Лежать больше не имело смысла, и Эргемар опустил ноги на пол. Будь бы рядом Териа, они бы знали, чем заняться в оставшиеся до подъема полчаса, но казарма, в которую их поселили, была совершенно не приспособлена для интима. Удобные койки, шкафчики для одежды и тумбочки для личных вещей, даже вентиляция и индивидуальная настройка освещения и климатического режима... И все это богатство — в полностью открытых полукабинках, в которых не предусмотрено даже плохоньких шторок.
Одевшись, Эргемар бросил взгляд на женскую половину, огороженную ширмами, и, вздохнув, пошел к выходу. Снаружи, на широком плацу, куда выходили сразу несколько казарм, окружавших его большой буквой "П", было тихо и пусто. Только Бон Де Гра старательно шуршал большой щеткой на длинной ручке, очищая гладкое покрытие от пыли и мелкого сора.
— Зачем ты это делаешь? — удивился Эргемар. — Для этого же есть дежурные?
— Я — кронт, — Бон Де Гра уже неплохо мог изъясняться по-баргандски. — Кронты должны делать грязный работа.
— Но ты же не служишь здесь! — возмутился Эргемар. — Почему ты унижаешься?!
— Что такое унижать... ся? Быть ниже, да? Я и есть ниже. Если я не делать работа, кто-то придет ставить наглый кронт на место.
— Ты не просто кронт. Ты — один из нас! — воскликнул Эргемар. — Ты сражался вместе с нами!
— Ч-ч-ч! — Бон Де Гра прижал пальцы свободной руки к губам. — Я не воевать, я только проводник. Кронты и оружие — нельзя, нельзя! Очень опасно. Ты должен помнить.
— Извини, — Эргемар опустил голову. — Но это несправедливо!
Уши Бон Де Гра дернулись. Вздохнув, он произнес какую-то фразу на языке пришельцев.
— Что-что? — не понял Эргемар.
— Справедливость — это точное выполнение законов. Так говорят кээн.
— Тогда это неправильные законы! — покачал головой Эргемар. — Так не должно быть!
Бон Де Гра снова вздохнул.
— Это мой путь, Драйден. Я сам идти его. Ты не можешь помочь. Прости.
Бон Де Гра снова принялся за работу и тут же снова опустил щетку. Через плац к ним быстрым шагом шел пришелец со старшинскими нашивками. Не ответив на почтительный поклон кронта, он что-то отрывисто сказал ему и помчался дальше по своим делам.
— Что он говорил? — поинтересовался Эргемар.
— Всем надо вернуться в казарму и... как это... не светить. Скоро сюда прибывать очень важный начальник.
— Интересно, не по наши ли души?!
Окна казармы выходили с одной стороны на здание кантины, а с другой — на площадки для занятий спортом, поэтому высокого гостя они так и не увидели. Только слышали, как с плаца доносятся громкие команды на чужом языке, музыка, многоголосый слитный вопль местного "здравия желаем, вашество!" и, наконец, слаженный топот марширующих колонн. Филитами визитер пока не заинтересовался.
— Может, это и к лучшему, — лениво заметил Млиско, медленно втягивая в себя холодную воду из гофрированного пластикового стаканчика. — Чем выше начальство, тем крупнее неприятности, которые оно может причинить. Все равно, здесь от нас мало что зависит. Так что, не волнуйся так, Драйден.
— А что, заметно? — Эргемар почувствовал, как Териа сильнее сжала его руку.
— Заметно.
— Это, наверное, из-за медальона, — решился Эргемар.
— Какого медальона? — рассеянно спросил Даксель.
— А того, что мы когда-то нашли в разбившейся воздушной машине, — напомнил Млиско. — Ты что-то о нем выяснил, Драйден?
— Бон Де Гра его опознал, — вполголоса сказал Эргемар. — Точнее, не то что опознал... В общем, этот медальон принадлежал принцессе, тетушке нынешнего Императора. Много лет назад она здесь пропала без вести. Ее долго искали, назначили большую награду тому, кто найдет, но так и не нашли.
— И вы никому не сказали! — прищурилась Териа.
— Нет. Тогда у нас впереди еще был длинный путь. И мы ничего не знали о прилете принца. Да и вообще, это опасная вещичка.
— Да уж, — кивнул Млиско. — Теперь я понимаю, почему ты так требовал, чтобы с планшета распечатали все карты. Не из-за чужого космического корабля, из-за этой находки... Теперь нам надо искать подходы к этому принцу... Ты думаешь, это сюда он прилетел?
— Может быть, — Эргемар понизил голос почти до шепота. — Знаете, я рассказал о медальоне одному пришельцу. Тому, что прилетал к нам, на переговоры, а до этого спас меня от расстрела на Филлине. Он пообещал, что постарается пробиться к принцу и передать ему.
— Ну... — Млиско покачал головой, то ли осуждая Эргемара, то ли, наоборот, восхищаясь им. — Тогда, Драйден, тебе остается только ждать. И верить в свою удачу и честность этого пришельца.
Минутная стрелка на странных местных часах с циферблатом, разделенным на 24 деления, успела сделать еще один полный оборот. Драйден Эргемар давно уже перестал ждать, сосредоточившись на составлении заявки на новую одежду и обувь для своего отделения — после многодневного похода по горам и лесам все они выглядели как оборванцы. Поэтому он даже не слышал, как его окликает Дауге.
— Драйден! Тут тебя твой знакомый пришелец спрашивает. Офицер космофлота.
Эргемар почувствовал, как его сердце вдруг забилось сильнее. Перехватив тревожный взгляд Терии и настороженный — Млиско, он кивнул им обоим и, подхватив сверток с картами, побежал к выходу. Дауге не ошибся. Возле входа нервно расхаживал из стороны в сторону Боорк, одетый сегодня в парадную космофлотовскую форму. Он уже успел закрепить на поясе переводчик.
— Медальон с вами? — тихо спросил Боорк вместо приветствия.
— Да.
— Тогда идите со мной. С вами будут говорить Подручный Императора, его высочество принц первого ранга Кэноэ и его супруга, блистательная принцесса второго ранга Кээрт!
Первый филит, которого Кэноэ увидел воочию, был совсем не высоким. Боорк, отнюдь не великан, возвышался над ним больше, чем на полголовы. Однако филит и не был похож на щуплого заморыша, как большинство кронтов. Он был худощавым, но крепким на вид, шел он уверенным широким шагом, в нем чувствовалось волнение, но не страх. Его одежда была потрепанной, но чистой и аккуратной.
"У вас только один шанс произвести благоприятное первое впечатление", — вспомнилась Кэноэ цитата из какой-то книги. Филиту это удалось. Не доходя несколько шагов до Кэноэ и Кээрт, стоявших рука об руку посреди дорожки, он остановился, с достоинством поклонился и произнес несколько слов негромким приятным голосом.
К пришельцам можно было относиться по-всякому, но эти двое, и в самом деле, были особенными. От молодого мужчины в военной форме словно исходила какая-то напористая энергия, в самой его позе, в гордой осанке ощущалась властность. Это был настоящий принц, привыкший царствовать и повелевать. Но в то же время, в нем не чувствовалось какой-либо агрессии или слегка презрительного высокомерия, которое до боя постоянно демонстрировал младший мастер Кеонг. Пожалуй, подумал Эргемар, с ним можно иметь дело.
Нет, принц просто не мог быть плохим человеком. Иначе на него бы не смотрела с такой любовью его спутница — настоящая золотоволосая принцесса из сказки — стройная, большеглазая, с овальным мягким лицом, которое совершенно не портил голубовато-сиреневый цвет кожи. Она была настоящей красавицей, и Эргемар остро ощутил, что по сравнению с ней он выглядит совершенным оборванцем — в старой штопанной рубашке и в потертых брюках с заметной латкой чуть выше правого колена. Впрочем, вдруг понял он, для этой принцессы не важно, как он выглядит: она видит не оболочку, а суть.
Не доходя нескольких шагов до царственной пары, Эргемар остановился и сделал глубокий поклон.
— Я приветствую вас, принц, и вас, прекраснейшая принцесса, — произнес он по-баргандски, надеясь, что Боорк поймет и переведет все как надо.
— Он приветствует вас, ваше высочество, блистательная! — Боорк тоже согнулся в поклоне.
— Передайте ему, что его приветствия приняты, — кивнул в ответ Кэноэ, жалея, что у него нет такого переводчика, как у Боорка. — Пусть он представится и скажет, почему он искал этой встречи.
— Его зовут Драи-ден Эргемаар, — Боорк старательно воспроизвел чужое имя. — Он уроженец страны под названием Гордана и некогда был пилотом летательных аппаратов. Он хочет показать вашему высочеству удивительную находку.
Филит медленно расстегнул нагрудный карман на рубашке и протянул Боорку большой золотистый кругляш. Приняв его и показав насторожившемуся телохранителю, Боорк передал его Кэноэ.
— Это бабушка! — прошептала рядом Кээрт.
Да, здесь трудно было ошибиться. Кэноэ несколько раз видел изображения этого свадебного медальона, сделанного придворным ювелиром. А гравировка, выполненная на сверхтвердой и не подверженной окислению сияющей рениевой пластинке, подтверждала всю уникальность работы.
— Где они его нашли? — отрывисто спросил Кэноэ, глядя на филита.
Тот, не дожидаясь перевода, потянул из другого кармана в несколько раз сложенный бумажный лист. Развернувшись, лист превратился в распечатку компьютерной карты.
— Эргемаар говорит, что находку они сделали где-то здесь, — пришел на помощь Боорк. — В одной из этих горных долин между озером и плато. Он говорит, что масштаб не очень велик, но он помнит, что разбитый катер лежал перед пятой со стороны плато грядой. Ее легко опознать, у нее был двойной гребень.
— Может ли он помочь найти это место? — судя по размеру отметки на карте, искомый катер мог скрываться на площади в несколько квадратных километров. — Он помнит, где они нашли медальон.
— Может, — Боорк, кажется, на глазах осваивал навыки синхронного переводчика. — Он был пилотом, и не забыл, как искать с воздуха.
— Очень хорошо! — Кэноэ улыбнулся, придумав, как одним выстрелом можно поразить две цели. — Один из филитов знает наш язык. Пусть он летит с нами как переводчик. Вы, Боорк, пока останетесь здесь. Будете держать связь с остальными филитами.
— А спросите его, нет ли среди них еще кого-то, кто бы мог говорить на языке кээн? — вдруг подала голос Кээрт, все это время внимательно изучавшая медальон. — Я тоже хотела бы с ним поговорить.
— Есть! — филит был очень рад и не скрывал этого. — Он говорит, что таких даже двое... Правда, один из них не филит, а кронт... Их проводник...
— Я не против, пусть будет кронт, — спокойно сказала Кээрт. — Я с удовольствием побеседую и с кронтом.
— Благодарю вас за увлекательный рассказ, — нейтральным тоном сказал Кэноэ, смотря на двух филитов, сидящих напротив него в небольшом отсеке лайнера. — Ваше путешествие и в самом деле было выдающимся достижением. А теперь у меня есть небольшая просьба лично к вам, господин Дауге. Расскажите еще и о том, о чем вы умолчали.
— О чем же, ваше высочество? — филит оставался совершенно спокойным.
— Например, о вашем прошлом. Я знаю, что вы попали на Тэкэрэо намного раньше своих товарищей. Кстати, о вас очень тепло отзывался генерал второй величины Эамлин. Вам известно это имя?
— Известно, — у Дауге слегка покраснели уши, — Он сделал блестящую карьеру. Передайте ему мои поздравления.
— Обязательно, — Кэноэ еле заметно улыбнулся. — Итак, мне известно начало вашего пребывания на этой планете и, так сказать, ближайшее прошлое. Но что было между? Как вы оказались мастером на плантации? И что говорили на суде, где ваше выступление было названо сенсационным?
— Ваше высочество, могу ли я задать вопрос? — Дауге по-прежнему выглядел совершенно невозмутимым. — Что кроется за вашим интересом? Это простое любопытство или... нечто большее?
— Это не простое любопытство, — Кэноэ посмотрел на филита с неподдельным уважением. Не многие позволяли себе такую смелость в разговоре с ним в последнее время. — С момента прибытия на эту планету я постоянно слышу о Синдикате и его связях с местными властями. Я хочу знать, что здесь в действительности происходило! Вы можете говорить смело. Если у вас и были какие-то грехи, выступление в суде их сняло.
— Да не было у меня особых грехов, — по лицу Дауге пробежала тень усмешки.
— Тогда в чем же дело? Вы боитесь мести со стороны Синдиката?
— Не Синдиката, — Дауге слабо качнул головой. — Я был техником на вилле Старого Бандита. На той самой, где он обычно принимал гостей и вел переговоры. Я многое слышал и многих видел. Там были и люди, облеченные властью. Это было давно — три года, восемь лет назад, но многие из них до сих пор у власти. Тогда они, наверное, ничего не знали обо мне. Я не показывался на глаза гостям. Теперь знают. Я ничего говорил на суде, только о боссах Синдиката. О людях из власти меня не спрашивали. Но о том, что я знаю больше, чем говорю, можно было догадаться. Нас не зря прячут здесь, на базе.
— А кто были эти люди? — спросил Кэноэ.
— Я не знаю. Они не называли своих имен. Видел только лица. Или слышал голоса. Можно было догадаться только из разговоров. Кто из канцелярии управителя, кто из Департамента правопорядка, кто из Службы Безопасности. Их было много. Полторы, может, две дюжины.
— По вашему мнению, управитель об этом знал? — задал новый вопрос Кэноэ.
Дауге задумался.
— Старый знал. Наверняка. Новый? Он недолго здесь. Посмотрите, менял ли он старых чиновников. И каких.
— Я посмотрю, — с угрозой в голосе сказал Кэноэ. — Обязательно посмотрю...
Драйден Эргемар, во время разговора на чужом для него языке старательно смотревший в окно, несмело дернул Дауге за рукав.
— Дауге, вы уже закончили? Скажи ему, что мы только что проскочили то самое место! Пусть пилот возвращается назад и высматривает пролом в нижнем гребне.
За прошедшие несколько недель здесь ничего не изменилось. Только появилась новая поросль на кустах, вырубленных Млиско, да на растрескавшийся фонарь кабины нападали с деревьев мелкие веточки и желто-коричневые листья. Но все так же скалился в глубине пролома череп со свисающими седыми прядями, а костяные руки все так же крепко держали в последнем усилии штурвал.
Принцесса Кээрт, подхватив платье, чтобы не цеплялось за ветки, рванулась вперед и тут же остановилась, едва не сломав высокий каблук на мягкой почве. Кэноэ осторожно взял ее за руку, точно так же, как Эргемар подхватил руку Терии. Рядом замер Дауге. Он, как всегда, казался спокойным, но его руки непроизвольно сжимались в кулаки и снова разжимались. Бон Де Гра тоже молчал. Малоподвижное лицо кронта не выражало никаких чувств, и только развернутые уши чуть трепетали, словно флаги на слабом ветру. Если бы рядом вдруг оказался бы кронтский скульптор, в этот момент он мог бы лепить с Бон Де Гра олицетворение задумчивости. Видно, в той беседе, что они с Терией вели с Кээрт во время полета, было что-то непростое для бывшего повстанческого командира...
Только эти шестеро — двое кээн, трое филитов, кронт — оставались неподвижными, словно глаз бури посреди окружавшей их суматохи. Люди, суетившиеся вокруг катера, осторожно сложили в пазы разбитый фонарь кабины, отсоединили искореженные дверцы и с великой осторожностью перенесли тела, вернее, скелеты с кое-где сохранившейся мумифицированной плотью, на носилки, накрыв их легкой серой тканью и поместив внутрь больших пластиковых черных мешков.
