"Ну конечно. Меч, что же ещё...".
Эльрик снова накалил его, протянул Аде.
— Проведи — указал на кисть с порезом, затем указующе провел не касаясь пальцем над поверхностью меча с обоих сторон.
Ада провела ещё кровоточащей ладонью вдоль всей полосы металла начиная от заострения и кончая малым разветвлением сначала с одной стороны, потом с другой, оставляя за собой чёрную пылающую полосу, протянула объятый пламенем "меч" Эльрику. Тот сунул его в бочку. Вода, или что там в ней было, забурлила, из бочки повалил едкий, желтоватый пар, тщательно протер мокрый металл какой-то тряпкой. Осмотрев свое творение он положил его на наковальню, полез опять в ящики, достал прут белого металла, раскаляя тот, принялся обматывать его вокруг заготовки в том месте, где предназначалось держаться руками, формируя рукоять. Закончив, он подошёл к точильному кругу. Тот завертелся. Когда металл соприкоснулся с камнем раздался противный визжащий скрежет, посыпали искры. Эльрика отшвырнуло от круга, тот остановился. Он подошёл, с любопытством рассматривая глубокую борозду, только что возникшую в камне. Эльрик присвистнул. Круг снова завертелся. Когда ему удалось заточить меч — точильный камень имел крайне плачевный вид, точнее от него вообще мало что осталось.
— Держи — протянул ей это творение. — Не потеряй.
Ада взяла. Меч был очень длинный, с узким лезвием и слишком длинной, даже для двух рук, рукоятью, но Аду это мало волновало — как только рукоять легла ей в руку, по телу разлилась волна силы. В груди вспыхнула радость, на душе стало так тепло...Взвесила в руке. Металл показался мягким и легким, как пушинка. Она провела рукой по клинку. Не смотря на то, что его не полировали, он был совершенно гладким, вот только чёрного цвета. Взмахнула — ещё одна волна радости. Ещё и ещё — из груди вырвался смех. Она закружилась, махая мечем.
"Стоп! Это нелепо!" — подумала она и тут же встала.
Всё оборвалось.
— Спасибо — хотела склонить голову, но что-то внутри не дало ей сделать этот почтительный жест.
Эльрик улыбнулся, обнажил меч. Ада приготовилась защищаться. Такого Ада не чувствовала раннее. Меч порхал со скоростью и маневренностью стрекозы, повинуясь любому малейшему движению руки менял свое направление, а стоило приложить силу — воздух вокруг начинал гудеть и вздрагивать. Снова прилила радость, веселость. Показалось что всё вокруг — веселая игра, а игра, в которую они играют сейчас — самая лучшая. Так легко было уклонятся, как никогда ранее. Когда клинки скрестились — не раздалось ни звука, но Ада ощутила пульсацию меча, будто в нем билось сердце, в следующий раз в такт этим пульсациям забилось её собственное сердце — медленно, глубоко, отдаваясь в висках и ушах. Ещё раз — мир будто замер на несколько секунд. Ада обрушила град ударов. Мечи скрестились ещё один раз — он отскочил, освобождая клинок. Эльрик почти перестал нападать, всё больше защищаясь. Ада заметила выступивший у него на лбу пот. Он махнул мечем, Ада подставила клинок. Его меч сломался, отвалившийся кусок лезвия со звоном упал на пол. Всё прекратилось. Радость мигом ушла. Эльрик озадачено смотрел то на аден меч, то на обрубок меча, то на внушительный кусок лезвия на полу. Затем он склонил голову, отшвырнул рукоять.
Свобода. Как красиво и приятно звучит, а ещё лучше это ошутить.
Когда Ада вернулась к девушке та сидела и опять ела внеочередную "дрянь".
— Пруятного аппетита — буркнула Ада.
Никто подняла на неё глаза. Внимательно на неё смотрела. Отставила миску, вытащила из сапога кусок проволоки, согнула его в кольцо, сняла пояс, прикрепила его концами к кольцу и протянула Аде.
— Так будет удобнее.
— Зачем это?
Вместо ответа она перекинула пояс ей через плечо и голову, направила лезвие меча в кольцо. Ада разжала пальцы и тот скользнул в импровизированные ножны.
— Спасибо.
Девушка улыбнулась.
Эльрик снова пришёл. Снова позвал Аду куда-то.
— Отпусти нас — потребовала Ада.
Он вздохнул. В воздухе явно читалась горечь и обида. Вздохнув ещё раз он опустил голову, позвал их с собой. Они долго бродили по коридорам. Они явно поднимались. Наконец в распахнувшуюся дверь ударил свет, свежий, влажный и холодный воздух. Со всех сторон возвышались стены из тесаного камня. Ада встала как вкопанная — на улице был ливень, однако никто без каких либо эмоций шагнула в дождь и зашлепала по лужам, встала, обернулась, глядя на Аду. Та обернулась на Эльрика — он очень грустно смотрел на неё. В голове мелькнула мысль остаться, но она мотнула головой, отгоняя её. Сделала глубокий вдох, с невероятным усилием воли вышла под дождь и пошла к Никто. Та продолжала ждать. Эльрик пошёл, ведя их опять по коридорам, но уже под открытым небом. Они несколько раз прошли мимо арочных входов в глубь стен, из которых слышалось фырканье, всхрапыванье. Наконец появился выход из лабиринта. Ада оглянулась — Эльрик провожал их печальным взглядом. В небе полыхнула молния, потом ещё и ещё, зарокотало. Лужи становились всё глубже и девушки стали их обходить, под ногами чавкала грязь, потом от луж и земли начало нести болотом. Ещё через несколько минут болото и началось. Никто подняла с земли длинную палку, обтерла её руками.
— Когда этот дождь закончится?! — возмутилась Ада.
— Ммм...— задумалась Никто. — Где-то ещё дней семьдесят два — семьдесят пять...
— Жуть...
— Ничего жуткого. Это обычные сроки. Месяц Ворона только начался.
Никто шла пристально вглядываясь в мокрую, покрытую толи травой, толи мхом землю, изредка тыкая в неё палкой и перепрыгивая с одного места на другое. Ада инстинктивно шла точь-в-точь по её следам.
— И куда мы идем?
— Сейчас не столь важно, куда мы идем, сколь сам тот факт, что мы идем.
— Почему?
— Потому что если мы останемся на месте — нас ожидает неприятнейшая встреча.
— С кем?
— С теми, кто не только голоднее, но и сильнее и многочисленнее нас.
— Кто же это?
— Да кто угодно. Этот же самый Эльрик со своими...
— Но он же отпустил нас.
— Ну и что? Отпустил один раз — поймает в другой.
— Странные вы тут все какие-то...
— Сама ты ещё страннее.
— Чем же это?
— Да всем. Одеждой, манерами, убеждениями. И самое странное — твое утверждение, что ты не пьешь кровь.
— Чем это?
— Потому что её все пьют.
— Почему?
— Кровь — первая из Вод Жизни. А значит она — не только самое ценное и самое лучшее, но и самое необходимое для живых существ. Кровь продлевает жизнь, а кровь себе подобных исцеляет.
— Мне довольно той крови, что бежит по моим жилам, а чужой мне не надо.
— Но это же естественно...
— Я так не думаю...
— В том и есть твоя странность...
Иногда мы встречаем тех, кого менее всего ждем увидеть.
Прошло несколько дней. Они всё углублялись в болото. Вскоре вокруг расстелились зеленые поля мха. Никто поймала какую-то здоровенную змеюку и долго хвасталась, какая большая у неё добыча, пока Аде это порядком надоело и она сказала "Молодец. Молодец. Сильная. Умелая". Судя по тому, что она расплылась в довольной улыбке и замолчала, ей того и было надо. На удивление Аде отсутствие огня не смутило девушку ни на каплю. Необычно было то, что когда Никто её разделывала — не пролилось ни капли крови, хотя рептилия была совсем свежей. Сырая змея сильно отдавала тиной, но была вполне съедобна. Они дошли до леса — стало заметно посуше. Вскоре дошли до поселения. Аде показалось оно знакомым.
— Как у вас относятся к пришлым?
— Их принимают благосклонно, если они уважают хозяев.
— Так говоришь твоего поселения больше нет?
— Да.
— Ну вот тебе новое поселение — Ада сняла меч и отдала его девушке. — Это тебе на память — развернулась и ушла, провожаемая озадаченным взглядом Никто.
Ада долго бродила по лесу. Вдруг сквозь шум дождя она расслышала какие-то голоса. Потом крик и хруст ломающихся веток. Кто-то приближался. Ада забралась на дерево. Пошла по ветвям на шум. Кто-то бежал к ней, тогда она пошла прочь от звуков, но оступилась и рухнула вниз. Её обступили люди в чёрных рясах.
— Миледи, ну что ж вы так неловко. Позвольте вам помочь...— этот голос она явно где-то слышала.
Ей помогли встать, она отряхнулась и огляделась. Говорившим оказался уже знакомый ей "инквизитор".
"Откуда он тут взялся?!".
— Ты?! — только и смогла вымолвить она.
— Я. Как видишь, жив и здоров, слава Константину. Кстати, он хотел тебя видеть, так что тебе придется пройти с нами.
— Не хочу!
— Не всегда получается так, как хочется.
Её взяли под руки — она не двинулась. Тогда её потащили. Держали очень крепко, да и вокруг сразу сгрудилась толпа, так что бежать было без смысла.
— Скажите, ведь вы — Константиновцы?
Того передернуло.
— Откуда ты знаешь это гадкое слово?
— Птичка на хвосте принесла...
— Рыжая и зеленоглазая?
Ада промолчала.
— Слушайте, а как вас зовут?
— По что это тебе?
— Чистый интерес.
— А всё же?
— Почему нельзя делать что-то просто так?
— У всего должны быть причины.
— Я же сказала: мне интересно.
— Ну Ижу, и что?
— Ничего. А куда вы меня ведете?
— К Константину.
— А кто...
— А кто сделала тебя вампиром? — перебил он.
— Я такая родилась.
— Такого быть не может.
— Почему?
— Потому что во-первых у Мастера могут быть только сыновья, а во-вторых их всего три и о них все знают.
— А вы не допускали возможность существования иных вампиров?
— Где? Откуда? Впервые слышу!
— Ну вот услышали и узнали. Где? — в других мирах, откуда? — из других миров.
Они пришли на поляну, остановились. Её отпустили, встали в круг, вокруг неё и Ижу, упали на колени и принялись вычерчивать в воздухе какие-то знаки. Ижу схватил её за руку и принялся что-то бормотать.
Уста лжеца ядовиты, как клыки кобры.
Мир вокруг загудел, задрожал и мигнул. Они очутились в просторном зале. Стены и полы в коврах, высокий сводчатый потолок. Мягкие стулья вокруг огромного стола. Огонь в камине. У камина несколько кресел. Над камином висел какой-то странный гобелен. На нем был изображен какой-то абстрактный и невнятный рисунок. Но, помимо этого, за ним явно что-то было, и это что-то двигалось и хотело вырваться, ведь он топорщился и вздувался то там, то тут. Ада долго смотрела на него, пытаясь понять, что за ним, но всё же заметила, как откуда-то из-за ковра появился человек в чёрной рясе и подошёл к ним. Это был юноша лет шестнадцати, не высокий, очень тонкий. Длинные очень гладкие, прилизанные чёрные волосы падали на плечи, тонкие черты белого лица делали его подобным ангелу. И только темно-синие, как сапфиры, глаза разили могильным холодом, большим умом долгой жизни и невероятной мощью. Запах его был жутко знаком.
— Приветствую вас — Ижу согнулся по полам в поклоне.
Потянул Аду, чтоб она поклонилась, но она вырвалась и отшагнула. Ижу выпрямился и попытался её нагнуть, но она не поддалась.
— Отпусти бедную девочку — проворковал юноша. — Не видишь: она боится, а тут ещё ты с твоими поклонами...
Голос был чудный. Он ласкал слух, окутывал теплом и спокойствием, и хотелось безоговорочно верить и повиноваться ему.
— Я не боюсь — мотнула головой, борясь с наваждением.
— Да-да. Вы же уже совсем взрослая.
— Я Константин, а вы? — в низком поклоне взял её руку.
Губы его проскользили над её кожей и замерли почти у самого запястья. Холодное дыхание коснулось её кисти. Что-то почти осязаемое разлилось по коже и вонзилось в неё тысячей игл нестерпимой боли, но Ада не вздрогнула. Холодные губы чуть коснулись адиной кисти. От руки до сердца пробила волна болезненного липкого холода. Уже через мгновение Константин вздрогнул губы отдернулись. Всё это случилось в считанные секунды Он отпустил руку, и выпрямился.
— Ада — украдкой потерла болящую руку.
Кровь в ней ощутимо пульсировала. Приметила, что он украдкой потер губы и пальцы, которые явно болели.
— Какое чудесное имя. Вы нас извините? — отошёл с Ижу в сторону.
Тот долго что-то шептал ему на ухо, потом Константин махнул рукой, и Ижу ушёл.
— Миледи, не хотите чая, кофе?
— Нет, спасибо.
— Может присядете? — указал на кресло.
Сразу же захотелось сесть и потонуть в глубоком мягком кресле у огня, Ада чувствовала, что это чья-то воля почти на плотском уровне стала усаживать её насильно, но Ада не шелохнулась, противясь ей.
— Нет, спасибо.
— Ну будьте любезны. Разговор будет долгим.
— Ладно — села на подлокотник.
Он опустился в кресло напротив.
— Что же привело столь дивное создание в наш жестокий мир? Это не лучшее место для прогулок.
— Попала я сюда совершенно случайно.
— Как же?
— Я случайно вышла не в ту дверь...
— А куда вы шли?
— Просто на улицу из дому, а очутилась на улицах другого города.
— Наш мир полон опасностей. Вы ни чего не встретили?
— А что я должна была встретить?
— Всяких монстров...
— Каких?
Он пустился в двухчасовое описание внешнего вида и повадок всех мыслимых и немыслимых чудишь, закончил же он так:
— Но это всё ещё ничего. Есть две беды. Одна из них огромные латники. Они очень сильны, быстры и кровожадны. Они мучают и поедают живьем. Самый же кровожадный среди них — их главарь, Эльлатордоросенлерик, или, как он себя завет, Эль-рик. Другая же беда — волшебник. Высок, рыжеволос, зеленоглаз. Он очень мил и вежлив, но первое впечатление обманчиво. Его речи смущают разум и сбивают с истинного пути, его взгляд и голос усыпляет, его музыка — пленяет и выворачивает душу и стоит зазеваться — он выпьет из тебя все силы, всю душу и жизнь — странно, Ада чувствовала, что здесь есть ложь, но определить, где она — не могла.
Описание абсолютно не соответствовало тому, что видела она и по этому ответила:
— Нет, кровожадных чудищ я не видела — что-то внутри неё по не совсем понятной причине очень хотело язвительно добавить "Кроме вас", но она подавила этот необдуманный порыв тоже по не очень понятной причине.
— Очень хорошо. А откуда вы?
— Своей родины я не знаю, или по крайней мере не помню — Ада с трудом подавила желание выложить ему в мельчайших подробностях всё про те мира, где она была.
Она явно чувствовала, что это не её собственное желание, а нечто диктованное извне, а ещё она чувствовала, что причина её странного самочувствия — сила, текущая от этого человека и многократно усиливающаяся в каждом его слове.
— А что вы помните?
— Очень мало и воспоминания мои не из приятных.
— Но должны же быть счастливые...
— Мне что-то трудно обнаружить такие...
— Но они есть?
— Что-то хорошее было, но я не могу вспомнить...
"Ну нет. Тебе меня не осилить...".
— А кто вы?
— Этого я тоже не знаю.
— А что же вы тогда знаете?
— Я знаю что жить нужно своей головой и своими чувствами, что сердце — лучший советчик и что всё не вечно.
