— Твоя ложь меня не задевает.
— Речь не о тебе, речь о том, что чувствую я! Речь о том, что это значит для нас с тобой.
— Успокойся, — мужчина попытался обнять меня, но я увернулась.
— Мы любим друг друга, но быть вместе у нас не получается, — заявила я, пугаясь смысла собственных слов, — Мы разные. Ты видишь в произошедшем только победу, только триумф, я же вижу катастрофу, потому что смотрю не на то, что приобрел мир, а на то, что потеряли мы с тобой. Будь ты человеком, возможно, мы бы видели эту ситуацию одинаково...
— Человеком? Тогда, может, дело в том, что ты любишь не меня, а того, кем привыкла меня считать? Мою истинную сущность не так уж легко принять, но ты захотела попробовать, потом решила, что не вышло. Или не простила за мой уход. А может причин несколько?
— Но тогда и ты любишь не меня, а девочку, которую следует наставлять. Речь не о прощении, и вопрос старых обид давно закрыт. Просто наше отношение к нам же слишком разное. Ты никогда не будешь мыслить человеческими категориями. Рядом с тобой становится нечем дышать: когда-то от любви, а когда-то от невозможности быть собой и видеть в тебе возлюбленного, а не одно из воплощений Гнева.
Мне не удалось удержаться от прикосновения к Ириному сознанию. Гнев был подавлен и зол: разозлен на себя, на меня, на обстоятельства, с которыми я не хотела бороться, а он не мог.
— Ты способна полюбить снова, но я готов ждать иного исхода. Мы можем познакомиться снова. Дай нам ещё один шанс, — несмотря на злость, бушующую в нем, Ира говорил уверенно и мягко.
— Я люблю тебя, вот только "но" никуда не денется, пока я не пойму, как справиться с тем, что во мне происходит, как сделать свою жизнь чуть более нормальной, чуть менее сумасшедшей, сделать её такой, чтобы в ней появилась возможность по-настоящему быть с тобой, не изворачиваясь, без лжи и недомолвок, принимая тебя таким, каков ты есть, — слова, идущие от сердца и подобранные настолько правильно, насколько это возможно, вынуждали меня сжимать кулаки и сдерживать слезы.
Какое-то время мы с Гневом молча смотрели друг на друга. Я не могла не касаться его сознания своим внутренним взором. Его смятение, его ярость, его страх, его любовь, его нежность, его нежелание видеть меня такой — всё слилось в одно густое чувство, невыносимо похожее на боль потери. Но я молчала, сжимая кулаки, не давая себе сорваться, не давая себе обнять его. И буквально за мгновение всё переменилось. Я почувствовала, что он согласен отступить.
— Если тебе понадобится помощь...
— Я сильная, — пришлось перебить Иру. Прощание не должно затянуться.
— Впервые надеюсь, что в мире есть что-то, с чем ты не способна справиться в одиночку, — с горькой улыбкой признался Гнев.
Наши тела тянулись друг другу, но мы оба, теперь уже оба, понимали, чем быстрее закончится разговор, тем легче будет дышать.
Чтобы не упасть, пришлось сесть прямо на землю. Тело сковала болезненная слабость.
— Не пропадай. Я буду рядом, только позови, — Ира снова улыбнулся, сделал один короткий шаг назад и исчез...
Эпилог.
Мы с Данилой всё ещё друзья, пусть он и продолжает надеяться на что-то большее. Парень остался таким же сумасшедшим, как и раньше, но во время наших редких встреч, не забывает загонять Августа подальше в глубины сознания, чтобы не смущать меня странными выходками и безумными полуулыбками. Даня не смог отказаться от симбиоза с Ангелом, за время их партнерства он успел привыкнуть к своему попутчику и его необычным способностям. Наверное, Август для него тоже, что для меня мой дар — нечто потустороннее, но неотъемлемое, нечто, позволяющее делать мир лучше. В общем, не мне судить.
Данила — мой единственный источник новостей из неземного мира. Если верить его словам, а причин не доверять ему у меня нет, Вадик преуспел в поисках потенциальных Карателей. Дело за малым — подготовить новые кадры. Мой уход не помешал бывшим мятежникам укрепить свои позиции.
Я живу с отцом, восстановилась в институте. Всеми силами стараюсь соответствовать собственному представлению о том, какой должна быть нормальная молодая девушка. Конечно, в отношении семьи не так всё гладко, как хотелось бы, но мы с папой осознаем необходимость перемен, что не может не радовать.
Что касается Иры... Не проходит и дня без мыслей о нем и о нас. Я много думала о том, что произошло, и пришла к выводу, что мы оба были не правы. Каждый из нас впал в одну из двух крайностей, и проблема, на самом деле, не в том, что он не человек, ведь и я им, по сути, давно не являюсь, а в том, что он Грех, а я Вестница. Наверное, ни одна человеческая пара не вела бы себя так, как мы, значит, и решение следует искать вне обычных представлений об отношениях. Не исключено, что, изменив подход, мы сумеем начать с чистого листа. Разве любовь не стоит ещё одного шанса?
Конец
30.12.2010 г.
205
