"Буки" на берегу приставали с расспросами к скульптурно рассевшейся на красном полотенце, закутанной в множество платков кореянке. Та, в огромных очках, что-то, не глядя, отвечала. А сама все время пялилась в их с Лизой сторону. И почему не плавает? Вроде бы, умеет.
— Инна, ты не хочешь со мной разговаривать? — вечно эта Лиза все принимает на свой счет. И не отучить никак.
— Да нет, просто отвлеклась. О чем ты хотела спросить?
— Как понять, нравится ли человеку кто-то или нет?
Еле выдавила из себя. Видно, и сама не очень-то хотела знать. Иначе с чего бы так смущаться? И вообще, удивительный для Лизы вопрос.
— Самойлова, а почему ты у меня об этом спрашиваешь? У тебя такой эксперт под боком. А ты вдруг вспомнила о подруге.
— Я просто... Лизка покраснела как мытый красный конь Петрова-Водкина. — не могу с ней ничего такого обсуждать... Дело в том, что мы... слишком разные в этом смысле... и вообще...
Ну и ну! Кажется, в их дружной компании намечается разлад. А ведь только вчера Самойлова чуть ли до неба не скакала на радостях от того, что ее "Джууун" вернулась.
— Что так? — Инна перевернулась на спину: она устала барахтаться рядом с боящейся далеко заплывать подругой. — Неужели...
Инна замолчала. Она вспомнила, что видела только вчера Аллочку с этим рыжим коротышкой, который сначала соблазнял тощую кореянку пирожками (сама Инна при этом не присутствовала, но рассказ подруги ее позабавил: особенно весело было то, что ни одного пирожка этой корейской воображале так и не досталось), а потом завлекал Лизу разговорами. Аллочка — та сама кого хочешь заболтает, если не занята едой, так что ее привлекли, вероятно, кулинарные таланты Федора. А две соседки лишились поклонника. Только Лизка пока о вероломстве рыжего не знает, вот и продолжает, наверное, гадать, что бы могли значить его вопросы о яблочных шарлотках и меренгах. И теперь Инне предстояло решить — поберечь чувства подруги или просветить ее насчет повара.
— Почему ты замолчала? — обеспокоенное лицо Лизы, все в брызгах воды, показалось неприятным. Ведь в первом крушении надежд Самойловой этим летом виновата была отчасти и сама Инна, а тут и второе, и третье последовали. И если по поводу медведя Васи переживать не стоило — с таким только Дашка Еременко и справится, то Федька-то наивной художнице отлично подходил — по крайней мере, по росту. Инна на своем опыте знала, как неудобно целоваться с парнями намного выше тебя по росту — все время шея затекает. Вот разиня какая, эта Лиза! Не может удержать то, что её!
В досаде шлепнув по воде рукой и обрызгав виновницу своего недовольства, девушка быстро успокоилась. Ведь было и кое-что приятное. Змеища корейская тоже потеряла одного из воздыхателей. Хотя ей-то что! Вон опять вокруг нее сколько парней собралось. Кажется, и некоторые из Ромочкиных новых приятелей тоже тут. И что их всех к ней тянет? Ведь плоская, неприятная, а сегодня еще и закутанная как мумия. Только что язык хорошо подвешен.
Лизка тоже зависла в воде, держась за свой поплавок, и тоже смотрела на берег. Инна-то ждала Рому, а ей-то кого там высматривать?
— Удивительный... — пробормотала эта безнадежная мечтательница.
— Кто? Где? — оживилась Инна. Лиза произнесла это так убежденно и просто, что девушка сразу заинтересовалась.
— А? Нет... извини, это я просто ждала, пока ты ответишь, и немного задумалась. Удивительно красивый вид. Море. Небо. Мы. И Джун в первый раз со всеми на пляже.
Опять эта Джун. Ее счастье, что сам Рома на нее ноль внимания сейчас, а то бы Инна этой выскочке прическу бы подпортила — ни один стилист бы не исправил, потому что волос бы просто не осталось. Но дура Самойлова, вместо того чтобы пялиться на свою соседку, могла бы и удержать того, кто за ней ухаживает. А то вот, пожалуйста, потащилась за Джун в город, а в это время — цап — и Аллочка тут как тут.
— Так почему ты замолчала? — опять спросила эта дуреха.
— Почему я замолчала? — Инна хищно улыбнулась. — Не знаю, как с такой дурочкой говорить. Ты когда научишься наблюдать за людьми?
— Да ведь я и спрашиваю, чтобы учиться!
— А поздно тебе уже за Федором-то наблюдать, — в конец разозлилась Инна. — Он уже другой заинтересовался, а ты свое прохлопала в очередной раз.
Сердито отогнав от себя медузу — пусть боится, желе!, девушка собиралась уплыть от глупой Лизы, но ее ответ заставил притормозить.
— Федя? Ему все-таки нравится Джун? Вот бедный!
— Ага, разбежался он! — Инна рассвирепела от того, что первым делом Лиза вспомнила свою соседушку, и выложила все, что знала и видела. Но, к ее удивлению, разиня-художница обрадовалась: казалось, что рассказ Инны помог ей расслабиться.
— Ну слава Богу! А то мне так его жалко стало! Ведь ему ни от меня, ни тем более от Джун взаимности не дождаться!
— То есть ты в него не влюблена? — Инна подплыла и ухватилась осторожно с другой стороны Лизиной подушки.
— Да нет же!
— А в кого тогда? Учти: Рома мой и до тебя ему дела нет!
— Наши чувства, знаешь ли, наконец-то взаимны, — хмыкнула Лиза. Как-то очень похоже было на одну их общую знакомую змею.
Как ни допытывалась Инна узнать о новом увлечении художницы, та наотрез отказалась раскрывать имя этого интересного объекта. И вариантов-то подходящих не было. Кто-нибудь из друзей громилы Василия на роль Лизиного принца никак не тянул. Среди тех, кто приехал позже, чем они, тем более никого достойного не было. Инна пообщалась с некоторыми — пофлиртовала немного, пока Рома не видел. Абсолютно тупые и безвкусные типы.
После разговора с Инной, которая так ничего и не посоветовала, а только расспрашивала, Лиза решила, что надо бы посидеть в тишине, подумать, и отправилась в свою студию, где раньше в это время писала двойной портрет Инны и ее парня. Эта работа получилась именно так, как Лизе того и хотелось, и время от времени художница доставала наброски из папки, чтобы полюбоваться. Ведь любовь этой сказочной и реальной пары у нее так хорошо получилось передать. Правда, если Джун оказывалась поблизости, то есть оказывался, конечно, то требовал убрать "этот шедевр" подальше, хотя и признавал, что работа отличная. Наверное, он до сих пор переживал, что Инна так ее обманула. Кажется, у восточных людей свои представления о предательстве и прощении. Ведь он даже придумал, как Лиза должна отомстить этим двоим. А ей просто хотелось нарисовать их — поэтому Лиза и воспользовалась подсказками своей "соседки", чтобы уговорить скрытную подругу. Конечно, тогда она сама была обижена на Инну, но обида куда-то делась. Просто все ее внимание и мысли стал занимать загадочный красавец, которого девушка тогда считала красавицей и очень переживала из-за своих необычных чувств.
Ясно было, что Джун очень заботливый и ответственный, хотя по его способности все захламлять этого и не скажешь. Но мальчишки все такие, за редким исключением. Лиза знала только одного представителя мужского пола, который даже ее превосходил в аккуратности. В конце концов, архитектор и должен быть предельно точным.
А еще он очень порядочный и добрый. По рассказам "бук" выходило, что Джун явно или незаметно им все время помогал. И ведь ей, Лизе, тоже.
И смелый тоже. И сильный, хотя сразу и не подумаешь. В конце концов, Костик-то обычно никому не проигрывал, а тут получалось, что Джуна-то он ни разу пока не победил.
И умный. Это надо выучить столько языков! Даже если он и любит приврать и в первый вечер немного преувеличил, все равно ясно было, что он выучил русский (а это сложно даже для тех, для кого он родной), английский (даже не семечки), испанский... А пел как здорово! На какое-то время Лиза даже забыла о своих размышлениях и просто воспроизводила в памяти тот волшебный момент, когда ее сосед устроил для нее поездку с пением. Зачем, правда, он вообще за ней помчался... А, кажется, понятно: боялся, что Костик узнает об их совместном проживании и выболтает Лизе его тайну, чтобы предупредить. Вот уж от этого скрытного поросенка, как его называет Жизель, не дождешься откровенности!
И совершенно непонятный. Иногда, когда Лиза еще не знала, кто он, ей казалось, что красавица-кореянка уже видит в ней подругу и начинает ей немного доверять, а потом, в следующий же момент девушка чувствовала, как соседка мысленно отталкивает ее и замыкается. Может, это объяснялось просто: Джун не хотел, чтобы его тайну кто-то открыл.
И его шуточки и розыгрыши...
Как-то Джун сказал, что предки Даши были печенежскими шаманами. Они как раз сидели вечером на лавочке перед своим домиком, проветривали комнаты перед сном, любовались на звезды и болтали.
— Правда? — удивилась Лиза. Историю она, конечно, учила и в школе, и сейчас экзамен по истории мировых цивилизаций сдала на отлично, но сразу же забыла большинство фактов, не относящихся к искусству.
— Нет, наверное, это мне сейчас в голову пришло. — Прохладные пальцы ухватили девушку за нос. — Когда перестанешь верить всем подряд?
— Ты не все подряд! — обиделась Лиза. — Ты хорошая, ты мне помогаешь. И... мне нравятся твои милые обманы. От них никакого вреда.
— Это ты так думаешь сейчас. А что ты потом скажешь, хотелось бы мне знать, — вздохнул юноша и отвернулся.
Тогда Лиза не поняла переживаний новой знакомой и просто огорчилась ее огорчению. Теперь же было ясно: Джун сам расстраивался из-за того, что ему приходилось обманывать стольких людей. И все равно продолжал обманывать. Может быть, он просто решил, что родился мальчиком по ошибке, а на самом деле всегда чувствовал себя девушкой? Поэтому и одевается как девушка, и ведет себя как девушка. В чужой стране, где никто тебя не знает, проще быть тем, кем хочется, а не тем, кто ты на самом деле. Может, ему, как девушке, нравятся парни? А это значило, что у нее опять не оставалось ни тени надежды на взаимность. А ей было показалось, будто Джун к ней очень добр и она ему может немножко нравиться... Наверное, он просто видит в ней подругу. Как и в "буках"... Ну конечно, три года дружить с такими красивыми и интересными девчонками и...
А что она сегодня ночью устроила! Джун оказался довольно терпеливым. Судя по его словам, Лиза ночью забралась к нему в постель. Хорошо еще, что он в это время выходил подышать воздухом, а когда вернулся и обнаружил, что место занято, не стал устраивать разборок и просто улегся на ее кровать.
Даже стыдно вспоминать. Ведь сама виновата. Как-то, пока Джун был утром рядом, Лиза этот позорный момент не вспоминала. Точнее, он не казался ей таким позорным, ведь тогда она еще не удосужилась подумать как следует и ей еще грезилось, что она ему чуть-чуть симпатична. И даже было приятно, что ее любимый человек такой понимающий и терпеливый: не рассердился, просто немного подшутил, будто она его еще и целовать пыталась, а потом признался, что случилось на самом деле, чтобы она не беспокоилась.
Просто друзья... А вдруг, он... нет, ну не может он быть влюблен в Костика. А почему еще Джун так обрадовался, когда она за ним приехала? Нет, опять ничего не понятно.
Близко послышались чьи-то нетерпеливые шаги. Хрустнула ветка шиповника.
"Тоже мне писака!" — ворчал Федор, сдирая с доски объявлений статью пронырливого племянника их грозной директрисы.
— Улики уничтожаешь, поваренок? Хочешь, помогу? — раздался издевательский голос Джун над его ухом.
— Ах ты... б...борщ вегетарианский!
— Говори помедленнее, я записываю.
— Чего тебе надо-то? Напугала.
— Вот они, мужчины. Ухаживал за одной, сердце разбитое лечил со второй, а целуешься с третьей. Есть ли надежда, что ты перестанешь досаждать Цыпленку? — отрывая куски огромного ватмана со статьей Лапикова, посвященной Аллочке и ее однокурсницам, продолжала дылда.
— Да, — быстро ответил Федя. Он не представлял, что с ним сделает Аллочка, если он продолжит смотреть на кого-то еще. В лучшем случае, съест заживо.
— Значит, с моей рыжей подружкой у тебя все серьезно? Отвечай не раздумывая! — внезапно Джун одной рукой прижала его к доске объявлений.
— Да!
— Уверен?
— Да!
— Точно?
— Да!
Отпустила бы она его уже, а то Аллочка увидит и что-то не то подумает. Даже вообразить страшно!
— Да! — Федя ответ на очередной вопрос кореянки, почти не слушая, а только пытаясь освободиться.
— Ну вот и выяснили все, господин шпион, — ухмыльнулась девушка-жердь и отпустила ворот его рубашки.
— Шпион?
— Ну я же тебя спрашивала, давно следишь за мной по просьбе двух красавчиков. А ты что ответил?
— Да... — Федор ругал себя на чем свет стоит. — Но я...
— Балбес ты.
— Да уж...
— Хоть не споришь — и то ладно. А еще ты гипнозу поддаешься. Стоит об этом сказать подруге.
— И что ты теперь будешь делать? Я ничего плохого...
— А если подумать? — хорошее настроение покинуло кореянку, и смотреть на нее стало еще страшнее, чем воображать гнев своей грозной девушки. — А ну да... зачем думать, когда тебе столько заплатили... Сколько кстати?
Когда Федор назвал сумму, в ответ услышал издевательское посвистывание.
— Продешевил ты, приятель. Ладно, я сегодня добрая. Не будешь больше вмешиваться — не стану ничего рассказывать нашим общим знакомым. Кстати, а почему ты так тщательно уничтожал статью об их сердечных делах?
— Тетя Катя... Ей еще рано знать, а то маме расскажет.
— Неужели ваша матушка рассердится, сударь?
— Наоборот, слишком обрадуется. Знаешь, скольких девушек она уже отпугнула? Как узнает, что я с кем-то встречаюсь, сразу начинает к внукам готовиться.
В общем, эта коварная азиатка выведала все об отношениях Федора со своими знакомыми из Кореи. И довольная такая была. Особенно, когда точно выяснила, сколько им заплатят за благоустройство территории и мелкий ремонт. Противно так рассмеялась и похлопала его по плечу, сказав, что лучшей мести и сама бы не выдумала.
А потом мимо пробежала темненькая подружка Лизы, увидела Джун, накричала на нее и утащила куда-то в кусты. А та даже не сопротивлялась. И не скажешь, что эта хрупкая, хотя и высокая девица из него чуть отбивную не сделала легким нажатием левой руки.
Феде это показалось подозрительным, и как только Аллочка его очередной раз нашла, он обо всем ей рассказал.
Увы, но пришел на полянку к Лизе не тот, о ком она думала все время. Всего-навсего парень ее подруги. Он сразу же начал что-то сбивчиво говорить, и девушка еле поняла его слова, а когда их смысл до нее дошел, не поверила своим ушам. Рома предлагал ей встречаться и при этом ругал немыслимыми словами Инну. Что же стряслось? Они ведь так счастливы были все эти дни! Ну... во всяком случае, пока они позировали Лизе, все ведь было хорошо?
— Рома, что у вас случилось? — Лиза старалась говорить твердо, но ей было не по себе. Она видела, что Пичугин разозлен и сам будет не рад своим словам и своему предложению. — Инна ведь так тебя любит!
— Любит она! — выплюнул слова Рома и присел рядом с Лизой на скамейку. Девушка сразу же отодвинулась на другой конец.
— Ну конечно, любит! Это же видно невооруженным глазом.
