Они не здоровались, не смотрели друг на друга, они не проявляли друг к другу никакого любопытсва, но действовали сообща-единой силой.
И самое страшное, непривычное и непонятное — это то, что я жил, чувствовал их единым сознанием.
В бою все трое знали толк. Кровавая резня — вот, зачем они здесь собрались. Лунная гора давно была окружена. Убийцы ждали графа Улона из Ларотума. Они не знали, что ждет их.
Три меча обрушились на их головы. Тот, что помоложе, стало быть, я, немного спешил, делал чуть больше движений, еще он был под властью гнева, полон силы ненависти. Сорокалетний — был во всем уверен и равнодушен. Он искусно делал привычную работу. И знал, что ему нет равных.
Старик вообще не напрягался — он сам вел мечи противников, а те — просто шли на его меч. Убийца шли к нему на лезвие, как тупые бараны, и он просто накалывал их на острие.
От большого отряда, окружившего Лунную гору, не осталось никого живого.
Старец и сорокалетний воин, молча, поклонились мне и растворились в зеве Лунной горы. Сознание полностью вернулось ко мне. Я больше не чувствовал за троих. Я был самим собой.
Я устало озирался вокруг — одежда была залита кровью. Я, ничего не понимая, осматривал поле битвы.
Послышались легкие шаги, и из темноты просочилось несколько белых фигур с факелами.
-О боги! Что здесь творилось?— сказал голос жреца. — Она была права.
-Где Нэлла?
-Нэлла?! О ком вы спрашиваете, глупец?!
-О вашей помощнице — молодой жрице!
-Той, что с легкостью отдала вам свою жизнь?
-О чем это вы?
-Разве вам бы хватило своей собственной силы, чтобы попасть в гору? Нэлла отдала вам все.
До меня стало медленно доходить. Так вот в чем было ее предназначение — из-за меня она погибла! Мне окончательно стало не по себе.
-Не из-за тебя,— прошелестел знакомый голос.
-Кто это?— взволнованно спросил я.
-Лунная гора,— ответил старик.— Нэлла стала ее душой, вечной хранительницей.
-Льен, прощай!— снова прошелестел тихий голос и замолчал навсегда.
Старый жрец приказал двум помощникам идти за подмогой в деревню, для того, чтобы убрать тела. Сам он не мог прикоснуться к ним, а должен был творить молитвы и обряды, чтобы очистить подножие горы от скверны — сама гора была священной и являлась источником чистоты. Особенно родник, который бил у восточного подножия.
Я попрощался с Астратерой, которая плакала у меня на груди, я прижал ее к себе, думая, что больше никогда не увижу. И никогда более не увижу развалины моего родного дома.
Один я возвращался в Ларотум. Но я знал, что все происшедшее у Лунной горы — еще не конец. Что оставались другие убийцы. И отец мой до конца не отомщен.
И на границе Гартулы, в пустынном месте меня поджидали те самые люди, к которым у меня был счет.
Меня окружили трое. Это были не благородные люди и одеты они были как разбойники.
Но вот одного из них я узнал — хорошо знакомый мне Анфран Наденци. Он тоже узнал меня — еще бы! Он обрадовался и нагло улыбнувшись, приподнял руку. Неудивительно — ведь он искал встречи со мной. Он держал руку на гарде меча в ножнах с мордой черного дракона, с красными камнями вместо глаз! Кровь прилила к моему лицу — так вот чья рука остановила жизнь старого рыцаря из Гартулы!
-Наденци, прежде, чем ты поднимешь оружие, позволь узнать — зачем ты убил старика, моего отца?
Он холодно рассмеялся и даже не думал отвечать.
Наемник дал возможность двум сообщникам напасть на меня — я их уложил. Пришлось призвать на помощь все свои возможности, весь опыт и умение. Но Наденци как-будто и не сомневался, что я разберусь с ними — он ждал свою драку. Он сам хотел убить меня. Но Наденци не знал, о моей подготовке в замке духа, он не видел, как я дрался на Лунной горе. И он был неприятно удивлен, когда понял, что дерется не только с равным себе, но что моя подготовка и мастерство уже превзошли то, чем обладал он.
Еще раз мой меч скрестился с мечом наемника.
На этот раз я нанес ему тяжелую рану. Он умирал. Кровь не была заметна на его черной куртке. Но на траве, примятой его телом, быстро растекалось пятно — оно делось все шире и шире, и Наденци стремительно бледнел.
-За что ты убил старого человека, моего отца? — еще раз спросил я его, уже не надеясь получить ответ. Но он ответил.
-Ни за что! За деньги! За золотые баали, или ты забыл, что я наемник, глупец!
-Кто заплатил тебе?
-Неважно,— прохриел он,— за все в своей жизни теперь благодари короля, нашего властелина. Ему было нужно, чтобы ты убрался из Мэриэга — и ты убрался. Не повезло мне,— как-то устало пробормотал он, и глаза его закрылись.
Едва сдерживая отвращение, я подошел к его телу и проверил карманы. Нащупал небольшой круглый предмет: серебряный перстень — печать моего отца! Я не мог поверить своей удаче.
Теперь еще одна тайна шкатулки откроется мне.
Глава 4 Снова Мэриэг
Но, продолжая свой путь в Ларотум, я задумался о словах Наденци — они не выходили у меня из головы. Он ясно дал мне понять, кто виновник несчастья, кто натравил на меня убийц. Но возможно ли такое? Король? А почему, собственно, нет? Я уже много раз прямо или косвенно стал помехой в его замыслах, я на стороне принца, с которым он тайно враждует.
Но ведь я для него не такая уж важная птица. И, тем не менее, меня хотели убрать. Нельзя сказать, что я смог сразу же справиться со своими эмоциями — гнев овладел мной. Это было так, словно ударили плеткой по спине!
Тут же я дал себе слово вставать на пути короля всякий раз, где угодно, мешать ему в любых планах.
-Тогда вас, достойный кэлл, точно раздавят как букашку,— возразил мой внутренний спокойный и рассудительный голос.
-Ну и пусть! А мне наплевать!— весело и самоубийственно воскликнул тот, другой, живущий в моем сознании, которому все равно — он любитель подразнить смерть. Но инстинкт — вещь серьезная. Он не советовал — он удерживал от безрассудных поступков — и весельчак, привыкший бывать на короткой ноге со смертью, и мудрый расчетливый старец — все это странным образом уживалось в моей душе, не давало сорваться с тропинки в пропасть.
С кем разделить свое горе, если не со своими друзьями. После возвращения я сразу же направился в заведение сэлла Фаншера.
Все наши были в сборе.
-Как вы съездили, Льен?— спросил Брисот.
-Удачно, если можно назвать удачей то, что я разобрался с теми, кто убил барона Жарру.
-Льен, — тихо сказал Флег,— я тут сочинил небольшую песню в память о вашем отце, вы хотите послушать?
Чувство такта и душевность всегда особенно отличали Влару, и я за это его очень любил.
-Пойте вашу песню, Флег! Мой отец заслужил ее.
Влару сделал проникновенное лицо и пробежался пальцами по струнам. Что-то защипало у меня в глазах, и я уставился на огонь. Тихим голосом, под низкие аккорды пел наш друг, а мы его слушали.
Я помню слова отца.
Простые слова о славе:
Будь стоек, сынок, до конца
Вступая в битву за слабых.
Он — старый воин—
Рубака — отец,
В бою потерявший руку.
Собственной жизни творец,
Всегда презиравший скуку.
Он мост отбивал
И над ним господин—
Дух его сильный, смелый.
Привык он с судьбой один на один
Вершить свое вечное дело.
Падали стрелы дождем на сердца —
Просто, без злобы и мести.
Запомнил я крепко слова отца,
Простые слова о чести.
Еще мне напомнил отец в тишине
Девиз свой простой: 'Впереди!'
Будь первым и в мире и на войне,
Следуя долгу, иди.
Что-то стиснуло мое сердце, и я немного прокашлялся — Влару сумел подобрать нужные слова, и я частенько потом просил исполнить полюбившуюся песню.
-Спасибо, Флэг! У вас здорово получилось.
Глава 5 Новости. Еще один слой шкатулки
Мои друзья ошарашили меня новостью: наш Орантон вступил в Союз мертвых аясков.
-Интересно, какое отношение принц имеет к аяскам?!— смеялся Караэло,— мать фергенийка, отец из династии Кробосов из Митана.
Но, тем не менее, принц совершил глупость — в этом наши мнения объеднились и мы все не понимали, зачем это нужно его высочеству.
-Какое отношение к делам ордена Дикой розы имеют аяски?— недоумевал Паркара.
-Наивный вы человек, это очередная партия при дворе, сильная партия, под началом Турмона. А кто не с ними, тот против них. Именно на это намекнули принцу. Поманили его, сказав, как-бы, между прочим, что самые сильные вельможи королевства очень хотят видеть его на троне. Говорят, что возле принца увивается одна новая пассия. Быть может, это она повлияла на его решение.
-И каких шагов они ждут от принца?
Но наши вопросы пока оставались без ответа.
Из Гартулы я привез перстень отца и предпринял еще одну попытку открыть шкатулку из подземелья Брэд.
Принц высказал мне свои соболезнования в связи со смертью барона, и выслушал историю моих злоключений. Разумеется, некоторые подробности, связанные с мистикой, я опустил.
-Вот его печать,— сказал я и протянул массивный перстень из черного металла. Орантон вытащил шкатулку и сказал:
-Настала ваша очередь прикоснуться к ней.
Странно, но что-то дернуло мою руку, едва я присоединил печатку к рисунку, выгравированному на крышке.
Никаких чудес не произошло — мы открыли еще одну крышку — под ней была — другая.
Принц хмыкнул.
-Я почему-то подозревал, что так будет,— сказал он.
Мы стали внимательно изучать новый рисунок. Он представлял собой три буквы.
-Что это за литеры?— удивился Орантон.
-Фергенийские,— ответил я и стал напрягать свою память: где-то я уже однажды видел их. И вспомнил: кольца принцессы!
Я был настолько удивлен очередным совпадением, что не смог ничего объяснить принцу.
-Ну!— нетерпеливо спросил Орантон, — я вижу, что эти знаки вам тоже знакомы! Не так ли?
Я покачал головой.
-Вы будете отпираться, что не знаете их? Я заметил по вашему лицу, что вы крайне удивлены. Я требую объяснений!
-Я не буду отпираться — мне известны эти знаки. Но я не могу объяснить себе связь между всеми гербами и символами, заключенными в ларце. Я узнал знаки фергенийской принцессы.
-Маленькой Гилики? Но здесь выбит не герб Фергении.
-И все-таки, этот рисунок имеет прямое отношение к ней.
-Чем можно открыть этот слой? Одним предметом, то есть перстнем, здесь не отделаешься.
-Здесь надо использовать три кольца. Но их нет. Мне точно известно. Что они утрачены.
-Вот как,— задумался принц.— Вы знали всех, чьи гербы изображены здесь, кроме графов Коладон. Кстати, откуда у вас перстень Гаатцев? Я забыл спросить в прошлый раз. Мне известна мрачная судьба графства.
-Я получил его от одного человека — он приобрел его по случаю у бывшего слуги графов. Он просил меня вернуть перстень — и я вернул.
-Но кто он?
-Один торговец — заурядная личность.
-А-а! Хорошо бы выкупить у него эту драгоценность. Она имеет цену, как все редкости. А еще у нее есть своя история.
-У всего есть истории, — улыбнулся я.— То, что сейчас происходит с вами и даже со мной, через десяток лет тоже назовут историей.
-Есть ли хоть какая-то возможность открыть эту крышку? Я хочу добраться до последней — даже, если это чья-то хитроумная шутка. Мной овладел азарт. Как были утрачены кольца?
-Кажется, их украли.
-Где это произошло?
-Во дворце.
-В Дори-Ден?! — воскликнул принц.
'А что вы думате, ваше высочество, во дворцах не воруют'? — подумал я.
-И предпринимались хоть какие-то попытки отыскать пропажу?
-Вероятно, да. Но кольца, хотя и золотые — не такая уж редкая драгоценность. В утешение — принцессе, насколько мне известно, были подарены жемчуга и лошадь.
-Да-а, только не говорите мне, что мы с вами зашли в тупик.
'Отчего же, таннах, с вами и в тупике весело находиться'! — снова мысленно ответил я.
У меня до сих пор, не выходило из головы необдуманное, бессмысленное решение Орантона вступить в ряды аясков.
Дать королю карты против себя! При случае ему, ой, как может повернуться эта дружба с заговорщиками.
Ведь, несмотря на все уступки, король, по природе, злопямятный человек, в чем мне придется еще убедиться лично, на собственной шкуре, никогда не переведет тех арледонцев, габерцев и иже с ними из рядов заговорщиков в обыкновенных подданных.
Тот, кто однажды поднял свою голову-поднимет ее снова. Таково было мнение Тамелия Кробоса, и, в общем, он был прав.
-Вы же нашли однажды кольцо Коладона. Я подозреваю, что что-то связывает вас с этой шкатулкой. Но что?
-Не знаю, но очень хочу узнать, таннах.
Принц отдал шкатулку мне.
-Вашей настырности хватит, чтобы докопаться до сути.
Глава 6 Ночная прогулка с принцем. Заговор аясков
Кто бы мог подумать, что я, волею случая, снова окажусь в непростой для себя ситуации, в очередной раз, выручая принца.
Как я уже сказал, он, по своей глупости или неосмотрительности, вступил в Общество мертвых аясков.
Но ему показалось мало простого бездеятельного членства. 'Аяски' постарались втянуть его в самую гущу событий.
Я обдумывал. Чего добивались Олдей, Никен и другие? Хотели заменить монарха? Это была одна из причин, по которым они обратились к Орантону. Он был как некий баланс, не дававший окончательно расшатать этот хрупкий мостик между мирами.
-Сегодня вечером, ты, Орджанг, будешь сопровождать меня на прогулке, — заявил Орантон, — с некоторых пор он стал отличаться требовательностью и безапелляционностью.
-Я плохой спутник в делах амурных, — засмеялся я.
-Ты знаешь, Орджанг, я ведь об этом хорошо осведомлен. И разве я говорил о свидании с женщиной? Хотя, в наше сумасбродное время не исключено, что там может оказаться и женщина. Нет, Орджанг, ты будешь нужен мне как хороший боец в случае опасности.
-Значит, мы идем на политическое свидание, — усмехнулся я.
-Много знать — это не значит много обсуждать! — глубокомысленно изрек Орантон.
И мы через час встретились на улице Ленточников. Уже порядком стемнело и, стараясь не привлекать к себе внимания, мы свернули в переулок Умников, оттуда дошли до самого конца и вышли на улицу Золотых мастеров.
Там нас ждали двое мужчин. Все вместе мы отправились на Гостевую улицу и вошли в ближайший кабачок. Я смог разглядеть наших гостей.
Один из них был граф Олдей. Он узнал меня и кивнул мне в знак приветствия, а второго мне представили как барона Никена.
-Ого! В какую компанию я попал! Интересно, что нужно этим двоим — они вовсе не те люди, которых стремится увидеть в Мэриэге Тамелий Кробос, а, если, и стремится, то, скорее всего, в качестве пленников.
Меня ни во что не посвящали, и разговор был мне абсолютно непонятен. Но зато они прекрасно поняли друг друга.
Все бы ничего, но самое досадное в нашей прогулке по ночному городу, ее завершение: когда мы вышли из кабачка нас уже ждали пятеро неизвестных, в масках, но со знаками ордена мадариан на плащах.
Принц тоже захотел поразмахивать мечом, ему удалось легко отбить с десяток ударов. Но ему достался не самый сильный противник. Нам пришлось куда веселее. Разбив наглецов и никого не оставив живым, мы обменялись замечаниями.
