— Да. И трудным. Так что пей.
— Это ведь не наркотики?
— Что?! — Кошка сначала от удивления расширила глаза, выкатив их чуть ли не на лоб, после чего, не выдержала и расхохоталась. — Нет! Ты что?! Спятила?! Какая наркота?! Это просто искусственное питание. Тебе оно необходимо до перерождения, пока не сможешь самостоятельно охотиться на людей и пить их!
— Как вампир?
— Тьфу на тебя, — очередной заливистый раскат смеха с ее стороны, меня смутил. — Не глупи! У тебя нет клыков! И никогда не будет. А все эти извращения с укусами попридержи для мужиков.
— Это на тебя тьфу, — я нахмурилась, разорвала упаковку и под картинный жест внутреннего голоса, который приставил к голове указательный палец и теперь крутил его в знаке своего отношения к уровню серого вещества в моем мозге, выпила все четыре таблетки. Также как и Кошка. Подряд и не запивая.
После чего откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.
Накатило облегчение. Моральное и физическое. Жизнь показалась проще и легче; мир добрее и счастливее; а разум острее и холоднее.
— Ну как? — Я открыла глаза и наткнулась на заинтересованный взгляд Кошки. — Есть ощущение, будто ты под кайфом?
— Удивительно, — я снова вспомнила наставления внутреннего голоса. — Но нет. Даже наоборот. Дышать стало... наоборот как-то свободнее, что ли.
— Ага, — Кошка кивнула, после чего подхватив свою сумочку, присела рядом со мной и посмотрела в окно на облепленную по бокам роем журналистов красную ковровую дорожку. По которой, к слову, сейчас вальяжно вышагивала еще одна звездень. Только уже российского масштаба. Под ручку с очередным парнем-мечтой. — Представляю, как тебе в таком случае понравится настоящая энергия. Человеческая.
Я вздрогнула от ее мягкого с сексуальным придыханием голоса и резко повернула голову, чтобы нос к носу встретиться с лицом Кошки. Ее раскосыми глазами, расширившимися от возбуждения зрачками, рваным дыханием и... такими пухлыми губами, невольно навевающими мысли а сладких поце...
Не позволив себе закончить предложение, я пронзительно пискнула и пулей кинулась к противоположной стене лимузина. После чего обхватила себя руками и обвинительно посмотрела в лицо своей спутнице.
"Что, черт возьми, это только что было?!"
И снова на меня накатила дрожь, подкашивающая коленки и щекочущая низ живота приятным растекающимся теплом.
— А это, маленькая журналиточка, — в голосе Кошки сладкой патокой растекался соблазн. — Всего лишь охота. Без клыков. И укусов, — женщина улыбнулась, медленно прикрыла глаза и с наслаждением облизала языком нижнюю губу. После чего, пристально посмотрела на меня — кажется ее зрачки расширились еще больше — и так же судорожно втянула носом воздух, будто смакуя атмосферу, повисшую в салоне лимузина.
Я сглотнула. После чего нервно ущипнула себя, резко сведя ноги вместе из-за дискомфорта, образовавшегося от промокших трусиков. Моих.
"О МАЙ ГАД!"
— Нравится?! — Ее голос прошелся по моему позвоночнику толчеей приятных мурашек. — Так мы, суккубы, получаем пищу. Соблазняем людей, возбуждаем и доводим их до умопомрачительного оргазма. Одним лишь взглядом. А потом, — женщина кокетливо взмахнула ресницами, после чего, подражая Шэрон Стоун, развела ноги и перекинула правую на левую, — пьем.
Я не удержалась от жалкого предательского стона.
— Конечно, круче всего секс. Во время него мы получаем максимальную энергетическую отдачу. Но я ведь не шлюха, чтобы менять партнеров при каждом приеме пищи?! — Кошка ухмыльнулась. — В этом плане я почти завидую марам. Вам всего лишь нужно заставить человека дрожать от страха. И сладкая энергия, словно пот, начинает клубиться по его коже. Остается только протянуть руку и... ммм... отпить.
Я поерзала на месте от возрастающего дискомфорта. После чего еще крепче ущипнула себя руками. И судорожно прерывисто задышала.
Запрокинув голову вверх, откинулась спиной на диван и закрыла глаза.
По телу мягкой волной начал распространяться практически нестерпимый жар.
Боже, мне захотелось секса! Нет серьезно. Даже не секса, а жесткого быстрого мужика с толстым длинным членом и...
"НЕМЕДЛЕННО!"
"Вот прям сейчас. И можно по-собачьи... или еще как-то", — я громко застонала, из последних сил пытаясь удержать себя в руках, а не потянуться пальцами к трусикам и помочь себе самостоятельно. — "Или по-кроличьи... И много раз. Очень много. И очень быстро!"
Краем сознания я услышала со стороны Кошки громкий надрывный вдох, продлившийся около пяти секунд и закончившийся ее мурлыкающим стоном.
После чего мое возбуждение резко спало, сменившись накатившей усталостью и темнотой. Перед потерей сознания, я все же смогла на пару секунд возвратить рассудок на место. Наверное, только ради того, чтобы понять, что все-таки позволила своей левой руке дотянуться до клитора. И смутиться.
— Ты, блять, совсем охренела! — Я очнулась от громкого гортанного голоса, раздававшегося через открытую дверцу лимузина. — Твою мать, Лаплас! Там... — негодовал Бастьян на улице, — Сейчас Александр, Диттрич, Руслан и О"Брайн! А здесь... ТЫ... недалекая глупая суккубка, решившая перекусить на дорожку малявкой, которую весь этот скоп стережет как зеницу ока. Вот, скажи мне, дорогая, в каком месте у тебя мозг отключился, что ты...
— Лилит интересовалась охотой, — невозмутимо парировала Кошка. — Я решила, что рассказы ей мало чем помогут. Охоту надо испытать. И увидеть.
— Ага, — сарказм в голосе мужчины был подпитан ядом. — Еще и прочувствовать.
— Вот именно.
— Знаешь, я очень хочу посмотреть, как ты эту тираду будешь рассказывать компании ОБС-ников! Прямо-таки представляю себе это зрелище: камера, ночь, одинокий стул в центре, ты и прорва начальников с автоматами!
— В этом нет ничего противоестественного! Матери с малых лет учат наших дочерей тому, что я пятнадцать минут назад продемонстрировала Лилит.
— Но Лилит не суккуб! Она — мара. Более того, она — ребенок-мара, — Бастьян едва не подавился собственными словами. — А у нас, в отличие от суккубов, не принято посвящать детей в процесс кормления до перерождения. Более того, это запрещено! И карается серьезными последствиями.
— Но она уже пережила нападение фантомов! — Выкрикнула в ответ Кошка и многозначительно замолчала. После чего, видимо подавив эмоции, тихо и спокойно произнесла: — Думаешь, в тот раз, в сентябре, ее спасло чудо?! Несколько напавших на машины фантомов ни с того ни с сего решили остановиться только на обеде из трех блюд — людей из Ордена? Очнись, Бастьян! Развей собственные иллюзии. Скорее всего фантомы напали и на твою младшую сестренку.
— Тогда почему они ее не убили? — Из голоса мужчины тоже вмиг исчезла спесь ярости и гнева на свою подружку. А взамен появились... грусть? Печаль? Или я приняла за эти эмоции банальное сожаление о том, что сейчас над головой Лилит Витторио не насыпан холм с землицей, а в ногах не воткнут деревянный крест. А по каким обычаям хоронили мар?!
"Не такой уж у тебя и альтруистичный братец" — не смог не вставить свои "пять копеек" внутренней голос. — "Кажется, нимб над его головой тоже имеет гнильцу".
Я навострила уши и внутренне сжалась в тугую струну.
— Напрашивается только один вывод. Их кто-то остановил.
— Но как? Оружия против фантомов еще не изобрели. Только огонь. Но на поляне "самоубийц" пепелища не было.
— Не знаю. Но догадываюсь, что их все-таки отогнали. Может быть, наш незабвенный умник, может быть еще кто-то с козырем в рукаве. Но то, что они успели отпить — я уверена. Об этом свидетельствует тот факт, что на протяжении следующих нескольких месяцев Лилит тайно кормили кателахломинами. А потом ее похищение, после которого она слишком быстро восстановилась...
Мне вдруг захотелось с ней поспорить. Закричать, что догадки этой настырной женщины в корне неверны, и я до сих пор вздрагиваю, слыша имя Костика. Но вместо этого я, со всей возможной осторожностью, сползла с дивана и на карачках приблизилась к открытой дверце. Чтобы лучше слышать.
"И мотать на ус!"
— Ты намекаешь на то, что Лилит начала перерождаться? — Теперь в голосе Бастьяна послышалась усталость, перемешенная с отчаянием и растерянностью.
— Я говорю прямо. Это так. И отрицать бесполезно. Не сегодня, так завтра, маленькая журналисточка — особенно с таким образом жизни — станет полноценной марой.
— Это серьезный удар по психике. Переродиться раньше времени.
— Да, но это — не смертельно. История знала примеры, когда такое происходило и мары выживали. Да что там далеко ходить.
— Она моя сестра, киска. Моя младшая сестра. Если я помогу ей сейчас, а завтра она умрет?
— Значит, мы вздохнем спокойно. Ты станешь Главой мар, а Диттрич снова останется с носом, — я не могла видеть ее лицо, но очень стойко ощутила, как в этот самый момент Кошка лучезарно улыбнулась. Смакуя собственное превосходство.
Я задрожала.
"Не буду злорадствовать, но я тебя предупреждал, помнишь?!" — Голос-монополист не смог сдержать превосходства.
— Жаль, ты не присутствовала на сегодняшней пресс-конференции. И не услышала, что он сказал.
— Посмотрю завтра в записи.
— Нет. Витторио распорядился, чтобы завтра все каналы транслировали только итоги и анонс. Все записи сегодня же будут изъяты у журналистов и перемонтированы. А присутствующим гостям строго-настрого запрещено разглашать подробности пресс-конференции.
— Но мне-то ты можешь сказать? — Кошка клацнула зубами. — Или я недостаточно доказала свою преданность, Бастьян?!
— Он отказался, любимая, — мужчина едва слышно прошептал свой ответ. — Сказал, что власть не имеет для него значения. У него этой власти сейчас итак достаточно. Так что он уступает место Главы клана мне. А если я откажусь, или со мной что-то случится, он готов взять на себя эту ответственность, но только как регент.
— Что за бред? — Кошка фыркнула, а я едва не повторила за ней.
"На титул Главы клана еще кто-то претендовал? Кто-то помимо Бастьяна?"
"Может еще один твой старший брат?" — Вопросом на вопрос повторил мой внутренний голос. — "Кто его знает, сколько у Витторио было женщин на самом деле. Никто не исключает еще одного наследника-бастарда.".
— Чтобы быть регентом, ему необходимо иметь сына. Про официальную жену я вообще молчу, — тем временем не унималась Кошка. С каждым произнесенным вслух словом, раздражение и ненависть вскипали в ней, словно вода, разогреваемая на медленном огне в чайнике. — А сейчас у него... Или СТОП! Думаешь, это был намек на то, что какая-то девка уже успела залететь от этого урода?!
— По крайней мере, Витторио, Диттрич, пресса и остальные присутствующие подумали именно так.
"Вот это поворот!" — Присвистнул мой внутренний голос. — "Думаю, что в свете минувших событий, тебе стоит отыскать этого братца и познакомится с ним. Кажется, ты скоро станешь тетей!"
— Блять! — Кошка не сдержалась. Я услышала, как ее внутренний чайник вскипел и вода, полилась из-за плохо прикрытой крышечке наружу.
— Вот именно. А значит, Лилит теперь не опасна. В том смысле, в котором она представляла для нас угрозу раньше. И если мы правильно разыграем карты, то моя младшая сестренка... — он произнес это с такой многозначительностью, что я едва сдержалась, чтобы сплюнуть от досады.
"А вот и апофеоз всей беседы. Запомнила?", — а мой внутренний голос тем временем уже принялся праздновать победу в честь собственной правоты. — "Если нет, то лучше запиши. Твои новые знакомые оказались "оборотнями". Вау, кто бы мог подумать, а?!"
"Прекрати! Да я снова обожглась, но думаю, что здесь не все так просто. Естественно то, что эти ребята ведут свою игру, но... причем здесь Кнопочкин? И какую угрозу для них представляла я?"
"Ты еще про аварию вспомни. И про фантома, который спас тебе жизнь. И когда в твоей больной головушке снова начнут рождаться мысли о праведности всех мар, я подкину тебе информацию на размышление про предателя-Игоря, знающего все-с-самого-начала-Максима и прочих не менее интересных персонажей!" — Голос мысленно ласково погладил меня по голове, после чего отошел на некоторое расстояние, достал воображаемый мегафон (тут я обнаружила, что со своими внутренними диалогами уже нуждаюсь в обращении к специалисту) и закричал в него: — "Очнись, дуреха! Все, что с тобой случилось, имеет какую-то цель! Определенную. И эта цель далека от сохранения твоей никчемной жизни! Вокруг тебя — шахматное поле, на нем — разыгрывается партия, цель которой явно далека от твоего облагодетельствования! Так что не дури, надевая на головы других "фигур" ореол честности и человеколюбия. Не превращайся в героиню анекдотов. Ты ведь кажется славилась своей циничностью? Так где она теперь?!"
А тем временем договорить Бастьян не успел:
— Да-да, но сейчас не будем об этом. Впереди красная дорожка и прием. Нам надо быть дружной поддерживающей друг друга семьей, — Кошка свернула разговор, а значит, в ближайшую минуту она планировала заглянуть в лимузин и... наткнуться на сидящую на карачках у двери и подслушивающую меня.
Я дернулась в сторону сидения, на котором очнулась, удивляясь тому, насколько бесшумно у меня это получилось. Взобравшись по стеночки на диван, скопировала — по большей части — позу, в которой потеряла сознание, и закрыла глаза, изображая безмятежное спокойствие.
Чтобы через мгновение почувствовать легкое прикосновение к моему здоровому плечу:
— Лилит, — приятный мужской голос, "разбудил меня как спящую красавицу поцелуй прекрасного принца".
Быстр-быстро заморгав ресницами, я зевнула и потянувшись одной рукой, "проснулась".
— Бастьян?!
Странно, а я думала, что будить меня будет Кошка.
— Привет, соня, — на лице мужчины — точной копии лица Александра — отразилась робкая извиняющаяся улыбка (Мой внутренний голос картинно фыркнул, не поверив мужчине!). — Ты упала в обморок минут на пятнадцать. Так мне сказала...
— Кошка, — я снова глубоко зевнула. Получилось очень правдоподобно, даже для такой неумелой актрисы.
— Да, Кошка. — Сидящий рядом со мной на расстоянии вытянутой руки Бастьян кивнул. — Точное сравнение.
— Так вот, какое прозвище ты мне придумала, маленькая журналисточка, — названная особа заглянула в салон лимузина и приторно-сладко (хотя это могло показаться мне после ее откровений) улыбнулась. — Что ж, мне нравится. Пусть будет Кошка.
— Это имя, кстати, можно сократить до Кэт.
— Или Кати. На приеме вы оба можете называть меня Катей. Так, наверное, даже будет правильнее. Не нужно всем этим марским задавакам знать о том, что я — суккуб.
— Я не проболтаюсь, — уловив в ее словах невысказанную просьбу, я решила расставить точки над "i". — И о том, что произошло в машине — тоже.
— Ну и отлично, — С Кошки, казалось, вмиг слетела наигранная спесь, улыбка из приторной превратилась в обычную натуральную и искреннюю. — С этим разобрались. А теперь веселится.
— Да, время не ждет. Как и журналисты на красной дорожке.
Наш лимузин сделал круг вокруг клуба и подъехал по подъездной дорожке к подножию лестницы.
