— Ну, мы и говорим, Эрда, — согласились они. И добавили ещё, злодеи: — Так говорить удобнее. Ты же не обиделся?
— Да, в общем, нет, — признал тот. — Так вот, о воде. Что вы знаете про молекулярное строение вещества, а что мне вам рассказать?
День обещал быть любопытным. А потом им так понравилось заниматься вместе, что близнецы приходили со своими вопросами к Эрр-Да ещё не один год подряд.
Сэт была в бешенстве.
Все уговоры, все данные доктору Раикиару обещания, вся многолетняя работа — крам-ма под хвост, потому что одной придурошной малолетке вздумалось самоутверждаться запрещёнными методами! И какая теперь разница, кто кого подзуживал и кто первым начал, если вот есть труп молодого текткетского клона, а вот с ним рядом — его убийца?! И она, кажется, даже ещё не понимает, что натворила. Верно, кто из них видел смерть прежде? То-то же...
И что теперь с этим делать — абсолютно не ясно, ведь по ФеРРанскому закону малолетняя преступница ещё слишком мала, чтобы быть судимой. А её опекунами, фактически, является весь бывший экипаж 'Деметры', в более узком значении — лично Сэт. И что, снова применять букву закона, не заботясь о духе?
— Бедный ребёнок, — Варав уже стоит нам коленях возле тела и баюкает его. — Сэт, зачем она это сделала?
Действительно, зачем?
— Потому что могла, — Сэт не собирается искать оправдания своим 'детям', как не стали бы их искать Оркана для альбийцев или Эрр-Да для акватиков. Хотя им бы и не пришлось — их дети не ядовиты.
— Нам нужно будет это обсудить, — Варав выпрямляется, держа юношу на руках. Он тёмненький, из второй серии клонов. Значит, теперь их осталось только девять. И ещё десяток живёт в пещерах северного горного хребта — вот уж кто в безопасности...
— Конечно, — Сэт опускает голову. Её пока не понимающая, что натворила, убийца озадаченно переводит взгляд между взрослыми.
Капитан с Доктором появляются уже тогда, когда Варав собирается уходить, и Сэт готова провалиться сквозь землю от стыда, но Варав, разумеется, не окажет ей этой любезности... Но у Доктора в руках сканер, он проводит им над телом, что-то считывает и говорит: 'В медблок, быстро. Вызовите Женевьеву ассистировать' — после чего капитан переносит его обратно, Варав исчезает следом... А ей, вероятно, достаются поиски Женевьевы.
Несколько часов спустя выяснилось, что мальчик выжил — у маленькой вендрагорийки яд оказался ещё недостаточно сильным для убийства более крупного текткета, и того только временно парализовало. Возможно, дело было ещё и в том, что это была не чистокровная вендрагорийка — как и в случае с местными альбийцами или акватиками в качестве второй половины основы брали текткетские гены. Выходили такие забавные остроухие детишки... Но этот случай заставил Сэт задуматься о возможности безопасного сосуществования различных разумных рас на малом пространстве базы. Выходило как-то плохо, и она пришла к выводу, что проще будет отселить её детей на другой континент. Туда, где в своё время жила она сама. Планета была большая, места должно было хватить всем.
А ещё Сэт некоторое время спустя спросила Доктора, возможно ли создать не ядовитую разновидность вендрагорийцев. С точки зрения исторической родины они бы оказались изгоями, но здесь, где им предстояло как-то сотрудничать с другими народами. Возможно, в сочетании с людскими генами такое бы оказалось возможным?.. Доктор обещал подумать.
Способность Орканы и Варав так легко и непринуждённо справляться со своими детьми, особенно старшими, воистину восхищала Дэна. Пока он был счастливым отцом одной оставшейся далеко на Земле дочки, это ещё было ничего. Хотя, конечно, первые три года после её рождения недосып давал о себе знать... Когда он стал счастливым отцом ещё двух девочек здесь, на Деметре, это было более-менее терпимо. Конечно, приходилось помогать Джен по хозяйству и всё такое, но если что всегда можно было сбежать чинить сломавшуюся кофеварку или ещё что-нибудь крайне необходимое для экспедиции. А потом жена подарила ему ещё двух сыновей, с издевательским перерывом в три года между ними — не успел один заткнуться, как по ночам принялся орать другой. И у него они ведь ещё быстро росли, не то что у Орканы...
И вот, гордый отец двух сыновей, изгнанный вместе с оными сыновьями из дома на время большой уборки, исполнял свой отцовский долг. Долг состоял в выполнении старого обещания 'поиграть в охоту'. Охотником был восьмилетний Ромарик, непрестанно дудящий в 'настоящий' охотничий рог (будь проклят тот день, когда Дэн поддался на уговоры и смастерил ему это орудие пытки...), оленем — пятилетний Янис с веточками-рогами, заткнутыми за венок, а Дэну досталась скромная роль охотничьей лошадки.
Признаться, через час игры он уже был согласен и на собачку — на тех хоть не ездят. Но Ромарик был непреклонен. Он только что поймал хохочущего Яниса и, не смотря на его сопротивление, старательно запаковывал его в холщовый мешок по пояс. После чего трофей был водружён лошадке на спину, следом туда же уселся юный охотник, и под дружные подбадривания детей 'лошадка' на четвереньках поковыляла к дому.
Вообще-то, Дэн в последнее время на здоровье не жаловался. Прямо скажем, с тех пор, как его тогда долбануло током, всё пошло куда лучше, чем было до этого. И не только здоровье — мозги как-то прочистились, что ли. Всё стало как-то яснее и понятнее, да ещё и погода перестала артачиться: хочешь солнце — вот тебе солнце, хочешь дождик — вот тебе дождик. Удобно! Но сейчас сердце всё-таки прихватило, и изрядно. Дэн почувствовал словно какую-то пустоту вокруг, а потом его резко дёрнуло, стрельнуло в груди и оставило опустошённым и размазанным.
— Погодите-ка, — он аккуратно сгрузил ребят на траву и сам присел, потирая грудь. Дети, видно, поняли, что что-то не так и почти не возмутились.
— Па? — уточнил Ромарик.
— Сейчас, сейчас... Доберётесь домой сами? — На его памяти Дэну так плохо не бывало ещё ни разу.
— Угу. Янис, давай руку, — велел старший очень серьёзно. — Маму позвать?
— Да она, наверное, с девочками там... О, Господи!
И тут до него дошло. Когда Кэрол сломала ногу, он ведь похожее ощутил. Только сейчас это было во сто крат сильнее, так сильно, что он даже уже не мог осознать, что именно у него — у неё — болело. Дэн в ужасе оглянулся, потянулся ветерком туда, откуда пришёл этот всплеск боли, и увидел морской берег. Собрался там на одном из утёсов, где было несколько фигур, и словно во сне увидел ломающую руки Джен, стоящих на самом краешке близнецов Орканы, самого Оркану, удерживающего Джен за талию... Варав тоже была где-то рядом, и Эрр-Да, только он не мог понять, где, пока не подошёл поближе. Они были в провале: Варав ползла по стене словно диковинная ящерка, припадая к каждой щели, а Рыбка нырял внизу, в клочьях и брызгах пены. Чуть дальше в море виднелись плавники стаи изавров, то ли явившихся его сопровождать, то ли спугнутых его появлением.
— Ч-что? — спросил он. — Где?
— Девочка моя-а-а-а! — выла Джен и пыталась прыгнуть в расщелину. — А-а-а!
— Джен, боже мой, что?.. — Дэн, всё ещё не в силах поверить, притянул к себе жену и поднял глаза. — Капитан?
— Мне очень жаль, Дэн, — Оркана едва ли не впервые за все эти годы отвёл взгляд первым. — Очень жаль...
— Да что здесь, чёрт подери, случилось?! — заорал Дэн, не выдержав.
— Кэролин упала, — раздался детский голос. Кто-то из близнецов. — Это я во всём виноват...
— Верните мне мою девочку-у-у-у! — снова зарыдала Джен. — Верни-и-ите-е-е-е!
— Всё из-за меня, — доносился шёпот одного из близнецов. Того, что приносил окружающим несчастья, не иначе.
— Нигде нет, всё обыскала, — это Варав, кажется?
— В море её нет. Но изавры могли успеть...
— Да хоть ты заткнись со своими идеями! — не выдержал Дэн. Он всегда терпеть не мог эту синюю рожу. — Заткнитесь все, поняли?!
И, словно в подтверждение своих слов, не в силах больше слушать это, приложил их оглушающим раскатом грома. И молнией, такой, чтоб до печёнок пробрала этих самых трижды проклятых изавров. И чёрными-чёрными-чёрными тучами с густым непроницаемым ливнем, с крупным градом, чтобы смыть с лица планеты этот проклятый — вот уж воистину! — всеми богами залив.
И они действительно заткнулись и исчезли, оставив их с Джен вдвоём стоять обнявшись на этом одиноком утёсе, а внизу бесновалось свинцовое море, и их девочки больше не было нигде — ни в воздухе, ни на земле, ни на воде.
Доктор взглянул на показатели в инкубаторе и удовлетворённо кивнул. Смелый опыт, кажется, удался, хотя и не без посторонней помощи. Считая это новым предрассудком, он всё же не побрезговал пригласить в лабораторию одного из близнецов, поскольку о том говорили, что он приносит везение. Что же, небольшое управляемое уменьшение энтропии могло только сыграть ему на руку и, не доверяя чужому необъяснимому везению до конца, он всё же не пренебрёг и им. Благодаря ли или же вопреки этому, но опыт удался. Клоны, полученные из смеси вендрагорийских и человеческих генов, развивались в инкубаторе вполне хорошо, ни о каких ядовитых железах речи не шло, и лишь рост мог выдать в них принадлежность к Вендрагору. Недостаток у этой новой, уже шестой по счёту расы, был, пожалуй, только один — слабоватые глаза. Но, в крайнем случае, можно будет поселить под землёй и их. Как показала практика, первая партия текткетов обосновалась в пещерах вполне комфортно — не без помощи Варав — и наружу особо не стремилась. Хорошо, что Ориана и Кэрэк настояли тогда на их сохранении.
Кэрэк...
Доктор сам не ожидал, что трагическая гибель девочки так глубоко его тронет. Наверное, он, как и многие остальные, просто не мог поверить, что та в состоянии умереть навсегда. Совсем. Как в том, оставленном в другой галактике мире.
Клоны умереть могли — от травм или от старости, ведь опасных болезней на Деметре попросту не существовало, не завезли. Самым страшным контрабандным вирусом оказался один из земных штаммов гриппа, но ничем излишне нехорошим никому из клонов он не грозил. Так что ни серьёзный медик, ни микробиолог востребованы не были. А что до мелочей, так с ними была способна управиться и Женевьева. К тому же, ей не помешало бы хоть как-то отвлечься от гибели дочки.
И, значит, сейчас было самое время провести свой финальный опыт.
Доктор давно собирал сведения обо всём, что касалось произошедших с экипажем мутаций, расспрашивал капитана, сравнивал с показаниями остальных, анализировал... Он не исключал, что нашёл правильный вариант, но гибель Кэрэк поколебала его версию о том, что неуязвимость была дарована всем жителям планеты. Вероятно, каким-то образом шёл отбор, но каким? Статистика была слишком мала и основывалась на слишком зыбких предположениях.
Вот, например, Кэрэк — никто никогда не видел от неё никаких проявлений положительной мутации, и она погибла. А близнецы неоднократно проявляли свои нестандартные способности, и выжили в том же ущелье. Капитан Оркана рассказывал, как снимал их с какого-то камня на полпути к воде, где они висели, цепляясь буквально-таки за воздух.
Или взять любого из клонов — ни у кого из них до сих пор не проявилась ни одна мутация, хотя пара несчастных случаев, увы, была: в пещерах погиб под обвалом один текткет, и кто-то из вендрагорийцев Сэт всё-таки довёл ссору до летального исхода. Они не ожили, как тот же Марко. Эта статистика казалась очевидной.
С другой стороны, ни у кого из команды до смерти мутация не проявлялась — а, значит, заранее предвидеть её было невозможно. Или тот же Янис, младший сын Женевьевы — он не показывал никаких чудес, но регенерацией обладал нечеловеческой, его разодранные коленки заживали прямо на глазах у наблюдающих. Из любого правила были исключения, и без должным образом поставленного опыта было невозможно говорить о какой-либо точности.
Поэтому Доктор считал своим долгом, коль скоро это допускали его основные обязанности — а, точнее, их отсутствие — провести опыт, который бы хоть немного прояснил ситуацию. Он долго подбирал необходимый набор средств, чтобы как можно дольше оставаться в сознании и иметь возможность делать записи и комментарии о своём состоянии. Он предусмотрел все возможные датчики: считывающие его мозговую активность, измеряющие состав крови и отслеживающие сердечную деятельность. Он сделал все положенные отметки в бортовом журнале и собственном дневнике, включил запись и сделал необходимые инъекции. Теперь оставалось только ждать.
'18:23 по стандартному времени Деметры. Завершена подготовительная фаза опыта по искусственной стимуляции проявления положительной мутации 'Аириа'. Приступаю к основной фазе опыта, которая будет фиксироваться при помощи устройств, перечисленных в приложении цета. По предварительным расчетам прекращение сердечной активности должно произойти через сорок две или сорок три ферранские минуты'.
'18:31 по стандартному времени Деметры. Замедление частоты и усиление сердечных сокращений, зафиксированное приборами, начинает ощущаться в виде предобморочного состояния. Думаю, стоит повысить дозу стимулятора'.
'18:39 по стандартному времени... Случился кратковременный коллапс, брадикардия достигла 37 сокращений в минуту. Признаки мутации отсутствуют'.
'18:47. Повторная потеря сознания. Принял противорвотное. Выраженная гипотония'.
'18:52. Давление падает. Холодно. Мутации нет'.
'Ири ээ тат ээ. Краиарке Аириа ну. Торот. Эиэт са... танат....'
'Ири ата о...'
...
'Очень необычный опыт. 23:15 по стандартному времени Деметры. Слабость, головокружение, остаточная брадикардия 47 ударов в минуту. Допускаю наличие мутации 'Аириа' в виду автономного восстановления нормального функционирования организма'.
'23:30 по стандартному времени Деметры. Восстановление основных жизненных функций завершено. Основная фаза опыта завершена. Более подробное описание будет приложено в отчёте за литерой тара'.
Глава двадцать третья — Б
Дорога ведёт в две стороны, но когда-нибудь всё равно заканчивается.
Начался последний месяц осени, когда путники наконец-то оказались у восточных ворот Города-на-Перекрёстке. Последние дни путешествия походили один на другой, как дети одной матери. Урывками и обмолвками, но Турмалину удалось поведать Чароиту о Камне Защиты. С тех пор тот стал ещё более задумчив, но похвалить юного наблюдателя не забыл. Турмалин едва не возгордился, но потом одумался и поумерил свой восторг.
Стоит ли говорить, что Нишена они так и не настигли? Бриан был зол и мрачен, Кэйлин вертелась вокруг рыцаря, утешая, а Турмалин в душе радовался удаче. Полсотни золотых на дороге не валяются.
Заплатив положенную пошлину (по два медяка с каждого и ещё по четыре за лошадей), и немного подождав, пока все стражники по очереди проверят подорожную табличку у 'подлого подземника' Чароита, они ступили на мостовую, выложенную узорчатой плиткой. В воздухе пахло копчёным мясом, мыльной водой и цветами одновременно. После чистого степного воздуха ароматы города воспринимались слишком уж остро. Турмалину сперва показалось, что он сейчас задохнётся, но потом дурнота схлынула, и дышать стало легче.
