Впрочем, на сей раз всё должны были сделать компьютеры — им оставалось лишь контролировать их, но всё же...
Вэру коснулся клавиш пульта и сказал:
— Начинаем.
Боковым зрением он заметил, как потускнели лампы Центральной, когда вся мощность реакторов плато пошла на магниты коллайдера. В миг пуска про-Эвергета Анмай сжался, но ничего не почувствовал — на сей раз, фокусировка была идеальной.
На компьютерной карте вновь вспыхнуло красное пятно зоны поражения, но на сей раз оно было диаметром в несколько сотен миль, — впервые про-Эвергет работал на полную мощность.
"Это не просто пятно, а сечение сферы изменения с поверхностью планеты. А теперь осторожно..."
Пятно дрогнуло, обошло вокруг плато на расстоянии всего в несколько миль, и по расширяющейся спирали начало удаляться. Всё шло без малейших сбоев. Анмай напряженно ждал появления "зова смерти", но напрасно, — либо и впрямь не осталось людей, точнее больших их групп, либо Йалис как-то глушил его...
На полную очистку всей планеты ушло всего семь минут. Когда про-Эвергет отключился, выполнив программу, никто не выразил своей радости.
Радоваться тут действительно было нечему.
* * *
Керт Рисси стоял у окна, с нетерпением ожидая, когда истекут последние минуты. Если только не случится чего-нибудь непредвиденного...
Не только он, — миллионы уцелевших с нетерпением ожидали этой минуты. Ждали все, — и особенно Обоал Ааксо, Председатель ССГ. Он и его правительство всё же уцелели в бункере, в самом сердце Черных Гор, и, когда тьма развеется, — в прямом и в переносном смысле, — свободным людям будет, вокруг кого объединяться.
Его внимание привлек изменившийся гул дизелей, свет потускнел. В следующую секунду на него обрушился непредставимый, чудовищный ужас.
Он чувствовал, что умирает, исчезает в хаосе. Мир вокруг стал зыбким, нереальным, непрочным. Его обступили странные видения — прошлого? Будущего? Он не успел понять этого, — мир вокруг погас.
Через минуту свет вспыхнул по-прежнему, но не осталось уже никого, кто мог бы мыслить, мечтать и действовать.
* * *
Они лежали вместе, тесно прижавшись друг к другу. В комнате было очень тихо, жарко и почти темно.
— Знаешь, твоя спина за эти две недели совсем зажила, — Анмай нежно касался длинных, ещё розовых полосок, резко выделявшихся на смуглой коже девушки. Хьютай улыбнулась.
— Твоей досталось больше, — её ладонь медленно скользила по его спине, сверху вниз, задерживаясь на грубых, твердых рубцах. Вэру не ответил, тихо урча и выгибая спину в такт движениям её ладони. Хьютай рассмеялась. — Теперь мы похожи друг на друга даже спинами. И мне так спокойно — кажется, эта история окончена.
Анмай зарылся лицом в её волосы. Все его чувства растворились во вспышке безграничного счастья, и он вновь испугался, — ведь он совершил последнее, страшнейшее преступление. Чем же он заслужил такое чудо? За что?..
— Мне страшно, — тихо сказал он. — После всего, что мы сделали... мы не должны жить. Не знаю, чего я боюсь больше, — того, что мы умрем, или того, что мы... будем счастливы. Я не хочу об этом думать. Вообще думать. Весь мой мир — в тебе...
Он соскользнул с постели, притянул к своим её бедра и уперся ладонями в её втянувшийся живот. Хьютай негромко вскрикнула, потом закинула руки за голову и выгнулась, издавая задумчивые, высокие звуки...
В этот миг раздался писк сигнала тревоги. Анмай с вздохом отпустил подругу и перекатился через постель к сигнальному браслету. Раздался слабый голос дежурного оператора — испуганный.
— Только что поступили сообщения с астрофизических спутников. Их спектрометры засекли подвижный источник рентгеновского излучения, характерного для термоядерной реакции. Судя по расстоянию и скорости источника, а также его ускорению, это космический корабль. Сопоставив ускорение и мощность излучения, мы смогли определить его массу — она больше миллиарда тонн.
Вэру настолько поразило это сообщение, что он не знал, что ему делать — радоваться или пугаться, и какое-то время не мог издать ни звука. Наконец, он опомнился.
— С какой стороны он появился?
— Противоположной Бездне. Судя по рассчитанной траектории — от звезды К143, в полутора световых месяцах от нас. Это странно, поскольку мы не принимали никаких сигналов, говорящих о наличии там разума.
— Они наверняка занимались разведкой в её системе и вылетели сразу же, как получили сигнал, — электромагнитный импульс наших бомб! Это Межрасовый Альянс.
Оператор прервал связь
— Знаешь, я верил, что оно придет, — сказал Анмай, одеваясь.
— Что?
— Время платить.
* * *
В Центральной царило подавленное настроение. Анмай сохранял невозмутимый вид, — но все его внутренности словно стянулись в тугой узел. Остальным наверняка было не лучше. Все их внимание было приковано к экрану, на котором двигалась точка чужого звездолета. Он тормозил, собираясь выйти на стационарную орбиту.
Анмай разгуливал по залу, заложив руки за спину. Все Стражи были приведены в боевую готовность. Кибернетики спешно составляли программу для фокусировки поля про-Эвергета по данным орбитальных наблюдателей.
В страшном напряжении проходили мучительные часы. Звездолет тормозил, всё ближе подходя к планете. Струя альфа-частиц, бьющая из жерла его реактора, возмущала атмосферу, озаряя сплошной покров туч небывало яростными сполохами полярного сияния.
Облетев их мир, пришелец, наконец, замер неподвижно по отношению к его поверхности, в двадцати тысячах миль от Уарка, между планетой и Бездной, в точке либрации. Он не посылал никаких сигналов, не посылали их и здесь, — в эфире царило тревожное молчание. Анмай так и не мог решить, повезло им или нет. За две тысячи лет их истории к Уарку ни разу не приближались межзвездные корабли. Вот только радости это ему не доставляло, совсем наоборот...
Вдруг по Центральной пронесся удивленный вскрик, — намеренно, а может, и случайно, но пришелец оказался возле одного из спутников-телескопов с телевизионной камерой, и они могли хорошо его рассмотреть.
Едва взглянув на экран, Вэру понял, что если пришельцы и решили дать им рассмотреть свой корабль, то ими допущена чудовищная ошибка.
Освещенный бледным светом туманности звездолет был виден сбоку, — мрачное, даже зловещее сооружение длиной в милю, совсем не похожее на те стройные конструкции, которыми он управлял в своих мечтах.
Анмай жадно разглядывал корабль. Тот был массивен, холодного, сине-серого, какого-то чужого цвета. Воронкообразно расширенную на торцах трубу прямоточного термоядерного реактора охватывало восемь толстых колец магнитов, — они фокусировали в нем плазму и защищали корабль от излучения Бездны. Тусклое сияние электронов радиационного пояса планеты, попадавших в их поле, словно бы обтекало его. Между катушками магнитов размещались венцы круглых резервуаров с топливом. Воронку на переднем торце окружали массивы высокочастотных излучателей — они ионизировали межзвездный водород, позволяя чудовищным магнитам направлять его в жерло реактора в радиусе нескольких сотен миль. Вэру сразу бросилось в глаза, что часть корпуса между вторым и третьим от носа кольцами вращается — там был обитаемый отсек, и там находился экипаж.
Ему очень хотелось узнать, как такой корабль гасит ход, — при торможении бьющая из сопла струя гелия должна рассеивать водород, а его бортовые запасы не казались особенно огромными. Скорее всего, в качестве тормоза служило сверхмощное магнитное поле корабля, — в частично ионизированом газе туманности оно действовало, словно гигантский парашют.
Едва Анмай взглянул на показания магнитометров, его сердце радостно забилось. Напряженность магнитного поля "гостя" была очень велика, она составляла миллиарды гаусс. Он не мог, правда, понять, как можно достичь этого, — уровень насыщения в любом доступном материале был в тысячи раз ниже. Овладев этой технологией, они смогут начать создание Эвергета немедленно. Но...
Вэру ещё раз оглядел звездолет. Нигде не было ничего подобного характерной, хотя и знакомой ему лишь в мечтах конструкции Эвергета — или про-Эвергета. Но он не успел обрадоваться этому, — изображение вспыхнуло, разлетелось на части и исчезло.
На экране с бешеной скоростью замелькали, рассыпаясь и строясь, призрачные узоры. Столь же внезапно изображение вернулось, но уже совершенно другое — он увидел рубку чужого корабля. Одновременно ожили динамики дальней видеосвязи, но разобрать слова никто не смог. Все в Центральной потрясенно застыли.
Рубка вполне подходила к зловещей конструкции звездолета, — просторное помещение с ребристыми стенами из того же синевато-серого металла, с редкими лампами, заливающими его зеленовато-белым светом. К ним крепились какие-то странные приборы и целые созвездия однотонных экранчиков. Через миг внимание Вэру переключилось на парящих в ней существ.
И его сердце замерло на целую секунду.
* * *
Он был готов увидеть самые невероятные создания, подробно описанные в "Темной Сущности", но там были файа. Когда-то были, — невероятно истощенные, словно бы высохшие существа с обрубками рук, увенчанных наборами непонятных инструментов и головами, наполовину состоящими из металла. А в центре зала парили, — именно парили, ни на что не опираясь, — две толстых, желтовато-белых туши, невероятно похожих на личинок каких-то омерзительных жуков. Вот только эти "личинки" были в упряжи — к ней были пристегнуты какие-то блоки, камеры, сложенные сейчас манипуляторы, — и, безглазые, смотрели на него.
В одно мгновение он понял всё. "Темная Сущность" не лгала — и он, и все ему подобные не более чем случайно выжившие потомки беглых рабов. А вот эти богомерзкие твари, — и есть истинные хозяева всех и всего.
Вэру душили ненависть и страх, но пока что он не мог поверить, что Советники предстали перед ним наяву. Они, несомненно, видели его, — что бы ни заменяло им зрение, — по системе видеосвязи, и смотрели на своих одичавших рабов с таким же презрением, с каким сами файа смотрели на пустынных лемуров, — выродившиеся подобия людей. Анмай понял, что сама разница в уровне их развития — несчетные тысячелетия свободного развития миров, открытых просторам Вселенной, — означает конец их жалкой, вторичной, уничтожившей себя цивилизации. Другие тоже это поняли. Они, низко пригнувшись, бросились прочь, — в несколько секунд Центральная опустела. Вэру остался один, — если не считать неподвижно застывшей Хьютай. Он замер в растерянности, — и в то же мгновение на них обрушился удар.
Когда экраны внешнего наблюдения залил ослепительный свет, он понял, что труба реактора звездолета Альянса, с её сверхмощными магнитами, одновременно была чудовищным орудием — лазером на свободных электронах. Луч диаметром в двести метров вмиг прошил тучи и ударил прямо в Цитадель Хаоса. Под неистовым напором света, более твердого, чем сталь, колоссальное бронированное сооружение вспыхнуло и исчезло в сиянии радиации, мгновенно превратившись в плазму. На его месте вздулась огромная полусфера испепеляющего пламени. Пол Центральной мягко ушел у Вэру из-под ног, — амортизаторы работали, но он мог представить, что творится снаружи. Ударная волна крушила купола и антенны телескопов, вышибала ворота ангаров, сминая и разбрасывая стоявшие в них самолеты. А пламя всё не гасло. Судя по нему, мощность лазера была равна мощи водородной бомбы — только взрыв был непрерывным. Вэру видел, как в зал про-Эвергета из раскрывшихся люков хлынули потоки воды. Она, бешено пенясь, стала стремительно заливать его: сработала антисейсмическая защита.
Луч продолжал вгрызаться в плато, рассекая мили скал, как масло. Анмай понял, что никакая глубина укрытий не спасет от этого оружия. Он не знал, сколько времени потребуется лазеру, чтобы превратить весь Хаос в море расплавленного камня, — часы или минуты, — но жить ему явно осталось недолго.
Вэру охватила холодная, беспощадная ярость, — желание уничтожить Советников, неважно, возможно это или нет. Чувствуя, как под ногами качается пол, он подошел к пульту управления Стражами. Программы на случай нападения извне уже были составлены, и ему оставалось только активировать их...
Индикаторы замигали, подтверждая захват цели, и вдруг погасли, — заряды взорвались ещё до того, как Стражи навелись на корабль. Анмай не знал, как они это сделали, но понял, что ему осталось лишь одно...
У пульта про-Эвергета он остановился, вспомнив, что программа ещё не готова. Впрочем, будь она и готова, это бы не помогло ему — все компьютеры Центральной одновременно сошли с ума, и связь с орбитальными наблюдателями оборвалась.
Анмай понимал, какой риск связан с ручным управлением столь могущественной силой, но выбора у него не осталось. Он уселся у пульта, его ладони быстро порхали по клавишам. Он не мог определить координаты корабля Альянса, и подводить к нему сферу поражения приходилось наугад — приборы отказали, и лишь на главном экране застыли равнодушные туши Советников. Для них все его усилия были бессмысленной испуганной возней умирающего, загнанного зверя. Наверху бушевало ослепительное пламя — даже отблесков луча было достаточно, чтобы камень на склонах скал начал плавиться.
Он зафиксировал координаты и с замиранием сердца включил про-Эвергет. В тот же миг Вэру словно вывернуло наизнанку — фокусировка оказалась неточной, но в условиях непрерывного землетрясения другой она и не могла быть. Советники дернулись, их рабов охватила лихорадочная активность, — они явно поняли, чем их атакуют, однако его прицел был неверен.
Ощущение не было столь сильным как в тот, первый раз, но всё же Анмай тяжело оперся о пульт, вздрагивая от страха и нестерпимой боли. В его голове кружились странные видения и ему казалось, что она сейчас взорвется. Ему нужно было сдвинуть фокус про-Эвергета — попытаться поймать в него звездолет, пока его лазер не разрушил основные сооружения плато, — но он даже не мог пошевелиться. Страх то отступал, то накатывал волнами. Вдруг ему вспомнилось, как он лежал у подножия скалы, думая лишь об одном, — что ему нужно двигаться ради своей жизни, несмотря на парализующую боль. И, как тогда, его охватил жар, боль отступила. Он только не знал, действует ли он наяву или всё это ему уже лишь кажется. Ощущение хаоса стало столь сильным, что Вэру нестерпимо хотелось потерять сознание.
