-Доброе утро, господа! — пытаясь перекричать ветер, она подошла к мужчинам.
Первым обернулся статный юноша в длинной, до колен чёрной тунике с гербом Мендрагусов — белым драконом с нимбом над рогатой головой. Роскошные чёрные волосы усыпали его плечи и даже на вид казались шелковистыми. От его взгляда, по-юношески напористого и горячего, по телу женщины побежали мурашки. Это был настоящий Мендрагус, до ужаса напоминающий Пророка Тадеуша, которого она видела, будучи молодой, на портретах в Элеурском музее.
-Здравствуйте, леди Йасайла. Я Цеппеуш Мендрагус, сын дивайна Керберского и будущий Пророк Изры.
Зубы Йасайлы чуть не свело от напыщенности, сквозившей в его голосе.
-Чем я могу вам помочь, дивайн Цеппеуш?
-Скажите, как часто вы открываете переправу?
-Два раза в неделю, где-то на час. Сциллитум слишком дорог, чтобы держать уровень воды в канале дольше.
-И сколько кораблей успевает пройти по каналу за час?
-Около десяти-пятнадцати.
Цеппеуш поджал губы и посмотрел на усатого мужчину. Тот сложил руки на груди.
-Перед нами стоят не меньше двадцати.
Йасайла тоже сложила на груди руки.
-Я так понимаю, вам нужно срочно добраться до Элеура. К несчастью, просто так здесь вряд ли кто-то уступит дорогу. При всём уважении к вашей персоне, конечно.
-Но мы не можем ждать. Мой дед, Пророк Кархарий, ждёт меня в столице через неделю. Вы обязаны расчистить дорогу.
Йасайла вопросительно посмотрела на усатого мужчину.
-Мы можем как-то иначе убедить этих купцов пропуститься нас вперёд? — спросил тот.
-Боюсь, заставить их пошевелиться могут только золотые сарлимы.
Венбер шевельнул усищами и картинно положил руку на рукоять рефрактора.
-Это исключено. Толстозадые воришки обойдутся и без наших денег.
-Леди Йасайла, — в разговор вмешался доселе молчавший светловолосый здоровяк в блестевших на тусклом солнце доспехах. — Видите ли, Кархарий Велантис строго наказал нам доставить Цеппеуша в столицу к назначенному сроку. Мы не собирались проявлять к вам неуважение, но если не останется иного выхода — мы заставим капитанов других кораблей расступиться силой.
Женщина упёрла руки в боки.
-Жаль, что Кархарий Велантис не догадался дать вам путевую грамоту. Иначе у вас нет никакого права лезть вперёд и более того — учинять разгром в моём городе. Хотите драки? Ну, так в гарнизоне Переправы солдат куда больше, чем во взводе Горнилодонов. Мы вас сомнём.
-Сюда ещё не дошли новости с юга? — Цеппеуш сложил на широкой груди руки. — Мы разбили войска ренеда Зульдена при Форгунде. С нами прибыл сам генерал Лейф.
-Ещё бы не дошли. Почему, вы думаете, здесь сейчас столько кораблей? Они ведь все скапливались у Форгунда, пока вы блокировали реку.
Все четверо уставились друг на друга под злыми порывами ветра. Молчал в стороне лишь Люмфир. Наконец, Йасайла опустила руки. Венбер сплюнул в сторону и посмотрел на порт.
-Почему вы вообще до сих пор используете рефрамантию? Не проще вырыть нормальный канал?
-Земля в Междуречье настолько зыбкая, что ещё чуть-чуть — и образуется гигантская трясина. Никакой камень не удержит оплывающую почву.
-Задумывались о том, чтобы нанять мага Земли? — Венбер поднял брови.
-Чтобы он перелопатил тридцать миль болота? На это уйдут десятки кристаллов. Никакая пошлина, которую мы взимаем с купцов, не окупит затрат, ни в краткосрочной, ни среднесрочной перспективе.
-А вы можете за умеренную плату сделать нам отдельный канал ниже по течению? — поинтересовался Цеппеуш.
-Нет. Время разлива канала согласовано с рефрамантом со стороны Англерса, и всеми жителями Переправы. Когда мы поднимаем воду в Междуречье, она одновременно опускается в Англерсе и Лиаре. Внеплановое поднятие воды обернётся большими проблемами.
-Когда время следующего поднятия?
-Сегодня после обеда.
Снова наступило тягостное молчание. Йасайла щурилась, глядя на Венбера, тот делал то же самое, глядя на неё. Наконец Цеппеуш вскинул голову.
-Мы просто купим себе место на судне, которое отплывёт первым.
Все трое удивлённое посмотрели на молодого человека.
-Хорошая мысль. Никто ведь не откажется подвезти в столицу сына дивайна Керберского?
-Не откажется, — кивнул Венбер. — Мы так и поступим. Всего хорошего, леди Йасайла.
Усатый мужчина развернулся и пошёл вниз по дороге, которая огибала возвышенность с домом и вела к городу. За ним дружно последовали Цеппеуш и солдат, о чём-то негромко переговариваясь. Йасайла шумно выдохнула и опустила плечи. Потом повернулась к Люмфиру.
-Засранец, ты не мог предупредить меня раньше?! Я как грязная простачка вышла к ним, вела себя как деревенская дура перед солидным мужчиной и краснела, как девчонка!
-Леди, вы вели себя как настоящий боец, — робко произнёс Люмфир.
-Вот спасибо на добром слове, — недобро улыбнулась женщина. — Именно этого комплимента я ждала всю жизнь.
Люмфир смиренно молчал.
-Иди, истопи мне баню, живо. И чтобы она была горячей как подземные меха Ориду, понял?
Начальник порта побежал выполнять приказ, а Йасайла пошла обратно в дом, мысленно проклиная богов.
"И к чему мне умение творить чудеса, если я даже не могу получить нормальный комплимент от мужчины?"
5
-Леди Йасайла!
Женщина оторвалась от созерцания Ветхого Камыша, который готовилась пустить в ход через каких-то полчаса. Нидат Люмфир вбежал в её кабинет, напоминая испуганную ворону, в которую только что стреляли из рогатки хулиганистые мальчишки.
-Ну, что, опять прячешь за спиной сына какого-нибудь дивайна?
-Леди Йасайла, там горбун.
-И что, ты хочешь, чтобы я выгнула его обратно?
-Нет, леди. Но это сын дивайна!
Женщина отчаянно зарычала.
-Боги, как зовут этого горбуна?
-Триксель Нурвин, сын дивайна Кебейского.
-То Керберский, то Кебейский. Боги, что сегодня за день? — Йасайла передёрнулась. Только отпрыска Чёрного Теурга сегодня и не хватало. Ещё недавно она радовалась избавлению от общества заносчивого Мендрагуса, а сейчас предпочла бы провести время в компании его товарищей, лишь бы не встречаться с горбуном.
-Где он сейчас, Люмфир? Только не говори, что стоит в коридоре.
Начальник порта судорожно сглотнул. Йасайла потёрла лоб ладонями и вышла в коридор. В дальнем его конце на жёсткой скамейкам расположилась страннейшего вида троица.
Первой была стройная девушка с чуть розоватым лицом. Красивые изгибы её фигуры подчёркивало кружевное тёмно-синее платье. И толстая коса цвета персика, перекинутая на грудь, и сама грудь вызвала у Йасайлы прилив зависти.
Вторым был пожилой мужчина, замерший в почтительном ожидании рядом с горбуном. Он выглядел подтянуто и интересно, одетый в аккуратную чёрно-белую тунику с длинными широкими рукавами и чистые светлые штаны, заправленные в высокие, до колен, сапоги. Седые волосы были собраны в хвост. Йасайла отметила смуглую кожу и белые шелушливые пятна на руках.
"Он явно провёл много времени на солнце".
Триксель Нурвин дополнял эту причудливую комбинацию внешностей, являясь своеобразной уродливой изюминкой. Лицо его, худощавое, в обрамлении длинных, стянутых в пучок на затылке, волос было даже симпатичным, с пронзительными, глубоко посаженными синими глазами. Но тело, длинное и тощее, было словно переломано на уровне чуть ниже лопаток. Плечи сутулились; длинные, словно у богомола, руки оканчивались узловатыми пальцами, похожими на светлых пауков. Вид горбуна казался ей сюрреалистично-мерзким, словно вид гусеницы, у которой внезапно оказалась бы человеческая голова.
Триксель сидел на скамье, пригнувшись к земле, и теребил в руках рефрактор. Его отсутствующий взгляд бродил по стенам коридора; мысли, очевидно, были где-то очень далеко.
-Дивайн Триксель? — эти слова дались Йасайле с трудом.
-Безусловно, — откликнулся тот.
Властным жестом отстранив предложившего помощь старика, он встал и подковылял к ней. Йасайла хотела отдёрнуться, увидев, что он начал поднимать руку, очевидно, для рукопожатия или церемонного поцелуя, но вместо этого Триксель протянул ей выуженный из-за пазухи увесистый кошель. До неё донеслось глухое позвякивание монет.
-Здесь около двух сотен сарлимов. Надеюсь, этого хватит, чтобы убрать с моего пути другие корабли.
-Но я не могу, — сказала Йасайла, опасливо принимая кошель. — Я не взяточница.
Горбун криво усмехнулся, словно считая, что она лжёт.
-И прямо скажем — двухсот золотых недостаточно, чтобы удовлетворить аппетиты двадцати купцов, — добавила женщина. — Пропустив вас, каждый может потерять столько же.
-Это не для них, а для вас, — небрежно махнул рукой Триксель. — Святые боги, неужели так сложно придумать для доверчивых простаков действенную страшилку? Скажите, что на нашем корабле разразилась смертельная болезнь, и нам нужно как можно быстрее попасть в столицу. Это они съедят.
-Я... — Йасайла оглянулась, посмотрев на Люмфира Нидата, словно ища у него поддержки. Начальник порта похлопал глазами и несмело задал вопрос:
-Для нас будет честью оказать услугу дивайну Трикселю?
Устало вздохнув, женщина спрятала лицо в ладонях.
"Спасибо, засранец. Большое спасибо!"
6
Над портом разнёсся тревожный сигнал колокола, означавший, что один из кораблей несёт на борту заразу. Йасайла и её помощники собрались у трапа Хвоста Нингишзиды, тяжело дыша после сумасшедшей пробежки по всем кораблям, которые собирались войти в воды временного канала, а теперь рассасывались по углам, как стая крыс перед голодным котом.
Женщина подошла к Трикселю Нурвину, который ожидал её на причале. Горбун покачивался с носков на пятки и обратно, заложив руки за спину и поглядывая на чаек, которые кружили над речной гладью.
-Всё готово. Торговцы с грехом пополам согласились переждать три дня. Ваш судно будет единственным, что поплывёт по каналу, поскольку оно якобы заражено, и ветер может перенести болезнь на все остальные корабли. Рефраманта на той стороне я предупредила.
-Рад это слышать, — Триксель протянул женщине пузырёк с тёмно-красной жидкостью.
-Что это?
-Я слышал, вы испытываете проблемы с кожей, и знаю, в чём их причина. Пейте это зелье, по одной капле в день, через два часа после еды. Станет легче, обещаю.
-А что за...?
-Просто поверьте.
-Поверить вам? — не удержалась женщина.
Горбун помрачнел, но затем улыбнулся.
-Зависит от того, с какой половиной вы имеете дело. Диастрийцу во мне доверять не стоит. Но человеку...
Йасайла медленно приняла маленькую склянку с зельем.
-Почему вы это делаете?
-Бывает, мне просто хочется сделать что-то хорошее, чтобы вновь напомнить себе о том, что я человек.
Женщина застыла на месте, переваривая смысл слов, сказанных чересчур беззаботным тоном. Горбун улыбнулся.
-И поблагодарите своего болтливого начальника порта. Он спас вам жизнь.
С этими словами мужчина пошёл по трапу галеры, оставив Йасайлу растерянно вертеть в пальцах пузырёк.
-Стойте! — раздался позади крик.
Йасайла обернулась и увидела, как по причалу тяжело бегут два десятка мужчин. Большая часть была облачена в сияющие на солнце доспехи, в троих угадывались утренние гости, а четвёртый, с ужасным шрамом на щеке и русыми волосами, носил за спиной развевающийся синий плащ с символом Горнилодонов. Это был генерал Лейф.
Триксель остановился, с удивлением глядя на Цеппеуша Мендрагуса, который бежал к нему. Молодой человек, однако, не остановился рядом с горбуном. Пронёсшись мимо, он взбежал по трапу, чтобы поднять на руки диастрийку по имени Никоро.
-Цеппи!
-Ника!
Йасайла перевела изумлённый взгляд на Трикселя и испугалась разительной перемены на его лице. Опасно сощурив глаза, горбун небрежно махнул рукой женщине, и поднялся по трапу. Сзади, в своей тёмно-зелёной накидке, он был похож на бектаклита.
К Йасайле подошли Венбер и Лейф.
-Вы прекрасно выглядите, леди, — последний поцеловал женщине руку. — Венбер расписал мне вас в ярких красках, но на деле всё оказалось ещё лучше. Удивительно, как часто я здесь проплывал, но не видел вас вблизи.
-Ладно, — в лице Венбера на мгновение проступило что-то дикое, и генерал пожал плечами. — Мы реквизируем это судно.
-Не знаю, как они уживутся, — покрасневшая от смущения Йасайла кивнула в сторону горбуна, Цеппеуша и Никоро.
-Вы про диастрийку? — поднял бровь Венбер. — Они познакомились около пяти лет назад в Шуруппаке, и едва не помолвились. Я, разумеется, вразумил мальчишку, но судьба порой бывает до отвращения настойчивой.
-А вы не думали, что дивайн Триксель может отказать вам в месте на судне?
-Думаю, дивайн Триксель не в том положении, чтобы отказывать, — выразительно поднял бровь Лейф.
Йасайла поняла, что пора уносить ноги. Откланявшись двум мужчинам, она так и сделала. Торопясь к наблюдательной башне, она, тем не менее, чувствовала себя хорошо. Впервые за долгое время её хвалили и помогали не только за то, что она рефрамант.
Ведь даже рефраманты порой нуждаются в человечности.
Глава 34. Элеур.
Оридень знаменует окончание лета
и середину урожайного сезона.
В этот день крестьяне откладывают серпы,
лопаты и мотыги, и празднуют,
позабыв о ежедневных заботах.
"О праздниках", 708 год от создания Триединой Церкви.
1
Гирем и Бавалор ехали бок о бок позади всего торгового каравана, который они нагнали у кромки невысокого лиственного леса, разговаривая об Элеуре и обо всём, что касалось столичной жизни. Близился вечер, но над густыми зелёными папоротниками и кустарниками, которые составляли подлесок, всё ещё поднимался пар, вызолоченный едва пробивавшимися сквозь древесные кроны лучами солнца.
-Это Дараборский лес, светлая его часть. Здесь неопасно, а вот в тёмной части, той, что простирается от Элеура до Алеманских гор на севере и полуострова Креста на западе, водится всякое. Лучше там не теряться.
-Значит, почти прибыли, — уронил Гирем, гладя по холке верного Гарапаса. — Конец путешествию.
-Ничего, ещё увидимся, — Бавалор ехал, отпустив поводья, и сосредоточенно водил карандашом по листу, прибитому к деревянной дощечке. — Нам отвели места во дворце Пророка, но я всё равно каждый день буду выходить за Лазурные Ворота и спускаться в город.
-Ты увидишься с самим Кархарием?
-Ну конечно. И с ним, и с Шакой, если повезёт.
-Ты хорошо знаешь Кархария?
-Он приезжал в гости к деду, когда мне было лет двенадцать. Странный человек. Много смеялся и шутил, но мне это показалось чересчур наигранным. Матушке он точно не понравился. А почему ты спрашиваешь?
-Хотелось узнать про него от кого-нибудь, кто видел его вживую. Я не слишком сильно доверяю всему, что написано в "Теургиатском цикле".
Гирем не стал упоминать о том, что отец и Алан игнорировали его просьбы рассказать о том, что случилось в Треаттисе. Глупцы, тем самым они только распаляли в нём жажду узнать, за что же именно Рензам так ненавидит друга детства, которым приходился ему Кархарий.
