Потихоньку, как только принцесса оставила подростка и братья утратили к нему интерес, слушая краткий рассказ сестры о приключениях на верхних Уровнях, Лейм выскользнул за дверь и побежал в свои покои. Все равно подробную историю приключений он сможет узнать от болтливого Рика или — еще лучше — попросить, и Элия расскажет ему все сама...
Забравшись с ногами на диванчик, в нарушение всех правил, установленных строгим Нрэном, юный лорд глубоко задумался. Мысли и эмоции неслись вскачь. Элия вернулась совсем не такой, какой была. Уехала два года назад сестрой. Непонятно волнующей, но сестрой. А вернулась она женщиной. Прекрасная, совершенная, такая... Самая-самая! Но почему за два года Элия так изменилась? Или это изменился он?
Сейчас паренек совершенно ясно понял, что испытывает к Элии не только братские чувства. Лейм чувствовал, что его бедная голова не в состоянии сразу справиться со всем этим. Перед глазами встал образ кузины, такой, как он увидел ее сейчас, потом — прежней. Сейчас все в Элии — улыбка, походка, жесты — почему-то наполнялось новым смыслом. Почему? И тут на Лейма снизошло озарение — он понял, что происходит. Юного лорда посетило никогда не испытываемое прежде таинственное, прекрасное, мучительно сладкое чувство — ЛЮБОВЬ.
Паренек прикрыл глаза руками, впитывая малейшие оттенки эмоций, позволяя им бушевать в душе, вознося к неведомым прежде вершинам. Это было невыносимо прекрасно, но вместе с тем очень больно. Когда Лейм немного пришел в себя, очнувшись от грез, он увидел, что уже смеркается.
'Сегодня же вечером маскарад, — вспомнил паренек. — И Элия наверняка там будет. А я еще слишком мал, чтобы танцевать на балах. Нужно ждать еще целых два года... Это так несправедливо!..'
Глава 34. Прочь заботы!
Принцесса от всей души наслаждалась балом-маскарадом, спешно переименованным в костюмированный праздник по поводу их с Джеем благополучного возвращения, восхищенным вниманием мужчин и просто тем, что жива, свободна и снова дома. Богиня Любви танцевала, смеялась, пила вино, лакомилась сластями, флиртовала напропалую и снова танцевала, купаясь в сотнях восторженных взглядов.
Юный Лейм неотрывно следил за кузиной и неимоверно завидовал всем мужчинам, танцующим и беседующим с ней, говорящим ей комплименты, смевшим касаться ее руки. По молодости лет Высокому Лорду пока не позволялось присутствовать на публичных вечерних мероприятиях. Но до сих пор парнишка ничуть не расстраивался по этому поводу, так как обнаружил в коридорчике вход на потайной балкончик, с которого открывался превосходный вид на шум и блеск бальной залы. Сегодня юный лорд особенно радовался возможности понаблюдать за праздником, и, уж если быть совсем честным, за своей прекрасной кузиной. Он сразу узнал ее, не смотря на черную, расшитую серебряными узорами маску. На Элии было шитое серебром черное бархатное платье, обтягивающее ее прелестную фигурку, как перчатка. Глубокое декольте открывало взгляду плавную линию плеч и часть потрясающей груди, а высокие разрезы на юбке иногда, в поворотах танца, распахивались настолько, что мелькали изящные ножки в туфельках на высоких тонких каблуках.
Вот девушка снова закружилась в фигуре быстрого танца и появилась длинная стройная ножка потрясающей красоты. Потом другая — во втором разрезе. Ножки принцессы то приоткрывались, то вновь скрывались полностью в длинной узкой юбке.
В Лоуленде, следуя традиции, женщины носили исключительно длинные туалеты, зачастую скрывающие ноги до самых кончиков туфелек. В ширине, пышности и иных особенностях покроя юбки мода была более демократична. Длина же регламентировалась строго. Лишь в туалетах для верховой езды допускались юбки выше лодыжек. И, конечно, ни о каких разрезах речь даже не шла. Но существовало одно прелестное исключение — маскарад. На этот праздник разрешалось одеваться по велению души, позабыв обо всяких нормах, обнажаясь насколько хватит смелости. Чем и пользовались знатные дамы, вовсю демонстрируя кавалерам свои прелести. Существовало лишь одно непременное условие: маска. Правда, насчет формы и размера таковой ничего не говорилось. Поэтому у многих приглашенных маска была лишь небольшим кусочком бархата. Не узнанным оставался лишь тот, кто сам того хотел и приложил немало усилий для маскировки. Принцесса, к примеру, сегодня прятаться не собиралась, напротив, Элии хотелось блистать и покорять!
Лейм судорожно сглотнул, завороженный грациозным движением восхитительных ножек принцессы. Черные чулочки... Тонкие каблучки... Юный лорд ощутил, как в нем нарастает жгучий трепет и возбуждение. Лейм и не ведал прежде, что оно может быть настолько глубоким...
Через два года, ему исполнится шестнадцать, он станет взрослым и тоже будет танцевать на балах. Возможно, Элия позволит пригласить ее на танец. Лейм представил себе, как он обнимет девушку, как они закружатся по залу... Тело горело, словно в огне, сердце сжалось от неведомой муки, ему стало сладко до боли и жутко. Юноша прижался пылающим лбом к пушистому ковру стены, чувствуя, как по жилам струится жидкий огонь, стекая вниз, все тело била крупная дрожь, а глаза, не отрываясь, следили за Элией.
На балу присутствовал и Дарис. Высокий Лорд Нрэн, привычно игнорируя столь пустое времяпрепровождение, как танцы, занял позицию напротив воина и мрачно буравил взглядом то его, то Элию, строя весьма близкие к истине гипотезы об отношениях, связывающих прелестную кузину и чужака. Дарис же, не обращая внимания на сурового лорда, что само по себе уже говорило о нешуточном мужестве, любовался Элией. Счастливая, умиротворенная полуулыбка не сходила с губ мужчины. Для радости ему было достаточно одной мысли о том, что теперь он снова рядом со своей богиней. Пусть даже они никогда более не будут близки, но он сможет защищать ее, если случится нужда. Только тот, кто однажды потерял все, умеет ценить по-настоящему обретенное вновь. А ревность принца Брианэля... нет, теперь Высокого Лорда Нрэна.... она скорее немного забавляла Дариса, напоминая о старых временах.
После нескольких танцев, во время короткого перерыва, заполненного легкой, полной остроумных намеков и шуток болтовней, сквозь толпу поклонников, осаждающих Элию в попытках пригласить на следующий танец, предложить бокал вина, мороженое, сласти, орешки, фрукты и показать свое превосходство над соперниками, протолкался герцог Лиенский. Черная полумаска, почти такая же, как у принцессы, не могла полностью скрыть черты его лица и буйную шевелюру, а черный камзол вполне четко обрисовывал знакомую всем жилистую фигуру. Что до прически, то бриться налысо или париться в парике ради сомнительного счастья быть не узнанным Элегор почему-то не захотел.
Поклонившись принцессе по всем правилам этикета, герцог выдавил кривую улыбку и заявил, соблюдая формальности маскарада:
— Позвольте пригласить вас на следующий танец, прекрасная незнакомка.
Дворяне одарили Элегора широким набором очень недобрых взглядов, но, к величайшему сожалению знати, даже на обычных балах, а уж тем более на балах-маскарадах герцог, как один из знатнейших лордов королевства, имел полное право нахально оттереть в сторону конкурентов. И, надо сказать, широко этим правом пользовался уже только затем, чтобы развлечься и позлить лордов, сам-то Элегор собственной знатности сроду не придавал большого значения, поначалу вообще бунтовал, до смерти завидуя обычным людям, свободным от чертовых условностей, а потом как-то притерпелся и даже научился извлекать выгоду из ненавистных правил придворного этикета.
Девушка молча протянула мужчине руку. Зазвучала музыка, и они заскользили в танце по залу. Элия загадочно улыбалась и молчала, предоставив герцогу тягостную привилегию завести разговор самому. Кокетничать со старым приятелем никакой охоты не было. В серых глазах мерцали смешинки и свет магических шаров.
Чувствуя на себе разъяренные взгляды принцев и завистливые — прочих мужчин, Элегор постарался изобразить самую ослепительную и соблазнительную улыбку, на какую только был способен, и сказал, чуть склоняясь к ушку принцессы, как будто собрался нашептать непристойное предложение:
— Поздравляю с успешным возвращением с высшего Уровня и из Межуровнья, леди Ведьма. Даже оно не смогло выносить тебя долее необходимого и поспешило избавиться поскорее.
— О, герцог, спасибо за комплимент. Вижу, ты так истосковался по мне, что даже пригласил на танец, чтобы иметь возможность побыстрее нахамить.
— А как же! Я безумно соскучился по твоему высокомерию, ядовитым улыбкам и ехидным шпилькам. Думал даже, что если ты, леди Ведьма, не вернешься, то я не выдержу удара и напьюсь. Не решил, правда, пока от горя и все-таки от небывалого счастья. Но не обольщайся чрезмерно, пригласил я тебя не для комплиментов. Речь о возврате долга. Теперь я имею возможность частично его оплатить.
— Я вся внимание, герцог. А что и за что ты мне должен? Что-то не припомню, где положила векселя, — почти всерьез заинтересовалась богиня.
— Мою жизнь и инициацию Звездным Тоннелем в Межуровнье, леди Ведьма, — напомнил Элегор не слишком любезным тоном, вспоминать о долгах малоприятное занятие, но не оплачивать их — вовсе бесчестие. — Ты как-то обмолвилась, что любишь 'Вендзерское'. Двадцать семь ящиков на первое время хватит?
— Мр... Об этом стоит поговорить подробнее, — оживившись, промурлыкала принцесса, игриво погладив пальчиками плечо Элегора, чем вызвала очередной приступ зубовного скрежетания у поклонников, а заодно ворох слухов и подозрений о новом фаворите. — И, кстати, герцог, маленький бесплатный совет! Послушаешь? — неожиданно прибавила богиня.
— Ну? — почему-то сразу напрягся Элегор.
— Пошли несколько бутылок 'Звездного водопада' Джею, — намекнула богиня.
— Бесплатный совет? Ну ни демона драного бесплатный, леди Ведьма! — хмыкнул герцог, в ответ на предложение принцессы одарить ее вспыльчивого братца одним из самых дорогих лиенских белых вин.
— Вражда Джея обойдется тебе дороже, а симпатия — бесценна. Вы вместе прогулялись по Межуровнью и держали ответ перед королем. Прибавь вино и, полагаю, брат закроет счет по Альвиону, — пожала плечами Элия. — Впрочем, это действительно лишь бесплатный совет, поступай, как пожелаешь.
— Ага, совет, — снова хмыкнул Элегор, прекрасно понимая, что поступит именно так, как предлагала богиня...
За Элией на балу-маскараде следили не только сотни глаз приглашенных гостей и родственников, восхищающихся красотой и грацией девушки. Но был и такой взор, в котором вместо восторга плескалось раздражение и глухая тоска. Принадлежал он принцу Джею, коротающему время веселого бала в одиночестве.
Взгляд Элии скользнул по принцу. Невзрачное шмотье и потрепанную шляпу сказителя бог сменил на узкие брюки цвета темной охры с тонкими золотыми лампасами, роскошную кремовую рубашку богатой вышивки с фигурными пуговками в виде золотых паучков с алмазными брюшками. Тонкие цепочки шнуровки связывали их меж собой в изысканном подобии паутинки. Яркий синий с желтым узором жилет не скрывал рубашки, а полумаска — золотая паутина, будто запутавшаяся на лице и в волосах бога не могла скрыть унылого настроения мужчины. В сердце принцессы толкнулся легкий намек на чувство вины. Если уж закадычный друг Рик и добродушный Кэлер не смогли вытащить его поразвлечься, значит, дело худо. Джей хмуро глянул на сестру и вновь сгорбился в кресле, машинально крутя в тонких пальцах бокал. Он уже осушил несколько бутылок — вон какая батарея на столике — и, похоже, намеревался набраться всерьез. Покачав головой, девушка подошла к брату и весело, может быть лишь чуть наигранно, предложила:
— Пойдем потанцуем, дорогой?
Принц бросил новый мрачный взгляд на сестру, никакие полумаски не могли заставить его ошибиться, перед Джеем стояла именно она, его мучительница. И бог тут же опустил голову, не желая давать ей шанс почувствовать свое состояние и поязвить.
'Зачем она пришла мучить его? Зачем?!! Элия все равно никогда не позволит ему... Никогда... И ведь тогда, в темнице, у него был шанс, за который стоило заплатить даже жизнью. Если бы их не прервали. А сейчас стоит перед ним, невообразимо желанная и безумно недоступная, улыбается... и издевается! Потанцуем?! Чтобы он окончательно рехнулся прямо здесь, на глазах у всех?!'
Джей потянулся за новой бутылкой и чуть дрожащей рукой наполнил бокал. Напиться. До полного беспамятства, чтобы хоть на время не думать об Элии, не думать! О, Силы, ну зачем она так прекрасна?!!
— Вставай, пошли потанцуем, — жестоко настаивала сестра. — Отыскать дно в бутылке еще успеешь.
— Спасибо. Я не хочу танцевать, — хрипловато ответил принц, залпом осушил бокал и наполнил его снова.
— Джей, не упрямься, или мы идем танцевать, или я сяду к тебе на колени и начну грязно домогаться при всем честном народе, — пригрозила девушка. — Делай выбор! У тебя осталось пять секунд!
Принц посмотрел на садистку почти с ненавистью, резко поставил бокал на столик, расплескав вино, поднялся и протянул ей руку. Нежная ручка Элии легла на плечо брата. Он положил ладонь на талию девушки и заскрипел зубами от нестерпимой волны возбуждения. Принцесса нежно улыбнулась Джею, он ответил ей мрачным взглядом. Сейчас принцу было не до обычного вежливого лицемерия.
Автоматически выполняя движения танца, Джей старался не смотреть в сногсшибательно глубокое, волнующе близкое декольте и думал о том, что он уже достаточно долго пробыл на балу, то есть, выполнил свой тягостный долг — продемонстрировал обществу себя, живого и здорового — и теперь, как только закончится танец, сможет уйти.
Схватить еще не разобранную дорожную сумку и сбежать в миры, как можно дальше от Лоуленда и проклятой Элии и удариться в беспробудное пьянство, оргии, азартные игры, попытаться заглушить одно безумие другим, забыть....
И тут погас свет. Джей мысленно чертыхнулся: как же он, дурак, мог забыть про пятнадцать минут тайны! А Элия-то, стерва, наверняка все рассчитала!
В Лоуленде на маскарадах и некоторых балах по несколько раз за вечер на четверть часа гасили все магические шары и свечи, создавая интимную обстановку. Причем предугадать, в какой момент бала произойдет сие событие, было решительно невозможно. Но принцесса, как Богиня Любви, прекрасно чувствовала приближение шанса. Зачем же она выбрала на этот танец его? Хотела помучить или....?
Нежные губы девушки коснулись губ Джея, прогоняя все здравые мысли, пальчики проскользнули меж тонкими паутинками-цепочками, добрались до голой кожи на груди. Принц, окончательно потеряв голову, с силой прижал к себе Элию, жадно ответил на поцелуй, делая его еще более глубоким и страстным. А сила богини начала работу, снимая влюбленность брата, ставшую за время их совместного путешествия слишком сильной, мешающей жить и наслаждаться жизнью. Когда процесс был недалек от окончания, душа и сила бога взбунтовались, не желая больше отдавать ни капельки своих чувств, и таланту богини пришлось отступить. Но все-таки, большая часть работы была проделана.
