— Я знаю, как быстро ты приходишь в себя, Дима, так что, лечить не буду, — ухмыльнулся он, перевёл взгляд на Сабиру и задумчиво протянул: — Ты тоже выглядишь не ахти, детка... Что бы такое с тобой сделать?
Затравлено всхлипнув, наложница рухнула на колени:
— Пощадите меня, повелитель!
— Успокойся, лапуля, — обворожительно улыбнулся принц. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Более того, сейчас мы тебя приоденем и отправим на бал. Потанцуешь со мной, крошка?
— Да, господин, — обречено кивнула Сабира и залилась слезами.
Артём моментально оказался рядом.
— Прекрати рыдать! — прошипел он, нависнув над невольницей, и с размаха залепил ей пощёчину.
Наложница упала на бок и инстинктивно поползла в сторону, стремясь оказаться подальше от разгневанного хозяина. Артём же презрительно фыркнул:
— Ты добровольно согласилась ублажать меня, детка, так изволь держать слово. Или ты больше не хочешь жить?
Сабира похолодела: по глазам принца она видела, что достаточно сказать: "да" и мучения кончатся, но как же страшно было расставаться с жизнью. Она представила своё бездыханное тело, трупные пятна на ухоженной, нежной коже и едва не взвыла от ужаса. "Лучше в постели с принцем, чем в могиле!" — решила она и поспешно встала на колени:
— Простите, господин.
— Ты моя лапушка, — рассмеялся Артём и игриво дёрнул Сабиру за косу. — Правда, она у меня прелесть, братец?
— Конечно, Тёма.
Дмитрий с горечью посмотрел на коленопреклонённую женщину и отвернулся.
— Не стоит рыдать, братишка. Девочка получила то, что заслужила, и понимает это. Правда, Сабира?
— Да, господин.
— Вот видишь, Дима, она всем довольна.
Артём рывком поднял женщину на ноги и провёл рукой по её спине. Кайсара послушно изогнулась, подставляя тело ласкам принца, и изумлённо вскрикнула: прозрачное платье потемнело, став тёмно-синим. Оно обтянуло фигуру, как вторая кожа, а на оголившиеся руки и плечи легла серебристая газовая накидка. Длинные косы сложились в искусную причёску, шею и запястья украсили жемчуга и бриллианты, и лишь медальон с головой волка остался неизменен. Сабира выглядела ослепительно, правда, чувствовала себя по-прежнему усталой и разбитой — синяки и ссадины исчезли, но боль осталась при ней.
— Прелестно! — умилился принц, галантно подал наложнице руку и посмотрел на друга: — Не отставай, братишка.
Дима кивнул и, с трудом переставляя непослушные ноги, поплёлся следом за другом. Неприятности только начинались.
Бальный зал переливался тёмной радугой. На задрапированных чёрным шелком стенах искрились мириады крошечных звёзд, под потолком ярко светились люстры-луны, словно ясное ночное небо изогнулось над каменными плитами пола. На золотых цепях покачивались остроносые ладьи, в которых сидели и стояли музыканты. Тихая, ненавязчивая музыка обволакивала камийцев, мирно прогуливающихся по бальному залу. Пёстрые наряды, щедро отделанные золотом и драгоценными камнями, делали их похожими на ожившие новогодние ёлки. Придворные и гости заносчиво косились друг на друга, перекидывались ничего не значащими фразами и то и дело поглядывали на свиту правителя, молчаливой кучкой стоящую неподалёку от входа. На общем блистающем фоне наряды друзей принца выделялись, как скалы среди цветущего луга. Странно было видеть великого целителя, сменившего солнечный балахон на простые синие штаны и клетчатую рубашку. Да и меч за спиной господина Ричарда смотрелся неуместно на праздничном балу. А уж о боевой наложнице и говорить нечего: Маруся в сером замшевом костюме воина была единственной женщиной в зале. Только каруйский граф выглядел более-менее привычно, правда, его простой камзол цвета воронова крыла подходил скорее для рядового обеда, чем для чествования правителя Камии.
Когда Артём вошёл в зал, камийцы на секунду замерли, а потом разразились приветственными криками:
— Да здравствует повелитель Камии! Слава великому сыну Олефира!
Принц одарил вассалов снисходительным кивком, благодарно улыбнулся Кристеру и взмахнул рукой. Шёлковые стены колыхнулись, и по натёртому до блеска паркету, грациозно покачивая бёдрами, заскользили наложницы в лёгких, как сумеречная дымка нарядах. Камийцы зааплодировали, а потом стали хватать приглянувшихся девушек за руки, выбирая партнёрш для танцев и любовных утех.
Пока гости распределяли красоток, Валечка, Ричард и Маруся во все глаза смотрели на Дмитрия. Их друг, несмотря на богатые одежды, выглядел бледным и усталым. И, самое страшное, равнодушным. Он стоял позади Артёма и Сабиры и без всякого интереса смотрел на окружающее его великолепие. В какой-то момент Димин взгляд мазнул по лицам друзей и... проследовал дальше.
— Он совсем ничего не помнит, — с горечью прошептала Маруся, и Ричард ободряюще сжал её руку:
— Главное, он с нами.
— Не уверен, — буркнул Солнечный Друг. — Похоже, Тёмочка что-то затеял, и меня это беспокоит.
— Начнём, господа! — внезапно крикнул Артём, и под звёздными сводами грянула весёлая музыка.
Временной маг сгрёб Сабиру в охапку и закружил в стремительном залихватском танце. Измученная наложница задохнулась от ужаса. Зал закачался и завертелся, а разноцветные звёзды слились в сплошную радужную полосу. "Только бы не упасть!" — твердила себе Сабира, из последних сил повторяя за Артёмом замысловатые па.
К правителю присоединились остальные камийцы, и блестящая толпа заколыхалась, словно пульсирующая гора драгоценностей. И только пятеро остались неподвижными серыми скалами на краю пляшущего людского моря.
Бастиар поедал глазами брата принца: Дмитрий явно был родственником Олефира, причём очень близким, и это вселяло в его сердце надежду. "Интересно, почему другие не видят сходства?" — растерянно подумал он, пробежал глазами по залу и повернулся к новым друзьям, но те не обратили на него внимания. Их взгляды были прикованы к Диме. Валечку, Ричарда и Марусю отделяли от него всего несколько шагов, но они никак не решались сделать их, потому что не знали, как начать разговор с другом, забывшим прошлое.
— Почему Тёма не представил его? — тихо спросил Ричард. — Бросил у дверей как раба.
Маруся вздрогнула, а Валечка подался вперёд.
— Не смей! — Инмарец удержал его за руку. — Сначала нужно понять, что задумал Тёма.
— Он не вылечил его!
— Вижу, — процедил Ричард и настойчиво добавил: — И всё же не стоит с наскока влезать в разборку Смертей.
— Плевать!
Валентин выдернул руку и решительно направился к другу.
— Что он творит? — расстроено пробормотал инмарец, и Маруся, положив ладонь на плечо мужа, чуть сжала пальцы и шепнула:
— Лучше посмотри на Артёма.
Ричард обернулся: принц танцевал с Сабирой, но его горящие ненавистью глаза раз за разом возвращались к Дмитрию. "Что происходит, Тёма? Он же твой друг!" — в отчаяние подумал инмарец и вздрогнул, ощутив насмешливый взгляд шоколадных глаз.
Тем временем Валентин приблизился к другу и встал перед ним, засунув руки в карманы джинсов. Дмитрий отчуждённо взглянул на рыжеволосого мужчину, привалился к стене и устало смежил веки: поход по коридору отнял последние силы, и ему невыносимо хотелось есть и спать.
— Здравствуй, пропащая душа, — покачиваясь с пятки на мысок, произнёс Валечка и улыбнулся.
Дима приоткрыл глаза:
— Мы знакомы?
— И давно, — кивнул землянин и, покусывая губы, добавил: — Знаешь, Дима, мне не хочется думать, что ты всё забыл.
— Тем не менее это так.
— Брось. Соберись и вспомни. Ты не мог забыть Стасю, Лайфгарм и всё остальное.
Голубые глаза распахнулись, и в них засветилось любопытство:
— Кто ты?
— Солнечный Друг.
— Я слышал о тебе. Ты всемогущий целитель.
— Да бог с ним, с целительством, — раздражённо отмахнулся землянин. — Главное — я твой друг, Дима!
— Тогда скажи, кто я?
— Ты — король Годара, Смерть и лучший маг Лайфгарма.
Дмитрий сипло рассмеялся, но почти сразу смех перешёл в натужный кашель. Прикрыв рот ладонью, маг сгорбился и опустил голову.
— Я помогу! — воскликнул Солнечный Друг, положил руку ему на грудь, и в тот же миг рядом с ними оказался Артём.
Сверкая ледяными глазами, он оттолкнул Валентина и с нажимом произнёс:
— Дима не нуждается в лечении!
— Перестань дурить, Тёма. Он едва жив! Я должен помочь ему. Я — целитель!
— А я — принц Камии! И я буду решать, что хорошо для моего брата! — гаркнул временной маг, и Валя задохнулся от возмущения:
— Брата? С каких пор он стал твоим братом?
— Не твоё дело, Солнечный Дружок!
— Моё! Он — мой друг!
— Сожалею, но друга ты потерял. Димы уже нет! Считай, что он умер!
— И это говоришь ты? — взорвался землянин, и его гневный голос громовым раскатом пронёсся по бальному залу.
Музыка резко оборвалась, пары остановились, и воцарилась тишина. Гости и рабы в безмолвном недоумении уставились на дерзкого целителя, смеющего повышать голос на самого повелителя Камии.
— Ты окончательно свихнулся, если собираешься убить человека, который столько раз спасал твою жизнь! — кричал Валентин. — Дима вытащил тебя из Вилина! Он едва не умер, спасая тебя! Да, что там Вилин! Вспомни Керонский замок! Он прыгнул через голову, чтобы защитить тебя от...
— Я всё помню! — раздувая ноздри, яростно прошипел Артём. — Он всё делал нарочно! Он хотел, чтобы я убил Олефира! Он заставил меня убить любимого магистра! Он умрёт, и смерть его будет долгой и мучительной!
— Опомнись! Ты всё перепутал, Тёма! Олефир заманил нас в ловушку! Ты — его жертва! Он свёл тебя с ума и заставил убивать!
— Заткнись!!! — не своим голосом заорал временной маг, шагнул к землянину и... наткнулся на инмарскую сталь.
— Я не позволю тронуть Валю! — хладнокровно изрёк Ричард. — Сначала убей меня!
Артём отступил, развернулся к Дмитрию и свирепо сузил глаза.
— Это ты виноват! Ты поссорил меня с друзьями! — прорычал он и наотмашь ударил друга по лицу.
Дима мешком повалился на пол, а Артём крутанулся на каблуках и вперил взгляд в Ричарда и Валентина.
— Не смейте приближаться к нему! Это моя игрушка! — Он потряс в воздухе кулаком и вперил грозный взгляд в Бастиара: — А ты что отлыниваешь от веселья? Бери наложницу и танцуй! Нечего стены подпирать!
— Как будет угодно Вашему высочеству, — поклонился граф, ободряюще улыбнулся бледной как привидение Марусе и поманил к себе ближайшую наложницу.
Легкокрылым мотыльком девушка метнулась к Бастиару и с готовностью скользнула в его объятья. Граф стиснул тонкую талию, заглушив болезненный стон грубым поцелуем, а потом вопросительно взглянул на принца.
— Продолжай в том же духе, — удовлетворённо кивнул Артём и, как ни в чём ни бывало, направился к Сабире.
— Увидимся позже, господа, — угрюмо бросил Бастиар, коротко поклонился и вместе с наложницей влился в разноцветную толпу.
Музыка зазвучала вновь, пары заскользили по паркету. Кружась по залу, камийцы старательно отводили взгляды от целителя и камийской мечты, с растерянным видом застывших над неподвижным братом принца.
— Тёма окончательно спятил, — с горечью прошептал инмарец.
— Мы не можем помочь ни ему, ни Диме, — скорбно откликнулся Солнечный Друг.
— Хорошо, что Стася этого не видит, да и Вереника тоже. — Маруся подошла к мужу и взяла его за руку. — Нужно рассказать Диме о его прошлом. Нам до Артёма не достучаться, а вот он... Он сможет!
Валентин устало потёр лоб и скривился:
— Легко сказать — трудно сделать. Боюсь, Тёма не допустит душевных бесед со своим "братом".
— Мы должны попытаться! Если Дима вспомнит, кем был — всё встанет на свои места!
— А магия?
— Тёма будет слушаться его и без магии!
— А вот в этом я совсем не уверен, — буркнул Ричард и покосился на Артёма: — Вон как на нас зыркает!
Маруся и Валечка повернули головы, и принц Камии лучезарно улыбнулся им. "Последний раз говорю: оставьте мою игрушку в покое. Марш танцевать!"
"У меня коленка болит, — отозвался Валентин и язвительно добавил: — А у Маши с Ричардом — ноги!"
"Ах, так?!"
Музыка оборвалась, и принц вновь оказался рядом с друзьями:
— Как вы меня достали! Ноете, как дети малые! Всё веселье испортили! — Он склонился над Димой и потрепал его по волосам: — Вставай, братишка, обедать идём.
Дмитрий открыл глаза, но не сделал попытки подняться.
— Живей!
— Мне некуда спешить, — бесцветным голосом произнёс маг, и Артём ехидно хмыкнул:
— Это точно, братец.
— В гости к смерти не бывает опозданий, — пробормотал Валечка и отвернулся.
Артём нетерпеливо пнул Диму ногой в лицо, и тот кое-как поднялся. Голова кружилась, тело ломило, а из носа текла кровь. Дмитрий не стал вытирать её. Он вновь привалился к стене, выравнивая дыхание и отстраненно наблюдая, как тёмные капли бьются о каменный пол.
— Пошли, братец! — скомандовал принц и поманил к себе Сабиру.
Наложница насколько могла быстро приблизилась к хозяину. Артём сжал её руку и посмотрел на Марусю: "Забудь о нём, деточка. Впрочем, можешь не забывать: если Диме понадобится женщина, я дам тебе знать!"
"Перестань издеваться над ним!"
"Заткнись, дорогая, или будешь мучиться так же, как он!"
"Плевать!"
"Ой ли?" — усмехнулся Артём и потащил Сабиру к дверям.
Придворные вереницей потянулись за повелителем, а Валечка с подозрением посмотрел на Марусю. Он почувствовал, что Артём разговаривал с ней, но слов не услышал. "Что за тайны? Не нравится мне всё это..." — Валентин скрипнул зубами и перевёл взгляд на Диму, который сосредоточенно смотрел в пол. Наконец маг глубоко вздохнул, сделал шаг и со стоном повалился на пол. Ричард и Валечка метнулись к нему, но Дмитрий остановил их.
— Я сам, — сквозь зубы процедил он, встал и опять привалился к стене.
— Не отмахивайся от нашей помощи, побратим! — с болью в голосе прорычал Ричард. — Тёма безумен, в его в голове всё смешалось, он не сознаёт, что творит!
— Я должен идти сам, — упрямо прошептал Дмитрий, сделал шаг, но не удержался на ногах и сполз на пол.
"К чёрту всё!" — подумала Маруся, подбежала к магу и, обняв за талию, помогла подняться.
— Спасибо, мадам, но дальше я сам.
— Видели мы это сам! — сердито воскликнула женщина и повернулась к мужу: — Так и будешь смотреть?!
— Мы сделаем только хуже, Маша.
— Верно, господин, — с хрипотцой усмехнулся Дмитрий и попытался оттолкнуть женщину, но та лишь сильнее прижалась к нему.
Маг устало вздохнул и посмотрел в печальные серые глаза:
— Не вмешивайтесь, мадам. Зачем злить принца?
— Мадам, — раздражённо передразнила его Маруся. — Мне наплевать, что думает Артём! Мне нечего терять!
Маша обняла Диму крепче и, не обращая внимания на его слабые протесты, повела в коридор. Валечка задумчиво посмотрел им вслед, а Ричард чертыхнулся и бросился помогать жене...
Дорога до обеденного зала заняла полчаса. Дмитрий едва волочил ноги, прерывисто дышал, а временами заходился в приступе кашля, и камийская мечта останавливались, давая ему передохнуть. Валечка раз за разом предлагал другу вылечить его, но тот отрицательно мотал головой и твердил: "Только попробуй! Потом близко не подпущу!" И целитель обиженно поджимал губы: он не понимал Диминого ослиного упрямства.
