— Пятнадцать минут, так что двигаем; не дадим сбить генералов. Берете первую же турель ПВО, какую увидите и начинаете по нему работать. По турели на каждого, вчетвером мы должны вскрыть этого шабуира.

Скорч уже мог слышать в шлеме голосовые переговоры между 41—м и Восовским передовым воздушно—диспетчерским постом. Крейсер сепов маневрировал, чтобы блокировать флагман и Коммандер Гри уже искал запасные площадки для высадки десанта. Если его оттеснят чересчур далеко от зоны высадки, десанту предстоит тяжелый марш через лес, прежде чем они смогут выйти к сеповским целям. Крейсер надо было убрать.

Перед позицией батареи им преградили путь два дроида из МагнаСтражи. Трандошан, которые пытались выскочить на них с бластерами, Скорч почти и не считал. Он швырнул в дроидов гранату, Фиксер и Сев окатили их потоком огня, развалив одного напополам плазменной очередью. Второго повалили на пол прикладами дисишек и выпустили в него по целому магазину.

Фиксер вбежал, и забросил себя в кресло стрелка на первой турболазерной позиции. Он махнул, показывая Скорчу и остальным идти дальше, и начал колотить по пульту управления. Скорч помчался к следующей позиции. Там он обнаружил трандо, пытавшегося получить огневое решение для флагмана ВАР, который был уже пугающе близко и искал место посадки. Когда этот барв ещё тянулся за винтовкой, Скорч уже вогнал вибролезвие трандо под подбородок. Он подождал, пока тот перестанет дергаться, и выкинул труп из кресла.

К тому времени, как Скорч разобрался с системой наведения орудия, и нашел на корпусе крейсера точки, где он мог причинить максимальный урон, Босс и Сев уже исчезли, убежав захватывать последние два орудия. Фиксер уже проделал в корпусе крейсера здоровенные пробоины. Но сбить эту штуку было нелегко. Сев видел уже четыре потока лазерного огня, пляшущих по днищу сеповского корабля.

— Ну, чувствуйте себя как дома, присоединяйтесь к вечеринке. — Скорч подумал, что это Фиксер говорит с ним по комлинку, но когда он увидел ЗА, протянувшую с земли раскаленно—белые, прерывистые трассы, он понял, что в игру вступили отряды нлашек Воса. — Это наше небо, ребятки. Подвиньтесь.

Крейсер терял высоту. Искореженные листы корпуса отлетали каждый раз, когда он получал попадание, и он уже начинал разваливаться. Огонь вырывался из пробоин, в которые могла бы влететь канонерка.

— Босс, если мы не свалим побыстрее — эта штука сядет нам на головы. — заметил Скорч. — Тогда нам точно крышка.

— Работа сделана, «Дельта». Уходим.

Скорч вывалился из кресла стрелка и бросился к турболифту, с дисишкой наготове, но по пути ему попадался только исковерканный металл и мертвые трандо. Все сепы, оставшиеся на батарее, уже успели сбежать подальше от неизбежного взрыва гибнущего крейсера. Запыхавшийся Босс на бегу вызывал эвакуацию.

Потом вклинился Сев. Скорч огляделся вокруг, и впервые заметил, что его нет рядом. Когда он проверил картинку с его шлемной камеры на ВИДе — Сев, похоже, всё еще выглядывал в обзорный купол турболазера, а затем картинка разбилась на полосы и почернела.

Прорезался голос Сева.

— Босс, у меня тут проблема…

— Сев, где ты?

— Сектор… множественный противник…

Фиксер постучал по шлемному комлинку. Слышен был только шум и потрескивание статики.

— Потерял сигнал, Босс.

— Ну так найди его. «Дельта», перегруппироваться — отправляемся за Севом.

Передовой диспетчерский пост отряда Воса вклинился в их разговор.

— Запрещаю, три—восемь, запрещаю, поступили новые приказы от генералов — зачистить площадку и эвакуироваться немедленно.

— Если они поступили не от генерала Йоды лично — мне плевать. — Босс махнул Фиксеру и Скорчу отправляться за Севом. Они всегда могут заявить, что не расслышали приказ.

— Сев…

— Вообще—то, приказ именно от него, солдат. А теперь уводи оттуда свою команду.

Взрывы сотрясали корабль. Комм—связь была беспорядочным месивом сумбурных переговоров; все шло к харану. Сеповские силы текли с севера и востока от их позиции и приближались к ним. «Дельта» прикончила крейсер и дала высадиться 41—му, но битва еще только начиналась.

— Он прав, Босс. — проговорил Фиксер. — Нам надо отсюда уходить.

Скорч схватил Фиксера за руку.

— Мы не можем оставить Сева. Никто никого не бросает. Помнишь? Помнишь, как бесился Сев, когда мы бросили Вэу на Майгито? Ты это хочешь сделать со своим братом? Хочешь его бросить? Оставить его здесь умирать?

— Он — Сев. — сказал Фиксер. — Если он жив, то он укроется где—нибудь, и мы сможем забрать его потом.

— А если нет?

— Тогда он так и так мертв.

— Мы не уйдем без тела. Живого или мертвого.

— Если мы не свалим сейчас — мы все сдохнем.

— Хорошо, значит уйдем вместе, а не бегая, бросив Сева, и спасая свои шебсе.

Босс не сказал ничего, и просто смотрел так, словно ему ничего не оставалось делать. Хотя у них еще были секунды на то, чтобы сделать свой ход. Потом он взял Скорча за плечо.

Скорч не плакал с тех пор как он был ребенком, но сейчас он не мог сдержаться.

— Я не брошу его Босс. Ели хочешь — иди. А я нет.

— Это приказ.

— Плевал я на приказы. «Омега» своих не бросала.

— Скорч…

— Тебе придется в меня стрелять.

Босс положил руку ему на предплечье.

— Потерять одного уже паршиво. Я не стану терять двоих. Не подводи меня сейчас. — Он толкнул Скорча в спину, едва не сбив его с ног. — У выходного тоннеля турболифта уже пристраивалась «нлашка». Шесть—Два, принимайте.

— Я тебе это не забуду, Босс. И тебе, Фиксер. Файрфек, мы же братья. Я бы вас не бросил.

Но он бросил. Он ушел. Все они ушли.

— Прости Сев. — голос Босса был неожиданно хриплым. Он тоже был не из слезливых, но, судя по голосу, он едва сдерживался. Может быть, Сев их слышал, может быть нет, но если комлинк на его конце работал… Скорч мог представить себе, что он должен был чувствовать сейчас, слыша как братья оставляют его смерти, или ещё более худшей участи.

«Дельта»… двигайте.

Сев был таким же твердым как они. Вэу их всех сделал выживалами. Возможно, Фиксер и был прав: если Сев все еще жив, он наверняка сможет оставаться в живых и дальше, и они всегда смогут вернуться.

Но они ничего не знали.

«Нет, ты не сделал всё, что мог, для Сева.»

Скирата сказал бы Йоде подтереться своими приказами, отключил комлинк, и отправился бы его искать.

Когда они запрыгнули в пассажирский отсек «нлашки», Босс придержал его за плечо, но Скорч стряхнул его руку. Он хотел выстрела и мгновенного забытья — хотя бы такого избавления от вины за то, что он жив, что он не остался искать, не стоял до последнего против Босса, командования, и даже шаблова генерала Йоды. Он хотел умереть от стыда. Он мог лишь гадать, насколько тяжелее будет ему каждое утро смотреть на себя, и вспоминать это все отпущенные ему годы.

Пожалуй, неплохо, что жизнь клона такая урезанная.

Глава 17

«Вы должны знать пределы своей физической и психической выносливости; так вы сможете распознать их и выйти за эти пределы. Вот почему я проведу вас через все муки, которые вы можете себе вообразить. Вы не сдадитесь и умрете, как слабаки, вы не сломаетесь, как слабаки; вы не падете духом и в самых страшных обстоятельствах, как слабаки. Вы вынесете больше, чем даже можете себе представить. И вы будете теми, кто выжил там, где слабаки выберут легкий путь и умрут.»

Сержант Вэлон Вэу, Куэ'валь Дар, перед юными клонами—учениками (средний биологический возраст: десять лет) на Камино, пять лет до Геонозиса.

Битва за Кашиийк, вторая половина дня, 1088 дней после Геонозиса.

Энакка сгребла Этейн в охапку, и бросила её через край лианного моста.

— Нет! — закричала Этейн. Она приземлилась благополучно, смягчив падение Силой, но ей не требовалось и этого: старый мужчина—вуки, весь в седых прядях и боевых шрамах, поймал её. Её маленькая коричневая походная сумка упала вслед за ней. — Ты не можешь этого сделать! Я не могу!

Энакка скользнула вниз с верхнего уровня, и прорычала, что у нее есть свои приказы, и что она с этими приказами согласна, так что она будет исполнять их со всем старанием. Этейн должна вернуться домой. И она её домой потащит.

— Но мы не можем бросить Сева! Это была ее ошибка; она подбивала их захватить позицию турболазеров быстрее «Омеги», превратив задание из дела жизни и смерти в дурацкую забаву — потому что она посчитала, что это будет лучше для боевого духа, чем предупреждать их о шансах на выживание. — Я могу найти его, я могу его вернуть…

Внезапно оказалось, что её перебрасывают, словно мешок клубней, от вуки к вуки, по мостам и через зияющие пропасти. Ее Силовые таланты могли бы дать ей возможность сопротивляться, несмотря на то, что рядом с этими гигантами она была почти что ничем, но ей пришлось бы использовать чересчур разрушительную мощь чтобы остановить их.

«Я не могу бросить Сева. Он бы вернулся за мной.»

Этейн сконцентрировалась и оттолкнула хватку следующего вуки. Это была высокая пожилая женщина; матрона покачнулась и едва не упала. Вуки хорошо знали, что надо делать на этих высотах, и Силовые толчки Этейн все только испортили. Она приземлилась на ноги платформой ниже, но там на нее навалились еще трое вуки, и в невежливых выражениях сказали ей что так она убьет кого—нибудь из них.

«Наверное я хочу оправдаться за бегство. Наверное они это знают и щадят мое самолюбие.»

Она едва не промахнулась мимо следующей платформы; ее схватили за обе руки, вытянули наверх и запихнули в тщательно закамуфлированный челнок, угнездившийся под решеткой из тонких веток. Энакка пристегнула ее к креслу и бросила рядом сумку.

— Мы не можем бросить тут Сева. Мы не бросаем своих. Мы…

Энакка прорычала что она отвезет ее на Корускант, или даже Мандалор, если она захочет, а потом вернется искать Сева с другими вуки. Если он не погиб сразу, то лучший народ для его поисков — это вуки, не люди. Если Этейн не засекла его своими джедайскими чувствами, — заметила Энакка, — то она скорее всего его так и не найдет. Так что она может уйти.

Этейн попыталась отыскать Сева в Силе. Она считала, что достаточно хорошо знает его, чтобы отыскать след, который он оставлял, ту странную смесь из сосредоточенности, уверенности, страха и слегка детского желания быть замеченным и заслужить похвалу. Но она чувствовала только перемешанные боль и страх людей, сражавшихся в битве. Энакка подняла челнок с платформы и, виляя среди веток под самыми кронами, направилась прочь от Качирхо, побережья и зоны боевых действий. В конце концов, нос корабля вздернулся под острым углом вверх, и они выскочили на яркий солнечный свет в глубине материка, где дымные столбы вдалеке можно было различить лишь тогда, когда корабль повернулся вокруг своей оси и вышел из атмосферы.

Этейн обнаружила, что она прижимает ладони к ушам. Она не заметила — когда она это сделала. Это было совершенно инстинктивным.

— Он думал, что кто—то придет за ним. — проговорила она. Она не могла просто забыть Сева, так, словно она вырвет ненужный более листок, и перейдет к следующему пункту задания. — Если он понял, что он брошен — ты можешь представить себе, что он должен был думать?

Вэу воспитывал из его юных клонов жестких, безжалостных людей. Они не видели от него любви, потому что, как говорил Скирата, он не видел ничего подобного от своего отца. Вэу говорил об этом иначе: что он обращался с его парнями так сурово, что они сами не верили, что могут это вынести потому, что чем жестче они стали бы — тем дольше они смогли бы выживать. Атин не раз пытался всадить нож в своего старого сержанта за те ужасные шрамы — на теле, и почти наверняка, на душе — что подарил ему Вэу.

Энакка терпеливо выслушала покаяние Этейн, и успокаивающе проворчала в ответ, что уходить «Дельте» приказал генерал Йода, так что у нее выбора не было.

— Он приказывал им бросить Сева? — отмахнулась Этейн. Он вообще знал, что у них пропал человек? Он отдал бы такой же приказ, если бы знал? — Она знала, что вступает на скользкую почву; Учитель Йода был самым почитаемым из всех живущих джедаев, столетиями он был направляющей рукой Ордена. Его невозможно было критиковать. Он и был Орденом Джедай. — Мы посылали ЭРК—пехотинцев спасать джедаев с Гипори. Мы не говорили: «Ах, война, разумеется, сурова, кого—то приходится терять.» Мы решили, что стоит рискнуть жизнями клонов, чтобы их вытащить. Почему этого не стоил Сев? Почему джедаи были ценней, чем он? Потому что мы заправляем шоу? Потому что мы их хозяева?

Энакка долго не отвечала. Этейн откинулась в кресле и прикрыла глаза. Она машинально пошарилась в карманах и сумке, нашла игрушечного нерфа Кэда, и прижала его к щеке, так что она смогла ненадолго забыться, отдавшись самому древнему и простому инстинкту.

Заурчала Энакка, спрашивая, не хочет ли Этейн, чтобы она сама известила Вэу о том, что Сев пропал.

— Нет, я сама. — ответила Этейн. Если, конечно, он уже не узнал сам. Она вытащила комлинк. Коммуникации на Кашиийке работали крайне нестабильно; но всё же она получала отложенные сообщения; пока она сражалась, незаметно накапливались данные, и ей надо было все это прочитать. Большинство из этого оказалось уже бесполезной оперативной информацией, но одно сообщение было действительно важным, и она почувствовала укол вины оттого, что за какие—то секунды смогла перейти от скорби по Севу к эгоистичной радости лишь потому, что это было сообщение от ее возлюбленного.

МИ СОЛУС ТОМЕ, МИ СОЛУС ДАР'ТОМЕ, МИ ДИНУИ АН, МИ БА'ДЖУРИ ВЕРДЕ. ПЕРЕВЕДИ И ОТВЕТЬ. РК—1136

Ее Мэндо нельзя было назвать беглым, но она училась. И она знала, что это значит. Если она просто повторит эту клятву, это обещание — это будет её согласием по мандалорианскому закону, который умудрялся быть простым, неформальным, и обязывающим одновременно.

— Конечно отвечу. — тихо проговорила она. Энакка оглянулась на нее из рубки. Этейн аккуратно повторила брачную клятву и сохранила ответ так, чтобы он отослался, как только корабль вернется в обычное пространство.

ДАР'ИКА ПРОСТИ ЧТО Я ТАК ДАЛЕКО ОТ ТЕБЯ. МИ СОЛУС ТОМЕ МИ СОЛУС ДАР'ТОМЕ МИ ДИНУИ АН МИ БА'ДЖУРИ ВЕРДЕ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДАР. ВЕРНУСЬ РАНЬШЕ ЧЕМ ТЫ ЭТО УЗНАЕШЬ.

Это было так просто; как только клятва была передана — она была замужем.